Дела закончились только к вечеру.
– Спасибо. Передай от меня Стиву «привет» и «пошел в жопу». Он знает за что.
Джек распрощался с дальнобойщиком и, остановившись на минуту посреди улицы, достал смартфон. Как всегда – пустой экран блокировки, но оно и неудивительно, кому нужно будет – достанут его и без всякой сотовой связи. Он не переставал задаваться вопросом, зачем ему вообще нужен этот гаджет. Он зашел в раздел сообщений и открыл последний активный диалог – с Кей. Нужно будет узнать ее полное имя, потому что одинокая буква «К» в контактах выглядит так, будто это номер скрываемой любовницы.

«я в пути»

Джек никогда не писал длинных текстов в смс-ках, сокращая все просто до смешного. Не то, чтобы ему было лень, нет, просто он вообще не вполне любил текстовые переписки. Ему интереснее было разговаривать, слышать интонацию, поэтому он чаще звонил, чем писал. Но сегодня хотелось сохранить какую-то интригу, а не портить весь сюрприз излишней радостью в голосе. До Кей юноша решил добраться пешком, да и вообще, машину он заводил только в загородные поездки. Одет он был ничем не интереснее обычного – темно-серые джинсы, собравшиеся складками на тряпичных черных кедах с белой подошвой, зеленоватая едва свободная футболка без принта, черная толстовка на молнии и, естественно, с капюшоном. Солнце уже садилось, освещая Город красноватым светом лишь слегка, поэтому сейчас капюшон покоился на мальчишеских плечах, а прическа напоминала место возникновения торнадо. Джек еще раз проверил смартфон, ожидая увидеть там хотя бы сухое «Ок», но ожидания не оправдались. Вампир только собирался убрать его в задний карман, как услышал звук уведомления о новом сообщении, сопровождающийся легкой вибрацией. Прочитать сообщение, не разблокировав телефон, не получалось, потому что в него была вложена фотография. Юноша нехотя провел пальцем по экрану и еда не выронил устройство из рук от неожиданности. Сообщение действительно состояло из одной лишь фотографии и первым, что он на ней увидел – была Кей. Она лежала на узкой асфальтированной дорожке, кажется, без сознания. Это было явно недалеко от ее дома, он узнал место по окружению. Джек хотел сорваться с места и быстрее отправиться к ней на выручку, но взгляд зацепился еще и за какую-то мужскую руку, видно случайно попавшую в кадр. На тыльной стороне ладони и фалангах пальцев отчетливо были видны до боли знакомые татуировки. Райли вспомнил, как точно такой же кулак летел ему в лицо, в числе прочих, примерно с неделю назад.
– Вот же кусок дерьма, – с трудом сдерживая ярость, прошипел сквозь зубы Джек, и, секунду спустя, телефон снова отдался в ладони вибрацией.

«В лесу у старого колодца. Приходи один. У тебя два часа».

Он со всех ног помчался в лес. Он знал, о каком колодце идет речь, потому что, несмотря на обширные годфрийские леса, колодец (во всяком случае – старый) был там всего один. Двух часов не понадобилось, он прибежал буквально за минут двадцать пять, но черт знает сколько эти ублюдки держали Кей, перед тем как отправить сообщение с ее мобильного. Его рвало от злости, он жалел, что не нашел подонков еще на прошлой неделе и не выбил из их голов всю дурь вместе с мозгами. Он до боли сжимал кулаки, представляя, как обласкает ими лица этих мразей. Вампир уже подбегал к колодцу, когда услышал заливистый мужской смех и треск костра. Сюда лучи закатного солнца уже никак не попадали, поэтому горящий хворост оказался единственным источником света. Мальчишка скользнул в обход, стараясь передвигаться как можно тише, но при этом и как можно быстрее, а громкий веселый гул только помогал ему оставаться незамеченным. Джек оказался позади Кей, а потом на корточках ее обошел и принялся освобождать от оков.
– Держись, – шептал он, пока развязывал руки и осторожно срывал скотч в лица, – Все будет хорошо.
