Stop if you want me too
Stop and we start anew
I'm waiting

Звуки только что прошедшего дождя многим навевают тоску. По прошлому ли, по будущему ли. Под трескучий шум разрезаемых колёсами луж легко представить себя в другом месте. Втягивая носом запах свежей прохлады, можно позволить себе опустить плечи и тяжело вздохнуть, даже, если у тебя всё не так уж плохо. Но если ты в отчаянии, в раздрае, то ты можешь позволить себе гораздо больше.

Не важно, о чём думал Алекс, что его тревожило в данный момент, он всё равно отвлёкся от осенней влажной прохлады. Мимо проходили хмурые люди, они поглядывали друг на друга недобро, словно бы опасались удара в спину, но был среди них кое-кто особенный. Девушка. Совершенно не примечательной внешности, с мышиного цвета волосами, с блёклыми серыми глазами, но она улыбалась, глядя по сторонам. Не блаженно, как делают это психи, но получая удовольствие от мрачного зловещего городка после дождя в глубине Миннесоты. Кажется, её радовали угрюмые немёртвые, пугливые магики, грязные лужи. Она просто шла по улице, осматриваясь, словно туристка, хотя таковых сейчас просто не могло быть в Годфри. Она поравнялась на тротуаре с Алексом, бросила на него любопытный взгляд, как и на всех прочих, и пошла дальше, впоследствии завернув в сторону парка.

И можно было бы проигнорировать её, удивившись столь прекрасному расположению духа и столь ужасному выбору места для прогулки, но… о, чёрт, этот запах ударил Линчу в нос так резко, что словно бы окунул в ледяную воду, которая моментально вскипела. Огненный вихрь, полный криков, слёз и боли всплыл в памяти обрывками горелой бумаги. Этот запах нельзя было спутать с чем-то. Или кем-то. Было такое впечатление, словно она щедро набрызгалась духами. Но окружающие полностью игнорировали девушку, разве что, кто-то поглядывал на неё плотоядно, запа-то человеческий.

We're creatures of habit, we can't live without it
We don't have to answer to anyone
We're chasing the rabbit, like creatures of habit
And no one else knows where we're coming from

Неужели, нос обманывал оборотня? Или это был разум?
Девушка оказалась не Пифией, да и если бы Алекс изначально обратил на неё внимание, увидел бы, что она мала ростом и цвет волос не совпадает с огненным телепатом.
- Что? Ты кто такая?! - выпалил Линч в лицо незнакомки, сжав её плечи.
Она даже не пикнула, лишь вздрогнула и ошалело вытаращилась на мужчину. Сейчас он мог сказать, что ей не больше двадцати лет, совсем ещё юная. Выглядела даже несколько невинно на фоне большинства ходящих вокруг. Даже сейчас жители Годфри проходили мимо. Мимо. Они не пытались спасти несчастную барышню, хотя, многие из них чувствовали, кем на самом деле был Алекс. Оборотень напал на человека, но всем плевать. Будет ли им плевать, если он решит разорвать её на части прямо здесь?

Но неожиданно кое-кто проявил сочувствие. Сама девушка. Она беспокойно свела брови и посмотрела в глаза Линчу снизу вверх.
- Ох, ты спутал меня с кем-то, - грустно выдохнула незнакомка, - прости, я - не она. Но я вижу, ты очень хочешь её найти. Могу я тебе чем-нибудь помочь?
Несмотря на то, что хватка у оборотня была чертовски сильной, девушка не проявляла признаков того, что испытывает боль. Она чуть склонила голову и мягко улыбнулась.
- Может быть, я хотя бы могу угостить тебя кофе? И выслушать. Кажется, тебе нужно с кем-нибудь поговорить. А я довольно неплохой слушатель, ты знаешь.

Она приподнялась на носочках и тише проговорила:
- Сейчас опасно открыто проявлять агрессию на улице, мало ли, как могут отреагировать, все на нервах.
При её приближении запах ударил в нос ещё сильнее. Перед глазами заплясали искры, в ушах вновь гремел гул бушующего пламени, забравшего множество жизней людей и не людей в мэрии. Спину обожгло жаром, как тогда, когда пришлось бежать из адского пламени, спасая свои шкуры. Ощущение схлынуло, оставив после себя приятную свежую прохладу годфрийской осени.
- Меня зовут Долли, - негромко проговорила девушка, всё ещё не отрывая взгляда от Линча.

Долли чуть приподняла брови, выражая удовлетворение, когда Линч отпустил её плечи. Позже он поймёт, что скорее всего оставил на её коже синяки. Он извинялся, назвал своё имя, но ничего из этого не изменило добродушного выражения лица Долли. Могло ли оно показаться Алексу фальшивым? Кто в своём уме спокойно отнесётся к оборотню, схватившему посреди улицы? Рычащему, безумному. Только тот, кому не дорога жизнь. Или тот, кто знает больше, чем говорит.

Но Алекс не видел Пифию поблизости и не чувствовал ничего, кроме её запаха. Но можно ли исключать ситуацию, в которой люди могут пахнуть похоже? Особенно, когда ты сам пытаешься выдать желаемое за действительное. Кажется, Линч был в смятении, именно этим воспользовалась Долли, вновь сократив дистанцию.
- Пойдём в Черри Гарден, Александр, - она подняла на него взгляд и улыбнулась, - не волнуйся, я заплачу за себя сама, я предлагаю ресторан не потому что хочу тебя обобрать.
Девушка плавным движением взяла Линча под руку, но оборотень ту сразу же одёрнул. Долли негромко рассмеялась.
- Да ладно тебе, я же не лезу к тебе в трусы. ты только что был готов вытрясти из меня всю душу, а теперь боишься? Серьёзно?
Со смешком Долли прошла мимо мужчины и жестом пригласила за собой.
- Хотя, знаешь, давай лучше не в ресторан. Я знаю тут в двух шагах маленькую кофейню, она вряд ли долго просуществует, потому что открылась прямо перед тем, как появился купол. Вряд ли они выживут, - задумчиво произнесла девушка, - но у них очень хороший кофе, стоит поймать момент.

Она обернулась через плечо и приподняла брови:
- Смотришь на меня, как на призрака. Твоя знакомая, которую ты так ищешь… умерла?
Девушка говорила о таком совершенно обыденно, словно бы каждый в этом городе потерял кого-то.

Возможно, так и было. После того, как город решился мэрии и власти, все просто начали сходить с ума. Кто-то более буквально, чем остальные. Линч был вынужден находиться под натиском телепатического шума очень долго. Слишком долго. И пожинал плоды этого контакта, вероятно, даже более явно, нежели шериф Уорд, научивший адаптироваться к столь ненавистным ему вторжениям в разум. Алекс был беззащитен перед врагом, которого не понимал. Долли подняла на него серый взгляд и указала на маленькую вывеску впереди.

Алекс прекрасно знал эту улицу. Этот дом. Эти окна. Именно здесь были апартаменты Пифии. Вторые. Те, которые во время отъезда не пришлось сжигать, как первые. Те, в которых он дневал и ночевал в компании телепата, глушащего душевную боль алкоголем, табаком и таблетками. Те, которые он помог ей покинуть на своих двоих. Прямо под плотно закрытыми тёмными окнами гостиной Лагонико висела мерцающая вывеска новой кофейни. Долли потянула дверь на себя и зашла внутрь под звон колокольчика. Она сразу же выбрала столик в углу с парой мягких уютных кресел друг напротив друга. Забравшись спиной в угол, словно опасаясь атаки, она подтянула под себя ноги.
- Мне здесь нравится. Тихо и спокойно.
Окружение было уютным и молчаливым, за парой столиков сидели люди, пившие кофе, евшие чизкейки и общающиеся. Тихонько, но довольно мирно. Кажется, это место случайно стало чем-то новым и спокойным в старом неспокойном городке.
- Мне “Огненный Шторм”, пожалуйста, - проговорила Долли, подняв взгляд на бариста, подошедшего к столику, а затем посмотрела на Алекса, - попробуй, кстати. Это очень крепкий кофе с перцем, пряными специями и мёдом. Знаю, звучит странно, но на вкус очень здорово, поверь мне!
Девушка-бариста спокойно смотрела на Линча, ожидая от него заказа.

Бариста кивнула и отошла от стола с парочкой, оставив их наедине. Долли некоторое время смотрела на Алекса, а потом проговорила с мягкой улыбкой:
- Огненный шторм со вкусом огня внутри, горечью утраты, гневом и ужасом. И горьким вкусом победы. - появились ли флешбеки с побегом у Алекса зависит только от крепкости его психики, -  На самом деле, там правда много перца, кофе очень острый, поэтому более точного описания я просто не смогла придумать.
Девушка рассмеялась легко и негромко, она очень легко использовала слова, которые напоминали Алексу о том, о чём возможно он не хотел бы слышать.
— Ты чего такой грустный? - неожиданно перескочила на другую тему она, - Можешь уже начинать говорить. Расскажи, что тебя так гложет, может, я смогу тебе помочь? или хоть выговоришься. Я же вижу, что тебе это нужно, ты так вцепился в меня на улице.
— Я надеялся встретить одну девушку. У неё куда более броская внешность, чем у тебя. Только без обид. В последнее время мне почему-то постоянно кажется, что она где-то рядом, хоть для этого не было совершенно никаких предпосылок. Возможно, я просто схожу с ума, но я всё чаще вижу её образ. А ещё...на тебе её запах.
Алекс нервничал, прикрывал пальцами губы, опускал взгляд. Даже невооружённым взглядом было понятно, что ему тяжело и больно, но почему-то Долли не унималась.
— Влюбился, что ли? — она рассмеялась, — Чего не позвонишь-то?
— Она... сожгла мосты. И... нет. Это не любовь. Скорее, больше похоже на...зависимость? В том смысле, что мне очень нужна её помощь. И только она может знать, как мне помочь. Потому что я и сам толком не понимаю, в чём заключается моя проблема.
— Ты пробовал найти её?
О, этот вопрос очень не понравился оборотню.
— Я лично видел, как она уехала отсюда с намерением больше никогда не возвращаться. Где мне прикажешь пробовать её искать? За куполом? Вот насмешила!
Голос его становился громче и напористее, но, кажется, это совсем не испугало девушку.
— Ну, купол здесь всего месяц, а до того времени ты жался к стеночке и грустил в одиночестве вместо того, чтобы что-то предпринять? — её улыбочка вдруг приобрела язвительность.
— ...если она не захочет, её никто не найдёт. - злобно проговорил Линч.
— Ну конечно, всегда легко оправдать себя словами "у меня бы всё равно ничего бы не получилось", — усмехнулась Долли, — ты даже не пытался. Наращивал свою печаль. Очень удачно, сейчас как раз осень. Можно поплакать, сидя в пледе на подоконнике, будет очень аутентично.

