14.02.2017 | Hue and cry

Страница: « 1 2

Сообщений 31 страница 40 из 40

Поделиться312019-02-22 12:39:41

Автор: Adele River
the stolen fruit
Сообщений: 417
Уважение: +496

Включали ли они свет, оказавшись под потолком арендованной комнаты, видавшей самых разнообразных хозяев и при том не сохранившей какого-либо отпечатка ни одного из них? По крайней мере, пара выключателей сегодня нарушила ночную тишину номера – под пальцами Уорда и под ладонью Ривер. В любом случае полумрак не смог бы скрасить вечер, пускай лунное сияние, лившееся через полузакрытые окна, мог бы осветить помещение лучше, чем то сделал бездушный электрический. Глаза требовали чего-то знакомого, разграничивающего номер на откровение в жёлтом свете лампы и тени оставшихся закрытыми тайн, сгустившиеся по углам. Тем не менее, помещение, что представляло собой и спальню, и зал в одном лице, представало в серо-голубых оттенках, задаваемых рефлексами не то от ночного неба, не то от улицы, виднеющейся в маленькие оконца. Шторы, которые то ли полузакрывали окна, то ли полуоткрывали, просились уже завершить какое-либо из этих двух начинаний.
Адель появилась в дверном проёме, на фоне неестественного жёлто-белого свечения, бросившего на пол длинный расходящийся, рассеивающийся и смешивающийся со светом лампы конус. Она не стала облачаться в домашнее, помня о том, что в любой момент может потребоваться бежать или предпринимать какие-либо оборонительные действия. Девушка замерла, некоторое время рассматривая лицо Уорда, гротескно подчёркнутое светотенью, затем нашарила выключатель для ванной левой рукой, и мрак на какой-то миг поглотил оттенки, посеребрил волосы, и без того отмеченные ранней сединой, уравнял свет и тьму в правах… Покуда Ада не приблизилась к тумбе, затем пощёлкала выключателем света с основном помещении, разочарованно и тихо констатировав:
– Перегорела.
– Душ пошел тебе на пользу, определенно.
Душ таки, или, всё же, осознание своих истинных желаний, мотивов безрассудных и глупых поступков, вложившее в руки вожжи для управления эмоциональной стихией? Гектор становился опаснее для неё тем дальше, чем дольше она находилась рядом с ним и шла против течения, против иррационального притяжения, толкающего на необдуманные слова и действия. Он имел все шансы смять то, что пробилось через руины, через асфальт, наплевав на все условности, рамки, разность характеров и склада ума, на обстоятельства, смешные и нелепые стереотипы, постулаты, правила, законы, заповеди. «Не прелюбодействуй» - прошелестела мысль, с каждой минутой терявшая потаённый смысл.
– Надеюсь, ты не забыла почистить уши.
Адель склонила голову набок, опустила взгляд и скользнула призраком мимо Гектора, в едином с шагом движении касаясь металлической поверхности чайника, чтобы затем быстро отдёрнуть пальцы. Ей тоже было много о чём поведать, что, возможно, прояснило бы для него картину происходящего, но тот ничего не стал бы слушать, получив повод исковеркать, подцепить Ривер за живое.
– Да. Кажется… слух стал возвращаться, особенно тому поспособствовала пуля. Признаться честно, я думала, ты останешься до конца, - она подняла взгляд, встретившись снова с серыми глазами Уорда.
В её фразе не было ни провокации, ни приглашения, лишь констатация факта и готовность встретить очередной поток сарказма, гнева, горечи, всего того, что ежеминутно генерировалось душой шерифа в невероятном количестве. Голос девушки по-прежнему звучал ровно, не стыкуясь с учащённым сердцебиением, и теперь Гектор знал, кому та обязана невероятной терпеливостью, умением «держать лицо». Настолько ли розовыми были очки, что носила Адель, или же она свыклась с мыслью принадлежать Годфри, пропитаться проклятием до мозга костей? Не оттого ли столь печален был её взгляд, что она тоже была заклеймённой, умудряясь при том открывать второе дыхание в людях, по мнению Гектора, не достойных? Или же этот был тот случай, когда ты достаточно смел и безрассуден, чтобы нырнуть в чёрную бездну и достать жемчужину с самого что ни на есть дна. Или погибнуть, будучи уничтоженным недоброй стихией.
– У меня есть только чёрный с кардамоном, в пакетиках и зелёный молочный. Гринфилд. Ты будешь?
Независимо от ответа, девушка налила чай себе, в обыкновенный пластиковый стаканчик, чтобы было на что отвлечься, чем заполнить напряженное, неловкое молчание, играющее на струнах нервов. Чаши весов уравновесились. На одной стороне было всё то, что Гектор сделал не только для города или страждущих, но и лично для девушки, сколько раз вытаскивал её взрывоопасную шкуру, какие эмоции пробуждал, поднимал со дна. На второй – его нелёгкий характер, манера ходить по лезвию, провоцировать и подначивать себя, доводить до тихого ужаса её, отталкивать всех окружающих, кому не посчастливилось оказаться к клыкастой пасти ближе, чем дистанция цепи закона. Классическая картина нанизывания на иглы при сближении предстала перед внутренним взором Ады, а вот Уорду было невдомёк, что точка невозврата пройдена.
- Кстати, ты выяснил, кто стрелял? – наблюдая за тем, как медленно распускаются лепестки пара, отчётливо видные в косом луче света, Ривер сквозь них взглянула на полицейского. Спать было нельзя, невозможно было уснуть, даже если бы представилась возможность, бег крови по венам казался слишком сильным, гул в висках – всё ещё ощутимым.

Отредактировано Adele River (2019-02-22 14:31:12)

Поделиться322019-02-22 22:32:49

Автор: Hector Ward
the gun
Сообщений: 1044
Уважение: +924

И правда, что делали в номере постояльцы, останавливающиеся в нем до Адель, была ли история у этого матраса, стола, ковра, ванной, разливали ли на них вино, пиво или кровь, бились ли об углы мебели в стремлении защититься или в стремлении соединиться? Лампа была наклонена, угол стола сбит и поврежден, а коверное покрытие сжалось и потеряло свой цвет там, в углу возле окна, как будто кто-то настойчиво и долго вытирал жесткой щеткой ворс.
Полумрак стоявший в номере, Гектора далеко не успокаивал…он заставлял его быть более сосредоточенным, точным, в первую очередь прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, не скребется кто-то из-за стенок желудка на поверхность?
Мрак, ослепивший Адель и поглотивший линии ее тела в проеме ванной, не мог сберечь верующую от оборотня. Здесь свет не имел никаких прав…слишком слабым он был.
– Перегорела.
- «Как вовремя…» - констатировал Гектор, продолжая следить за дочерью церковника, отнимая сигарету от губ пальцами. Огонь торопливо разгорался на табаке и папиросной бумаге, сжигая ее. Одно резкое движение и пепел сорвется вниз на пол, еще одно резкое движение, но Уорд не найдет в себе сил для новой порции крика и злости, не сейчас.
Он устал. Можно было надеяться на помощь, можно было ее принять? Первое – да, второе – нет. Колосс не передает, не перекладывает свою вину и обязанности на чьи-бы то ни было плечи, тем более такие хрупки, птичьи, готовые треснуть от любого более агрессивного воздействия. Кокон Адель был не прочен или начал укрепляться?
– Да. Кажется… слух стал возвращаться, особенно тому поспособствовала пуля. Признаться честно, я думала, ты останешься до конца.
- А я думал ты проявишь характер и не полезешь в ванную в одежде. – бросил он в ответ, рассматривая одернутую Ривер руку от чайника. Неожиданно горячо? Опять обмен любезностями, колкостями или ожиданиями? Неожиданная мысль, бредовая и идиотская, не с чего было. Он зажал верхнюю губу нижними кривоватыми зубами, сдирая неожиданно мешающую сухую шкуру с них.
Шериф затянулся еще раз, наконец позволяя налипшему пеплу упасть с сигареты вниз, пачкая простынь и диван. Он качнул головой неопределенно, вспоминая свое нарисованное по правдивому лицо, и смахнул остатки сожжённого табака вниз на пол.
- «Искупать вину, Адель, за свою прожитую жизнь поздно…» - подумал Гектор, все еще ощущая открытыми участками тела тепло и влажность, исходящую из ванной комнаты и совсем немного от Ривер. – «Держать лицо бесполезно.»
А была ли на дне жемчужина или это рыба-удильщик давала надежду, обманывала, поджидая в темноте на дне, раскрывая свои длинные зубы иголки?
– У меня есть только чёрный с кардамоном, в пакетиках и зелёный молочный. Гринфилд. Ты будешь?
- Скучно звучит или мы кого-то хороним?. – отозвался он как-то более буднично, стараясь игнорировать этот печальный взгляд, эту линию опущенных плеч и изогнутых лопаток, виднеющихся из-под свитера со странными, в какой-то мере нелепыми воротником и рукавами.
- Я вижу в номере есть бар. – добавил Гектор наконец со скрипом кровати поднимаясь на ноги и выбрасывая погасший окурок в незаполненную мусорку. Шериф обошел Ривер и дернул за ручку небольшой холодильник, стукая стоящие на дверце бутылки друг о дружку, разбавляя звенящую пустоту настоящим, каким-то призывным звоном.
- С этим должно быть интереснее…нет, спокойнее. – оборотень достал небольшую, стеклянную бутылочку виски и подошел к чайнику и резервуару. Он наполнил кипятком стакан, бросил пакетик черного чая и открыв легко крышку, зажав ее в кулаке, плеснул в подкрашивающуюся коричневыми разводами воду.
- Кстати, ты выяснил, кто стрелял?
- Да, выяснил, бесполезная девка. Ее должны были доставить в участок. – произнес Гектор покачнувшись в сторону Адель и точным, но достаточно настойчивым движением меняя стаканы чая в ее руках, забирая ее и отдавая с алкоголем. Запах виски был не сильным, но ощутимым. Насколько от этого должна была опьянеть Ривер или расслабиться? Примет ли она это или скривит лицо и отставит в сторону, сжимаемая собственными нестандартными, грешными мыслями.
- Давай, пей, для храбрости... – и он приподняв все еще с большего полную бутылку выпил ее, опрокидывая. Содержимого было на один глоток. Виски обожгло его глотку, язык, унося запах крови и звериной шерсти глубже в пищевод. Разве это могло помочь прийти в себя, Гектор? Не обманывайся. - ...и ума. Единицам так везет при выстреле.
Он бросил пустую тару в мусорку с расстояния и сделал глоток из отжатого у Ривер стаканчика чая. Отвратительно, как это все можно было пить?
А из кармана брошенной на кровать куртки призывно, всеми забытый, но желанный торчал им обоим известный футляр, там точно что-то было. Уорд посмотрел сначала на кейс, а потом перевел тяжелый, следящий, спрашивающий взгляд на Адель. Что она станет делать с похищенным, желанным предметом?