Ему стоило сначала вырубить этих идиотов. И он очень хотел это сделать сразу, как услышал их голоса. Но здравый смысл подсказывал, что стоит сначала увести Кей подальше, в безопасное место, потому что иначе она пострадает – не от их рук, так от его точно. С другой же стороны, сейчас он сидел спиной к ним, что можно смело назвать стратегическим упущением, потому что один верзила заметил Джека и теперь приближался к нему, занося видавшую виды бейсбольную биту.
– Осторожно! – теперь, когда у Кей была возможность снова колдовать, она смогла уберечь его от удара по голове.
Джек молниеносно встал и развернулся теперь уже лицом к обидчикам. Кто бы мог подумать, что они так сильно разозлятся из-за мелкой шалости, что попытаются найти его второй раз. Он сам ринулся сокращать дистанцию между ними, чтобы увлечь их подальше от Кей и ее случайно не зацепило в предстоящей драке. В этот раз он не станет для них пиньятой, в этот раз они заплатят за все, что случилось по их вине. Вампир на бегу обнажил клыки и бросился на первого попавшегося ублюдка. Их пятеро, а он один. Правда тем, что с битой, моментально занялась Кей, явно наслаждаясь процессом, а вот Джек был в предвкушении разорвать на части оставшуюся четверку. Прилив адреналина еще больше усиливал и без того нечеловеческую силу, поэтому он с наслаждением раскидывал обидчиков во все стороны, не позволяя атаковать себя одновременно. Когда просто играть ему наскучило, юноша резко схватил отбившегося от общей массы негодяя за шиворот и протащил по сырой земле несколько метров, быстро удаляясь от остальных. Он впился клыками в его шею и, не позволив выбраться из мертвой вампирской хватки, жадно начал поглощать кровь, даже казалось, что глаза стали приобретать красный оттенок. Ему не потребовалось много времени, чтобы практически полностью обескровить мужчину. Он закончил как раз тогда, когда его уже нагоняли остальные, небрежно отбросил давно бездыханную тушу в сторону и, с наслаждением проведя кончиком языка по клыкам и губам, громко, будто играючи, завопил:
– Кто хочет быть следующим?!
Безумная и чертовски довольная улыбка разошлась по его лицу, едва-едва освещаемая рассеянным лунным светом. Не медля, он бросился в оставшуюся толпу и принялся кусать их шеи, едва ли не отрывая куски плоти, заставляя теряться в пространстве, нервно прикладывая ладони к хлещущим кровью местам. Теперь их заботило лишь собственное выживание, поэтому они старались убежать, отползти куда-нибудь, молясь своим богам, чтобы до них Джек не добрался. Он уже теперь не слишком спешил, стремясь продлить это чувство эйфории, когда поглощаешь «живую» кровь, пропитанную страхом. Вампир постепенно осушал каждого из них, а когда последний оставшийся все-таки нашел в себе силы встать и убежать, нагнал бедолагу и повалил на землю, прямо на том месте, где все еще трещал костер. Не так уж и долго ему осталось страдать.
Он специально оттаскивал первого мужика, заставляя и остальных проследовать за ним. Джек знал, что тот зверь, которого он старательно прячет, вот-вот вырвется наружу и жажда крови затуманит его разум. Нельзя было подвергать опасности еще и Кей. Но вот он снова рядом и, лишь на секунду замешкавшись, бросился на магика. В следующее мгновение его шея характерно хрустит, и вампир падает на землю. Клыки тут же вернулись к исходному состоянию, веки, будто в припадке, задрожали, он потерял сознание.

