Все охотники обязаны выполнять множество предписаний, и получать кучу лицензий, чтобы получить возможность побегать по лесу с оружием в руках. Так как Леви планировал с пользой провести время в охотничьих угодьях близ Годфри, то имел все необходимые лицензии и разрешения. Основные получил давно, а миннесотские ему сделал адвокат недавно. Таким образом, Леви имел официальное разрешение на отстрел двенадцати особей зимующей птицы (фазан, куропатка, рябчик, перепел), одного волка, и животных-вредителей (койоты и кабаны, например) без ограничений. Кроме того, его лицензии были комбинированными, разрешавшими наряду с боухантингом еще и боуфишинг. Рыбы ему разрешалось выловить до 30 кг. Все лицензии и разрешения оплачены, и имеют  необходимые сертификации и регистрации от департаментов природных ресурсов США и Миннесоты. Однако, по законам штата Миннесота, Леви был обязан представить оружие и документы в местную полицию для регистрации, чтобы получить отдельное разрешение на охоту и карты разрешенных угодий для нее от самого шерифа. Понимая, что оформление документов и карт займет у полиции время, Леви решил сразу озаботиться регистрацией, а потом уже решать проблемы с домом. Впрочем, в полиции ему могли вернее подсказать, где тут можно найти строителей и уборщиков. Поэтому утром после ночевки в гостинице он сразу отправился в полицейский участок Годфри.
Подъехав к зданию, Леви выгрузил из багажника две больших увесистых кофра с логотипами «Bear», в которых аккуратно были сложены все его охотничьи богатства – два дорогих блочных лука с полным обвесом, образцы стрел для боухантинга и боуфишинга, а также куча необходимых аксессуаров для этого высокотехнологичного оружия. Он надеялся, что проблем не возникнет, так как боухантеры обычно не так удачливы, как люди, использующие огнестрельное оружие на охоте. В силу специфики избранного вооружения. Вряд ли он набьет столько дичи и рыбы, чтобы заполнить весь разрешенный ему список добычи. Ему этого было и не надо. Леви увлекал процесс, который всегда действовал на него магически – выключая из обычной жизни, и давая за пару дней такой заряд положительных эмоций и удовольствия, что он мог сравниться с шикарным отпуском длинной в пару недель. Помня о том, какую радость жизни и азарт испытает, он старался всегда заранее аккуратно оформлять все разрешения, дабы потом не омрачать свой отдых.
Войдя в офис полиции, Штраус направился к дежурному, которому предъявил документы и сообщил о цели своего визита. Офицер проводил его в одну из комнат, где предложил выложить все оружие для первичного осмотра. Забрал пакет документов и велел подождать тут, пока доложит обо всем шерифу.  В комнате не было ничего, кроме стола, трех стульев и камеры наблюдения. Возможно, это комната для допросов или что-то в этом роде. Стол был большим, и Леви, открыв кофры, принялся выкладывать их содержимое на него. В ряд легли два лука (Bear Archery KUMA и Bear Archery APPROACH HC), кивера, релизы, прицелы, ручные аксессуары, запасные наборы для ремонта и обслуживания луков, катушка троса для боуфишинга, пара десятков образцов стрел с разными наконечниками. Все стрелы  Леви тащить сюда не стал, потому что не было нужды сертифицировать каждую. У него в багажнике лежал большой баул с более, чем тысячей карбоновых стрел для разных целей. Вряд ли все ему понадобятся, но, раз разрешено 1200 стрел на все лицензии, он их и привез с собой. Имеет же право на них. К тому же промахи на охоте частенько заканчивались потерей стрел, так что к концу пребывания Штрауса в Годфри, этот баул изрядно «похудеет». Не сказать, что Леви так уж плохо стрелял, чтобы все потерять, но примерно треть стрел терялась или ломалась на каждой охоте. Даже прочные и гибкие карбоновые стрелы страдали. Но после того, как Леви купил поисковую систему с электронными пассивными маячками, и снабдил последними стрелы, потери снизились, ведь он теперь мог с монитором найти почти любую стрелу. Но маяки эти оказывались порой слишком хрупкими при сильных ударах, либо стрелы улетали слишком далеко, и монитор уже не мог их обнаружить. В общем, потери все равно были.
Закончив раскладку свои сокровищ на столе (ай, как радовали его сердце все эти вещи), Леви присел на стул, закинув ногу на ногу, и принялся ждать шерифа или иных офицеров полиции.  Если они не ограничатся просто осмотром оружия и лицензий на него, и пожелают оставить добро Штрауса в участке, то придется потерять тут еще кучу времени, составляя опись на передачу.  Но Леви был морально готов к этому. Ну, и рассчитывал обрести позитивное знакомство со здешними стражами порядка, которые вполне могли его и в лесу остановить, и домой заявиться, чтобы проверить добычу. Лучше сразу завязать нормальные отношения. Тем более, в маленьком городке, где знакомство может много значить. Леви хотел перестать быть в Годфри чужаком как можно скорее. Хотя бы на уровне официальных контактов с законной властью.

Отредактировано Levi Strauss (2017-12-05 03:05:30)

Леви ждал довольно долго, по его понятиям. Минут двадцать. А в отделении была тишь да гладь, и никто не торопился к нему. Штраус поглядывал на наручные часы – вот уже 21 минуту он тут маринуется. Хотя мог бы заниматься делом, а не протирать штаны «в казенном доме».