Поделиться332019-02-23 14:59:30

Автор: Adele River
the stolen fruit
Сообщений: 417
Уважение: +496

- А я думал ты проявишь характер и не полезешь в ванную в одежде.
«Как бы ты заклеймил меня тогда? Как лгунью, поступающуюся собственными нормами морали? Или я бы заклеймила себя, и не знаю, что из этого страшнее.» Адель только сжала губы чуть плотнее, взгляд потемнел, поскольку на янтарные глаза упала тень, когда девушка склонила голову ниже. К счастью ли, к горю ли, обычные люди неспособны читать, ведь Гектор именно им и был, упуская разве что небольшой нюанс в виде волчьего аппетита и манеры рыскать в полнолуние в поисках добычи с мелкими косточками. Да и о тех резервуару было неизвестно.
- С этим должно быть интереснее…нет, спокойнее.
Судя по выражению лица Ривер, оба озвученных утверждения были крайне спорными. Мельком проскочила мысль, что сейчас они хоронят они остатки благоразумия католички, в руке которой теперь был не просто пластиковый стаканчик с коричневой краской от пакетика, но коктейль, на который Ада некоторое время смотрела как на гремучую змею. Или на ключ к семи замкам, открывать которые было запрещено давным-давно, по замку на каждую «декаду» жизни.
- Да, выяснил, бесполезная девка. Ее должны были доставить в участок.
- Так в меня стреляла женщина?.. – произнесла Адель, вскидывая брови, лицо её приобрело черты крайней задумчивости или же разочарованности, как будто от представительницы своего пола она ожидала большего. – То есть, в тебя. Поверить не могу.
Хотя, конечно, кто только в кого не стрелял за прошедший вечер. Потраченных на пресловутый футляр пуль могло бы хватить, скажем, на целый месяц облав для полицейского участка, только вот едва ли об этом кто-то сейчас задумывался.
- Давай, пей, для храбрости... – голос Гектора вернул её к реальности, напомнил об обжигающем тепле между пальцами. - ...и ума. Единицам так везет при выстреле.
Она всё же подняла сверлящий взгляд на Уорда, хотя запретила себе делать это, когда он бескомпромиссно поменял стаканы, и наверняка столкнулась с вызовом в серых глазах. Которая это была бутылка по счёту за его жизнь, часто ли оборотень страдал приступами алкоголизма, и, самое главное, помогало ли это оттеснить горечь его будней?
Ну что ты, Адель, точно маленькая девочка, купишься на такой простой трюк?
Адель запрокинула голову точь-в-точь как в парке месяцами ранее. На этот раз алкоголь обжёг горло не только крепостью, но и температурой чая, пошло не в то горло, и девушка тяжело раскашлялась, прикрывая ладонями почти мгновенно вспыхнувшее пунцовыми пятнами лицо. На глазах выступили слёзы, потребовалось чем-то срочно запить, а в распоряжении оказался только кипяток. Подлил ли шериф масла в огонь, предложив «смягчить» горло новой порцией виски? Как бы там ни было, жжение спустилось по раздражённому возмутительным пойлом горлу в желудок, в котором, к счастью, быстрому всасыванию мешал пресловутый сэндвич.
Вероятно, затем на футляр одновременно, не сговариваясь, посмотрели оба, и Ривер встретила взгляд Уорда слезящимися глазами, прижав к носу рукав своей блузки, пронзительно пахнущей стиральным порошком. Запах не помогал, а вот по желудку так же стало расползаться смутно знакомое жжение.
- Ладно, - она отняла руку от лица и неожиданно пружинисто поднялась на ноги, чтобы выхватить из кармана куртки футляр и пересесть на другую сторону кровати, подальше от насмешливого, невыносимого Гектора. Некоторое время у неё ушло на то, чтобы понять принцип действия кейса – ровно столько, чтобы виски атаковал бедный беззащитный, не привыкший к такому мозг Ривер наплывом головокружения, так, что Ада, покачнувшись, одной рукой оперлась о подножье кровати.
- То, что я навеки потеряна для папиного образа благочестия – это понятно, - произнесла она себе под нос, разворачивая диковинный футляр, на этот раз, благодаря пережитым им невзгодам, поддавшийся на манипуляции Ривер, - но кто бы мог подумать, что так скоро?
Затем она остановилась, подняла на невольного "напарника" сего действа по-прежнему хмурый, но лихорадочно блестящий взгляд и отчеканила:
- А всё ты.
Чего в этих словах было больше - обвинения, или даже какой-то странноватой благодарности? Затем, вероятно, оба отвлеклись на то, что, наконец, выскользнуло в потеплевшие ладони Адель из неприступной защиты футляра. Когда-то на деревянной поверхности шкатулки было лаковое покрытие, но время изничтожило его, а бывший владелец, скорее всего, не решился придать лоска своему сокровищу. Указательным пальцем Ада обвела рельеф резьбы, которой была покрыта шкатулка, и взглянула на Гектора уже совсем другим взглядом, со смесью предвкушения и разочарования.
- И ради этого весь день коту под хвост, представь себе.

Отредактировано Adele River (2019-02-23 15:07:26)

Поделиться342019-02-24 20:06:15

Автор: Hector Ward
the gun
Сообщений: 1044
Уважение: +924

Была ли Адель в глазах Гектора лгуньей? Нет. Поступалась ли она своими нормами морали? Да, но потому что обстоятельства всегда были сильнее ее, никто не спрашивал дочь церковника что она хотела по-настоящему.
Оборотень был зрячим, не тупым или недалеким, он знал куда бить и какую тему выбирать, чтобы выбить у противника почву из-под ног. Правда, шериф предпочитал бить и сбивать на землю физически, а не словестно. Но несмотря на все его успехи и анализ противника перед собой, полицейский оставался слепым ко многим таким одновременно простым и сложным вещам.
- Так в меня стреляла женщина? То есть, в тебя. Поверить не могу.
- А ты думала преступниками и убийцами бывают только мужчины? – спросил Гектор, задерживая тяжелый, что-то решающий и взвешивающий взгляд. – «Даже католички, Адель, совершают преступления…ради себя или по несчастливой случайности.» - подумал оборотень, соскальзывая с опущенного лица Ривер, вниз по плечу, руке к наполненному и переданному им стакану. Жидкость в нем слабо подрагивала, реагируя на пульс, на переживания. - Чтобы это происходило необязательно в это верить.
- «Меня не берут, Адель, твои праведные, злые взгляды, ты ничего ровным счетом не знаешь…» - Уорд дернул головой, поднимая глаза к шее и запрокинутому подбородку дочери церковника, задерживаясь на линиях взглядом. Пил полицейский не часто, до соплей и слюней – крайне редко, но была и польза в алкоголе, он заставлял Гектора спать без кошмаров, образов и сновидений. Если бы шериф был слабее, если бы ломался под тяжестью того веса, который держал, чаще, то давно бы скатился на дно бутылки, оставив какое-бы то ни было нормальное существование и цели, все-таки выполняя свою работу в полицейском участке оборотень таким образом стремился загладить то, что делал вне себя.
- Хорошо пошло. – произнес он не громко, приподнимая брови и пододвигая к ней коробку с салфетками. – Смотри, не вымажься, а то опять придется идти с тобой в ванную. – добавил Гектор, разглядывая покрасневшие, в пятнах щеки и наполнившееся жидкостью глаза.
Реальность и обычная, без библии на полке жизнь, к сожалению, требовала куда как больше слез.
- Ладно. То, что я навеки потеряна для папиного образа благочестия – это понятно, но кто бы мог подумать, что так скоро?
Говорила Адель это тихо. Боялась ли она сейчас буйной реакции от Уорда? Возможно, но слова было не удержать…что еще Ривер было не сдержать за стенами, подорванной плотины?
- «Мне жаль, очень жаль, я бы хотела, чтобы ты вернулся в тёплые, солнечные дни, про которые рассказывал. Когда Ванда ещё не красила волосы в чёрный цвет, когда заплетала в волосы перья и бусины…» - текст письма к Уильяму предстал перед сознанием Гектора. Как скоро он забудет об этом, как быстро притупиться то чувство тоски и горечи, которые вызвали все три письма, каждое по своему?
- «Тебе бы пошли бусины…» - подумал Уорд, но вслух не произнес, сдержал слова за плотно сжатыми губами, присаживаясь рядом и замечая поддавшийся усилиям футляр Адель. Было ли цело содержимое?
- А всё ты.
- Приму за комплимент. – ответил шериф не сразу, всматриваясь в лицо Ривер, в ее блестящие, незамутненные глаза, готовый принять любое обвинение. Он двинулся на кровати, покачиваясь, садясь глубже, чтобы уйти от этого взгляда. – Его образ благочестия устарел, Адель. Тебе придется выработать что-то свое. – добавил Гектор рассматривая покрытую волосами спину и затылок.
- И ради этого весь день коту под хвост, представь себе.
- Ты ее еще не открыла, чтобы так говорить. – произнес оборотень, протягивая руку и забирая шкатулку. Он поднес ее к лицу, вдыхая запах трав и настоев, как будто оценивал доминиканскую сигару. Не испортилось ли что, не пахло ли чем-то разложившимся или опасным? Нет, ничего.
Уорд встряхнул ее и внутри что-то забилось негромко и несильно. Камень, стекло еще что-то? Шериф попытался ее открыть, но ничего не получилось. Замок плотно сидел в ней.
- Ее можно открыть силой, но шкатулка повредится сильно. – добавил Гектор и протянул предмет обратно резервуару, чтобы после опуститься спиной на матрас на руки. – «Задолбался…с этим возиться» - резюмировал оборотень, алкоголь не притупил его чувств или реакцию, но однозначно повлиял на ощущение происходящего. Важно ли было все это, то что находилось внутри шкатулки? Нет, ему важно было пристрелить старика, посадить всех помощников в тюрьму или на кол и сделать так, чтобы за Адель никто не охотился…она должна была остаться в живых еще на определенное время, только вот для чего?