Она скрестила руки на груди, всё ещё улыбаясь. Девушка больше не выглядела милой и доброжелательной. И оборотень не выдержал этого взгляда, тона и пренебрежения. Маленький столик полетел к чертям, врезаясь углом в стену, разбивая керамическую салфетницу и заставляя Долли подскочить на ноги. Оборотень вжал её в угол, сверипея.
— Хорош ебать мне мозги! Ты знаешь, где она или нет, дрянь?!
Девчонка не на шутку испугалась, это было очевидно, она только судорожно дышала, явно растерявшись и глядя в глаза разъярённому оборотню, кажется, готовому её линчевать. Всего мгновение продлилась пауза, а затем спокойный голос из-за спины Линча произнёс:
— Думаю, “Огненный Шторм” будет недостаточно крепким для тебя.
Он был чертовски знаком, даже пугающе. Одна рука в чёрной кожаной перчатке подняла упавший стол, а вторая поставила на него чашку ароматного кофе.
— Поэтому я принесла тебе “Последнее Желание”. Ты ведь всё ещё любишь его?

Она сейчас походила на киллера. Волосы были укорочены до шеи, на плечах чёрная кожаная куртка, на руках чёрные кожаные перчатки, на ногах чёрные джинсы. Она выглядела, как Пифия, но пахла иначе. Такое ощущение, что это была Лагонико из другого измерения, настолько знакомой и незнакомой она была.
— Ну же, Александр, не нужно душить моих агентов, они и так из кожи вон лезут, чтобы делать свою работу хорошо.

В помещении больше не было никого. Ни бариста, ни посетителей, все ушли, но оборотень за своим гневом не заметил этой детали. Теперь же на полу тихонько лежали осколки разбитой салфетницы, в руках оборотня вздрагивала овечка Долли, а рядом с ним стояла тень прошлого. Она улыбалась.

— Ты ведь не мерещишься мне на этот раз?
Пифия чуть склонила голову набок, наблюдая, как Линч ошалело щупает пальцами стол, подбираясь к кружке, которую впоследствии поднял. Аромат был знаком не только Алексу, Ищейка помнила его тоже. Очень хорошо. В некотором смысле она даже ненавидела этот запах, потому что он переносил её в худшую часть собственной жизни, которую удалось перешагнуть с огромным трудом. И не без посторонней помощи.

Когда Линч взглянул на Долли, она на него уже не смотрела, вместо этого девушка просто щеманулась к выходу.
— Шизик грёбанный, — процедила она с выдохом и почти выбила дверь локтем, выскакивая на улицу с болезненным звоном колокольчика.
Оборотень и телепат остались наедине.
— Ты подстриглась? — произнёс Линч, поднося к губам чашку с кофе, — Тебе идёт.
Пифия улыбнулась одним уголком рта и сделала приглашающий жест на кресло, с которого оборотень минуту назад вскочил, отбрасывая стол в сторону. Сама она села напротив, на место, которое занимала Долли. За спиной Алекса рыжая видела затемнённое стекло витрины, дающее возможность наблюдать, что происходит на улице.
— Спасибо, Александр, — с улыбкой проговорила Ищейка и подняла на мужчину взор карих глаз.
Она была другой.

Когда Пифия уезжала, она была нервной, стремящейся к смирению, готовая попытаться вывезти всё то дерьмо, что ей пришлось пережить не только в Годфри, но и за жизнь. Она возвращалась в мир без семьи, без отца, туда, где больше её никто не ждёт, туда, где ей больше некого защищать. Она будто ступала в бездну. Но сейчас она выглядела не смирившийся, она выглядела уверенной, собранной. Почти такой, какой она приехала в Годфри в 2016 году, стоило лишь оборотням открыть въезд в город для магиков. Но такой Алекс её даже не застал. Она успела потерять Кита прежде, чем познакомилась с полицейским. Она успела столкнуться с оголодавшей вампиршей, девочкой, которую до безумия довели родители, инсценировавшие её смерть. Она успела сразиться с шерифом города за свою собственную жизнь. Алекс знал Лагонико, как лицедейку с излишним высокомением, уверенностью в том, что она способна контролировать всё и всех… и жаждой мести. Такой страшной, что она была способна сжигать города.

Так и случилось.

Сейчас же Лагонико была мягкой, но при этом строгой, её улыбка была радостной и в то же время немного таинственной. Словно бы она знала об Алексе что-то, чего не знает он. Или, может быть, пришла его убить, как свидетеля того взрыва. И запах… чёртов запах был совсем другим, от неё не пахло Пифией. Совершенно.
— Ты вырос, — произнесла она в тишине и негромко рассмеялась, — Странно звучит, учитывая, что ты постарше меня будешь, но два года назад ты был добрым молодым волком с отвагой в сердце и наивными взглядами на жизнь. А теперь ты матёрый волк с приступами ярости. Взрослая жизнь не так приятна и проста, как хотелось бы, да?
Она загребла чёлку назад и выдохнула.
— Что ж, надеюсь, я смогу помочь тебе. За эти два года я… многому научилась. Удивительно, как отсутствие учителя может открыть новые горизонты, — Пиф качнула головой и вздохнула, — Но да ладно. С делами разберёмся позже. Расскажи мне, как ты, Алекс. Я вижу, что всё плохо, но могу ли я как-то помочь?
Очевидно, если она задавала этот вопрос, значит не прикасалась к его разуму. Сложно было сказать, придерживается ли она до сих пор своего старого правила “не трогать телепатию, пока это не необходимо”, но к Линчу она не прикасалась. Ищейка сняла перчатки, положив их себе на колено и некоторое время помолчала, глядя на шрамы, торчащие из под рукава куртки.
— Ах, да… — она подняла внимательный взгляд на оборотня, — у меня просьба. Я обещала Уорду, что уеду. И не вернусь. Я очень не люблю нарушать своё слово, поэтому не говори ему, что я здесь, ладно? А я просто не буду попадаться ему на глаза. — Пиф взглянула на улицу сквозь тёмное стекло витрины, — Как он?
Она не проверяла шерифа. Слишком опасно было приближаться к участку ближе, чем на несколько километров, нюх у Гектора был острый, а интуиция иногда пугала. Кроме того, неизвестно, может ли он почувствовать Лагонико после того количества телепатического контакта, который у них был. Может быть, он способен ощутить её взгляд, как хренов брат-близнец? Она не рисковала проверять.

Пифия достала из кармана металлический портсигар с крепкими дорогими сигаретами, прижала одну губами и подожгла бензиновой зажигалкой. Курила она тоже иначе. Раньше она напряжённо сжимала пальцами фильтр сигарет, судорожно втягивая дым, наполняя горечью лёгкие. Теперь же она убирала портсигар в карман куртки так легко и непринуждённо, будто родилась с ним за пазухой. Она вдыхала терпкий дым медленно, словно смаковала его вкус, а затем отпускала на волю из своих лёгких. Сигарета, как продолжение руки. Это точно была Пифия из параллельного измерения, другого объяснения не могло быть.

– Я просто…не желал с этим мириться.
Кажется, это общая черта всех оборотней. Пифия знала ещё как минимум одного, не способного ни с чем мириться.
– Мы ведь очень плохо знаем друг друга, несмотря на некое общее прошлое. Да, Пиф?
Лагонико кивнула, заставив качнуться медные волосы.
– Сейчас мы друг друга вообще не знаем, я бы сказала так. На момент последнего прощания ты знал меня довольно хорошо. Лучше тебя знал меня только Уорд. А вот я тебя не знала и не интересовалась даже. В общем, сначала из-за того, что не могла тебе доверять, а потом в силу своего состояния. Прости за это, – она приподняла брови, – мне жаль, что я проигнорировала тебя, полностью сконцентрировавшись на своих...эм… бедах. Назовём это так. Сейчас я не считаю, что это было правильно.
Девица подалась немного вперёд, поднося фильтр сигареты к губам и делая затяжку. Её взгляд был по-прежнему карим, но её внутренний огонь был иным.
– Спасибо, что был рядом в тот период. Не помню, успела ли я поблагодарить тебя тогда.
Не то, чтобы благодарность читалась на лице Ищейки, но она выглядела искренней. Так и было. И рыжая явно вознамерилась вернуть этот долг и помочь Алексу в ответ. Оставалось только понять, как именно.

– Мне, действительно, нужна твоя помощь. Проблема заключается лишь в том, что я не знаю, в чём моя проблема. Но со мной, явно, что-то не так.
Лагонико медленно выдохнула в сторону терпкий серый дым и чуть свела брови.
– В чём это выражается? Что ты чувствуешь или понимаешь? Дай мне какие-то зацепки хотя бы, иначе у меня не останется выбора, кроме как вторгнуться в твой разум.
Она взглянула за спину Алексу, оценивая обстановку на улице или желая убедиться в полном отсутствии свидетелей на расстоянии пушечного выстрела, а затем вернула взор к оборотню.
– Если до этого дойдёт – не волнуйся. За последние годы я сильно поднаторела в этом, для тебя негативных последствий не будет. Это я могу гарантировать. Но в отношении друзей я бы предпочла телепатию не применять, эта моя черта осталась неизменной.
А Линч тем временем продолжил говорить, задумчиво поглядывая в случайные точки вокруг. Это наталкивало на неприятные мысли. Конечно, она не сомневалась в том, что Алекс может хранить секреты, иначе они бы сейчас здесь не разговаривали, она просто позволила бы ему слететь кукушкой и дело с концом. Но он вёл себя слишком странно. От Ищейки даже в целом ускользнул смысл сказанного о шерифе, хотя, её действительно интересовал данный вопрос, потому что несмотря на длительное отсутствие в городе, Пифия осталась привязана к нему.
– По крайней мере, по моему текущему мироощущению...которому я сам уже не особо доверяю.
Лагонико вздохнула и затянулась в задумчивости.
– У тебя галлюцинации? – высказала она свои опасения, – Нужно определить источник твоих тревог, Александр, так мы сможем что-то с этим сделать. В крайнем случае, я могу заставить тебя забыть травмирующий эпизод и твоё состояние тоже пройдёт. У тебя не безвыходная ситуация, не переживай.
Девица ободряюще улыбнулась. Раньше она сказала бы “жаль, что я не могу сама себе память стереть”. Ещё два года назад она предпочла бы забыть о предательстве и смерти отца, о Гилберте, о взрыве мэрии, о Ките, Уорде, Алексе, Адель, Амели и ещё целой куче народа. А может быть, стереть себе вообще всю память и стать умственно-отсталой Пифией. Тогда это казалось неплохим вариантом. Но сейчас она была человеком, который смог дойти до стадии принятия. И обернуть все свои воспоминания в свою пользу. Возможно, Линч когда-то убедится в этом. Но хотелось бы, чтобы до этого не дошло.
– Если ты не против.
Она поднялась с места и подошла к стойке бариста, решив сделать себе кофе. В отличие от старой Пифии, новая не заваривала крепкий чёрный кофе, она щедро сдобрила его взбитым молоком и добавила сироп, всё перемешав.