Но вдруг в коридоре стало шумно. Кто-то захлопал дверями, затопал, послышались голоса. А потом на пороге комнаты вырос крепкий хмурый человек, принявшийся орать кому-то в коридор, что кто-то там оставил «незнакомого мужика» (то бишь, Леви,  видимо) без присмотра. Штраус приподнял брови и с холодным удивлением воззрился на пришедшего. Дядька был в гражданском, и особенной опрятностью не отличался. Леви привык к тому, что полицейские в Лос-Анджелесе всегда выглядели аккуратно. Да и вообще где бы то ни было. Они же представляют власть страны для любого гражданина, «дресс-код» и учтивость обязаны соблюдать.  Леви ожидал, что шериф окажется в униформе, потому что ему положено ее носить, насколько он знал. Дежурный-то был в форме. Но пришедший человек выглядел так, словно только что с лесной заимки вернулся после недельного там пребывания. Леви вот такими себе лесорубов представлял.
Но в том, что перед ним именно шериф, Штраус через минуту убедился, когда увидел, дежурного, передавшего пришельцу документы, и сообщившего о цели визита Леви. Все это происходило в коридоре при открытых дверях, и он все видел и слышал. Незнакомец вошел в комнату, осмотрел барахло Леви и перелистал в папке его документы. Штраус в этот момент рассматривал шерифа, давая ему оценку. Очевидно, что из детективов вышел, раз формы не любит, и не обращает внимания на свой неряшливый вид. Возможно, что эта небрежность нарочитая, демонстративная. Но утверждать этого наверняка, Леви не мог, так как мало наблюдал этого человека. Диктатор по манере общения с подчиненными и посетителем. Наверно, мнит себя хозяином этой части мира, а такие люди обычно оказываются кладезью скрытых комплексов и тайн. Поэтому частенько самоутверждаются за счет подчиненных и окружающих. Особенно если облечены какой-то властью. Таким людям важно казаться сильными, всемогущими, успешными. Если Леви прав в своих беглых наблюдениях, то вряд ли у него заладятся добрые отношения с шерифом. Радушия и гостеприимства в адрес Штрауса тот не излучает, но Леви и не ожидал особо теплого приема, хотя рассчитывал на более корректное. Он понимал, что в маленьком городе к чужаку будет настороженное отношение. Не стал возмущаться, хотя очень захотелось, потому что все же имел цель нормально поговорить с офицером, не создавая почвы для конфликта или непонимания. Хотя грубая манера поведения со стороны представителя власти была ему в новинку, и коробила. Однако терпения психиатру не занимать. До определенного предела, конечно, но на хамоватого полицейского должно хватить.
Леви неохотно поднялся со стула, потому что ему не хотелось выказывать таким образом уважение этому типу. Но выказал, встав, ибо хотел больше свою вежливость продемонстрировать, нежели сделать реверанс перед реднеком. Спасибо, что хоть фамилию Штрауса не перепутал, а то бывало, что незнакомцы его и Страуссом величали. К тому же было неприятно, что этот тип смотрит на него сверху вниз. Цепляло.
- Здравствуйте. Шериф, я полагаю? Я не собираюсь изводить вашу дичь подчистую, - ответил Леви подчеркнуто вежливым тоном с полуулыбкой. – У меня есть ограничения в лицензиях, и я намерен строго их придерживаться. Я не новичок в охоте, и хорошо знаком с законами по этой части. Это мой обычный набор вооружения. Я не создам вам проблем, шериф.
На вопрос, какими судьбами его занесло в Годфри, Штраус с готовностью ответил:
- У меня здесь дом, получил по наследству.  Номер 26 на неизвестно какой улице. Кажется, названия у нее нет. Вот приехал отдохнуть, посмотреть дом, заняться необходимым ремонтом. А охота – изредка, просто развеяться. Поэтому даже не уверен, что возьму всю добычу, разрешенную мне по лицензиям. Но что-то надеюсь добыть в ваших прекрасных лесах. Я поражен богатством природы вокруг города. И город мне понравился, очень компактный и уютный.
Леви надеялся, что немного комплиментов в адрес Годфри согреет сердце шерифа, и разговор пойдет позитивней. Жителям таких вот Богом забытых местечек обычно нравится, когда их болотце хвалят. Впрочем, городок Штраусу и вправду был любопытен. А уж как он живописен в осеннем убранстве…
- Корни не планирую пускать, только отдохнуть месяц-другой, - сообщил Леви. – Но если мне здесь очень понравится, то ничего не исключаю. А пока прошу вас выдать мне разрешение на охоту на основании лицензии штата. И подготовить карту угодий. Насколько я знаю из документов департамента по охране натуральных ресурсов Миннесоты, вокруг Годфри – сплошные охотничьи угодья на много гектаров окрест. Буду очень признателен вам за помощь. Кстати, простите, не знаю, как вам обращаться. Мое имя вы уже прочли в документах.
Леви подкрепил свои слова еще одной вежливой улыбкой и вопросительно посмотрел на шерифа. Мол, представься, скажи, что все нормально, и отпусти меня уже отсюда, ибо я задолбался тебя ждать и терпеть. Намек на то, что Леви потенциально мог бы тут остаться жить, был пустым, конечно. Кто же в здравом уме, имея успешную карьеру и приличный заработок в Лос-Анджелесе, все бросит и переедет в эту глушь? Но пусть шериф думает, что Леви может тут остаться. И рассматривает его как постоянный элемент своего хозяйства. Именно так Штраус может перестать быть чужаком в его глазах. Ибо неприятно, когда тебя считают «посторонним мужиком, оставленным без присмотра».