Пробуждение было странным. Как и любое за пределами любимого матраса или еще кое-какой конкретной кровати. Он с трудом разомкнул глаза, пытаясь побороть тяжелые веки, так и тянущиеся к земле. Деревья, земля, трава, немного опавших листьев, несколько бездыханных туловищ. По спине прошелся холод от промерзшего камня. Картинка очень медленно начинала восстанавливаться. Сколько времени он пробыл в отключке? Он приподнял правую руку, старательно разглядывая ладонь, покрытую засохшей кровью. Судя по всему – не его кровью. И, вероятнее всего, тут даже не одна группа. Он чувствует, как кто-то сжимает вторую его ладонь и, настолько быстро, насколько это можно в таком странном – чугунном – состоянии, оборачивается. Глаза сталкиваются с уже знакомыми небесно-голубыми, и он, сопоставляя в голове картинки (кровь, лес, Кей), резко отстранятся, стараясь отползти на безопасное расстояние от магика. До боли знакомая картина. «Я на нее напал? Она жива?», – мельтешат в голове вопросы, обращенные к сознанию, – «Я не вижу следов укусов, я не бросался? Кто меня отключил? Кто вырубил всех этих ублюд…»
Теперь он вспомнил, как и почему здесь оказался. Быстрое прощание с водителем, он идет с бутылкой дорогого вина к дому зельеварки, получает смс-ку и со всех ног мчится сюда, к старому колодцу посреди годфрийского леса. А дальше? Всегда, когда разум Джека захватывала его темнейшая, неконтролируемая, сторона, он сам никуда не пропадает. Это все он же, просто ведомый животными инстинктами и жаждой. Но, наверное, это такой защитный механизм – обращать в туман последние воспоминания, потому что если он также ясно будет их помнить – быть беде. Один раз он уже пытался наложить на себя руки, но струсил. Нет никаких гарантий, что он не попытается сделать этого снова. И уж тем более нет гарантий, что в этот раз он снова испугается. Мало того, что времени с прошлой попытки прошло очень много, так в эти два последних раза он чуть не убил двух важных его сердцу людей. В этот раз едва ли его кто-то сможет остановить.
– К-Кей? – с явной дрожью в голосе, наконец, произносит вампир, – Ты… в порядке?
Он еще раз бегло провел взглядом по ее телу. Следов укусов не видно, крови – даже чужой – тоже не наблюдалось. Все хорошо? Но как он себя остановил? В прошлый раз он точно помнил, как пытался себя остановить, но в этот… Все в тумане, и это неимоверно раздражало. Нужно было срочно восстанавливать в голове сценарий происходящего, и сейчас в этом вопросе помочь могла только Кей. К слову, не выглядела она напуганной или хоть капельку помятой. Она будучи связанной казалось загнанной в угол, но сейчас, кажется, все у нее было хорошо. Или, если верить психологии (в которой, правда, Джек вообще ни черта не смыслил), все настолько плохо, что она скрывает все за этой странноватой улыбкой. Джеку думать вредно, нужно срочно это прекращать и получать, наконец, ответы. Факты.
– Шея. Странное чувство, – он обхватил ладонью заднюю часть своей шеи и начал делать круговые движения головой, стараясь размять, пока неприятная боль не щипнула его на очередном повороте, – Ауч. Как будто я ее ломал. Ни черта не помню, веришь? Долго я тут вообще... сижу?
Вставать было неимоверно лень. Такое чувство, будто все силы покинули вампира, хотя судя по иссушенному трупу у костра (хэй, у него, кажется, начинают гореть волосы!), он недавно питался. Может он переел? Вампиры вообще могут переесть? В последний раз «до отвала» он наедался в свои девятнадцать, поэтому сейчас точно был не в состоянии вспомнить, как он себя тогда ощущал. Хорошо помнит только, что на душе было паршиво. В конечном счете, он так и остался сидеть, внимательно наблюдая за реакцией Кей, не менее внимательно слушая ее ответы и борясь с желанием закрыть веки снова, погрузившись в сон.

Наверное, кому-то покажется странным – сворачивать шею своему другу, но в данном случае это было, как минимум, необходимо. Если бы Кей этого не сделала, скорее всего лежала бы прямо здесь, на сырой земле, бездыханная и обескровленная. Вампир еще раз задумчиво почесал шею, размышляя о том, что неплохо было бы иметь такой вот «выключатель», который мог бы останавливать его в участившиеся в последнее время моменты безумия. С губ слетела едва заметная улыбка, символизирующая облегчение. Все (ну, почти) живы, здоровы и отделались лишь парой царапин. К тому же, теперь об этих подонках можно было забыть, едва ли они причинят еще хоть кому-нибудь вред.