– Не извиняйся, пожалуйста.
Ищейка улыбнулась одним уголком губ. Если бы она не попыталась, то не простила бы себя, пожалуй. Она помнила каждое мгновение той агонии, что не завершилась смертью. Хотя, может быть, тогда умерла старая Пифия? Со стороны могло так показаться, но было ли так на самом деле? Как сильно она изменилась за последние два года? Лагонико знала ответ на этот вопрос слишком хорошо, оставалось лишь посмотреть, найдёт ли его кто-то ещё.

Когда речь пошла о насущных проблемах в виде надломанного разума Линча, Пифия подошла к креслу с кофе, медленно затянулась и сделала глоток кофе, лишь потом выдыхая сизый дымок.
– …мне, как будто, что-то мешает жить. Мне тревожно. Неспокойно. Злостно… горестно. Обидно за что-то.
Это звучало слишком знакомо, чтобы быть чем-то хорошим. Ищейка свела медные брови.
– …вот даже сейчас. Меня будто бы что-то отвлекает. Зовёт куда-то… я не знаю. Это не похоже ни на что, с чем я сталкивался ранее. ...я не знаю.
Пиф надеялась, что она тоже не знает, но чем больше Алекс говорил, тем более отчётливо она осознавала, что происходит. По крайней мере, догадывалась, всё ещё тая наивную надежду на то, что ошиблась.
– Гм…а можно…мне тоже?
Рыжая взглянула на сигарету между своих пальцев и её надежда угасла, толком даже не родившись. Девица затянулась терпким дымом в последний раз и поднялась с места, чтобы дойти до соседнего стола с пепельницей и погасить её. Потом вернулась в кресло, выдыхая дым.
– Нет, – серьёзно и без издёвки произнесла Пиф, – Эти сигареты не для тебя. И курить ты хочешь не потому что решил покурить. Я знаю это чувство… к сожалению.

Девица подалась вперёд и внимательно посмотрела в глаза оборотню.
– Мы не были знакомы с тобой до того, как я встретила шерифа. Поэтому я расскажу тебе кое-что.
Её взгляд скользнул к стеклянной витрине и вернулся к Линчу.
– Ты знаешь, что я ищейка. Раньше я курила только в том случае, если это было необходимо для привлечения внимания цели или её поддержки. Зарабатывала доверие таким образом. У меня никогда не было зависимости от сигарет или чего бы то ни было иного. Но потом я приехала в Годфри.
Девица откинулась на спинку кресла, неотрывно глядя на Алекса. Чертовски серьёзно.
– И мы с Уордом начали очень сложное расследование, в котором я была вынуждена подключить телепатию, без неё мы бы не смогли довести дело до конца. А это был вопрос жизни и смерти. Потом было ещё одно дело и ещё. В них ты участвовал, помнишь, как мы ездили в Графтон ловить Лику Тонкс. А потом Гилберт в мэрии, – она опустила взгляд на свои ладони и медленно натянула на них перчатки, – Много месяцев прошло, прежде, чем мы с шерифом полностью закончили нашу работу. Всё это время мы провели в телепатическом контакте, – взгляд вернулся к глазам Алекса, – Ты знаешь, сколько он курит? Какие сны ему снятся? Что он ненавидит больше всего? Как рычит его внутренний зверь?
Пифия достала из внутреннего кармана портсигар и покрутила в руках, рассматривая. Кажется, она хотела снова закурить, но не прошло и двух минут, как она избавилась от предыдущей сигареты. Этот город всегда действовал на неё одинаково.
– Я – да. Знаю. Но я ничего не спрашивала, всё это я просто почувствовала на своей шкуре. Словно бы это моя ненависть, моя зависимость, мой волк. Таков побочный эффект моего магического профиля. Наверняка что-то от меня самой осталось и в Гекторе, надеюсь лишь, что это не жажда мести, которой я была одержима. – она невесело усмехнулась и покачала головой с выдохом, – Иногда мне кажется, что за время этого контакта я перестала быть лисой и стала волком. Не могу сказать, что я этому рада, знаешь. Просто пришлось примириться с этим, принять, как часть себя, потому что теперь оно всё таковым и является. С тобой же… ситуация может быть сложнее.
Пифия посмотрела на Алекса вопросительно.
– Скажи мне, ты имел телепатический контакт только со мной? Или с кем-то ещё? Это важно. Если предполагать худший результат развития событий, то возможно, что ты “наелся” моих собственных … хм… тараканов, назовём это так. В моей голове очень много чужих привычек, мыслей, боли, радости и воспоминаний. Я могу блокировать их, игнорировать, я отличаю чужое от своего. Ну, почти всегда. Как я и сказала, ситуация с Уордом – исключение. А ты… у тебя очень противоречивая гамма эмоций. Они очень разные и, насколько я понимаю, накатывают внезапно. Как паразиты, которые долгое время сидят тихо, а потом кусают в самый неподходящий момент.
Ищейка поднялась с  места и сделала пару шагов в сторону, всё ещё вертя портсигар в руках, рассматривая людей, мрачно бредущих по улице мимо кофейни.
– Я допускаю, что у тебя в голове отголоски других людей, которых ты зацепил при контакте со мной.
Она сказала это так, словно сообщала новость “у вас терминальная стадия рака”. Это звучало, как приговор. Пифия не была уверена, что сможет избавить Алекса от такой ноши, сама себя она избавить не смогла за всю свою жизнь. Впрочем… она попытается. Или они найдут иной выход. Те, кто помогают Ищейке хотя бы раз в жизни просто по своему решению, а не за деньги, могут быть уверены, что она отплатит тем же.

– Почему ты решила, что ты к этому причастна?
Пифия задумчиво посмотрела на Алекса, слегка склонив голову набок.
– Потому что понадеялась, что другой телепат не касался твоего разума.
Сложный вопрос с простым ответом.
– Я, если честно, вообще не припоминаю, чтобы у нас с тобой был... контакт…
Будь Лагонико сейчас чуть менее собранной, она бы даже улыбнулась от двусмысленности фразы. Но было не до смеха – над головой Линча знатно поиздевались с многое говорило о том, что это сделала сама Пифия. Не ведая о том. И от этого было втройне противно. Сейчас, после стольких тренировок, она бы не дала слабину, не позволила бы себе уснуть или отключиться в компании того, кто способен воспринимать магию. Как жаль, что она не могла сказать о том, что не позволила бы себе неосознанно вторгнуться в чужой разум. К сожалению, эта рана никогда не затянется и кровь из неё будет течь до самой смерти Ищейки, пачкая мысли находящихся рядом людей.

– Слушай, я не буду против, если ты сама заглянешь и посмотришь.
Ищейка тяжко вздохнула и взглянула на оборотня, смотрящего на неё, как на спасение. Ах, бедный волчок, неужели ты не понимаешь, что спаситель легко может стать палачом? Ты уже ощутил на себе острие его топора, но всё ещё надеешься, что тебе не отсекут голову? Наивный. Ищейке нравилась эта черта Алекса. Он был из тех, кого она хотела спасти. Девица подошла чуть ближе, нависая над Линчем.
– Смотри не предложи подобное кому-то другому. Впрочем, мне такое говорить тоже довольно опрометчиво. Ты ведь не знаешь, кем я стала за эти два года.
Пифия наклонилась, упирая ладони в подлокотники кресла, приближая лицо к оборотню, глядя ему прямо в глаза.
– Что, если за это время без Годфри я пересмотрела свои взгляды? Что, если я больше не считаю телепатов проклятыми? Что, если теперь это для меня дар?
На её губах появилась лёгкая улыбка.
– Что, если мои очи теперь отдают синевой?

Алекс помнил синие глаза даже через призму волчьего зрения. Взгляд Гилберта лез под шкуру, кажется, проживи этот человек подольше, он бы научился терзать телепатией и животных. Увидев его лишь раз, этот взор никогда нельзя было больше забыть. Кто-то был им очарован, но остальные видели его в самых страшных кошмарах. Алекс мог поклясться, что в глазах Пифии только что мелькнули синие блики. Она смотрела на оборотня слишком внимательно, она будто видела что-то у него внутри. Так не смотрят, чтобы запугать… так смотрят, чтобы увидеть каждое мгновение предсмертной агонии своего врага. И даже улыбка не утешала. Однако, когда она сползла с веснушчатого лица, стало ещё хуже.
– Ты слишком наивен, – серьёзно и тихо произнесла Ищейка, – Для мужчины. Для полицейского. Для оборотня.
Она разжала пальцы и отпустила подлокотник, выпрямляя спину.
– Тебе повезло, что я здесь, – мягче проговорила девица и вздохнула, – Пойдём. Сюда с минуты на минуту вернутся люди.

Пифия поманила рукой оборотня и вышла из кофейни, застёгивая на груди чёрную кожаную куртку. Порыв ветра заставил её короткие волосы встрепенуться и лечь на место.
– Холодно, – выдохнула Лагонико и пошла в обход здания.
Она шла туда, где почти убилась. Туда, где началась война Алекса с собственным разумом. Войдя в подъезд, Пиф достала ключи, сунула их в замочную скважину и замерла. Она смотрела на дверь так, словно видела кого-то на той стороне. Рыжая прикрыла глаза и потянула носом воздух, принюхиваясь. На её губах появилась лёгкая улыбка и она повернула ключ, впуская оборотня в место, когда-то полное своих и чужих кошмаров. Место, которое осталось после отъезда Пифии в качестве штаба. Но пропала нужда встречаться, поэтому… приходил ли сюда кто-то? О, да. Сейчас это было очень заметно. На столе стояла чашка с остатками кофе, на подоконнике несколько горшков с диковинными растениями, на стеллаже вместо интерьерных штук – шкатулки с надписями, языка которых Линч не мог узнать. Напротив входа у стола лежал собачий лежак исполинских размеров, рядом с ним красный шёлковый шарф. На вешалке у входа висели дорогие пиджаки, куртки и пальто – продай их все и сможешь купить подержанный автомобиль.
– Проходи. Посмотрю, на старом ли месте кофе.
Алекс мог быть уверен, что Лагонико не была здесь после приезда. Оно и не удивительно, если ты хочешь скрыться – не возвращайся в свой старый дом. Скинув обувь, девица прошла в кухонную зону и открыла шкафчик.
– О, на месте. Кажется, он покупает тот кофе, который остался, когда мы с тобой отсюда вышли в последний раз, – Пиф с улыбкой посмотрела на Алекса и показала ему свеженькую упаковку “Последнего Желания”, – сварить тебе его? Или, может быть, что-то послаще? Здесь даже какао есть.
Девица достала из шкафа другой пакет и высыпала зёрна в кофемолку. Запахи били в нос, она чувствовала, что эта территория больше не принадлежит ей. За последние годы она стала слишком территориальна, пожалуй. Наверное, даже бросится защищать свой новый дом, случись с ним что. Но здесь… она была рада чувствовать странный аромат странной собачьей шерсти. Огромный пёс пах не так, как остальные звери. Начала ли Пифия чувствовать ароматы так остро после контакта с Уордом? В ней ведь не было внутреннего волка, почему для неё так важны запахи? Чужие привычки. Вздохнув и качнув головой на свои мысли, Пиф поставила на огонь турку.
– Не знаю, могу ли сказать, чтобы ты чувствовал себя, как дома, но если он не сменил замки, значит не против нашего присутствия. Присядь, – Лагонико указала на стул за столом, – опусти плечи, выдохни. Это место безопасно, здесь живут колдун, сильнейший из всех которых я знаю и один из чудовищнейших духов, заключённых в теле собаки. Уверена, сюда не сунется даже вся банда Рейнарда. Мне нужно, чтобы ты был спокоен, когда мы начнём. Я не хочу пытать тебя.
Рыжая подняла ресницы, взглянув на оборотня и мягко улыбнувшись ему.
– Расскажи, что хорошего произошло за два года. Может быть, ты нашёл себе девушку? Или видел среди бесконечных облаков немного солнца?