Отредактировано Levi Strauss (2017-12-07 16:51:01)

Леви с любопытством наблюдал за тем, как шериф рассматривает стрелу. Внимательно, «приласкал» пальцами даже, как будто. Этот человек любит оружие, и знает в нем толк. Леви почувствовал это. И нашел, что это чувство в каком-то смысле роднит его с шерифом. Штраус не любил, когда его вещи хватали, и к своим лукам относился особенно трепетно, но он сам принес оружие в участок на демонстрацию, и шериф имел право его осмотреть.
Резанула слух фраза «Местные жители имеют преимущественное право на охоту, а стреляют они каждодневно и каждоношно.»Нехорошо это прозвучало в устах представителя власти, для которого все должны быть равны. Но Леви сделал себе в голове зарубку о том, что местные тут «ровнее». Однако не ожидал услышать это вот так прямо, вслух. Поддевка «вы же почти местный»  вызвала невольную улыбку Леви. И он кивнул со всем уважением, стараясь жестом и мимикой уверить шерифа, что да, он почти местный, и вообще очень славный парень, свято чтящий законы и традиции этой дыры, затерянной в лесах. Еще бы знать что-то об этих традициях… Но одну уже узнал – о приоритетах на охоту местных жителей. Ладно, ему плевать, лишь бы в прицел не попадали.
На слова про несуществующую улицу он только развел руками, показывая, что несведущ пока в их названиях. Но его не было и в документах на дом, из чего  следовало, что эта улица неизвестна не только Штраусу, но и департаментам по недвижимости в  Миннесоте. Шериф никак не отреагировал внешне на лесть Леви в адрес Годфри. Или слышит подобное от каждого гостя города, или ему плевать вообще на чье бы то ни было мнение. Но он вдруг с резким треском оторвал лоскут кожи от своей куртки, который свисал на месте кармана. Леви даже чуть вздрогнул от неожиданности. Он получил еще одно подтверждение своих прогнозов относительно наличия у его собеседника компенсации, а, может, и гиперкомпенсации. Внешняя невозмутимость и суровость – а внутри резкая раздражительность и быстрый радикальный подход к решению проблем. С такими людьми сложно договариваться, ибо они не считаются с окружающими, и частенько вообще мало значения придают тому, что рядом с ними – равные им люди. Конечно, это пока только предположения, но, похоже, шериф был из тех людей, которые не считали окружающих равными себе. Доминант во всей красе. Что же касается радикальности в отношении куртки, то Штраус подумал, что не завидует здешним правонарушителям. Сторонник радикальности в бытовых мелочах обычно радикален и во всем остальном. Леви показалось, что, случись что, ему могут и права не успеть зачитать перед выстрелом в лоб. Значит, с местной полицией нужно быть не просто осторожным, а ОЧЕНЬ осторожным. И не влипать в неприятности с ней. Впрочем, он и не собирался.
Что же касается компенсации, то она не возникает на пустом месте. Как и любая жизненная стратегия, граничащая с психическими расстройствами, а иногда и переходящая эту границу.  По Альфреду Адлеру, это дополнительные усилия, которые необходимы для деятельности человека, чтобы восполнить недостатки - физические или личностные. Преодолеть и возвыситься. Чаще всего она встречается у инвалидов, которые занимаются чем-то, превозмогая себя, и добиваясь какого-то сравнительно высокого статуса. А, добившись, начинали на остальных смотреть свысока. Что превозмогал в себе шериф, интересно? Он не производил впечатления человека с ограниченными возможностями. Какая-то глубокая психологическая травма в прошлом? Скелет в шкафу? Что-то, что приводит этого человека к мысли, что он не такой, как все, и ему требуется компенсация своей ущербности – реальной или мнимой. Или дело в факте, что вместо шикарной карьеры, как у «обитателей телевизора», где-то в большом городе, шериф – молодой и сильный – вынужден сидеть в Годфри, в ж… Америки? Любой из этих вариантов мог иметь место.
И очень насторожило утвердительное заявление офицера о том, что Штраус тут останется. Как-то слишком утвердительно это прозвучало. Вроде бы, должно было смешно прозвучать для Штрауса, но почему-то ему стало не по себе. «Кто на ком тут психологические опыты ставит?» - подумалось ему. Задав вопросы, шериф подвинул к себе стул и основательно так уселся, давая четкие невербальные знаки Леви о том, что настроен на долгий разговор. Это Штраусу не понравилось, конечно, но выбора у него не было – уйти или остаться. Он не привык отказываться от своих прав на что бы то ни было, даже если ради этого придется потерять время на беседу. В конце концов, беседы – это хлеб Леви в области психотерапии, не привыкать. Жаль, что без гонорара на этот раз. Впрочем, гонораром будет разрешение на охоту. Черт бы побрал законы Миннесоты, заставляющие каждому кланяться…
Наконец, шериф представился.
- Очень приятно, - ответил ему Леви, дежурно улыбнувшись.
Поддернув брюки привычным жестом, несмотря на то, что был в джинсах, он сел напротив Уорда. Тот принял «позу доминанта», но «закрылся» руками, изучает Штрауса взглядом. Ему что-то не нравится, иначе он не мариновал бы тут посетителя. Но что именно, Штраус пока не знал. Ну, кроме того, что он – чужак. Документы в порядке, разрешение на охоту – пустая формальность. Но нет, его вынуждают тут торчать. Надо менять тактику. Обычно немного откровенности и доверительности могут вызвать у собеседника сопереживание, сочувствие. С «компенсантами» это редко работает, любую откровенность они могут отнести к проявлению слабости, бесхребетности, нытью. И это отношения только ухудшит. А, может, и поставит крест на разрешении на охоту. Вот заодно Леви и проверит это.