Поделиться352019-02-24 21:38:37

Автор: Adele River
the stolen fruit
Сообщений: 417
Уважение: +496

А был ли автопортрет, постепенно забытый в суете проходящих минут? Должно быть, он был бы сродни истории Дориана Грэя, содержа в себе все тёмные грани Ривер, весь тот демонизм, что скрывался на дне чёрного тихого омута и который не было никакого шанса проявить, все её пороки, которые постепенно расцветали буйным цветом под влиянием Годфри. Если бы он был… Но его не было и среди других бумаг, и в эскизнике, что хранился в сумке Ады, потому что, глядя на себя в зеркало, Адель утрачивала всякое желание заносить на бумагу черты светлого лица, отмеченного золотинками веснушек на носу. Было ли то нелюбовью к себе или нежеланием предаваться нарциссизму – вопрос открытый, двоякий, на который и сама девушка уже едва ли смогла бы найти какой-либо вменяемый ответ.
Зачем тебе ещё одна звезда, свет которой можно спрятать в руках, всего лишь сжав покрепче пальцы? Сколько таких ты уже словил налету, стремящимися к тьме и смерти, будучи одним из чудовищ, что жаждали пожрать их, но успешно, долгое время сопротивлялся желаемому? И свет скольких усиливался, соприкасаясь с шершавой ладонью, больше знакомой с холодной рукоятью оружия, чем с женской бархатистой кожей? Ривер не задавалась этими вопросами, глядя в серые глаза Уорда тогда, когда тот оказался ближе, подсев для изучения шкатулки.
Опьянение от разного вида алкогольных напитков было различным, виски же подействовал на Ривер не так, как, к примеру, действовала половина стакана вина на рождественские посиделки. Её движения сделались более плавными, лёгкими, мышцы расслабились, однако сознание сильно не повело, скорее, сказалось на скорости реакции, нечёткости дикции и стремительности принимаемых решений. Вероятно, такое зрелище было забавно наблюдать. Впрочем, виски в чае был весьма кстати, поскольку притуплял боль от постепенно отходящего от заморозки уха. Пока что ореол распространения был небольшим.
- Ты ее еще не открыла, чтобы так говорить.
- А что может там быть, как думаешь? - слова стали путаться местами, по телу мало-помалу разливалось странное, несколько жгучее тепло и оседать в кончиках пальцев электрическими импульсами, пока слишком лёгкими, чтобы приписывать Ривер повальное опьянение или какую-либо активацию сохраняемой ею энергии. Девушка наблюдала за манипуляциями полицейского, чуть склонив голову, так, что льняные, тускло золотящиеся в свете лампы волосы перехлестнулись через плечо, тяжело упали на грудь и бедро. Жест был расслабленно-непринуждённым, хорошо иллюстрирующим действия «эликсира храбрости» по рецепту Гектора Уорда.
Затем она поднялась в нетерпении, пока мужчина встряхнул шкатулку, прислушиваясь, и открыла последний ящик прикроватной тумбочки, миновав, к счастью, первую. Футляр был оставлен на лакированной, потемневшей от времени столешнице. Некоторое время у Адель ушло на то, чтобы со знанием дела погреметь всеми теми принадлежностями, которыми был наполнен ящик, и в итоге извлекла оттуда перо с узким и плоским наконечником и чёрную шпильку для волос.
- Ее можно открыть силой, но шкатулка повредится сильно.
- Меня никто не учил открывать замки. Но вдруг нам сегодня повезёт? Я буду аккуратной. - усмехнулась Ривер, приближаясь, затем наклонилась, абсолютно уверенная в том, что не делает и не говорит ничего такого, о чём будет вспоминать с краской на лице и смятением в душе. Она подошла слишком близко, наклонилась слишком сильно, так, что лицо Адель оказалось прямиком напротив лица Гектора, прежде чем тот благоразумно отстранился, откинулся на кровать. Вероятно, жизнь ничему не учила католичку, или виски выветрил из головы былое чувство загнанности и страха в присутствии Уорда. Румянец стал ровнее, янтарные глаза светились внутренним светом, силой, которую тот видел лишь единожды, буквально менее недели назад. На чётко очерченных от природы губах заиграла неровная, едва сдерживаемая улыбка. Вероятно, воспоминания о ней ещё были свежи.
- Сегодня единственный шанс сделать то, чего делать нельзя.
С этими словами она опустилась рядом на матрац так, что её легонько подкинуло, и принялась ковыряться в замке, поочерёдно, то шпилькой, то пером. Сейчас она чрезвычайно напоминала ту Ванду, о которой Гектор прочёл в письме, но которую едва ли видел в Годфри, когда та ещё была здесь. Ему довелось встретить мать Ады, уже перемолотую жерновами невзгод, проявляющую игривость лишь при самых близких членах семьи. Ривер склонилась так, что волосы закрыли от неё свет лампы, и случилось то, что случилось с Гектором ещё при дневной попытке взломать замок – перо соскочило ей прямиком на большой палец. Практически с первой же попытки – вероятно, палец взломать было проще, чем замок на шкатулке.
- Ай!
Всего-то навсего царапина, но шкатулка чуть не выскользнула из руки и, прежде чем заняться весьма болезненно уязвлённой гордостью ахового взломщика, девушка спешно убрала драгоценность и перо на тумбочку.
- Да, знаю, я чертовски аккуратна. Зато замок цел.

Отредактировано Adele River (2019-02-24 22:09:24)

Поделиться362019-02-25 12:31:28

Автор: Hector Ward
the gun
Сообщений: 1044
Уважение: +924

- А что может там быть, как думаешь?
- Что-то определенно дорогое. – ответил шериф, пожимая плечами. В голосе его была неприкрытая раздраженность, откуда ему было знать что там могло быть? Главное, не искусственно выведенный штамм модернизированной чумы – эта мысль Гектору не понравилась и он сжал брови, оценивая опасность. Мог ли он заразиться, а могла ли резервуар поразить болезнь?
- Меня никто не учил открывать замки. Но вдруг нам сегодня повезёт? Я буду аккуратной.
К счастью, Ривер не дала оборотню развить мысль о вирусах и инфекциях дальше и отвлекла его от пульсирующей паранойи, неаккуратно и необдуманно приближаясь. Лицо Гектора обдало дыхание Адель, наполненное вкусом чая и виски. Неужели для того чтобы потерять ориентиры дочери церковника было достаточно так мало? Он моргнул, разглядывая небольшие складки кожи вокруг глаз резервуара.
- Не думаешь ли ты что твое везение на сегодня уже исчерпано? – спросил Уорд, прочищая горло и устраиваясь удобнее на локтях. Может лучше было взять подушку и положить ее под голову? Шериф прислушался к звукам доносившимся из коридора, возле лестницы кто-то вошел в свой номер, хлопая дверью и прихрамывая. – У тебя одна попытка.
- Сегодня единственный шанс сделать то, чего делать нельзя.
На это Гектор ничего не ответил, он наблюдал за действиями Ривер, расслабив и вытянув с кровати на пол ноги. Как скоро затекут его руки в таком положении?
- «Как, Адель, ты ошибаешься. Годфри предоставит тебе еще не один такой шанс.» - подумал Уорд, испытывая чувство безысходности. Как долго на ее розовых губах продержится эта улыбка?
Запах миндаля постепенно стихал, ванная комната проветривалась, а кожа Ривер наполнялась своим собственным запахом, подгоняемая чаем, алкоголем и температурой в помещении. Он почти перестал ощущать сладость геля для душа, начиная различать только ей присущий аромат, слишком близко позволила себе Адель приблизиться. А как же тот страх, который плескался в расширенных зрачках, там, в машине?
- Ай! Да, знаю, я чертовски аккуратна. Зато замок цел.
Уорд дернулся, реагируя на болезненную интонацию, сжался, но после застыл, наблюдая за спешными действиями католички. Он тяжело, через нос выдохнул, вдохнул и повалился на кровать всем телом, накрывая лицо и в особенности глаза рукой. – Бля, Адель…я вижу тебе начинает доставлять удовольствие себя калечить.
В куртке оборотня тихо завибрировал телефон. Но брать трубку Уорд не спешил, он еще какое-то время лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к происходящему, к своему ноющему боку и спине. Еще немного, несколько кровопусканий и Гектор или выработает привычку-зависимость ощущать этот запах, или не выдержит и разорвет Адель на куски. Второе казалось ему более возможным.
Звонили настойчиво и поэтому шериф отнял от лица руку, ругаясь, и подтянул ей к себе куртку ближе, приподнимаясь и доставая мобильный на неяркий свет лампы.
- Слушаю. – произнес Гектор, поднимая спину с кровати. – Как это случилось? – он обернулся на Адель, не сдерживая тяжелый взгляд. – Не дайте старику сдохнуть раньше времени. – шериф отнял мобильный от уха и поднялся на ноги, продевая руки в свою тяжелую, сильно пахнущую куртку. Отдыхать было противопоказано.
- Поехали в участок, пора поставить точку в этом бреде.

Лесли и Мэтт успешно отыскали машину, вскрыли ее и угнали. Правда, по городу в поисках злоебучего футляра они долго не смогли перемещаться. В какой-то момент у Лесли, находившегося за рулем, сдавило сердце и он потерял управление, въезжая при повороте в первый, самый ближайший столб. Медвежатник среагировать не успел, так как старик навалился на руль всем собой, скрывая механизм управления под собой и своим пальто. К несчастью навстречу им двигалась патрульная машина в поисках бандитов. Судьба ли, чей-то умысел? Сбежать они не успели, были задержаны быстро и четко, связаны и доставлены в участок. По пути Нильсону полегчало, но таблетки и воду он получил только в самой камере для допросов. Предварительно бандиты были обысканы и пистолет, крепящийся к щиколотке, несколько ножей за пазухой и боеприпасы были извлечены. – Кажется, приехали. – отозвался Лесли, цепляясь за стальной, гладкий, на цепи стул. Большое зеркальное окно было непроницаемо. Когда по их душу наконец придут?