– Спасибо, – только и успех тихо выдохнуть Джек, прежде чем Кей к нему приблизилась.
Сначала он немного напрягся, не зная чего ожидать от этой девушки, но почти моментально расслабился, стоило ее пальцам нежно прикоснуться к пострадавшей шее. Кажется, он забыл как дышать. И хорошо, что вампирам дышать вовсе ни к чему, потом что иначе он бы уже задохнулся. Кей медленно сокращала между ними дистанцию, а Джек, с одной стороны, догадывался, что вот-вот произойдет, а с другой, не мог быть сейчас ни  в чем уверен. Так он и застыл с приоткрытым ртом и округленными глазами, упираясь руками в сырую землю, отчаянно вцепляясь в нее пальцами, будто опасаясь, что сейчас она под ним провалится. Кей накрывает его губы своими, он на мгновение теряется, как будто не ожидал, что это произойдет, но потом опускает ресницы и отвечает на поцелуй. Ему нравится то, что сейчас происходит, хотя он не до конца отдает себе в этом отчет. Он поддается ей, он принимает ее неожиданные ласки, у него даже мысли в голове не возникает о том, что это может быть как-то неправильно. Он падает назад, упираясь теперь локтями в промозглую поверхность, с его губ срывается тихий стон. Кей же, похоже, не спешит останавливаться, все ближе продвигаясь к вампиру, располагаясь верхом на его бедрах, и, обхватывая его лицо руками, вновь припадает к его губам. Джек не понимает, что между ними происходит. Со стороны посмотришь – жуть сплошная: какие-то больные подростки посреди леса, в окружении пяти бездыханных тел, местами перемазанные чужой кровью, наслаждаются компанией друг друга. Но он ведь обещал дать этим отношениям шанс? Джек резко обрывает поцелуй, хватает Кей за бедра и переворачивает так, что теперь ей приходится спиной чувствовать холодную мокрую землю, а сам клыкастый нависает сверху. Он смотрит в ее голубые глаза с полминуты, тяжело дыша, а потом будто срывается и покрывает горячими поцелуями уголок ее губ, подбородок, шею (особенно шею), ключицы. Одной рукой он удерживает себя на весу, а второй оглаживает ее талию, медленно скользя вверх, запинаясь пальцами о ребра.

Они вновь находились у этого проклятого колодца, прижавшись спинами к холодному камню, ярко контрастировавшему с температурами их тел. Пальцы их рук переплелись, и они оба пытались восстановить сбившееся дыхание. Сложно что-то говорить о Кей, но вот Джек точно чувствовал себя как-то не естественно и потому не спешил нарушить возникшую тишину. Дождь лил как из ведра последние полчаса и до сих пор даже не думал прекращаться. Магик выглядела весьма потрепанной после всего, что успело произойти в этом лесу, почти вся одежда была разорвана едва ли не в клочья, а Джек, кажется, в каком-то животном порыве, дорвал то, что от нее осталось.
– Черт, прости, – спохватился он, когда вспомнил, что это исключительно вампирская особенность – не мерзнуть.
Юноша снял с себя футболку и передал Кей, и, пока та меняла рваную ткань на грязную, но зато целую, одежду Джека, поднялся на ноги и потянулся за толстовкой, сброшенной недавно в паре метров от них.
– Вот, это тоже надень. А вообще, пора бы отсюда уходить. Не хотелось бы, чтобы ты заболела.
Он присел на колено перед девушкой, помогая накинуть на дрожащие от холода плечи толстовку, натянул ей на голову капюшон и притронулся ладонью к ее щеке, мягко оглаживая большим пальцем.
– Я знаю тебя всего второй день, но никогда бы не подумал, что ты можешь быть так чем-то напугана. Я про то… когда ты была… ну, связана. Такое чувство, знаешь, как будто дело было не только в общей беспомощности. Ты видела этих ублюдков раньше?