Пифия слушала Алекса, а на последних фраза усмехнулась.
- Как может быть самозванцем тот, кого ты не знаешь, Александр? - она приподняла брови, глядя на него, - Я не та Пифия, которую ты знал раньше. Не разбитая колба с разлившимся повсюду ядом. Ты видел меня в худший период моей жизни. период смертей и предательства. Даже в тот момент это была не я, а только эхо той Пифии, что была раньше. Сейчас же я и вовсе другая.
Не битая колба, но сейф с оружием.
- Ты знаешь мою историю, безусловно, но не знаешь меня. Называешь меня самозванкой, м? Сказав “незнакомка” ты был значительно ближе к истине. И да, я буду нравоучать тебя до тех пор, пока не пойму, что у этого есть эффект. И не нужно думать, что я готова делать это вечно. Либо ты чему-то научишься, либо сгинешь в пучине чужих воспоминаний и нескончаемой боли. Тебе выбирать.
Она убрала кофе с огня и налила его в чашку, стоявшую рядом. По кухне разнёсся аромат сливок и мёда, тяжёлая летняя сладость. Рыжая подошла к раковине и хорошенько промыла турку, наполнив её новой порцией кофе, в этот раз уже для Линча. Вода. Огонь. Лагонико снова повернулась к оборотню.
- Мне действительно нужно, чтобы ты нашёл что-то хорошее за последние пару лет, Алекс. Только с помощью позитива можно попробовать решить твою ситуацию. И я не имею в виду, что оптимизм и улыбка всех спасут, вовсе нет. Я говорю, что мне нужно работать с чем-то, потому что я не психотерапевт, чтобы понимать, что сидит внутри тебя, что принадлежит тебе, а что тебе чуждо. Я буду работать механически, скорее всего. Просто хватать щипцами то, что приросло к тебе и отрывать это. Тебе не понравится процесс, но надеюсь, результат оправдает такие …хм… страдания.
Она посмотрела на турку, в которой медленно начала закипать вода.
- Любишь аллегории? Ты сейчас, как эта турка, вода в тебе закипает, всего лишь покачивая поверхность и создавая пенку. А затем образуется пробка, которая заставит весь кофе “убежать”. Это случится, если не выключить огонь в нужный момент. А этот момент можно поймать только в том случае, если огонь будет контролируемым. Маленьким. Сейчас же под тобой бушует пламя.

Лагонико выключила плиту и налила готовый напиток в кружку, которую в итоге поставила перед Алексом. Запах горечи ударил в нос, этот кофе был невероятно крепким, как и хватка засевших внутри Линча чужих мыслей.
- Наверняка было что-то хорошее, Александр. Смотри, - она села напротив него, - ты был свидетелем моего состояния и моего желания покончить со всем этим вполне радикально. Состояние ужасное, итоги ужасные, я лишилась всего, чем дорожила всю свою жизнь. За один день. Но есть кое-что хорошее в этой ситуации. Несмотря на то, что я любила отца всю свою жизнь, он был чудовищем. Если он был способен отдать под пытки свою дочь, представь, что он мог сделать с посторонним человеком. Ребёнком. Он должен был умереть, несмотря ни на что. Уорд об этом позаботился, благодаря чему, мир лишился действительно опасного человека. Гилберт не был готов к тому, что я смогу пожертвовать отцом. Думаю, это одна из причин, почему мы живы, а он - нет. События трагические, мне было плохо, но по факту случилось что-то хорошее. Мы избавились от опасности для Годфри, опасности для невинных людей. И плюс, касаемо лично меня, я избавилась от человека, который фактически меня пытал. Даже двух за раз. Это хорошо. Не знаю, где бы я сейчас была и кем, если бы он был жив. Может быть, меня бы и не было.
Она откинулась на спинку стула и вздохнула.
- Давай. Постарайся. Найди то хорошее, что есть в твоей жизни. Может быть, ты хорошо поработал в эти годы? Может быть, спас какого-нибудь сопляка от дикого вендиго? Или подкинул мелочи бездомному? Что угодно, - она уперла локти в стол и настойчиво добавила, - Думай.
О, она прекрасно понимала, насколько тяжело может быть найти что-то хорошее в херовой жизни, однако, она также понимала, что хоть Алекс и в замешательстве, он не испытывает постоянную боль, как испытывала она, он не транслирует свои мысли, едва расслабившись, как это делала она. Всё это время он был в осаждённом городе, где монстры друг друга ненавидят. И выжил.
- Ты ходил в Фетишизм за эти два года? Слушал Венеру?

Когда Алекс поднял глаза на Пифию, она внимательно и серьёзно на него смотрела. А затем сделала медленный глоток своего сладкого кофе, забивая рецепторы мёдом и сливками вместо бодрящей горечи. Вместо ответа на вопрос, годится ли озвученное, как что-то хорошее, Алекс услышал иное:
— Что она приготовила для тебя? Помнишь, каким был вкус? — Пиф вдруг как-то хитро прищурилась и приподняла уголки губ, — Признавайся, какая из неё хозяйка? Хорошая или так себе? А то знаешь, как это бывает — тебе готовят ужин в благодарность, а потом ты корячишься три дня в постели с несварением.
Негромко усмехнувшись, Ищейка сделала ещё один глоток кофе.
— На самом деле, своей работой ты не помог одной девушке. ты помог множеству людей и нежити. есть даже маленький шанс того, что своими действиями ты предотвратил массовую гибель людей. Успокоил какого-то буяна, который бы потом подорвал кафе или утешил горюющую даму, которая потом начала бы резать чужих детей. Ты никогда не узнаешь, сколько жизней ты на самом деле спас. Буквально или фигурально. Ты приносишь пользу на работе, Алекс. Независимо от того, как ты сам к этому относишься и с какими эмоциями перевариваешь эту рутину.

Всё время Лагонико слегка улыбалась. Вновь сделав глоток из кружки, она поставила её на стол. и подперла ладонью подбородок, принимая непринуждённую позу.
— Помнишь поездку в Графтон, которая закончилась побоищем в отеле, где осела целая свора выродков Райли Тонкс? Ты был в сердце бойни, благодаря тебе мы выжили. А ты выжил, благодаря нам. Или как насчёт Гилберта? Ты отправился с нами на суицидальную миссию и вернулся с нами. А потом не позволил мне умереть. Благодаря тебе я здесь. Просто сижу за столом и говорю. Вместо того, чтобы тлеть в земле или летать пеплом по миру. Ты делаешь много хорошего, принимая это за рутину, Алекс. Я не знаю, какой ты сейчас, но раньше был таким.
Она откинулась на спинку стула, расправляя плечи и укладывая под столом ногу на ногу.
— Ладно, о хорошем поговорили, вернёмся к плохому, — она улыбнулась шире, — можешь выделить какой-то голос, какой-то образ у себя в голове? Инородный. Это может быть детский крик. Или претензия о том, что посуда не помыта. Или музыкальный мотив, который ты точно раньше нигде не слышал. Что-то в этом шуме всегда выделяется, Александр, я знаю это не понаслышке. Иногда мне снится один парень, совсем молодой. он стоит на мосту и машет мне рукой, а я бегу к нему, словно бы знаю его. С радостью на сердце, знаешь. А потом я бросаюсь на него и душу. Прямо там, на мосту. Слышал, как давятся и кричат люди перед смертью, когда у них нет доступа к воздуху? Они истошно исторгают из себя остатки кислорода в попытке докричаться, но убийце плевать. Сосуды в глазах полопались, на лице вздулись вены. Я просто сбрасывала его в воду и уходила. А потом просыпалась в твёрдой уверенностью в том, что я — убийца. И на протяжении дня после этого сна я слышу бульканье, далёкие отголоски его крика, хрипы, чувствую, как бьётся кровь под его кожей на шее. — она посмотрела на свои ладони, на некоторое время теряя улыбку, — это не просто сон, это воспоминания человека, которого мне однажды заказали. Он многих убил. Знаешь, очень милый пухлый парень с розовыми щеками и каштановыми кудряшками. Я залезла к нему в воспоминания, чтобы убедиться, что вычислила правильного человека. Заплатили мне щедро, что говорить. Но это чувство убийства кого-то собственными руками осталось до сих пор. И оно сильно выделяется на фоне отголосков, слов или криков на фоне, превращающихся постепенно в вороний грай. Возможно, где-то у тебя в голове тоже есть это чувство. Как ты душишь парня. С радостью. А может быть, ты найдёшь что-то другое. У меня в голове много чужих мыслей, Алекс, ты мог подцепить любые.

Она замолчала, наконец, хоть улыбка вновь вернулась на её лицо. Некоторое время рыжая размышляла, а затем придвинула поближе к себе кружку со сладким кофе.
— Это решаемая проблема, Александр. Я сейчас вижу два способа решения этой проблемы. Через позитивные воспоминания и через разделение мыслей на свои и чужие. В первом случае придётся покопаться в чужом дерьме и старательно выкопать свои самые драгоценные воспоминания. Во втором случае будет херово, придётся пережить всю ту кучу случайных воспоминаний, навалившихся на тебя. Но это поможет тебе научиться абстрагироваться от них. Ты же на улице в гомоне не слышишь всех разговоров окружающих людей, верно? ты просто игнорируешь их, этот шум тебя даже не раздражает. Так будет и здесь. Сначала научишься игнорировать, а со временем они сами растают. Может быть, что-то особенно яркое и останется бубнить где-то на фоне, но точно перестанет сводить тебя с ума.
Она вдруг подалась вперёд, поднося кружку к губам, а затем упирая локти в стол.
— Расскажи, как вела себя та девушка, угостившая тебя ужином в благодарность. ак не делают просто так, я уверена, что ты ей понравился. Как она тебе?