Штраус вздохнул, принимая «открытую» дружественную позу, снимая с лица улыбку. Показал, что расслабился, и больше не «лжет лицом» шерифу.
- Я бы хотел думать, что стечение обстоятельств будет исключительно счастливым, если я тут останусь, - спокойно произнес он с мягкой профессиональной убедительностью которую неспециалист обычно воспринимает как знак открытости и честности. - Проблем с работой я не вижу. Во-первых, у меня есть профессия, которая востребована везде, и действующая лицензия на врачебную практику. Во-вторых, я могу и не работать какое-то время, так как располагаю достаточными средствами для своего содержания, и вливания средств в казну Годфри. Давайте во избежание недомолвок, я  вам открыто расскажу об истинных причинах моего здесь появления. В надежде, что это останется между нами. Я нуждаюсь в реабилитации после психологически сложного периода в моей жизни. В течение последних трех месяцев я потерял семью и мать. То есть, все, что было моим самым важным в жизни, кроме работы. И я… я не могу сейчас работать. Я хочу покоя и тишины, походов в лес, ремонта дома, успокоения и обновления. Чтобы зализать раны, и построить новые планы на дальнейшую жизнь. Поэтому я не отдал своему адвокату указание продать дом в Годфри, когда обнаружил его в документах о наследстве. И решил воспользоваться им как убежищем от житейских передряг. Временным или нет, пусть покажет время. Может, вы правы, и я тут останусь. Может, Годфри окажется именно тем, что мне нужно в жизни. Дайте мне время, чтобы понять это. Я профессионал, и знаю, что мне нужно сейчас. Но прошу вас не думать, что я неадекватен. Я просто пребываю в скорби. Никаких препаратов не принимаю, в посторонней психологической помощи не нуждаюсь. Все люди переживают аналогичные потери в своей жизни, поэтому ничего из ряда вон выходящего нет. Если вы кого-то теряли, то вам не надо объяснять необходимость отвлекаться в такие периоды. Не из жажды хоть кого-нибудь убить, а ради выхода из быта. И реализации нормальных природных инстинктов, если угодно. Раз вы говорите, что местные жители все тут «стреляют каждодневно и каждоношно», то, полагаю, вы тоже охотник. И должны знать, что душевное состояние во время охоты совершенно особое. Прошу вас, не лишайте меня его. Я в нем нуждаюсь. Любой нуждается хотя бы в кратком ощущении свободы от ежедневной рутины. И точно не буду ходить на охоту «каждодневно и каждонощно». Может, пары походов мне вполне хватит. И слово «походы» здесь ключевое, так как у меня нет нужды добывать себе в лесу пропитание. Природа сама по себе лечит от многих проблем. Глядишь, укрепится и желание тут остаться. Иногда в радикальной смене образа жизни есть смысл.
Не факт, что подобные заявления понравятся «компенсанту». Поэтому Леви решил добавить немного актуальной прозы в свои «сопли», которые, в общем-то, были почти чистой правдой, и органично соотносились его личным мировоззрением. Если ты используешь прием «откровенность и  доверие», то нежелательно лгать. Сметливые люди это сразу чувствуют.
- Я могу быть полезен этому городу в разных качествах, - Леви сделал легкий нажим на слово «полезен». - И как специалист, и как плательщик налогов. Может, и как благотворитель, если у вас тут есть деятельность, которую надо финансово или организационно  поддерживать. Например, какие-то проекты в социальной, медицинской или правоохранительной сферах. Я пока не имел времени познакомиться с жизнью города и его нуждами. Но познакомлюсь, конечно. Я не миллионер, но обеспеченный активный гражданин, очень желающий улучшений в любых областях жизни в любом месте США. Тем более там, где имею дом. И готов делать инвестиции в перспективные проекты, если останусь тут.
Никаких инвестиций Штраус делать не собирался. Сейчас, во всяком случае. Потенциально мог, это правда, но пока казне Гофри будет вполне достаточно его госпошлин за оформление разных документов и трат на ремонт, с которых налоги платить будут уже торговцы и строители. Годфри и так поимеет с него множество отчислений, пока он тут обустраивается. Но говоря последнее, Леви построил свои речи так, что и не солгал, и не наобещал ничего.
- Но пока я просто хочу здесь отдохнуть. И полюбить этот город. Ведь он мне еще незнаком. И я надеюсь, что вы поможете мне в этом, - закончил Леви и грустно улыбнулся суровому шерифу.

Отредактировано Levi Strauss (2017-12-19 17:12:00)

Ну, что же, ничего неожиданного для Леви не произошло. Шериф тут же подтвердил диагноз, который ему Штраус поставил. Жаль, что откровенность не сработала, но, во всяком случае, Леви теперь примерно знает, как следует себя вести с главой местных стражей порядка. Также он отметил, что и Уорд психолог, что для его профессии, безусловно, плюс. Во всяком случае, невербально тот демонстрировал верное поведение в отношении посетителя. Сознательно или автоматически, неважно. Главное – факт.
- Я врач, психиатр, – ответил Леви на вопрос шерифа о его профессии. – Закончил Гарвард, имею многолетний опыт работы в клиниках Массачусетса и Калифорнии. Занимаюсь также частной практикой и научной работой.