Поделиться372019-02-25 19:20:34

Автор: Adele River
the stolen fruit
Сообщений: 417
Уважение: +496

Из них могла бы получиться чертовски хорошая команда. Впервые эта мысль пришла Матершиннику на ум, когда замок перед манипуляциями отмычек наконец поддался – принцип действия у замков такого типа был примерно одинаков, и, для понимания талантливого медвежатника, достаточно примитивен. Цель выглядела близкой, настолько, что буквально её следы, её запах делал гончих в лице Лесли и Мэтта неосторожно-раздражительными. Старика так и вовсе из себя выводило всё – от неосторожных, по его мнению лишних действий непрошеного напарника, и заканчивая постепенно светлеющим небом, постепенно меркнущими перед наступлением рассвета звёздами. Гриф был достаточно терпелив, чтобы не отвечать ни на одну из подначек Лесли, лишь сверля его взглядом больших чёрных глаз и представляя, как сжимает в ладонях его куриную шею с обвисшей от возраста кожей. Удивительно, что мысли подобного рода улетучились тут же, стоило старику охнуть, схватиться за сердце и начать заваливаться вперёд. Глаза Лесли закатились, а Мэтт было решил, что тот кончился, и жена наконец-то забрала его с собой, что иронично – ровнёхонько на День всех влюблённых. Долбаные голубки.
Он сжал руль, перехватывая управление, но было поздно – машина пошла в крутой вираж, стремительно забирая влево. К счастью, дороги были достаточно безлюдными, к несчастью – не настолько, как показалось Мэтту, приложившему все силы, чтобы спихнуть тело старика, в том числе его ногу, с педали газа. Машина сделала стремительный круг, встала на два колеса и, казалось, что та вот-вот перевернётся, но её движение, заторможенное стараниями Мэтта, закончилось у ближайшего столба. Из-под капота повалил дым, а из разбитого лба грифа заструилась кровь, медленно, ленно, как будто в его теле уже попросту не осталось крови на всё это веселье. Он, тяжело вздохнув, поднял одну руку на требование полицейских, другой быстро пощупал пульс отключившегося Лесли. Жив, стервец. И с чего это он стал беспокоиться о каждом встречном живучем сукином сыне? Затем их выволокли из машины.

- Не думаешь ли ты что твое везение на сегодня уже исчерпано?
Гектор, как и всегда, был тысячу раз прав, но разве это когда-либо останавливало авантюрные душонки тех людей, что окружали его? Время для праздных разговоров прошло, да и это было тем самым делом, которое присутствующие в этой комнате делали из рук вон плохо. Ривер по давнишней, въевшейся в самую подкорку привычке, смочила место укола слюной после того, как убедилась в лимите своей фортуны, истраченной, пожалуй, на весь февраль вперёд. Затем извлекла из переднего ящика пластырь и перекись водорода (тому, что она не обратила внимания на письма послужили как лёгкое опьянение, так и привычка, что там всё в порядке).
- Бля, Адель…я вижу тебе начинает доставлять удовольствие себя калечить. - реакция Гектора на такую мелочь была более оживлённой, чем то можно было ожидать, так что та сначала взглянула на него с лёгким удивлением, хмыкнула, приподнимая брови.
- Мне тоже иногда так кажется, иначе меня не было бы здесь и сейчас, - тихо, скорее самой себе ответила девушка, затем опустила изогнутые тёмные ресницы, отрицательно качнула головой, точно стремилась стряхнуть наваждение чересчур крепкого чая, - Но до встречи с тобой я не была уличена в мазохизме. Надеюсь, это первый и последний случай.
Девушка посмеялась, однако смех этот прозвучал невесело, прерванный телефонным звонком со стороны куртки Уорда. Новость была не сказать чтобы шокирующей, однако где-то в груди ёкнуло, когда мужчина устремил на неё тяжёлый взор. Кажется, она знала, о чём будут его слова ещё до того, как полицейский произнёс их вслух.
- Поехали в участок, пора поставить точку в этом бреде.
Сказано-сделано. Минутная возня, пока девушка непослушными пальцами пыталась подвязать пальто, затем чуть не споткнулась о порог собственной комнаты, удержавшись о впереди идущего шерифа с неловкими, неуместными извинениями. Кому алкоголь придавал изящества, тому следовало выдать Оскара за лучшую актёрскую игру. Виски окончательно отпустил Аду, пока та была в машине Гектора, и вместе с тем боль от закреплённого шва на ухе стала распространяться с новой силой, саднить, вмешиваться в восприятие реальности, напоминать о том, что ей предстоит пара непростых ночей, прежде чем края плоти схватятся в достаточной степени. Адель перебрала список контактов в книге, остановившись на номере Джима. Интересно, возьмётся ли тот за пациента вне своей практики и рабочего времени вечерних смен, в которые тот бывал в больнице? Определённо, это была не та ситуация, когда следовало просить помощи у человека, который и так под завязку занят и готовится к выпуску из колледжа.
Ривер, определённо, было не место в полицейском участке, и она в том уверилась, оказавшись снова в его удушающе-тесных, мрачных стенах, скрывающих в себе самые тёмные дела Годфри. Зато Гектор, идущий по коридору в окружении отчитывающихся служащих, казался выточенным из камня серых стен, настолько он гармонировал с этим местом.

Отредактировано Adele River (2019-02-25 20:29:54)

Поделиться382019-03-03 23:05:00

Автор: Hector Ward
the gun
Сообщений: 1044
Уважение: +924

- «Иначе меня не было бы здесь и сейчас. Но до встречи с тобой...» - Гектор не остановился, когда почувствовал как руки Адель цепляются за спину и руку в коридоре, не расслышал последовавших извинений, не дрогнули сведенные мускулы на лице, потому что слова дочери церковника заевшей кассетой вцепились в его мозг. Она была права он разрушал и рвал все, что окружало его… - «До встречи со мной у тебя еще был шанс на жизнь...но ты его упустила.»

Полицейские оказали первую помощь преступникам настолько, насколько позволило их желание. Лесли выдали таблетки и воду, а Метту пластырь и пластинку льда для ушиба на лбу, который за это время распух.
- Я займусь ими сам. – произнес Уорд, проходя по коридору к допросной и принимая папку с уже заполненными бумагами и отмеченными формами. Наконец он остановился, чтобы обратить внимание на смиренно следующую за ним Ривер. Выветрился ли до конца алкоголь из ее сознания, ушла ли та смелость и прямота речи? Ей дыхание все еще лежало тонкой тканью у него на лице.
- Или ты идешь со мной, или в смотровую. – Гектор стряхнул куртку с плеч, вешая ее на один из крюков, крепящихся к стене напротив допросной. Верхняя тяжелая одежда сидела на нем как вторая кожа, но сейчас могла только помешать активно махать пистолетом…кулаками, складным швейцарским ножом, который он переложил в карман. – Там зеркало Гезелла. – добавил полицейский, кивком головы указывая на вторую дверь и переводя взгляд на основную дверь допросной, через усиленное стекло за решеткой можно было рассмотреть спину Лесли на стуле.
- Шкатулку, Адель, не забыла?

Нильсон перевернул пластиковый, только что осушенный им стакан с водой, оставляя так емкость на гладком светлом металлическом столе. Наручники сдавливали его сухую кожу на запястьях, оставляя достаточно красные и глубокие следы. К счастью цепь, тянущаяся от наручников, была не короткой, чтобы можно было не упираться лбом и носом в поверхность стола.
- Ты много чего здесь натворил? – спросил старик у своего помощника, поднимая спокойные, уставшие глаза из-под кустистых бровей. Что могли сделать полицейские, заполучив преступника на слуху? Навряд ли предать справедливому и милостивому суду. В глуши все делалось значительно иначе.
- Цирк уехал, а клоуны остались. – рыкнул Гектор, входя в допросную, резко и без жалости раскрывая дверь. Можно ли было рассмотреть дырку в свитере сзади, а более темное пятно крови? У него были определенные планы на пожилого мужчину. Он ударил папкой, которую держал в руках, по виднеющейся сзади лысине Лесли. Никто с ними по-хорошему разговаривать не собирался.
Нильсон пригнулся, сжал голову в плечи, но осознав, что это было не для причинения боли, а удар по достоинству, выпрямил плечи, несмотря на все еще не унявшуюся боль в груди.
- Не смогли отказать нашим фанатам из участка, шериф Уорд. – ответил старик, наблюдая за тем как Гектор обошел стол, останавливаясь во главе. Имя и фамилию Лесли успел заметить и запомнить еще тогда, когда ворвался в участок, табличку на двери было хорошо видно со входа. Боялся ли он полицейского перед собой? Да, потому что оборотень остался жив после атаки в его кабинете…а это было исключением.

Поделиться392019-03-09 17:01:03

Автор: Hector Ward
the gun
Сообщений: 1044
Уважение: +924

Они могли бы сыграть в игру «Хороший коп, плохой коп», если бы не одна загвоздка - наличие только второго, так что игра предполагалась вовсе без правил. Или же это могло быть что-то навроде игры в «Пилу». Мэтт сидел без своего кожаного пальто, придававшего ему более внушительные габариты, чем тот имел, и сейчас, опустив плечи и сгорбившись, он ещё больше напоминал то ли птицу-падальщика, то ли бедного музыканта средней небритости. Под пальто оказалась чёрная рубашка, руки у мужчины были соответственно сложенные, полагались ли длинные пальцы человеку его профессии? На Лесли он не смотрел, только не сводил своих каких-то нечеловеческих глаз с двери, которая вот-вот должна была распахнуться.
- Что я мог натворить, - вполголоса произнёс Мэтт на вопрос напарника, который и побыл-то им недолго, и искоса глянул на Лесли, - Взлом, грабёж. Выпустили под залог, затем ушёл в подполье, залёг на дно. Никого я не убивал, не смотри на меня так. Это скорее твоя прерогатива.
Ночь была полна чудес. Мэтт-Матершинник не произнёс ни единого нецензурного слова за последние несколько часов, тем самым побивая все свои возможные рекорды. Правда, одно из него всё же вырвалось, когда дверь грохнула о стену, ускоренная ботинком Уорда.
- Цирк уехал, а клоуны остались. - сказал шериф, и Мэтт с ним мысленно согласился, пока предпочитая держать язык за зубами и анализировать происходящее. Любопытно, где сейчас находится Клэр, зеленоглазая девочка с глазами волчицы и волчьими же аппетитами в постели.
В темноте глаза Адель казались антрацитовыми, сильно оттеняемыми льняными волосами, обрамлявшими бледное лицо. Снимать верхнюю одежду она не стала, как-либо ярко реагировать на слова Гектора – тоже, пребывая в некоем оглушённом состоянии после своей внезапно проклюнувшейся смелости. То случалось не в первый раз, но неизменно такие вспышки геройствования ставили Ривер в неловкое положение. События, развернувшиеся а протяжение ночи и вечера всё ещё держали её в некоем состоянии шока, впрочем, постёгивающем скорость реакции. Так что она сжимала губы и хмурила тёмные брови вразлёт, не вмешиваясь в работу полиции.
- Шкатулку, Адель, не забыла?
Она вдохнула полной грудью, наконец, отважившись взглянуть в серые глаза, увидевшие за прошедшее время, пожалуй, больше, чем ей хотелось бы, и, кивнув утвердительно на его вопрос, хлопнула себя по сумке, покоившейся на бедре. Затем вложила в ладонь мужчине холодящий кожу медальон. Кто знать, может, пришло время вернуть Лесли талисман удачи? Затем пути шерифа и католички разделились – он вошёл в допросную, а Адель прислонила ладонь к зеркалу Гезелла, разглядывая людей, судьба которых крутилась вокруг чёртовой шкатулки. Они казались измождёнными, однако человек, свиду тщедушный, но с застывшим взглядом непроницаемо-чёрных глаз отчего-то вселял в Ривер смутное беспокойство.