– Кх-х… да нахрена тебе это знать?
Пифия приподняла одну бровь. Ей было почти насрать, на самом деле, но она взялась за решение проблемы, поэтому ей нужно было с чем-то работать. Алекс мог перетрахать или пересажать половину населения Годфри, Лагонико бы и бровью не повела, но в данной ситуации ей нужно было больше информации. А Линч вёл себя, как обиженный подросток. Что ж. У него было на это право, безусловно. Но должен ли он был этим правом пользоваться - более интересный вопрос.
– Кхем. Ну так… Мне правда стоит рассказывать о девушке? Или ты так типа просто ревнуешь?
Улыбнувшись шире, Лагонико свела брови.
– Поверь мне, если бы я хотела тебя получить, мне бы не составила конкуренцию какая-то девчонка с ужином, – она негромко рассмеялась, – Видишь, ты ещё не растерял навык улыбаться. Это хорошо, с этим можно работать. А спрашивала я серьёзно.

Впрочем, когда Алекс начал говорить об ощущениях, которые он смог выдернуть из гвалта чувств и голосов, стало уже не до смеха. Ищейка очень надеялась, что её собственные мысли не перескочат в голову Линча, но надеждам её не суждено было сбыться. Это плохо. очень и очень плохо. Но в то же время это упрощает работу по разделению мыслей Линча и чужих. Мыслей Лагонико, например. Дерьмовых воспоминаний. Рыжая со стоном выдохнула и прижала указательный и большой пальцы к бровям, опуская голову.
– Блядь.
Ей нужно было очень осторожно подбирать слова, а также очень осторожно “подключаться” к Алексу, чтобы не навредить ещё больше.
– Слышь, Пиф, ты же ещё не в моей бедовой башке, да?..
Ищейка сглотнула и с выдохом подняла голову, серьёзно посмотрев на Линча.
– Я уже там, Александр. Я была там с самого начала. Хоть и надеялась, что этого не случилось.
Она поднялась с места и в задумчивости подошла к окну, отодвигая штору и выглядывая на улицу. Секунд десять она молчала, а затем посмотрела на оборотня.
– Допивай свой кофе, поедем ко мне. Гай знает о моих способностях, конечно, но я не хочу, чтобы нас потревожили. По пути расскажу, что будем делать.

Лагонико вылила свой медово-сладкий кофе в раковину и помыла чашку, затем помыла чашку Алекса и сорвала с холодильника стикер. Она чиркнула зажигалкой перед клочком бумаги и там вспыхнули буквы “Я вернулась”. Стикер Ищейка положила на стол рядом с собачьим лежаком, а затем покинула квартиру вместе с Линчем.

Вместо её огненно-красного байка неподалёку была припаркована громоздкая серая Мазда, совершенно не свойственный транспорт для старой Пифии. Лагонико жестом пригласила Алекса на пассажирское место, а сама заняла водительское. Салон дорогого автомобиля пах дорогой кожей, дорогими сигаретами, дорогим парфюмом. Рыжая была другой, конечно, но многое говорило о том, что этот транспорт был для работы, а не для души или скорости. Возможно, это была своего рода переговорная. Наверняка, если у частного детектива столько денег, значит он хорошо делает свою работу. Своего рода визитная карточка.

Когда автомобиль тронулся, разрезая колёсами серые лужи, Пифия заговорила:
– Когда приедем, веди себя, как полицейский. Ни больше, ни меньше. Я поддерживаю имидж приятной соседки, которая по чуднОму стечению обстоятельств ещё и детектив. Я могу сотрудничать с полицией. Никто не знает, что я магик. Для окружающих меня зовут Ребекка Вирм, так ко мне и обращайся при посторонних, – она посмотрела на Алекса, – при любых посторонних. Не только при соседях. Пифия существует только для тех, кто уже знает о ней. Я не хочу распространять своё имя, тем более, Уорд не знает о моём приезде. И лучше бы и дальше ему находиться в этом неведении.
Она перевела взгляд на дорогу и вздохнула.
– Не обижайся, но я не хотела и не хочу посвящать тебя в свою жизнь. Но мне придётся это сделать, если я собираюсь избавить тебя от лишних мыслей в голове. Думаю, тебе тоже мало удовольствия будет переживать то, что переживала я. Но придётся. Это нужно для того, чтобы ты научился отделять свои чувства от чужих, тогда ты сможешь от них избавиться.
Рыжая направлялась к выезду из города, начинался частный сектор. Автомобиль тихонько подъехал к невзрачному серому домику с мансардой и садом, Пиф открыла пультом ворота и заехала в гараж. После того, как ворота были закрыты, она вышла из автомобиля и потянула носом воздух. А Алекс смог увидеть, что в глубине под чёрным тентом стоит байк. Его цвета не было видно, но легко было догадаться, конечно.

– Пойдём.
Она жестом пригласила мужчину в дом. Гостиная выглядела темновато, но неожиданно уютно. В отличие от прошлой “пещеры”, как называл её Гектор, этот дом был именно домом. Тут можно было принять небольшое количество гостей, здесь пахло уютом и покоем, стеклопакеты со звукоизоляцией превращали это место в настоящую тёплую берлогу без криков, сигналов и моторов. Впрочем, Ищейка не остановилась в гостиной, вместо этого она провела ладонью по стене в гостиной, та среагировала не то на касание, не то на отпечаток ладони, и щелкнула. Тайный проход. Пифия их всегда любила, всё же была в ней некая детективная романтика. Хотя, обычно наоборот, таким промышляют преступники. Вниз вела лестница, из подвала шёл тусклый свет. Когда Пифия спустилась туда, сработал датчик и все лампы зажглись. Сильно ярко не стало, но достаточно для того, чтобы работать с документами. Сейчас в этом каменном убранстве на столе лежала стопка книг и записей по мифологическим существам, закрытый ноутбук и пара грязных чашек из под кофе. Кажется, они стоят тут уже какое-то время.

Сняв обувь, рыжая жестом пригласила Алекса на диван. Она скинула с плеч куртку, положила на стол кобуру с глотком и отошла к кофемашине. Сегодня им понравится очень много энергии.
– Или лучше алкоголь? – серьёзно поинтересовалась она.
Помнится, когда до подобной ситуации они дошли с Гектором, тот предпочёл что-то покрепче кофе. И не прогадал. В таком пиздеце не опьянеешь, даже, если очень захочешь. Разве что, отключишься.

– Прежде, чем мы начнём, я бы хотела, чтобы ты молчал о том, что увидишь. Ты можешь увидеть мои или чужие секреты, что-то ещё. Я пока доверяю тебе, Александр, поэтому прошу о такой услуге. В обмен я не буду стирать твою память. Как тебе такая сделка? – она подняла на него серьёзный взгляд.
Могло статься, что он предпочтёт не помнить ничего. В этом случае будет чуть меньше Алекса и чуть меньше паранойи у Пифии. Достойная ли это жертва – покажет только время.

Пифия налила в бокал немного бренди, бросила туда лёд и поставила на стол перед Алексом. Рядом встала и бутылка, если мужчина захочет сам себе налить. Рыжая выглядела спокойной, но в то же время обеспокоенной, сколь бы странно это ни звучало. КОгда оборотень предложил использовать заклинание для сохранности секретов, Лагонико покачала головой.
– Нет необходимости такое проворачивать, я тебе доверяю.
Она не стала уточнять, что такие заклинания если и существуют, то наверняка запрещены к использованию, иначе у каждого второго бы голова взрывалась в любой непонятной ситуации. Себе Лагонико заварила кофе и поставила чашку рядом с бокалом бренди. Ей нужен трезвый ум, поэтому пока никакого алкоголя.
– Ты будешь всё чувствовать, включая эмоции. Запахи. Прикосновения. Боль. В общем, вообще всё. Возможно, тебе захочется в какой-то момент сбежать, закрыться руками от удара или ещё что-то предпринять, но ты не сможешь. Это нормально, так и должно быть, потому что ты просто наблюдатель. Постоянно помни об этом. Я не могу заранее сказать, какие моменты ты увидишь, потому что ещё не знаю, чего именно ты “наелся”. Буду ориентироваться по ходу дела, – она достала из куртки на диване портсигар и подкурила сигарету, – Пожалуйста, не маши руками и всякое такое. не дерись, не бегай. Просто расслабься, твои попытки действовать никак не отразятся на воспоминаниях, зато мне ты можешь случайно зарядить в глаз или пролить бренди на стол. Твой разум будет в другом месте, но управлять ты будешь всё ещё своим телом. Если поймёшь, что не вывозишь и нужно прерваться, просто скажи. Я буду тебя слышать всё это время. Но не уверена, что ты будешь слышать меня.
Она затянулась, внимательно глядя в глаза Алексу, а затем медленно выдохнула в сторону струйку дыма.
– Ελπίζω να περάσετε αυτό το τεστ, – проговорила она со вздохом и раскрыла ладони в обширном жесте, а затем положила руку на пальцы Алекса, словно в жесте поддержки.