После того, как Кей рассказала о своем прошлом, вампир спешно отстранился. Если ей действительно так неприятны чужие прикосновения, почему она позволяла ему себя трогать? Он не видел и не чувствовал ни малейшего сопротивления с ее стороны ни на складском помещении супермаркета, в вечер их первой встречи, ни сегодня, когда они вцепились друг в друга будто неугомонные подростки. Ошибался? Ничто не заметил, потому что не обращал на это внимание? Был поглощен собственными чувствами и ощущениями? Ему вдруг стало неловко за все то, что он с ней сделал, пытаясь представить, насколько отвратно она себя могла чувствовать в такие моменты. И, тем не менее, он не мог смотреть, как она мерзнет здесь под столбом дождя, поэтому ловко подхватил магика на руки, крепко прижимая к себе в отчаянной попытке хоть немного согреть, и помчался прочь из леса, на ходу шепнув дрожащей от холода девушке:
– Прости за это, но другого быстрого способа вернуться в город просто нет.
Это был один из тех редких случаев, когда Джек пожалел, что не пригнал на машине. В такой ливень было бы комфортнее добраться до дома в салоне, чем на своих двоих. Не самым разумным решением было оставлять трупы прямо посреди леса. Нужно было, хотя бы, в колодец тела сбросить, глядишь – набухнут, расплывутся и совсем скоро станут неопознаваемыми, если вообще не сгниют до костей. Джек не особо разбирался в по-настоящему мертвых, но мысль все равно казалась довольно разумной. Времени, правда, на это не было: Кей рисковала совсем окоченеть, дожди осенью довольно суровы, а ночной ветер только усугублял ситуацию.
Всю дорогу до Годфри вампир не снижал скорость, а ближе к знакомым улицам и вовсе максимально ускорился. Славься вампирская выносливость, особенно после того, как поел, что называется, «от пуза». Здесь дождь уже заканчивался, как раз когда Джек подходил к крыльцу ее дома. Он аккуратно положил девушку на раскладной стул на веранде, выбил дверное стекло и открыл изнутри дверь.
– Я заменю его. Позже, – как будто сам себе сказал юноша и вновь повернулся к Кей.
Он хотел снова взять ее на руки и внести в дом, но побоялся лишний раз коснуться, итак практически вжимал в себя всю дорогу от колодца, поэтому подхватил сразу весь стул и, с трудом вписавшись в двери, протащил его внутрь. Это был первый раз, когда он оказался у нее в гостях, и это казалось странным. Не потому, что сам дом заставлял чувствовать себя не так, как обычно (очень уж специфическим вампиру казался интерьер), а потому что он попал сюда по весьма неестественным причинам. Джек присел на корточки, пытаясь заглянуть под закрытые веки Кей, а потом неспешно начал говорить:
– Серьезно, прости меня, – он тяжело выдохнул. Хотелось коснуться ее руки в знак поддержки, но ведь от этого могло стать только хуже, – Я не знал, не догадывался даже, что у тебя есть эта… фобия? Не хотел причинять тебе… боль.
Моментально вскочив, мальчишка засеменил по гостиной, пытаясь найти какой-нибудь плед, проход на кухню и себе место. Но все безуспешно. У него опыт хоть каких-нибудь отношений с девушками ограничивался Эмили, и он точно знал, как ее можно утешить – касаниями. А что делать с той, кто этих касаний панически боится?

Он с облегчением выдохнул, когда осознал, что на него, по каким-то необъяснимым причинам, общее правило не распространяется. Это действительно казалось странным, потому что то, с какой неприязнью Кей говорила о своем прошлом и его последствиях, давало весомый повод полагать, что в таких вещах исключений быть не может. Но когда он смотрел в ее полные искренности глаза, все сомнения пропадали как-то сами собой. Он крепче прижал ее ладонь к своей груди, сквозь нее ощущая биение собственного сердца.