Собственно, развернутого ответа не требовалось, но Леви решил сразу выдать о себе информацию, чтобы избежать вопросов в дальнейшем. Пусть Уорд знает, с кем имеет дело.   Реплики шерифа во время монолога Штрауса говорили сейчас Леви только об одном – под напускной суровостью у того, похоже, «мелкопоместные» комплексы взыграли. Не агрессивное, но неприятие. Приехал приличный дядька из крупного мегаполиса, надо же  самоутвердиться на нем. Перед местными точно нет необходимости права качать, тут все должны друг друга знать, а приезжий  это – свежатина, перед которой можно попыжиться с важностью. Ладно, пыжься…
Леви оставил без ответа замечание шерифа о том, что он все равно тут ничего не решает и не получает. «Ну да, как же, - подумал Штраус, - а жалование и премии тебе ангелы с небес приносят». Вряд ли шериф не знал о том, что его содержание производится из кармана налогоплательщиков, а все премиальные – из казны города. Не считая содержания имущества полицейского участка. Хочет шериф казаться суровым, неприступным и неподкупным, пусть пытается. У Леви на этот счет своя точка зрения, подкрепленная многолетним базисом знаний  психологии и психиатрии, и личным опытом. Но не все стоит комментировать вслух, чтобы не испортить вконец отношения с человеком. Штраус и не стал, мягким кивком и полуулыбкой согласившись решать все вопросы благотворительности в мэрии.
Но когда шериф начал ставить условия, идущие вразрез с законами штата, и попахивающие откровенным местячковым произволом, Штраус поднял брови и уже с некоторым удивлением выслушал офицера. Создалось впечатление, будто Леви в чужой дом и в чужую семью вторгся,  и его владелец-самодур выдвигает ему требования, ущемляющие человеческие права гостя. Когда шериф закончил, Леви несколько долгих секунд молчал, глядя в глаза собеседнику. Размышлял, как бы ответить. Первым было, конечно, желание поставить наглеца на место. Страж порядка обязан сам понимать, что он призван защищать права и свободы граждан, а не нарушать их. Штраус, откинулся на спинку стула, пожевал губу, разглядывая Уорда, и пытаясь понять, насколько тот хорошо понимает возможные последствия его заявлений. Проще всего сейчас было встать, пообещать запустить в это гнездо своего адвоката и судебную машину, и уйти, не портя себе нервы. Но не так хотел Леви начать свои контакты в городе. И понял, что вообще уже давно отвык решать межличностные и юридические проблемы сам. Немного практики и очередная порция терпения – только на пользу.
- Мистер Уорд, ваши условия… Хм-м, - Леви замешкался, потому что хотел сказать «неприемлемы», но решил не так жестко ответить, поэтому продолжил более дипломатично, - меня озадачили. Во-первых, я не нуждаюсь в провожатых. Спасибо, что вы готовы лично оказать мне такую услугу, и опекать. Но я не хочу отнимать у вас время.
Леви обезоруживающе улыбнулся, демонстрируя исключительно доброе отношение к собеседнику. Хотя, отчасти ему самому стала забавна ситуация. Появилось отчаянное мальчишеское желание подначить этого провинциального индюка. И Штраус продолжил, говоря дружелюбным и мягким тоном, в котором не звучало ни нотки сарказма:
- Я совершеннолетний, имею действующую охотничью лицензию и опыт, причем не только клубный. Я сам прекрасно умею ориентироваться в лесах, и хорошо читаю карты. Меня не нужно водить за ручку. Наверняка у вас здесь есть дела поважнее. Во-вторых, календарь и расписание… Незнакомые термины в обсуждаемом контексте, которые не встречались мне в законе об охоте штата Миннесота. Сезон охоты либо открыт, либо закрыт. Внутреннего расписания не предусмотрено. Насколько я знаю, тут нет военных баз и закрытых правительственных объектов, которые могли бы регулировать пребывание людей на каких-то территориях. И у нас не военное положение, дающее право полиции устанавливать комендантский час или иные ограничения для перемещения граждан. Сезон охоты открыт, она разрешена. Когда пойти на нее в течение сезона, решает охотник. Иных условий законы и общие правила не предусматривают. Вот с третьим соглашусь, если запрет будет касаться всех жителей Годфри, и произойдет что-то из ряда вон выходящее. Но, насколько я узнал из новостей местной радиостанции, которую слушал в гостинице, сейчас все спокойно. Но, повторяю, всем общим предписаниям для жителей города я, безусловно, подчинюсь, если они будут законны, направлены на безопасность людей и объявлены через официальные источники и СМИ. Что касается четвертого пункта… хочу заметить, что лицензия на волка довольно дорога по сравнению с остальными. И я заплатил за нее. Я имею право на эту добычу. Кроме того, у меня есть официальная статистика из департамента охраны природы. Минутку.
Леви сунул руку в карман куртки, достал свой смартфон и полистал документы в нем. Он был предусмотрительным человеком, уважающим законы и соблюдающим их. А чтобы соблюдать, их надо знать. Поэтому в телефоне Штраус имел всю необходимую для себя информацию, которую получил через адвоката от руководства штата Миннесота, включая и электронные копии всех своих документов. Несколько секунд, и Леви нашел нужную выписку о численности поголовья волков в штате.
- Цитирую статистику от департамента природоохраны Миннесоты, - сообщил он и прочитал выдержку из документа. – В результате активной работы департамента, поголовье волков в  осеннем сезоне 2016 года превысило верхний предел воспроизводства, в связи с чем повысился риск нанесения животными ущерба сельскому хозяйству штата и частным фермерским угодьям. И разрешена дополнительная выдача лицензий на отстрел особей обоего пола. Конкретно – 260 лицензий.
Леви повернул мобильник экраном к шерифу и вытянул руку, чтобы собеседник удостоверился в том, что на экране копия официального документа с логотипом департамента и печатью. После чего убрал сотовый снова в карман.