Только вместо того, чтобы почувствовать благодарность или радость, мужчина ощутил, как почва уходит у него из под ног, словно бы поток воды уносит его прочь с пирса куда-то в пучину тьмы и холода. Однако, это чувство исчезло столь же стремительно, как и появилось. Он моргнул и увидел, что стоит в доме на кухне, разделённой с гостиной небольшой стойкой. Уровень его глаз на уровне столешницы, за обеденным столом спиной к Алексу сидит мужчина, он негромко посмеивается над какой-то тв-передачей. Кажется, он не слышит ребёнка за своей спиной. Зато у выхода стоит человек, которого Александр опознал бы в любой ситуации, его прекрасные синие глаза невозможно было забыть. Гилберт. Он был, кажется, не сильно-то и моложе на момент этих воспоминаний.
– П-пап…? – раздался детский голос словно бы изо рта Алекса.
– Да, Рыжик? – откликнулся незнакомец, не оборачиваясь.
Пифия подняла взгляд на Гилберта и Алекс ощутил абсолютно не человеческий прилив страха, от такого обычно крутит живот и темнеет в глазах.
– Что-то мне нехорошо, – проговорила девочка, а синеокий скептически скрестил руки на груди недовольно, – можно я сегодня побуду дома?
– Конечно, – ответил отец, оборачиваясь через плечо, – как вернётесь, потом никуда можешь не идти. Не думаю, что ты много потеряешь, если не поедешь сегодня на тренировки. Гил, – он поднял взгляд на мужчину, – только недолго, ладно? Раз уж ей нездоровится.
– Конечно, – кивнул Гилберт с добродушной улыбкой, – вернёмся меньше, чем за час.
– Чудно. Я заварю чай, – проговорил он и подмигнул дочери, вновь возвращаясь к своему шоу.
– Пойдём, милая, – мужчина протянул ладонь девочке, – чем раньше выйдем, тем раньше вернёмся.
Девочка покорно вложила маленькую ладонь в руку Гилберта и они вдвоём вышли из дома. Они молча дошли до машины, Пифия забралась на заднее сидение. Тёплое лето и яркое солнце создавали вокруг атмосферу городка американской мечты. Редко, когда в Техасе не было лютой жары.Хороший день. Для кого угодно, но не для Пифии. Когда автомобиль выехал за пределы частного сектора и въехал в город, Гилберт проговорил:
– Ты помнишь, о чём мы с тобой говорили?
Девочка внутренне сжалась, у неё было чувство, будто она не готовилась к уроку и её вызвали к доске. или она плюнула в директора, а папа вернулся с родительского собрания.
– О том, что нельзя ничего говорить папе? – осторожно предположила рыжая.
– Это тоже, – добродушно, почти ласково улыбнулся пожилой мужчина, – Но я о другом.
– Что не нужно бояться? – тише пробормотала девочка.
– Верно. Да, я понимаю, что иногда обучение проходит болезненно, я могу казаться злым или жестоким, но ты же знаешь, тяжело в учении – легко в бою, – он обернулся, взглянув на Алекса в теле ребёнка, – Ты понимаешь, что значит это выражение, Пифия?
Рыжая отрицательно покачала головой, поджимая под себя ноги.
– Не совсем.
– Это значит, что пока ты учишься, тебе больно, страшно и противно, может быть, но это только потому что у тебя нет опыта в этом. А когда ты столкнёшься в будущем с настоящим свирепым врагом, с монстром, ты сможешь уверенно использовать свои способности. Тебе не будет больно или страшно.
– Даже, если монстр будет страшным?
– Да. Даже, если будет. Ты сможешь его победить и станешь героиней. Хочешь быть героиней и побеждать монстров?
Пифия была мала. Учитывая, какая она рослая, сейчас при росте чуть больше метра, ей было не более восьми лет. Может, даже меньше. Алекс ощутил у себя в голове размышления так свободно, словно бы он сам о чём-то думал. Пифия была маленькой, но не глупой. Она не хотела быть героиней и сражаться с монстрами, она хотела стать крутым детективом, как её папа, чтобы ловить преступников и помогать простым людям. Но… нельзя было перечить.
– Да, сэр. – она опустила взгляд.
– Ты плохо лжёшь, – неожиданно серьёзно проговорил Гил, поворачивая в сторону парка, – нравится тебе это или нет, такова твоя судьба.
– Ладно… но я лучше бы жгла их. Монстров. В фильмах показывают, что они боятся огня. А огонь меня любит и слушается. И не делает больно.
На некоторое время в салоне автомобиля воцарилось молчание, а затем с очередной улыбкой Гилберт проговорил:
– Мало, кому удаётся пробудиться в столь юном возрасте. Тебе очень повезло. Телепатия – очень сложная, но великая сила. С ней ты сможешь делать всё, что пожелаешь. Даже заставлять мороженщика бесплатно угощать тебя мороженым.
Он припарковал автомобиль и обернулся с доброй улыбкой. Он попал точно в цель. Сколь бы пифия не была взрослее сверстников, она всё ещё оставалась ребёнком и подкупить её мороженым было легко.
– А пока ты не можешь заставить его дать тебе сладости бесплатно, хочешь, я куплю тебе мороженое?
Девочка кивнула и чуть улыбнулась. Страх отступил. Видимо, сегодня у них не будет тренировок, он просто поедят мороженое и поедут домой. А она ещё и на тренировки не пойдёт! Вот это повезло!
– Да, пожалуйста! – уверенно произнесла Пифия.
И в этот момент Алекса пронзила резкая боль. Девочка вскрикнула и накрыла голову ладонями, сворачиваясь калачиком на заднем сидении автомобиля. Казалось, что голова сейчас взорвётся, а глаза просто вылетят из орбит.
– И не своевольничай больше.
Голос раздался в разуме Алекса, а девочка всхлипнула и судорожно закивала.
– Простите, простите, я не буду, обещаю, честное слово!
Она елозила ногами по сидению до тех пор, пока боль не утихла. Пифия открыла глаза сквозь выступившие слёзы и посмотрела на своего учителя. Он внимательно смотрел на неё, словно бы с интересом изучая её реакцию на его вторжение в её разум. Александр был уверен, что это был тот самый момент, когда он не мог рассмотреть лицо, но чувствовал боль у себя  в разуме.

Едва он осознал это,  поток унёс Алекса дальше, словно смыл с заднего сидения автомобиля, пронося куда-то вперёд. Его обдавало то жаром, то холодом. Он моргнул и очутился… в этой же самой машине. Только в этот раз на переднем пассажирском сидении. Взгляд Пифии был опущен на её голые веснушчатые ноги, можно было рассмотреть резинку спортивных футбольных гольф и полосу коротких зелёных шорт, выглядывающую из под свободной белой футболки. Она сутулилась так старательно, что даже болела спина, делала всё, чтобы не смотреть на того, кто сидел рядом с ней. Алекс не чувствовал тот животный страх, который испытывал ребёнок, но сейчас он был в теле подростка, сгорающего со стыда. Она не находила себе места и… злилась. И испытывала противное склизкое чувство отвращения. Карий взгляд скользнул в сторону и Алекс увидел отражение Пифии в боковом зеркале автомобиля. Лет тринадцать или немного меньше, длинные рыжие волосы завязаны в конский хвост, на скуле заживающая ссадина. Футболка на спине немного влажная, кажется, девушка была только с тренировки.
– Тебе это нужно, – тихо, но настойчиво произнёс Гилберт.
На улице никого не было, кажется, машина стояла где-то за городом.
– Если мне нужно будет добиться от кого-то информации, я выбью её, – Пиф посмотрела на сбитые костяшки своих пальцев и Алекс понял, что они такие вовсе не из-за тренировок, а потому что этот подросток явно выбивает всё дерьмо из тех, кто ему не нравится, – или прочту мысли.
– Это не всегда помогает, ты знаешь. Тебе не пришлось бы драться если бы ты усерднее училась магии, Пифия. Но даже этого недостаточно для реальной жизни. Ты должна уметь делать всё в равной степени прекрасно. – настаивал на своём мужчина.
Рыжая не смотрела на него. Она стучала ногой по полу автомобиля, отбивая нервную чечётку своей пяткой.
– Тебе может даже понравиться, – явно с улыбкой произнёс синеокий, однако его лица Алекс не видел и не мог заставить девчонку повернуться.
Он почувствовал, как злость закипает в груди Лагонико.
– Обойдусь, – неожиданно огрызнулась Пифия, посмотрев на самодовольное лицо Гилберта, – Дождитесь хотя бы, когда у меня появится парень.
– С твоим поведением он никогда не появится, – он отодвинул водительское сидение назад, – Никому не нравятся строптивые девчонки.
– Проверим? – прорычала окончательно взбешённая Пифия и резким движением выбросила вперёд сжатый кулак с оттопыренным средним пальцем.
А затем распахнула дверь автомобиля.
– Домой пешком дойду.
Звучало, как “пошёл нахер”. Но едва ли она успела насладиться своей дерзостью, потому что в то же мгновение её скосило неожиданно нахлынувшей болью, заставляя споткнуться на ровном месте и упасть голыми коленками на камни.
– Ну вот, теперь ты поранилась. Что же ты так неаккуратно, – послышался холодный голос Гила, – А теперь иди сюда.
Пифия боролась. Она противилась силе, поднимающей её на ноги, пыталась перехватить контроль над своим телом обратно, но теперь она была таким же наблюдателем, как и сам Алекс, не способный повлиять на происходящее. Девушка отряхнула колени от песка, слегка размазав выступившую на коже кровь, и забралась обратно в автомобиль. Она подалась вперёд, перекидывая свою удивительно длинную для этого возраста ногу через водительское сидение, садясь на колени к Гилберту лицом к нему.
– Ты сама вынудила меня. Это будет тебе хорошим уроком, – с самодовольной улыбкой произнёс синеокий.
Алекс ощутил, как на его талию легли горячие руки телепата и умелым движением поднял футболку к рёбрам. Пифия разве что не орала от злости внутри, не способная вырвать своё тело из под контроля того, кого имела неосторожность разозлить. Она сняла футболку и бросила её на пассажирское сидение, стягивая следом и спортивный топ.
– К.. когда-нибудь… – ей стоило титанических усилий просто разжать челюсти и что-то сказать, – когда-нибудь я убью Вас… этими… этими р-руками.
Мужчина впечатлённо поднял брови, наблюдая за пыжащейся рыжей девчонкой. Он положил ладони ей под грудь и произнёс:
– Видишь, ты уже делаешь успехи. Может быть, стоит делать это почаще?
Эта реплика породила одновременно волну страха и ненависти со стороны будущей Ищейки. Она вдруг переключила всё своё внимание на левую руку, не пытаясь больше ничего сказать. Выдернув из прикуривателя раскалённую деталь, она вскинула её вверх судорожно. Та упала на её футболку и заставила ту… тлеть. Алекс ощутил, как в груди подростка зародилось ликование, а хватка телепата на разуме ослабла. Пифия воспользовалась этим, чтобы взмахнуть руками вверх и выкрикнуть:
– Сожги его до тла! – она орала так, словно была на грани смерти посреди толпы врагов, а не сидела топлесс на коленях у оборзевшего магика.
Пламя, подчиняясь её голосу, объяло обоих, с рёвом превращаясь в огненное торнадо в автомобиле. Мужчина от неожиданности вскрикнул и вывалился наружу, открыв дверь машины. Девчонка выпала вслед за ним. У Гилберта обуглилась часть волос и на лице остались тёмные следы. Пифия была в предвкушении увидеть его испуганную рожу, наконец-то она показала ему, что может не только терпеть боль и унижения, но и возвращать их сторицей. Только вместо страха глаза синеокого были налиты кровавой яростью. Он с удивительной прытью восстановил равновесие, вскочив на ноги и схватил Пифию за волосы, не давая ей подняться с земли и запрокидывая её голову так, чтоб ей пришлось зажмуриться, иначе яркое солнце сожгло бы ей глаза. От боли и света засвербило в глазах, а в самом ухе Алекс услышал голос Покровителя:
– Я выжгу это непослушание из тебя такой болью, что ты будешь молить о пощаде, – шипел он, порождая в груди Пифии любую ненависть, однако, та резко сменилась ледяным ужасом, – А потом до смерти замучаю твоего отца у тебя на глазах.
Рыжая судорожно вдохнула, словно собиралась что-то выкрикнуть, но Алекса снова сорвало с места. Боль из-за натянутых волос отпустила его и он мог даже ощутить некоторое блаженство, когда все эмоции отступили.