– И что же во мне такого особенного? – с ехидной улыбкой спросил Джек, когда Кей прижалась к нему всем телом, заключив в крепкие объятия. Не дожидаясь ответа, парень подхватил девушку за бедра и понес куда-то по лестнице наверх, – Там же ведь спальня, да?
Спальня действительно была там, и найти ее не составило труда. Аккуратно вписавшись в дверной проем, Райли уронил девушку спиной на мягкую постель и, сам не сдержав равновесия, навис над ней где-то на полминуты, после чего все же отстранился и приземлил свою задницу на пол, прижавшись спиной к кровати.
– Ты мне тоже нравишься, – чуть запоздало ответил Джек. Он был немного взволнован и, вероятно, чтобы успокоить мечущееся, словно птица в клетке, сердце, начал перекидывать свой кулон между фалангами пальцев туда-обратно, – Знаешь… У меня практически нет друзей или еще кого-то, кто бы меня не ненавидел, поэтому все это… Ну то, что происходит. Все это для меня как-то в новинку. Но один дорогой человек сказал мне, что стоит дать «этому» шанс, так что…
Вампир оторвался от своего бесполезного занятия и запрокинул голову назад, чтобы пусть и вверх-ногами, но видеть лежащую на кровати Кей. Матрас на постели оказался безумно мягким, голова в нем утопала будто в какой-то облачной подушке, успокаивая мысли, будто упорядочивая их в каком-то своем, но правильном, порядке. Думать и правда стало легче, как и признавать все то, что происходит с ним последние несколько дней. И, наверное, легче было еще и от того, что буквально вчера Эмили «одобрила» их с Кей знакомство. Еще и в гости позвала. Надо, кстати, об этом не забыть.
– Я редко такое говорю, – да почти никогда он такое не говорит, если быть уж совсем откровенным, – но я хочу узнать тебя лучше. Родители всерьез назвали тебя Кей? А, впрочем, это даже не важно. Давно ты в Годфри? Я раньше тебя здесь не видел. И эта твоя магия. Когда ты поняла, что наделена этим даром? Круто, наверное, вот так вот бросаться заклинаниями направо и налево, – он задорно раскидывал руками в стороны, имитируя какую-то непонятную и очень отдаленную магическую деятельность, а потом так засмеялся, что чуть не подавился, – В общем, расскажи мне о себе все, что сочтешь нужным, а я постараюсь не уснуть.
Джек устало потянулся, но всерьез был готов слушать интересные рассказы от девочки по имени Кей.

Пока Кей зарывалась тонкими пальцами в его волосы, Джек только и делал, что смотрел куда-то будто сквозь потолок и словно на повторе слышал фразу «мне еще предстоит научиться знать меру». За неделю – неделю! – он сорвался уже два раза, и оба раза пострадали близкие люди. Да, пожалуй, он уже мог называть зельеварку близким человеком тоже, пусть знакомы они всего каких-то пару дней. И это ужасно пугало, заставляло ненавидеть себя и свою сущность с новой силой. Он ведь так хорошо себя контролировал все эти годы – да у него и в мыслях не было вновь бросаться на людей! А сейчас у него в голове будто какая-то логическая цепочка выстроилась. Даже не цепочка, а, знаете, такая пробковая доска с фотографиями, газетными вырезками с выделенными хайлайтером ключевыми словами, и красными ниточками между всем этим, обмотанных вокруг воткнутых разноцветных кнопок. Первый его срыв, если исключить события семидесятилетней давности, случился с Марией, когда они катались по Айдахо. Она тогда, помнится, чуть ли не силком заставила его коснуться клыками пьяного охотника-любителя. Труп номер один. Потом он почти пять лет снова держал себя в руках, а там случился казус с Эмили. Он, конечно, был при смерти (хотя, вероятнее, он бы впал в спячку, пока кто-нибудь его кровью принудительно не опоил), напуган до усрачки, и подруга его страху добавила своими переживаниями. Но все равно какое-то слабенькое оправдание, если честно. В этот раз без летальных исходов, и то хорошо. И вот он – третий раз, буквально через семь, мать его, дней. Чувствуете, да? Шестьдесят пять лет – пять лет – НЕДЕЛЯ. То, с какой скоростью уменьшается разрыв между подобными срывами, пугал больше, чем что-либо другое на этом свете. Такими темпами и с ума сойти не долго. А там, глядишь, Френчи подсуетятся и с превеликим удовольствием рубанут голову нерадивому вампиру. Так, о чем это мы? Ах, да. Второй, третий, четвертый, пятый труп. Хорошо, что одного прикончила Кей, иначе был бы и шестой. На самом деле, у Райли могут уже сейчас возникнуть проблемы, учитывая, что по его вине погибло четыре человека разом. Нужно было что-то сделать с трупами, определенно следовало. Глупый, совершенно не смотрящий в будущее вампир. В этом весь Джек, живущий, чтоб его, моментом. И вот именно сейчас, подводя итог всему этому крышесносящему безумию – все три раза его так или иначе заставили обнажить клыки те, кому он доверился. Но он ни одну из них не винил, потому что сам всегда скрывал эту свою темную сторону, а в итоге она вскрывается каждый раз самым неприятнейшим образом.