- Мистер Уорд, вы не можете здесь, в отдельно взятой местности, запретить отстрел волков, если на это дает разрешение штат. Я хочу убить волка как охотник, и я хочу помочь сельскому хозяйству штата, избавив его от одного вредителя. Если захочу, то могу купить еще лицензию, и не одну. Совершенно законно. Понимаете? Но мне достаточно будет одного единственного волка. Ваша угроза тюрьмой… Я ведь правильно понял ваши слова о «местах не столь далеких»? Так ваша угроза, мягко говоря, некорректна.
Хоть Леви и говорил все это спокойно, не повышая голоса, но сделал маленькую паузу, чтобы шериф осознал незаконность своих требований и угроз. И сразу продолжил тем же тоном:
- Я ничуть не умаляю ваших прав охранять здесь закон своими методами, но давайте это делать не в ущерб правам граждан. Мы живем в свободной стране. Методы не должны нарушать законы, не так ли? Шериф, давайте решим вопрос спокойно и полюбовно. Я вас прошу всего лишь выдать мне дежурную бумажку на охоту, разрешение на которую мне уже дал штат, и карту охотничьих угодий. Никаких предписаний и законов не нарушая. Если же я вдруг не знаю о каком-то законе, карающем тюрьмой за отстрел волков вокруг Годфри, то покажите мне его. И я подам в суд на правительство штата и миннесотский департамент по охране природы, которые мне выдали «незаконную» лицензию. И ваше руководство в Сент-Поле вернет мне деньги не только за лицензию, но и оплатят судебные издержки, мои расходы на адвокатов, транспортные расходы на путь сюда из Калифорнии, а также моральный ущерб. А я сильно на них обижусь, если они меня обманули. Покажите мне закон, и давайте взгреем ваше нерадивое начальство, раздающее направо и налево лицензии на охраняемый вид животных. Или все же не такой уж охраняемый?
Леви вопросительно посмотрел на шерифа. Вероятность того, что такой закон существовал, имелась, конечно. Но вряд ли о нем не знали бы в департаменте. Пока же больше была вероятность того, что шериф беспределом занимается, устанавливая собственные законы в своем «огороде». Леви хотел, чтобы Уорд из угрозы уже судом сделал логичные выводы о том, что Штраус может подать в суд и на него самого. И пока еще Леви не потерял надежды  получить свое разрешение без судебных тяжб , пусть через зубовный скрежет этого «царя горы».

Отредактировано Levi Strauss (2017-12-27 00:45:13)

Ну, вот теперь из шерифа полезла его сущность без прикрас, судя по всему. Леви видел раздражение и агрессию во взгляде и в позе собеседника. Но Уорду успешно удалось скрыть их в своем голосе. Штраус слушал шерифа, и ему почему-то стало на какое-то мгновение… страшно, что ли. Конкретно так не по себе. Хотя, он считал себя полностью правым в своих требованиях. Реднек перед ним оказался не таким уж тупым, и даже не особенно унизил Леви, просто четко и крепко ставя его «на место». Угроза медицинского освидетельствования испугать Штрауса не могла. Но ему, как никому другому, было известно, как легко и быстро можно вообще лишить человека каких бы то ни было прав в обществе одним диагнозом. И шериф вправду мог официально потребовать от Леви похода к «своему» местному психологу, который может испортить не только планы на охоту, но и оставить грязное пятно в карьерном досье успешного лос-анджелесского доктора. Закрыть в клинике – не закроют, но неприятности возможны.  «Что ж, шериф, оказывается, умеет быть жестким и логичным одновременно, что тоже является полезной информацией», - подумал Леви. Он мог крепко уесть этого увальня, что сверлил его хозяйским взглядом сейчас, достать судами и  разбирательствами. Причем лично для этого в Годфри торчать не нужно, достаточно сделать нотариальную доверенность на представительство адвокатам. Но Штраус и сам не хотел терять на все это время. Потому что тратить его на отстаивание сиюминутных и бытовых интересов он считал мелким. Если несколькими минутами ранее Леви засчитал себе очко в поединке, считая, что шериф отступит перед его аргументами, то сейчас тот уверенно сравнял счет.
Но вот заявление о том, что Штраусу будет заказана жизнь в Годфри, если он убьет тут волка, осталась непонятной. Что это за странные традиции, связанные с волками?.. Но сейчас расспрашивать что-то Леви уже не хотел. А хотел он как можно быстрее покинуть полицейский участок, где получил неприятный урок общения (и, чего уж там, унижения) с главой стражей порядка. Ситуация стала кристально ясной. Этого типа не прижучить, придется идти на компромисс. Поэтому Леви после недолгого молчания постарался дружелюбно улыбнуться (насколько мог) и развел руками.
- Два – один в вашу пользу, мистер Уорд, - сказал он, хотя счет, по его мнению, был равным. – Вы умеете быть убедительным. Я приму ваше расписание и запреты охотиться в конкретные редкие даты, раз уж это касается всех в городе. И поставлю вас в известность, когда соберусь на первую охоту. Потому что и вправду хочу полюбить Годфри. Не уверен, что вы этому сейчас содействуете, но я попытаюсь. Несмотря ни на что. Потому что традиции я привык уважать.