В этот раз он не окунулся в новое воспоминание Лагонико, он вдруг мельком увидел что-то, но не смог даже разобрать. А потом ещё что-то. Словно бы он появлялся в теле Пифии вновь, но никак не мог зацепиться за её память, его сносило течением дальше. Его крутило и вертело, вестибулярный аппарат почти сказал до свидания, когда ноги вновь ощутили пол под ногами. А глаза увидели взгляд Гилберта.

Взгляд, полный ненависти и страха. Именно так на него всегда смотрела Пифия, а теперь он смотрел на неё. Вокруг всё было объято пламенем и Алекс мог уверенно сказать, что его породила именно Ищейка и она же его контролировала. Огонь ревел так, словно был готов вырваться из под контроля и… Пифия это прекрасно понимала. Сердце её жутко болело, оно было разбито, из-за падающих градом слёз она мало, что видела, кроме чудовищно напуганного взгляда Гилберта, устремлённого на неё. Она ненавидела его. Она ненавидела себя. Она ненавидела всех в этот момент. И она хотела умереть. Прямо здесь, прямо сейчас. Сдохнуть и забрать с собой побольше ублюдков. Она хотела обнять своего Покровителя так крепко, что он не смог бы дышать и тогда просто сжечь его. Или резать его ножом так долго, чтобы он выстрадал всё, что сотворил с Пифией. И она хотела убить своего отца. Но она горевала о том, что он уже был мёртв, его труп лежал внизу. На первом этаже. Гектор убил его. Боги, как же Пифия сейчас ненавидела Гектора. И в той же степени обожала его из-за переполняющей её благодарности. Она ненавидела всех, кто пришёл за ней, потому что эти идиоты должны были жить обычными жизнями ебучих полицейских, колдунов и святош, а не биться насмерть с двумя ополоумевшими телепатами.
– Пифия, – произнёс Гилберт, вырывая рыжую из бесконтрольного потока её отчаяния, – ты же хочешь этой силы!
Она не хотела её. Рыжая часто задышала, словно теряла кислород. Так и было, пламя выжигало её возможность дышать, но…
– Эта сила уже у меня.
Она сомкнула руки в неизвестном Алексу жесте и Гилберт закричал от боли, едва не падая на колени. Только вместо капитуляции Лагонико получила дозу нечеловеческого ужаса. Её разум моментально прояснился.
– Я знаю, что власть твоя безгранична, Боже, – прошипел Покровитель, – И пути твои неисповедимы.
Пифия резко развернулась, поворачиваясь спиной к супертелепату. В дверном проёме стояли Гектор и Алекс, последний в виде волка. Его пасть была в крови, он щерился на пламя, прижимая уши, но всё ещё был лоялен своему боссу. Гектор сжимал в руках штурмовую винтовку, он был залит своей и чужой кровью разве что не полностью. Однако, Ехидна явно не рассчитывала увидеть этих двоих прямо здесь, слишком близко к Гилберту. Дальнейшие события происходили словно бы в замедленной съёмке – знакомый эффект, когда испытываешь страх. Пифия хотела умереть. Но не в этой компании. Она сорвалась с места, врезаясь всем весом в Гектора, выталкивая его через двери в соседнюю комнату, а охреневшего от такого поворота Алекса просто схватила за шкирку, как шкодливого пса.
– Беги, блядь!! – заорала она на волка и со всего маху саданула ему рукой по морде.
Возможно, Алексу было странно видеть себя со стороны, но дважды волка просить не пришлось, тот метнулся по лестнице вниз, намереваясь покинуть здание. Гектор ярился и ругался, но Пифия, видимо, выглядела достаточно убедительно, чтобы он оставил свои нравоучения на потом. Рыжая обернулась, чтобы за рёвом пламени услышать:
– Я вверяю тебе свою душу…
Слишком медленно. Они не убегут. Они просто не успеют. Их накроет вместе со всеми, кто живёт в ближайшем квартале. Рыжая свела руки и направила всю мощь пламени на вопящего от боли, но не перестающего говорить Покровителя. Она надеялась сжечь его до того, как он закончит свою смертоносную речь, но всё, что она могла – это замедлить его заклинание. Чем медленнее он говорит, тем больше у остальных времени на спасение. И если Алекса-волка не нужно было уговаривать, то вот Гектор Уорд был упёртым козлом.
– Валите отсюда! – яростно взревела Ехидна, усиливая почти бесконтрольное пламя внутри комнаты с Гилбертом, – Включайте мозги, ёб вашу мать!
Она очень злилась на оборотня за то, что он задерживается. А ему было насрать. Как всегда. Как на всех. Он дёрнул Пифию назад и просто сиганул в окно со второго этажа. В этот момент у Пифии будто бы свело мозг. Заклинание, которое читал Покровитель, пустило первую волну. Эта волна была болезненной, отключающей критическое мышление. Уорд прыжками успел преодолеть пару десятков метров с Пифией подмышкой, прежде, чем по мозгам ударила вторая волна заклинания. Она завораживала. Рыжая не поддавалась этому эффекту, но она увидела, как люди замерли вокруг здания мэрии и устремили свои взгляды на помещение с бушующим пламенем. Она испуганно завертела головой и поняла, что Алекс тоже не поддался, потому что был в форме зверя. Уорд же был натренирован, поэтому продолжал бежать, несмотря ни на что.
– Вниз!!! – телепатически заорала Лагонико всем, кто был с ней на связи.
Уорд рухнул на землю, охренительно больно приложив рыжую об тротуар и едва не сломав ей спину своим чёртовым броском кобры, Алекс продолжил бежать дальше, не способный услышать голос в разуме, на краю зрения Гай с Фенрисом со всей прыти сиганули за здание, а Адель скрылась за высоким бордюром.

Прогремел взрыв невероятной силы. Всех разбросало ударной волной, ударило об стены чудом уцелевших соседних зданий, в то же мгновение мозги скрутило невыносимой болью. Орали все, у кого был рот и те, кто не попали в эпицентр. Последние были просто разорваны на клочки мощью телепатии и пламени, схлестнувшихся в едином смертоносном потоке. Ищейка кричала, накрывая голову ладонями и корчась в муках под стеной дома, а в её голове и явно головах всех остальных выли десятки голосов, навеки запечатанных в этом месте в виде чистейшей концентрации боли и страха. Все, кто погибли, все, кто кричали в головах телепатов, застряли теперь здесь. Алекс знал, что на месте взрыва в настоящем времени находится магическая аномалия, но в момент воспоминаний не было понятно, откуда такие страдания. Впрочем, момента осознания Линч тоже не увидел и не почувствовал, потому что его резко выдернуло в реальный мир.

Настолько резко, что захотелось блевануть, это всё равно, что долго раскручиваться и прыгать сальто, а потом резко остановиться. Когда он вернул себе ориентацию в пространстве, то увидел, что Пифия больше не держит его за руку, она сидит рядом, тяжело и глубоко дыша, её голова опущена, а пальцы впиваются в волосы, словно бы готовые вырвать те клочками. Кажется, это погружение далось ей нелегко. Её сигарета лежала на полу, медленно тлея.

Пифия выдохнула, когда тяжёлая рука упала ей на плечо. Она подняла взгляд, отпуская свои волосы. Взгляд, полный гнева и некоторого… безумия, что ли. Но оно угасло за секунду, стоило Ищейке встретиться взором с Линчем.
— Всё нормально, — сухо проговорила Лагонико, поправляя волосы, которые сама же и растрепала, — Это не из-за душевных переживаний, Алекс. Мне не требуются твои утешения.
Она отодвинула от себя предложенный кофе и подняла с пола тлеющую сигарету, чтобы потушить её об дно пепельницы и сразу же подкурить новую. Рыжая быстро становилась привычно сосредоточенной. Стоило ей затянуться, как лопатки расслабленно прикоснулись к спинке дивана.
— Заклинание сложное и в той же степени опасное. Поэтому было тяжело. Насчёт моральной составляющей можешь не беспокоиться, пик переживаний я уже пережила два года назад, в том числе и ты помог мне пережить тот момент. Сейчас всё более или менее нормально. Не скажу, конечно, что мне насрать на то, что произошло, до сих пор мерзко от того, что было и чем кончилось, но ничего не поделать. Я за эти два года приложила максимум усилий к тому, чтобы не позволить кому-то повторить мою судьбу или судьбу этих ублюдков.
Она не стала уточнять имён, но было очевидно, что говорит она о Гилберте и своём отце. Необычно было слышать такое, наверное, потому что раньше Пифия фактически жила ради отца. Она давно бы уже нашла способ умереть, если бы где-то там, в далёком Техасе, не жил её добряк-отец. Конечно, он добряком не был, но оказался чертовски хорошим лжецом, чтобы успешно обманывать телепата в лице Ищейки.
— Я думаю, это не единственные мои воспоминания, застрявшие в тебе, Алекс. Когда ты…эм… нахватался этого всего, я была в раздрае и переживала худшие моменты своей жизни. Поэтому ты сейчас усыпан обрывками моих поражений и переживаний. Но в целом я думаю, что самые важные показала тебе полностью, чтобы ты понял и ощутил, что они не твои. Теперь, когда почувствуешь, что что-то не в порядке, проанализируй то, что слышишь. Скорее всего, голоса будут мои и Гилберта, а эмоции гневные.  Так ты сможешь определить, где ещё остались мои переживания и купировать их.
Она провела по своей чёлке, убирая её набок и со вздохом поднимая чашку с кофе, чтобы сделать пару глотков.
— Прости за это. Я никогда не хотела таких результатов, но Гилберт не смог создать совершенного телепата, как бы ни пытался. Мой разум оказался не приспособлен к такому потоку информации и в нём образовалась своего рода прореха. Я держу её закрытой всегда, когда в сознании и в адеквате, но стоит мне уснуть или ослабить бдительность, как мои мысли и воспоминания начинают распространяться без моих собственных усилий. Когда ты был со мной, а я сидела жопой на полу и наматывала сопли на кулак, как ты понимаешь, я не затыкала эту брешь. Поэтому в тебе столько всего моего. В тот момент я не думала о последствиях, потому что планировала умереть в ближайшее время. Но не умерла.
Пифия подняла медные брови, глядя на Алекса, и чуть улыбнулась.
— Спасибо. Благодаря тебе в том числе я осталась в седле. И по итогу поняла, что могу сделать много полезного, прежде, чем сдохну. Впрочем, за жизнь всё равно не хватаюсь, конечно. Но это даже помогает в работе. Я отловила нескольких потенциально опасных телепатов и просто стёрла им все воспоминания, касающиеся их профиля. И продолжу это делать. Так что, вероятно, ты поспособствовал спасению некоторого количества людей. Может быть, даже довольно большого.