Из этих непривычно продолжительных раздумий Кей вырвала его довольно забавным образом – взяв с вампира обещание не смеяться над ее настоящим именем. Он промямлил что-то похожее на мычащее «угу», будучи уверенным, что нет такого имени, которое звучало бы хуже, чем его второе. Но реальность превзошла его ожидания, когда магик, наконец, раскрыла перед ним эту карту. Он взорвался безудержным хохотом, про себя отмечая, что Джек Девкалион – это, оказывается, еще не так страшно. Но раскрывать себя преждевременно не стал. В итоге они оба сидели едва ли не в слезах от смеха – один просто уже не мог остановиться ржать, а вторая, видимо, «заразилась». Когда же они, наконец, успокоились, Кей практически обязала парня остаться на ночь, подарила легкий, почти воздушный, поцелуй и скрылась за дверьми ванной комнаты. Джек сам не заметил, как снова принялся теребить недавно подаренный кулон, а когда поймал себя за этим действом, тут же будто вышел из какого-то заторможенного от усталости состояния. Он достал смартфон и, убедившись в отсутствии пропущенных звонков и смс-ок, принялся набирать сообщение для Одуванчика: «прости, что не пришел сегодня на ужин. замотался совсем». А потом, несколько секунд подумав, отправил еще одно: «со мной все хорошо». Звонить было поздновато, Эмили вполне могла видеть уже десятый сон, поэтому он ограничился двумя этими смс-ками. Заблокировал телефон, бросил его на прикроватную тумбочку, наспех стащил с себя обувь и провалился в сон сразу, как только коснулся подушки. И даже магия Кезайи-Селестины не смогла его разбудить. Сквозь сон он ощущал тепло ее тела, ее нежные, но крепкие, объятия, сам развернулся и приобнял девушку, блаженно улыбаясь.
– Спкн нчи, – не просыпаясь, на автомате, пробубнил вампир, зарываясь носом в макушку магика.

В последний раз Джеку снились сны еще до обращения, как будто с началом «новой жизни» у него эту возможность – видеть сны – безбожно отобрали. Хотя, иногда по утрам его не покидало ощущение, что что-то за ночь он увидеть и успел, но ни разу не смог вспомнить, что именно. А в эту ночь произошло нечто странное. К нему пришел кошмар, но настолько расплывчатый, урывистый, непонятный, что вампир толком испугаться не сумел, лишь несколько раз недовольно покривил лицом, не просыпаясь. И все бы ничего, но после такой непонятной и очень непривычной ночи, голова трещала, а чувство бодрости с пробуждением не наступило. Да он, возможно, и не просыпался бы вовсе, если бы Кей тепло не выдохнула ему в ухо что-то про Одуванчика. Его одно лишь упоминание этого имени вырвало из сонного состояния. Он резко распахнул глаза, а когда перед ними предстали черные стены и вообще не вполне знакомая обстановка, чуть было вообще с кровати не свалился, пока руками в панике махал. И, наверное, свалился бы, если бы на его плече не расположилась голова Кей.