Штраус улыбнулся еще более обезоруживающе, хотя взгляд его отнюдь не горел расположением к собеседнику. «Я отступлюсь сейчас, - подумал он. – И прогнусь. Но ненадолго, дружок. И если я убью тут волка, то ни один суд не наложит на меня взысканий за это. Потому что лицензия на него у меня есть. Традиции Годфри меня мало трогают, хотя интригуют. А постфактум ты уже ничего не сможешь сделать, если вообще узнаешь о моих трофеях». От своего Штраус отказываться не собирался. Но сделает вид, что отказался и подчинился. Шериф его уел. Однако Леви терпелив, и привык свое получать – не мытьем, так катаньем. Так что, еще посмотрим, кто останется с носом, а кто – с новой пушистой шкуркой. Охотник не обязан отчитываться никому о своей добыче, если законы этого не требуют. Леви и не будет. Это если поймают с ней, то надо предъявлять разрешения, а сам он не станет афишировать свои поездки. Разок потерпит контроль, а потом уже нет.
- Я закажу уточняющие отчеты в департаменте охраны природы, чтобы быть в курсе, и… готов сходить к вашему психологу даже просто так, а не ради разрешения прогуляться в лес без присмотра. У меня всегда найдется, о чем поговорить с коллегой. Но я готов выйти на пленэр и с вами, коли вы так на этом настаиваете. Может, это поспособствует возникновению более добрых и доверительных отношений, нежели мы наблюдаем с вами сейчас. Итак, я принял ваши требования, мистер Уорд. Когда мне прийти за разрешением, расписанием и картой?

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-06 02:30:11)

Леви не понял, что имел в виду Уорд, сказав, что у Штрауса есть шанс сравнять счет на охоте. Если бы люди жили по закону джунглей, то Леви пристрелил бы шерифа к черту, послав его к праотцам со всеми его дурными запретами. У него даже картинка перед глазами появилась, как Уорд со стрелой в горле падает навзничь, захлебываясь кровью. Но Леви чуть поморщился и сразу отогнал скверное видение, потому что был человеком цивилизованным, которого такие картины позабавить не могли. По роду деятельности ему не раз приходилось листать снафф, каковым увлекались некоторые его особенно мрачные пациенты, и отвращения к таким сценам он не испытывал. Но и удовольствия от них не получал. А вот сейчас сам невольно сгенерировал в голове картинку, которой ему стоило стыдиться. Все же шериф достал его куда сильнее, чем Штраус сам полагал… И ведь придется разок его потерпеть рядом, ведь отказываться из-за этого индюка вовсе от охоты Леви не собирался. Такого подарка он шерифу не сделает.
Но тут сам Уорд сделал «подарок» недовольному посетителю, закурив при нем прямо в служебном помещении полицейского участка. Это Леви воспринял настолько наглой демонстрацией своей власти и вседозволенности, что даже обалдел. Да этому типу вообще было плевать на законы, какие бы то ни было. Он что, племянник Президента? Или самого Господа Бога? Вот теперь Штраус возмутился уже всерьез. Лицо его окаменело. Подмывало спросить, платит ли Уорд ежедневно штрафы по 250 баксов за каждую сигарету, выкуренную в участке, и часто ли с него трясут компенсации за причинение вреда здоровью те, кто оказывается рядом в этот момент. Но Штраус сдержался, понимая, что одно язвительно замечание с его стороны закончится «продолжением банкета» в этих стенах, ставших ему уже ненавистными. Поэтому он просто холодно смотрел на шерифа, даже не отмахиваясь от раздражавшего его дыма. Если дело все же дойдет до каких-то судов, обвинение в курении в присутствии Леви ляжет дополнительной бумажкой в дело. Тут камеры должны везде стоять, это же полицейский участок. Так что факт будет зафиксирован ими. Возможно, и не единичный, если только Уорд специально для Леви не устраивает сейчас персональную демонстрацию своего отношения к законам своего же штата. Два уже попраны полицейским. Сколько он еще их нарушил, интересно?..
Психолог тут женщина, как понял со слов Уорда Штраус. Пока нужды знакомиться с ней не было, но, если нужно будет, Леви не против пообщаться с коллегой. Чтобы и в этом направлении знать перспективы, случись какие-то новые трения с полицией. А, может, заручиться даже поддержкой с ее стороны.
Сейчас шериф успокоился и деловым тоном давал Штраусу последние инструкции, заполняя таблицу из своей папки. Взяв из его рук разрешение, Леви прочитал его, отметив, что Уорд очень обтекаемые формулировки в нем использовал. С кривой усмешкой только головой покачал, когда ему еще и об отметке в ней Уорд заявил. Штраус чувствовал себя рецидивистом, вышедшим на свободу, которому без контроля полиции и шагу ступить нельзя. Он был всерьез оскорблен всем этим. Ведь согласился на все, но шериф продолжал его унижать. И внутренний голос вовсю орал: «Какого хрена ты все это терпишь?!» Но жажда просто уйти отсюда была сильнее. Поэтому Штраус молчал. И откладывал каждое противоправное слово и действие шерифа в памяти. Хотел бы он после такого отношения к себе главы полиции остаться в Годфри? Да ни за что. Впрочем, и не собирался.
Слова о том, что здешние волки кому-то там мстят, Леви не мог принять всерьез, конечно.
- Я учту это, - подчеркнуто вежливо ответил он Уорду, посмотрев на того, как на вошь, и направился к столу, собирая свое вооружение в сумки.
И его ответ значил, что он учтет не сказки про волков, а все незаконные выходки шерифа. И если придется снова приходить в полицию зачем-то, то обязательно включит заранее мобильник на запись, используя скрытую камеру, чтобы иметь доказательства нарушения Уордом законов. Тайные битвы с полицией – это было последнее, чем хотел бы заниматься Леви в Годфри. Но этот тип вынуждал его обеспечить себя защитой. «Защищаться от полиции» - звучало не менее парадоксально, нежели «месть волков за убитых сородичей». И все же не удержался Штраус от едкого вопросика напоследок:
- Мести здешних куропаток и окуней я тоже должен опасаться? – поинтересовался он с полной серьезностью на лице и в тоне.