Рыжая сделала ещё один глоток и поставила чашку на стол.
— Надеюсь, тебе станет лучше в ближайшее время. А пока расскажи мне другое. Что это за говорок у тебя появился? Ты раньше разговаривал совсем не так. “Слышь”. — она подняла один уголок губ в усмешке, — Переобщался с контингентом в вашем обезьяннике? Я сомневаюсь, что такое было у меня в голове, чтобы столь стремительно тебя этим заразить. Или два года сильно тебя изменили? Не толкаешь крэк на улице, м?
Даже по интонации было понятно, что Лагонико не имеет цели оскорбить Алекса, лишь подшутить над ним или, если получится, выяснить причину этих изменений. Всё же, речь его изменилась довольно радикально по сравнению с той, что была раньше. А заодно просто расслабиться за непринуждённым разговором без телепатов и прочих ублюдков. Думаю, такой отдых сейчас требовался им обоим.

Не без интереса рыжая слушала, что ей говорил Алекс, иногда выпуская в сторону струйку сизого дыма. Она бы не назвала себя цветущей и пахнущей. Смиренной — да. Затаившейся — да. Радикальной — да. Цветущей — нет. Впрочем, Линч поймёт это со временем сам.  Лагонико затянулась и стряхнула пепел в уже не пустующую пепельницу.
— Я только прошу тебя, как твой друг…
Были ли они друзьями? Ищейка подняла взгляд карих глаз на оборотня и медленно выпустила сигаретный дым через ноздри. Были ли у неё действительно друзья? Стала бы она звонить Алексу, предлагая просто поторчать в баре? Хм. Может быть. Она никогда не думала о нём в таком ключе. Сама мысль о том, что он обратился к ней, как к другу, погрузила Пифию в глубокие раздумья. Алекс желал ей счастья, одни эти слова ввергли её в пучину какой-то вязкой тоски. Она выслушала мужчину до конца, прежде, чем подать голос, чтобы ответить на всё, на что она желала ответить. Начала по порядку.
— Счастье в покое, Александр. А я войду в состояние покоя только одновременно со смертью, так что, не хочется рушить твои представления о счастливой Пиффи, но ничего не поделать. Сильно не огорчайся, я сейчас своей жизнью вполне довольна, всё ожидаю, когда она пойдёт по пизде в очередной раз, — Пифия с немного зловещей улыбкой затянулась и в этот раз неожиданно выпустила дым колечками, — Мне кажется, я уже не способна ценить маленькие радости, поэтому и до счастья мне не добраться. Мне нужно решать какие-то проблемы, иначе я возвращаюсь к вопросу собственной бесполезности.
Она повела рукой в воздухе.
— Хочешь разговора между друзьями — почему нет? Может быть, это поможет тебе понять меня немного лучше. Без всяких телепатических вторжений. Львиную часть жизни я прожила с мыслью, что стану величайшим частным детективом. Я поддавалась Гилберту не только ради безопасности отца, но и для того, чтобы уметь больше и в будущем иметь возможность ковыряться в мозгах людей, раскрывая дела. И жить припеваючи в лучах славы и горах денег. А потом поняла, что телепатию нужно искоренять, а не использовать её в алчных целях.

Задумчиво посмотрев на половину сигареты, Пифия затянулась и медленно выдохнула, стряхивая пепел в пепельницу, а затем допила кофе, что был у неё в кружке, чтобы налить туда немного бренди, который приносила вообще-то Алексу. Похоже, она больше не рассчитывала на телепатические контакты сегодня, поэтому ясность ума особо не требовалась.
— Потом я преследовала Гилберта, угодила в паутину Годфри. Амели, Рэдрой, Графтон… тут всегда кипела жизнь. Или смерть, как угодно. Я впервые оказалась полезной. Думала, что смогу ассимилироваться, а потом встретила здесь мужчину. Признаться, никогда об отношениях не задумывалась, они мне были не нужны, как, впрочем, и секс. Разве можно отвлекаться от жизненно важных дел на какие-то сопли с сахаром? Я так всегда думала. И в целом можно сказать, что была почти счастлива. Чтобы ты понимал, — она сделала небольшой глоток бренди с привкусом кофе, — из-за этой телепатической бреши, о которой я тебе сказала, я не могла просто расслабиться в чьей-то компании. Сам понимаешь, каждое мгновение концентрироваться на том, чтобы не насрать кому-то в голову… ну, не очень настраивает на романтический лад.
Пифия усмехнулась и покачала головой.
— Но, как оказалось в Годфри, вендиго не всегда бешеные людоеды. В общем, у меня завязались отношения. И знаешь, я впервые ощутила, что такое настоящий покой. Он меня не боялся, потому что иммунен к магии, а я впервые получила возможность заснуть не в одиночестве. Впрочем, счастье длилось не долго, B.G. убил его. Сжёг заживо, — она опустила взгляд на свои пальцы с зажатой между ними дымящей сигаретой, — Мы разобрались с этим всем, наказали виновных, бла бла бла. Я рада, что мы порешили столько ублюдков, но всё это поставило крест на моём счастье. Я не романтизирую отношения, Алекс, я прекрасно понимаю, что мы были вместе с тем вендиго, потому что оба были безумны в той или иной степени и в итоге это не закончилось бы ничем хорошим. Но мне не дали возможность увидеть развязку, а вырвали из этого состояния покоя. Знаешь, будто я легла спать в четыре утра, а в шесть часов меня разбудило взрывом и мне пришлось резко выбегать из здания. И вот я стою в одних трусах перед разрушенным домом без документов, денег, телефона, не понимая, что происходит, не выспавшаяся. Примерно так ощущается вся эта ситуация. И вот в тот момент я поняла, что я так сладко уже никогда не усну. Потому что буду бояться взрыва, например. А если не использовать аллегории, то я просто понимаю, что не способна на покой. Физически, знаешь. Мой единственный шанс иметь хоть какое-то подобие семьи — это создать её с вендиго. Но я не хочу, это бред. Кроме того, после всего случившегося я просто не могу доверять тем, кому не могу залезть в голову. Слишком много желающих порешить магика. Особенно магика-телепата. А создавать отношения, в которых стоит таиться… ну, сам понимаешь, привет Пифия-невротичка.
Она бросила сигарету в пепельницу и сделала глоток бренди, откидываясь лопатками на спинку дивана с улыбкой.
— Я не хочу сказать, что моё счастье в романтических отношениях. Я хочу сказать, что моё счастье имеет такое количество условностей, что мне лучше к нему даже не стремиться. В конце-концов, в попытке обрести покой, я свела тебя с ума. Но, слушай, ты по крайней мере, не сгорел заживо. Я считаю, что это прогресс. Хотя, продолжать я, конечно, не буду, — с невесёлой усмешкой Лагонико положила ногу на ногу, — Не нужно меня жалеть. Я не жалуюсь. Ты назвался моим другом, поэтому я решила, что тебе стоит знать, с кем ты дружишь. Кроме того, что с телепатами, хех. Ну и не осуждай за всё это, пожалуйста, я до сих пор не уверена, что такое дружба в принципе. Полагаю, что это доверие. Если да, то хорошо. Если там должно быть что-то ещё, то я с этими опциями не знакома. Поэтому могу вести себя странно с твоей точки зрения.

Когда Пифия не играла ролей и не носила масок, она чувствовала себя не в своей тарелке. Без доспехов, без оружия, словно она новорожденная черепашка, а до водной глади не менее мили по горячему песку. Впрочем, если говорить серьёзно, она после всей этой речи поняла, что Алекс ей не друг. Как и Гектор, и Гай, и Венера, например. Все они воспринимались совершенно иначе. Скорее, как члены семьи, которые иногда бесят, хочется дать им в хлебальник или ещё что похуже сотворить, но всё равно ты понимаешь, что это твои люди. Те, кто так же будут яриться на тебя, если ты не прав, орать или даже лупить. Но вы всё равно вернётесь к делу. Впрочем, и о семье у Пифии было достаточно извращённое представление, поэтому едва ли она могла как-то адекватно охарактеризовать свои отношения со всеми этими людьми. Но одно она знала точно — без раздумий убьёт любого, кто будет представлять серьёзную опасность для кого-то из них.

Со вздохом Лагонико поставила кружку на стол и довольно открыло улыбнулась оборотню.
— Ладно, это всё лирика. Я много думаю в последнее время, это не идёт на пользу, — со смешком она подогнула под себя ногу, — В целом я даже рада, что Уорд пропал с радаров. Ему давно пора было на отдых, надеюсь только, что его не шлёпнул какой-то обозлённый ублюдок. Хотя, учитывая сноровистость Гектора, даже, если бы он в итоге где-то помер, врага бы живым не оставил. Но и смерть его, пожалуй, тоже маловероятно, на моей памяти он один из самых свирепых оборотней. В общем, пока всё говорит о том, что он просто ушёл. Это хорошо. Ну и кроме тебя я не вижу тут шерифа. Ты с адекватным отношением к справедливости и окружающим, а также не боишься марать руки. Я вижу, что тебе эта роль не нравится, но только ты способен её исполнить или найти того, кто справится. Но под куполом таких уже нет, я боюсь. Поэтому, несмотря на весь пиздец, будь уверен, что я окажу тебе всю посильную помощь, если это понадобится. А это понадобится. Особенно под куполом.
Она приподняла брови.
— У меня есть команда сейчас. Профессионалы в разных областях. И они застряли под куполом вместе со мной, это очень удачно, потому что там, где не справлюсь я, справятся они. Долли ты знаешь, с остальными познакомишься со временем, я так думаю. Но если тебе нужно будет кого-то найти, просто скажи мне. Без всяких бумажек я это сделаю. Сама или с помощью.
Нет, она никогда его другом не назовёт. Скорее всего, даже не существует такого слова для того, чтобы описать те отношения, которое Пифия испытывает к горстке людей и не-людей.
— Если хочешь, можем выбираться в Блюз, развивать твои социальные навыки, — рассмеялась она, резко перескочив на совершенно другую тему, — думаю, тебе такой отдых не повредит время от времени. Или ты, как любой уважающий себя полицейский, предпочитаешь пончики?
Выдохнув, Ищейка пожала плечами:
— Что касается планов, то я не знаю. Я приехала сюда на охоту, но под куполом особо не поохотишься. Сейчас, думаю, нужно выяснить, кто поставил купол и как его убрать. Думаю, это единственная достойная цель для меня сейчас. А потом посмотрим. Когда я ехала сюда, я рассчитывала устроить чистку телепатов, а потом снова уехать на время. Хотя, конечно, надеялась увидеться с вами всеми. Так или иначе, за два года я соскучилась по вашей сумасшедшей братии. Мы много полезного и опасного провернули.
Рыжая хлопнула мужчину по плечу и снова открыла портсигар. Что-то заставляло её волноваться или она просто теперь смолит, как паровоз одну сигарету за другой? Так или иначе, по комнате снова пошёл дымок.
— Куда поедешь, когда купол исчезнет? Есть какой-то план? Мечта?