Смелость брала города, выигрывала войны, повышала боевой дух и завоевывала людей и без нее в какой-то момент становилось невозможно жить. Прошла ли точку невозврата Адель?
Из них двоих неловкость ощущала только дочь церковника.
И почему Ривер испытывала шок? Никто не заставлял ее говорить то, что она говорила, делать то, что делала. Или она испытывала шок потому что не ожидала от самой себя такого странного и малопонятного предательства? Уорд знал не понаслышке о тех неприятных сюрпризах, которые можно было отыскать в себе совсем неожиданно...
- Нет, хватит с тебя шкатулок на сегодня. – произнес тихо шериф, протягивая обратно медальон Адель и смотря в ее казавшиеся черными глаза. Над ними двумя как раз перегорела лампа, привнося что-то такое темное, глубокое в черты лица дочери церковника. – Обмен.

- Что я мог натворить. Взлом, грабёж. Выпустили под залог, затем ушёл в подполье, залёг на дно. Никого я не убивал, не смотри на меня так.
- Может еще в церковь по воскресеньям ходил? – спросил Лесли осознавая, что до гроба Метту как до луны, не то что ему. Но, к этому Нильсон был уже давно готов.

- Можно было устроить, блядь, разборки где-то в другом месте? – рыкнул Уорд, осматривая обоих преступников, им досталось сполна. Он бросил папку на край стола.
- Не знаю, планируете ли вы отсюда выйти…но можете, суки, попробовать. – оборотень вновь пришел в движение, опуская шкатулку на середину стола. Врал ли Гектор? Нет, попытка не пытка, не так ли?
- Что внутри, откуда ехало и куда, и зачем за это поднимать город на уши. – произнес полицейский медленно, поочередно разглядывая лица Метта и Лесли. Начнут ли говорить, поставят свою жизнь выше рабочих принципов или нет?
- Как получилось открыть кейс? – не выдержал Нильсон, задавая вопрос и рассматривая резьбу на крышке. Какую информацию получил и знал старый наемник?
- Это не ответ. – вновь рыкнул шериф и схватив папку с края стола, опять ударил ей, но теперь по лицу Лесли. Старик скривился, попытался уйти от безобидного, но унизительного удара, но не смог.
- Из Рочестера в Виннипег! - выкрикнул он шипя недовольно. Эта информация ничего не даст...никаких зацепок, никак не выдаст его заказчика. Что-то все-таки можно было сказать, чтобы смягчить гнев, плескавшийся в чертах лица и глазах шерифа.

Адель всегда знала о существовании некоей тёмной, стихийной стороны. Однако то оказалось вовсе не раздвоение личности и не склонность к насилию, к счастью ли или к несчастью. Обнажённой правда оказалась куда прозаичнее, и от того жгла сильнее каждым прикосновением воспоминаний к разуму. К счастью, сейчас было несколько не до того – внимательные карие глаза сконцентрировали внимание на Лесли из которого вместе с азартом погни, вместе с адреналином и символом везения, казалось бы, ушла и воля к жизни. Его взгляд потух и, пускай подначки оборотня вызывали в нём вспышки раздражения, и те были какими-то вялыми. Адель щёлкнула крышкой медальона, глядя на старинную фотографию, на которой молодая женщина ещё сияла здоровьем, а круглое её, улыбчивое лицо окружали тёмно-каштановые кудряшки, выбившиеся из высокой причёски. В глазах незнакомки застыли пляшущие чертенята бликов. Кого-то она ей напоминала...
Мэтт наблюдал за тем, как шериф насел на Нильсона, пока ещё довольно легко, лишь обещая скорый более плотный допрос с пристрастием, затем перевёл взгляд на потускневшее, осунувшееся, прибавившее в возрасте лицо старика, держащегося одной ладонью за болевшую грудь и морщившегося время от времени. Смотри, Уорд, не доведи наверняка самого старого в мире наёмного убийцу до ручки. Сейчас он выглядел особо дряхлым, в глазах застыла мрачная решимость.
Не прошло и десяти минут, как дверь позади Уорда почти деликатно приоткрылась, и в допросную втолкнули ещё одну миниатюрную фигуру, удостоившуюся пристального внимания Ады-в-зазеркалье. Лицо Мэтта, на миг отразившее живой интерес, тут же омрачилось, он отвёл свой взгляд, имеющий обыкновение сверлить людей без всякой дрели.
- Давай-давай, - подпихнул её один из офицеров, Клэр же, вырвав рукав куртки из ладони мужчины, огрызнулась на него, скаля зубы с кровившей над одним из них десной. Она пока ещё не видела, кто находится в помещении.
- Да пошёл ты!
- Оригинальней ничего придумать не могла?
Клэр открыла было рот, чтобы извергнуть более витиеватое оскорбление, но не успела, едва заметив периферийным зрением Уорда, и шарахнулась обратно к двери, но было поздно – та захлопнулась. На высоком лбу, старательно прикрытые пышной смоляной чёлкой, красовались два бинта под пластырями, закрывающих свежие кровоподтёки. У Мэтта не было никакого желания разглядывать её поплывший глаз и ярко видный на бледной коже фонарь вокруг него, разбитую нижнюю губу, однако, не занятый стул был аккурат возле него. Клэр озлобленно, но с настоящим неприкрытым страхом поглядела на Уорда, коршуном нависшего над Лесли, затем задержала взгляд на Грифе.

Годфри умел брать то, что брать было нельзя, и закручивал реальность в бараний рог, ни у кого не спрашивая и не заботясь о душах и жизнях. Что происходило с женщиной, смотрящей на Адель с небольшой, лакированной фотографии?
Что заставило Ривер раскрыть украшение именно сейчас, изможденное лицо Лесли или какое-то предчувствие? Было достаточно темно в помещении, но дочь церковника не могла не заметить того, что фотография сместилась и между ободком и ею образовалась темная щель. Неплохо было воспользоваться оставленным в прикроватной тумбе пинцетом, но тонкие пальцы и ногти Адель, при определенном усилии и настойчивости, должны были решить эту проблему и вскрыть медальон. Внутри украшения, в мягком черном пенопласте, чтобы не бился о стенки, лежал крохотный ключ со знакомым Ривер небольшим цветочным орнаментом на головке.
- Из Рочестера в Виннипег!
- А в Годфри проездом. – подытожил Гектор, сжимая пальцами папку на столе и понимая, что оказался втянут в это случайно. Как часто контрабандисты использовали город без бога в качестве перевалочного пункта?
- Не знал, что среди наших жителей кто-то что-то коллекционирует. – произнес шериф, рассматривая Метта и обращаясь к нему, ожидая какой-то информации от него. Матершинник был местным, знал расклад и стоимость жизни в Годфри. Так зачем полез? Оборотень, недолго думая, схватил Метта за пальцы в пристегнутых наручниках, выкручивая. Сопротивление и его звук был погашен быстро. Он знал, что костлявый, сутулый темноглазый наемник засунул язык себе в глотку. - Так что?
О том, что за стеклом была Адель и вообще снаружи двери существовал мир Гектор вспомнил, когда внутрь допросной затолкнули Клэр. Выглядела она ужасно, но Уорд не чувствовал ни стыда, ни совести. Он бы повторил это еще раз и еще…
- Да пошёл ты!
- Вся команда в сборе. – наконец подал голос шериф, расправляя плечи и переставая опираться руками о стол, тело его было напряжено, но не из-за страха или опасности, а из-за решительности и злости. Он остановился взглядом на своем отражении, думая о том, осталась ли Ривер за стеклом, ушла или отвернулась, закрыла ли руками уши? – Пора остановиться на главном вопросе, что в блядской шкатулке. Или вы ее открываете по-хорошему, или я открываю ее чьим-нибудь лицом.