– А?! Что?! – он пытался понять, где находится, как тут оказался, и что произошло с Одуванчиком, пока он спал. К счастью, воспоминания вернулись быстро, – Мм, Кей. Привет, родная.
Его голова снова соприкоснулась с подушкой, а вампир с облегчением выдохнул. Но через минуту осознал, что одуванчиковая проблема так и осталась нерешенной, поэтому ловко выполз из-под подруги и, скатившись с постели вместе с доброй частью одеяла, случайно утянул за собой и Кей. Он где-то секунд десять смотрел в голубые глаза упавшей на него девушки, а потом в порядке дурачества укусил за ее нос.
– Нехорошо читать чужие переписки, – едва сдерживая смех, пробубнил Джек и потянулся рукой к упавшему рядом с ухом телефону.
«Ничего страшного, жду тебя в любой другой вечер. Приятной ночи, мой рыцарь». Он блаженно улыбнулся, отметив, что ночь и правда закончилась приятно, снова заблокировал мобильник и отложил в сторону.
– Отбой тревоги, все в порядке, Одуванчик цел и невредим. Могу я еще немного поспать? Голова трещит, – он уперся основанием ладошки в собственный лоб, не переставая улыбаться, глядя на магика, – Еще буква-а-ально пять минуточек.

Он знал, конечно, что когда-нибудь придется рассказать Кей об Эмили, но почему-то самостоятельно эту тему не поднимал. То ли какого-то особого момента ждал, то ли подходящего случая, когда это придется к слову, то ли просто сам никак не мог решиться. Оба дня он наслаждался обществом магика и, наверное, нутром чувствовал, что ей может оказаться не по нраву слушать его рассказы о подруге детства. Он и Марии-то в свое время об Эмили всего в двух словах распространился, и то только тогда, когда встретил Одуванчика уже в Городе и она осталась ночевать у них в квартире. Для него это всегда было чем-то личным, хоть он и понимал, что скрывать такого друга никак не выйдет.
Кей, тем временем, не давала вампиру возможности пошевелиться, практически прибив к полу бедрами и крепко вцепившись в его шею. Ему, конечно, нравились ее нагловатые поцелуи и дерзкие укусы, но сейчас, кажется, предстоял серьезный разговор.
– Это самый близкий моему сердцу человек, – без задней мысли начал вещать Джек, иногда прерываясь на короткий кашель, вызванный определенными затруднениями с дыханием, – Мы познакомились… в мае две тысячи второго, ей тогда всего лет пять было. Она была первой, кто не оттолкнул меня из-за моего, знаешь, отвратительного характера.
Наверное, в любой другой ситуации он бы ограничился лишь первым предложением, но в голове прочно поселилась мысль о том, что от Кей такие вещи лучше не скрывать, если он действительно будет пытаться строить какие-то с ней отношения. Эмили была и будет неотъемлемой частью его жизни, поэтому умалчивать о чем-то таком не было бы отличным решением. Тяжело выдохнув, совершенно не представляя грядущей реакции зельеварки, вампир продолжил:
– Я почти шестьдесят лет в одиночку скитался по Штатам, а в тот день обрел первого своего настоящего друга.
Джек расплылся в широкой улыбке и прижал левой рукой кулон к груди.
– О, кстати! – он не дал магику возможности хоть что-либо ответить, – Она очень хочет с тобой познакомиться.
Парень вновь схватил в руки телефон, хотел было набрать номер Эми, но вовремя вспомнил, что день сегодня рабочий, и она наверняка уже пьет ароматный кофе перед очередным эфиром с утренними новостями. Он снова зашел в раздел смс-ок и наскоро набрал сообщение: «мы с Кей зайдем сегодня вечером», и тут же закинул телефон куда-то на кровать.
– Отменяй все свои планы на вечер, Шоколадка, вечером мы идем на ужин к Одуванчику. Она потрясно готовит, тебе обязательно понравится.