Необходимо ли было применять насилие по отношению к Мэтту? Скорее всего да – лицо его напоминало безэмоциональную маску, эмоции ушли куда-то глубоко с его лица, оставив лишь ожидание в больших круглых провалах единых в своей черноте зрачка и радужки. Все мышцы мужчины конвульсивно сжались, он оскалился, показывая стиснутые, кривые желтоватые зубы и со свистом сквозь них выдохнул. От шерифа буквально исходили гнев, нетерпение, они звенели в его интонации и говорили иной раз красноречивее слов. Однако сейчас ярче всего, бескомпромиссней и злей за него говорила боль в выворачиваемых пальцах. Гриф был не из робкого десятка, но что-то подсказывало ему, что при желании или необходимости Уорд мог отделать его так, что тот костей не соберёт. Он глянул в глаза шерифа, не моргая, не отвечая на его ярость, и произнёс затем, цедя слова:
- Полиция не должна была узнать ни о чём. Если бы не… - он вдохнул воздух, раздувая тонкие ноздри на крючковатом носу, - безрассудство старика.
- Ха. Кишка тонка признать, что ты опростоволосился? - злобно крякнул Лесли, сделавшись похожим на старого бульдога.
- Это ещё как посмотреть. – с пальцами в тисках не особо-то погрызёшься. К счастью, затем тиски разжались… или вывернули руку ещё сильнее. На слова о ключе ему ответить было нечего, Лесли же угрюмо молчал, уставившись куда-то в стену над плечом шерифа, и его молчание щекотало нервы Мэтта похлеще вида пыточных инструментов.
- М-мы до последнего не знали, что в сумке, - раздался вдруг хриплый, срывающийся голос Клэр, которую наверняка уже усадили рядом с Мэттом. Она не сводила взгляда единственного зелёнеющего, казалось, всё сильнее, глаза с угловатого лица Матершинника.
- Заткнись, идиотка! - прошипел тот. Лесли нахмурил кустистые брови, оба, вероятно, ожидали, что она знает нечто особенное, что-то большее, чем они. Что ей есть что сказать, за какую цену продать их и своё здоровье… Но у Клэр ничего не было, она до побеления сжала губы, сильно опустив их края. Воцарилась пауза, во время которой могло произойти буквально что угодно. В тот момент, когда взгляд Гектора мазнул по стеклу, девушки за зеркалом уже не было.

- Ты уверена? – тихо спросил офицер мужчина у двери, глядя на Адель сверху-вниз. Она наверняка не производила впечатления стойкого человека, да и в комнате для допросов ей было делать нечего. А вдруг кисейная барышня потеряет сознание при виде жестокости, проявляемой шерифом?
- Уверена, у меня есть, что сказать Гектору… Уорду, - фамилию она добавила спустя паузу, спохватившись, что фамильярничать при его подчинённых не стоило.
- Ну смотри, принцесса, как знаешь.
Дверь открылась, и Адель вошла практически неслышно. Внимание преступников сосредоточилось на ней, низко склонившей голову. Ривер оглядывала измождённых, побитых, натерпевшихся людей широко распахнутыми янтарными глазами с расширившимися от нагнетающей боли зрачками. Она уставилась на Клэр, на мгновение потеряв дар речи, а та на неё, и девчонка сильно прикусила губу, до крови, и, не выдержав, отвернулась. Приходилось ли «волчице» убивать ранее? Видела ли она боль, исказившую черты лица Ривер?
- Гектор, - она опасалась приближаться к мужчине, отчётливо ощущая его напряжение – ярости, граничащей с безумием, в последние часы хватило сполна, по самое горлышко, так что она не удивилась бы, взорвись тот от одного прикосновения волной разрушений не хуже резервуара. Католичка взглядом указала на шкатулку и протянула ему свою находку, миниатюрный ключ к этой шкатулке Пандоры. Каково было Лесли, который не погнушался использовать для тайника свою память о почившей супруге?

Именно отстраненность и безэмоциональность Мэтта были той причиной почему Гектор воспользовался самым действенным способом, чтобы сбить эту маску изо льда с лица сутулого, похожего на птицу наемника. И это подействовало.
- Полиция не должна была узнать ни о чём. Если бы не безрассудство старика.
- Ха. Кишка тонка признать, что ты опростоволосился?
- Это ещё как посмотреть.
У преступников еще были силы, время и желание разговаривать между собой. Игнорировали ли они тем самым присутствие Уорда? Ему определенно подумалось так, поэтому вместо того, чтобы отпустить руку Мэтта, он вывернул ее сильнее, причиняя острую боль и дернул за два пальца в сторону, не чтобы сломать, но спровоцировать разрыв связок и суставных капсул. Гектор прекрасно знал, что вывихи пальцев рук были болезненными из-за наличия большого количества нервных окончаний – этот факт не мог его остановить. – Это не ответ, несговорчивые суки, хватит рот за зря раскрывать. Подумаете еще раз, последний?
Лесли вздрогнул, когда Матершинник сжал зубы и со свистом втянул воздух, пододвигая к себе как можно ближе поврежденную руку и опуская голову к ней. Могли ли полицейские выдать обезболивающее? Навряд ли, только если чем-то тяжелым по лицу или голове…и только в исполнении шерифа. По большому счету Нильсону было плевать на наемника напротив, он знал Мэтта всего ничего, он не был ему ни товарищем, ни родственником. Молчание Лесли стоило куда как больше чем жизнь этих молодых, неопытных преступников. Старик сжал свои сухие, дряблые губы, ощущая как дрожит горло и подбородок. Кричать о помощи было бесполезно…
- М-мы до последнего не знали, что в сумке.
- Заткнись, идиотка!
- До последнего или до сейчас? – решил уточнить Гектор, ощущая напряжение и страх, исходивший от Клер. Их встреча в больнице не прошла бесследно для бандитки, сейчас она была очень сговорчива – поверхностей, чтобы повторить сделанное в палате, у Уорда в допросной хватало и здесь. Он опустил плечи, вновь нависая над всеми и оставаясь стоять на своем месте.
- Мне наконец-то кто-нибудь, блядь, расскажет что-нибудь более конкретное? – рыкнул шериф, наконец обращая свое внимание на Лесли и наклоняясь над ним. Что можно было сделать со стариком до того, как тот выплюнет свои никчемные выработавшие свое органы через рот?
Но…пожилой мужчина был удачлив, в этот раз удача явилась к нему в лице Адель, отсрочивая неизбежное. Гектор замер над Нильсоном, обращая свое внимание к Ривер. Что она решила сделать, сказать, обвинить Уорда наконец в излишней жестокости и потребовать прекратить это все?
- «Тебе придется смотреть на это, смотреть и осознавать, что мир не добр и не красив…что нельзя брать то, что плохо лежит, несколько раз наступая на одни и те же грабли, Адель.» - подумал оборотень, ощущая как сведено эмоцией и гневом лицо, как онемела челюсть и сжимаемые скулы.
Сожалела ли Клэр о содеянном, ощущала ли она сейчас боль на лице, которая разрасталась и возвращалась к дочери церковника? О, да, в двукратном размере стараниями бешенного, ненормального полицейского...
- Гектор.
- Адель. – произнес он в ответ, не двигаясь с места и опуская глаза на ладонь католички, на ключ. Где она его достала, откуда?
- Мой медальон. – простонал Лесли, понимая, откуда у Ривер это. Ключ он должен был передать покупателю отдельно, это было одним из основных условий. А кто мог сохранить ценную часть задания лучше, чем его удача, свет, любовь, Жанетт. Старик выдохнул, хватаясь вновь за грудь одной рукой, а второй закрывая свое лицо. Он наконец достиг дна своего переполненного колодца с удачей?
Нильсон не сразу поднял глаза на Адель, но когда сделал это, то в них была не горечь, а признание. Ривер была той и выглядела так, как положено было тому, кто станет стоп краном Лесли. Старик это почувтсвовал еще тогда, когда упал на нее в автобусе, когда заметил медовые глаза и яркие, блестящие волосы, но понял только сейчас. – «Я готов.»
- Он от шкатулки. – произнес Нильсон, бросая взгляд на стоящий посреди стола деревянный предмет. Что было внутри?
- Открывай, Адель. – наконец рыкнул Гектор, подталкивая шкатулку к Ривер. Если она пришла, ступила в допросную, ей хватило смелости пригласить Уорда к себе в номер, переступить порог участка после того как на них здесь напали…значит у нее хватит сил открыть и этот предмет.

- До сих пор. – приглушённо произнесла, вздёргивая верхнюю губу, будто плюнула кому-то в лицо, Клэр.
Протяжно, на выдохе, надтреснуто застонал Лэсли. Скрипнул зубами Мэтт. Девчонка молчала и продолжала смотреть в стену. Встретившись с последствиями своего безрассудства буквально лицом к лицу, до искр перед глазами, временного помутнения сознания от боли, а затем – сверлившей лобную долю мигрени. Клэр и Ада были двумя гранями жизни из множества прочих её обличий и казались полными противоположностями друг другу. Невыносимее всего было видеть жалость в карих глазах незнакомки, может, следовало целиться лучше, чтобы не видеть её? Челюсти свело, ярко очертились скулы, обрамлённые спутавшимися, прилипшими к щекам короткими прядями.
Наверняка примерно те же чувства испытывают люди, которых не обошло несчастье стать владельцами проклятого предмета. Он так или иначе оказывается на их пути, а при прикосновении, от которого невозможно отказаться, обжигает руки, оставляя пожизненное клеймо. Гектор молча отказался брать на себя эту ношу (или оставил эту привилегию той, что навлекла на их головы всё это столпотворение, смотря как посмотреть), так что выбора у католички более не оставалось. Она взглядом очертила застывшие черты лица мужчины, отчётливо ощущая притяжение бездны. Либо не приближайся вовсе, либо уже иди до конца. Когда шкатулка поехала в сторону Адель, белая ладонь остановила её движение, чтобы затем девушка некоторое время потратила на то, чтобы справиться со старым, познавшим несколько отмычек замком.
Мгновения тишины оказались короче, чем ожидалось, но во время них дыхание затаили практически все. Адель невольно вдохнула глубже аромат трав, взглядом окидывая бархатную обивку, кою не пощадило время. Однако то, что затем попало в руки к Ривер, превзошло, пожалуй, все её ожидания. Шкатулка открылась легко, ключ был подогнан идеально. Запах трав ударил в лицо Адель сильнее. Внутри она была покрыта местами стершимся зеленым бархатом, а вокруг такого же цвета мешочка лежали сушеные травы. Именно они и издавали этот аромат.
Изнутри мешка, всей этой старинности и искусной работы мастера по дереву, в руки Ривер выскользнул сделанный из красного стекла, со всеми проработанными подробностями дилдо, современный, с ценником в двадцать три доллара и запиской, прикрепленной к нему. В ней было написано резким, продавливающим бумагу подчерком следующее: «Ты, Джо, кинул меня в 2009. Я это запомнил. И сейчас соси хуй, ведь своих денег ты не увидишь, кретин.»
Девушка сначала густо, по самые уши, залилась краской, затем из её груди вырвался громкий, заливистый, гомерический хохот, буквально сотрясавший собой её тело. Несмотря на бытность католичкой и божьим одуванчиком, Ривер оценила посыл неизвестного владельца сего шедевра постмодернистского искусства. Она стукнула по столу популярным товаром из секс-шопа, красным, режущим глаза, с заботливо оставленной сопроводительной запиской, которую та на данный момент не смогла бы озвучить при всём желании. Предмет вожделения одиноких женщин остался в центре стола, буквально приковывая всеобщее внимание, образец лаконичности и классического подхода автора к формообразованию. Интересно, что он подразумевал, придавая своему творению именно красный цвет? Самое время было подумать, что Адель окончательно съехала с катушек – на её глазах выступили слёзы, поскольку ухо просто-напросто взорвалось болью, но смех остановить Ривер не могла.

Мэтт смотрел на содержимое с каким-то опустошением во взгляде, плечи его поникли, лицо Клэр вытянулось в преддверии взрывного гнева. Затем все как-то не сговариваясь устремили взгляды на Уорда. Все, кроме, разве что, Адель, которую всё ещё скручивало приступом смеха.

До самого конца…где бы он и какой ни был.
Лицо Адель, стремительно краснеющее в цвет предмета в ее руках, привлекло на себя все внимание Гектора. Значит, красные пятна могли покрыть все лицо дочери церковника, а не только проступить неровными краями на щеках, все зависело от ситуации и прилагаемых усилий. Что успела подумать Ривер, вспомнила ли она купидонов, красный пакет на ее двери, поняла ли насколько символичен был предмет в сегодняшний день?
Лесли теперь все понял, понял почему заказчик настаивал передать кейс сегодня без опозданий. Он был щедр, а Нильсон в этот раз не задавал лишних вопросов, не хотел и думал о другом, оставаясь мыслями где-то далеко. Это был путь в один конец…
- Что за…? – выдохнул Уорд, дергаясь от звука смеха Адель, как от удара по лицу. Брови его поднялись выше, являя удивление на лице. Он точно не понимал, что происходило, точнее понял не сразу, но когда осознал...
Для кого-то красный цвет был цветом любви, страсти, бури эмоций, ярким пятном, которое не потеряешь, но для Гектора он был цветом крови, боли и страданий.
Пальцы шерифа, сжимавшие край стола, дрогнули и вцепились в металл сильнее, заставляя руки и плечи задрожать, а мышцы окаменеть. Чем больше Уорд смотрел на оставленный посередине стола фаллоимитатор, тем сильнее ему хотелось убивать…
И из-за этого был весь цирк, из-за этого тупая идиотка готова была выстрелить в оборотня и по итогу доставила резервуару увечье, поэтому бессмертный, старик-петух ворвался в участок?
Не произнося ни слова, только ощущая вибрацию в груди, Гектор резко, на коротком выдохе через зубы, дернул стол за край вверх. Погнуть толстую столешницу у оборотня не вышло, как и вырвать из крепежей, специально смонтированных под неживых, но вмятины он все-таки оставил. – Вы охерели, суки!
- Вон отсюда, Адель, живо! – проорал Уорд, ощущая как вздулись на лице вены, как вспучились капилляры в глазах. Грудь его рвало от той ярости, кроваво-красной которая его сейчас накрыла. Был ли он в силах сдержать свой гнев, с зубами, шкурой и когтями?
Никто не смеет так поступать с Гектором и полицейским участком.
Лесли сморщился, резкие движения Уорда заставили его сердце сжаться, сбить ритм, и он попытался отодвинуться от стола настолько насколько это было возможно. Нильсон повернулся резко к Ривер, пытаясь оценить где его медальон. Он чувствовал что это все, его остановка и не хотел расставаться в этот миг с тем, что ценил больше всего, сильнее своей жизни. – Медальон…- произнес старик до того, как Ривер могла заметить как лицо его исказилось сильнее и в миг побелело. Лесли следом, схватившись сухими, крючковатыми пальцами за ткань своей жилетки повалился на стол, сильно ударяясь головой и сшибая оставленный Адель красный предмет, толкая его в сторону края. За это готовы были убивать и умирать...

- Что за…?
Тишина сжалась до сверхновой, готовая развернуться всеразрушающий ураганом, однако в тот миг перед тем, как осознание происходящего лишь подлило масла в огонь ярости Гектора, за мгновение до, смех Ривер застрял в горле, превратившись в стальной шар, не позволявший ни вдохнуть, ни сказать что-либо.
- Вон отсюда, Адель, живо!
Рассчитывал ли адресат сей насмешки на эффект часовой бомбы, который окажет такой нетривиальный подарок? Наверняка рассчитывал, но совершенно в другом месте, обстоятельствах, окружении, а Лесли, получалось, с самого начала был смертником. Адель совершенно точно сохранила ещё крохи самосохранения, что толкали её прочь, к выходу, но чёткое понимание сложившегося недоразумения, грядущей казни безвинных, держало её на месте так, будто ноги к полу приросли. На пока ещё еле заметные изменения в шерифе отреагировали все без исключения. Первой была Клэр – в слепом стремлении оказаться от Уорда подальше, она всем телом подалась назад, взметнула руки, скованные наручниками, дабы закрыться, под весом стул опрокинулся навзничь, и она ударилась затылком о бетонный пол, но сознания не потеряла, лишь раззадорила уже было утихшую боль. Время замедлило бег, растянулось донельзя, смазало реальность происходящего.
Янтарные глаза распахнулись шире, впитывая слепящий свет допросной, когда до девушки донёсся хрип Лесли. На миг ей показалось, что тот одной ногой в могиле, трясущейся рукой она нащупала его медальон в кармане, хотела было приблизиться, чтобы отдать его, но старик вскочил с места, выхватывая его из ладони девушки.
- Беги! – Нильсон оттолкнул её руки, предчувствуя беду. Всё это было неправильно, нелепо, что-то сошло с рельс и готово было сорваться в пропасть. Адель отступала, медленнее, чем то было нужно, и взгляд её наконец-то, впервые за этот вечер, зацепился за неприметную, миниатюрную дырку на спине Уорда. Впору было списывать недоразумение на деятельность моли, если бы не отчётливый след, оставшийся на его коже. Как это могло случиться? Сознание, не зная, как впихнуть неподходящую мозаике видения мира деталь, зацепилось за неё, зациклилось, сковало движения. Она прильнула спиной к двери, золотистые волосы приподнялись вслед за сжатыми плечами, распластались по поверхности.
- Гектор, тебя ранили? - в вопросе не было беспокойства или опасение, но было непонимание, подозрение, напряжённость. Догадался ли шериф, что вопрос касается отметины от пули, или же ярость ослепила его настолько, что не позволяла реагировать ни на что, кроме выходки некоего мафиози из другого города?

Клер была одной из трех, которая уже ощутила ярость Гектора на себе, повторять это она не хотела, даже за деньги. Это было легко понять, но Лесли был готов. Он понимал, что устроил в городе и ради чего? Чей-то мести, но за это старому наемнику были заплачены деньги и осуждать клиента он не спешили или не мог.
- Беги! – лицо Нильсона было белое, а голос дрожал и хрипел. Он ухватился за медальон как за спасательный круг и как только сжал украшение в руке, осел на пол, успевая опереться о прочно стоящий стол. Пожилой мужчина начал задыхаться, стремительно слабея.
Уорд уже не чувствовал поврежденную спину, оборотень был охвачен праведным огнем. Ткань свитера вокруг дыры загрубела и потемнела от застывшей крови, от входного отверстия снаряда на коже осталась небольшая черная точка с красным вспухшим воспалением по краям. Но разглядеть детально повреждение – для этого необходимо было заставить Гектора остановиться, перестать двигаться и поднять край свитера.
- Гектор, тебя ранили?
Ривер не делала то, что говорил ей оборотень, опять. Шериф, сделав два стремительных, широких шага, оказался возле двери, ударяя по ней кулаком поверх головы Адель, которая так не вовремя начала задавать вопросы.
- Вон я сказал! – рыкнул он ей в лицо, обхватывая за плечо и дергая на себя, как раз тогда, когда замок с той стороны открылся и дверь раскрылась во внутрь допросной. Офицер слышал происходящее отчасти, но настойчивый звук удара и голос начальника – ему удалось понять и расслышать. – Следи за своим вторым ухом, а не за мной! – шериф орал и рычал так, что слюна проступила на губах, вырываясь изо рта. Вены на его лице вспучились еще сильнее, захватывая шею, кисти и ладони. Он был на грани. Она должна была слушаться, думать о себе, а не смотреть по сторонам!
Уорд толкнул ее в руки офицера. – Скорую вызовите, бля!
- Нет, старый сукин сын, с этого праздника жизни ты не уйдешь, не так просто, не сам. – прорычал Уорд, приближаясь к Лесли и склоняясь над ним, чтобы поднять за жилетку и рубашку с пола и поволочь из допросной прочь к главному входу. Карета скорой помощи должна была приехать за четыре минуты, не позже.
А Клер и Мэтт…еще час расправы над ними не настал, Нильсон выиграл им десять минут жизни, в страхе перед болью и страданиями.

Лицо Гектора было устрашающим, невозможно было смотреть на то, как до неузнаваемости исказила его какая-то безумная, животная ярость, не оставляя ничего из того, что Адель было знакомо или понятно. Однако в этот раз лицо Ривер изменилось по-иному, в ответ. Удар возле самой головы, конечно же, заставил девушку вздрогнуть, отозвался слабостью в конечностях, однако глаза её потемнели, брови опустились и сдвинулись к переносице, образуя глубокую борозду вдоль лба, в точности как у Уорда.
- Вон я сказал! Следи за своим вторым ухом, а не за мной! – взревел Гектор, и Адель незамедлительно ответила, пока офицер не схватил её за плечи, оттаскивая. Все прочее потеряло значение, кроме страшно проступивших вен на висках мужчины, кровавых капилляров в его глазах, достающих до серебристой радужки, оскаленных зубов и вязкой слюне на губах.
- Хорошо, Гектор. Я уйду, уйду, - чётко, чеканно, сухо и холодно произнесла Ривер фразу, отдающую сталью – она слов на ветер не бросала. Дальнейшее она помнила смутно, только несколько не рассчитанный толчок в грудь, выбивший воздух из лёгких, суету несчастного полицейского, на временный присмотр которому она попалась. Выглядела Адель неадекватно своему обычному состоянию – мышцы напряжены, зрачки расширены, но сознание крайне собранное, сосредоточенное, боли точно вовсе не существовало для неё на данный момент. Она послушно, но на негнущихся ногах села на лавку, поддаваясь нажиму одной руки офицера на плечо – другой тот уже разговаривал с сотрудником скорой.
Всё шло мимо Ривер, сквозь неё, ещё видевшей перед собой чистое безумие, едва сдерживаемое волей Гектора. Кажется, мимо пронёсся знакомый африканец, бросивший на девушку, похожую на призрака, недоумённый взгляд, в коридоре раздалось раздражённое «Опять она!». Суматохе, правда, развиться не дали – каждый тут чётко знал своё дело, не говоря уже о медиках. Адель не оглядывалась. Ноги несли её прочь из полицейского участка, навстречу небу, всё ещё тяжёлому, тёмному, беззвёздному, вполне соответствующему самоощущению Ривер на тот момент. Она не помнила, как оказалась в своём номере, бездумно уставившись в сторону ванны с дверью нараспашку, уже растерявшей всё тепло. Мысль, что посетила её, была какой-то отстранённой, точно и не принадлежала ей – нужно потребовать с администрации, чтобы поставили замок, щеколду, что угодно.
- Сколько в тебе боли. Ни конца, ни края, - простонала Адель срывающимся голосом в пустоту, согнувшись на краю кровати с помятым покрывалом, обнимая колени и плотно сжимая веки с трепещущими изогнутыми ресницами. А затем – отчего же так быстро? – наступило утро и Адель обнаружила себя свернувшейся в калачик на постели, в верхней одежде и сапогах, в намертво затёкшей рукой, на которой та лежала. К счастью, рабочий день не позволит ей погрузиться в воспоминания о боли, хаосе, безумии прошедшего вечера без остатка.

Было ли Гектору насрать на то, как повела себя Адель, прижатая к двери, как изменилось ее лицо, и покрылся коркой льда голос? В данном случае он не стремился напугать ее, заставить окаменеть или вспомнить, кем был ее отец и как Уильям себя вел. Сейчас Уорду нужно было только, чтобы Ривер сделала то, что от нее требовалось, причем это было жизненно необходимо.
- Хорошо, Гектор. Я уйду, уйду.
Ожидал ли оборотень от дочери церковника такой реакции? Нет, но удивляться было не место и не время. О том, что резервуар могла сдетонировать от такого к ней обращения в его участке, шериф был не в состоянии вспомнить и сконцентрироваться на этом.
Адель исчезла со скамейки, растворилась в воздухе, оставляя только истончающийся, ослабевающий сладкий запах. Как будто ее здесь и никогда не было, она не участвовала в этом безумии и не делала ничего такого, что могло поставить ее жизнь под угрозу.
- «Беги отсюда, пока есть силы!» - рыкнул Гектор, замечая отсутствие Адель, пустую скамью и возвращаясь в недры своего участка, чтобы сделать и закончить то, что начал. Боль в ребрах была невыносимой, позвоночник трещал по швам, но оборотень знал, как это унять...
В ту же ночь Мэтта, живого, но молчаливого и закрытого в себе, передали из полицейского участка в тюрьму в изолятор временного содержания для дальнейшего судебного процесса и заключения под стражу. Было установлено, что зеркальные поверхности заключенному были противопоказаны, они вызывали в нем припадок и истерику. Клэр было не отыскать, тело исчезло, записей о ее задержании в полицейском участке не наблюдалось. А на следующий день кто-то принес и передал, к счастью непосредственно в руки Уорду, найденное и пожеванное собакой ухо. Шериф обещал разобраться...
А Лесли Нильсон, удачливый старый сукин сын, растерял наконец свою удачу, выпил последний ее глоток, и скончался в операционной, потому что выживи он…
Поняла ли Адель после всего этого одно из правил Годфри? Дороги, ведущие в город, имели одно направление…и редко кому безнаказанно позволяли найти путь обратно. Видела ли дочь церковника свой путь обратно или он затерялся в парке, на чердаке, в отеле…или, может, кто-то съел его, проглотил желтые кирпичи, не оставляя выбора.

Поделиться402019-03-10 16:14:42

Автор: Adele River
the stolen fruit
Сообщений: 417
Уважение: +496

После того, как близко посаженные глаза женщины, на самом деле работавшей в парикмахерской, выловили на неприметной боковой колонке «Godfrey`s Daily» эпитафию в честь Лесли Нильсона, газета выпала из её ослабевших пальцев, взгляд заметался по салону, наполненному запахом разномастных лосьонов, лаков, спреев, прогретых горячими ножницами волос. Зазвенели колокольчики у входа, вошла постоянная клиентка, не менее постоянно испытывающая проблемы с тем, чтобы протиснуться через дверь. И только она было собралась что-то произнести, Виннифред повернула к ней голову в ореоле коричневых кудряшек и сказала быстро, точно укусила:
- Простите, мы сегодня закрыты по техническим причинам, - получилось слишком сухо, так что пришлось сдобрить фразу лёгким наклоном головы в сторону и задушевным, - Очень, очень будем ждать вас завтра.
Голос колокольчиков прозвучал повторно, Винни закрыла дверь вслед за недовольной клиенткой, повесила вывеску «закрыто» и с треском опустила жалюзи, хватаясь за сердце. И почему только самые непредвиденные, самые печальные новости застигают врасплох в самые неподходящие для того моменты? Ладно хоть она не имела привычки брать газету в туалет. К предстоящей вылазке вдовствующая миссис Уолш готовилась как к свиданию – взбила редкие, но пушистые волосы, щепетильно накрасила ресницы видавшей виды, уже подсохшей тушью и накрасила тонкие губы, критично оглядывая себя в зеркале. И кому только она хотела понравиться?
Годфри женщина знала как свои пять пальцев (по крайней мере, она в это свято верила и никому не позволила бы оспорить этот факт), потому как прожила здесь двадцать лет. И все эти двадцать лет она обещала себе, изо дня в день, что когда-нибудь да посетит часовню на окраине города, да только вот руки не доходили. Сначала сын влез в долги по самые уши, потом старик-муж стал совсем плох, да и каждодневные дела просто не давали Винни оторваться от дел, но теперь… Наверное, это был знак свыше.
Трясясь в автобусе, она глядела в запотевшее окошко автобуса на то, как мимо проносятся снежные просторы с далёкой чёрной, пугающей полосой леса. Пустырь, который предстояло одолеть перед тем, как попасть на кладбище и часовню, выглядел устрашающе-далёким – столько, пожалуй, женщине на своих двоих не доводилось ходить вот уже лет пять. Дорожку тут замело, так что преодоление пути стало пыткой, ноги проваливались в снег по щиколотку. Здание из размытого чёрного пятна (не с её зрением, по крайней мере) вскоре превратилось в квадрат с конической крышей. Крест на крыше, являющийся символ всем потерянным и обездоленным, становился всё чётче. Всё ближе.
Сначала – отыскать на старом погосте неприметную, скупую могильную плиту, уже на подходах к которой Виннифред, слишком старая и усталая для всего этого дерьма, разразилась громким рыданием. Она счищала снег, нападавший за весь прошедший день со всех камней, которые находила, пока пальцы не прошлись по рельефу выточенной надписи «Лесли Нильсон». Портрета на камне, естественно, не было, только строгий росчерк католического креста, под ним – дата жизни. Ноги у Винни подломились, и она села на ближайшую лавку, не переставая взглядом обводить расплывающуюся дату смерти – слёзы лились ручьями по лицу с несколько обвисшей кожей. Затем, спохватившись, она положила к основанию камня две пожухлые белые гвоздики и высморкалась в платок, качая головой. Тушь оставила на щеках две чёрные полосы и следы от ресниц под болезненно покрасневшими глазами. Лицо скорби всегда было неприглядно, а красиво плакать умели только актрисы или те, кто это делает неискренне.
Виннифред припомнила сияющее лицо Жаннет, когда та шёпотом рассказывала о тайной помолвке, а та в ответ потребовала немедленно познакомить её с объектом воздыхания. В молодости Лесли был неприметным на первый взгляд пареньком, но было в нём что-то такое, из-за чего окружающие быстро забывали о его недостатках. Неуёмная энергия, неусидчивость, глаза, сияющие силой жизни. Поэтому Винни, сначала решившая отговорить сестру от опрометчивых решений, так же поддалась не только харизме этого наглого мальчишки, Лесли, но и тем воодушевлением, которым наполнялась Жаннет в его присутствии, точно становилась другим человеком.
В то время как Жанна жила в своём свежесплетённом семейном гнезде, Винни несли ветры поиска собственной судьбы - она сменила трёх мужей, соответственно, три места жительства и какими-то судьбами оказалась в Годфри. Когда Жаннет умерла, Виннифред не понадобилось читать газет, чтобы ощутить её смерть – те были близнецами, связанный до кончины одной из них. А теперь парикмахерша с Холдер-стрит, кусочек очередной маленькой трагичной истории, сидела у могилы последнего человека, связывавшего её с солнечными днями прошлого. В том, что тот нашёл смерть от шальной пули, Винни даже не сомневалась. Она стояла некоторое время, положив ладонь на камень, разговаривала с ним вслух ещё около часа, эмоционально, точно с живым человеком, рассказывая нелёгкие годы своей жизни, несколько абортов от нелюбимых мужчин, о чуде рождения сына и наладившемся времени последних лет. Ей было о чём рассказать, но какое дело мёртвому до этих историй. Она опустила взгляд на надгробие, и только сейчас близоруко моргнула, заметив острый блеск, загрубевшими пальцами провела по поверхности. Цепочка?
И как же она сразу не заметила…
Внутри кулона было бережно хранимое фото Жаннет в возрасте лет сорока. Прекрасно сохранилась, а от невзгод ветра фотографию сохранила крышка медальона. Винни невольно подняла голову, будто могла ещё заметить кого-то, кто мог оставить здесь этот символ на память. Она улыбнулась, захлопнула крышку и похлопала раскрытой ладонью по камню, точно то было плечо.
- Покойся с миром, Лесли. Передавай Жанне привет. Пусть на меня не злится, я вас вместе взятых переживу, ясно вам? - ещё всхлипывая и отирая платочком слёзы, женщина направилась к часовенке, исполняя своё намерение двадцатилетней давности. Следовало исповедоваться и прочесть молитву в светлую память. Ведь Нильсон был не только профессиональным киллером, но и любящим мужем, отцом, и дедом.