«Ну, вот зачем рот раскрыл? -  тут же сам себя укорил Леви. -  Сейчас снова тут задержит, и заставит сидеть, слушать глупости или хамство, и окуривая дымом».

– Это Вы сможете выяснить самостоятельно. Но рисковать я все равно не рекомендую, - сказал шериф в ответ на его саркастический вопрос, и тут уже Леви невольно на смех пробило.
Для него неприятная и абсурдная ситуация превратилась вдруг в крайне комичную. Губы Штрауса дрогнули, едва не расплывшись в улыбке, но он тут же прикусил их и стянул «в кучку», борясь с мышцами лица, которые хотели уже откровенно заржать и сокращались против его воли. Смех щекотал в горле, и Леви сглотнул его поглубже. Так как улыбку он, хоть и сдержал, но не смог полностью скрыть, то тут же трансформировал ее в дежурно-вежливую. И «со всем уважением» покивал, пока шериф ему рассказывал о том, куда ему следует обратиться в мэрии.
- Спасибо, мистер Уорд, - произнес Леви чуть сдавленно из-за душившего его смеха.  – Я учту все ваши инструкции и советы. Желаю здравствовать. До встречи.
Чтобы не сорваться в хохот прямо тут, он споро подхватил свои сумки и документы, подчеркнуто почтительно кивнул Уорду на прощание со с великим трудом уже сдерживаемой улыбкой, и поспешил покинуть допросную, быстрым шагом направившись к выходу. Едва выскочив на улицу, он рассмеялся негромко в голос, и продолжал ржать, пока укладывал свои вещи в багажник. Смех был несколько нервный, от которого Штраус даже постанывал, усевшись за руль. Но сейчас никто его не видел. Да даже если б увидел, ничего криминального не было в том, что человек смеется. Ну, настроение  у него хорошее, что тут такого? На самом деле настроение было поганое, но смешное завершение разговора с шерифом разрядило ком электричества, трещавшего внутри Леви.
- Екарный бабай, - произнес Штраус, закрыв руками покрасневшее лицо, и снова залившись смехом.
А просмеявшись, вздохнул и расслабился. Его ждали другие дела, множество дел. Наглый шериф затмится ими, и о нем не надо будет вспоминать до первой охоты. А когда она состоится, сам Леви не мог еще точно сказать. Он бросил взгляд на папку с документами, где лежало «расписание» шерифа, и невольно еще раз хохотнул.
- Все, поехали уже отсюда, - сказал он сам себе вслух, и, отдуваясь, включил зажигание.
Все еще улыбаясь по инерции, он вывел свой внедорожник со стоянки перед полицейским участком, отправившись в мэрию. Там довольно оперативно (и не в пример вежливей, чем в полиции) у него приняли документы на регистрацию владения домом и землей под ним, и сообщили, что у его улицы нет названия потому, что это не улица вовсе, а тупик с несколькими домами почти на окраине города. От границы поселения его отделяли только несколько строений старых заброшенных мастерских. «Я в тупике. Как символично, - подумал Леви, снова чуть не засмеявшись. – Должен был бы сам догадаться».
Посмотрев в мэрии на карту Годфри и его окрестностей, Леви в голову пришла отличная мысль. И он сразу же поинтересовался у клерка мэрии, есть ли тут заповедники, и возможно ли приобрести пару-тройку десятков гектаров леса в собственность. Ему ответили, что для этого надо инициировать аукцион, и заповедников тут нет, но есть ряд ограничений и советы индейских резерваций, с которыми такие вопросы придется согласовывать. Служащий мэрии как-то странно на него посмотрел, и дал адрес сайта мэрии Годфри, где он может ознакомиться с полезной информацией по части покупки земель.
- Отлично, - сказал Леви, планируя обратиться за организацией покупки земли в Миннесоте к своему адвокату.
Он еще не был уверен, что она ему нужна. Скорее, вообще не нужна, как  и этот город. И землю здесь потом не продашь за хорошие деньги. Но мысль о том, что он сможет беспрепятственно охотиться на своей собственной земле, послав куда подальше наглого шерифа и кого бы то ни было, очень согрела. Штраус решил еще подумать, стоит ли ради ублажения уязвленного самолюбия выкидывать на ветер кучу денег. Однако, если всерьез задуматься об использовании дома в Годфри в качестве охотничьего, то неплохо было бы иметь и собственные охотничьи угодья в комплект к нему. Пятнадцати-двадцати гектаров ему хватит с головой. Обязательно с водными ресурсами – кусок реки, пруд или озерцо. И там можно организовать прикормку плотоядной дичи и водоплавающей птицы, высадку пищевых кустарников для травоядных, чтобы зверье водилось в угодьях постоянно. А на налоги Леви успешно заработает в Лос-Анджелесе. Мысль о своем собственном заповеднике очень понравилась сейчас Штраусу. Если продумать, как и доход с этого получать, то будет совсем хорошо. И Леви даже готов был не торопиться с первой охотой, чтобы пригласить шерифа уже на свою землю. Разок. А потом выпнуть к черту, провесить границу и выставить предупреждающие таблички о запрете входа на частную территорию. Зверью – свободный проход, а людям – шиш. Конечно, Штраус будет обязан соблюдать законы штата об охоте и на частной территории. Но не «законы» Годфри. И полностью закрыть въезд для стражей закона тоже не получится, но ограничить их самоуправство  – наверняка.
Приподняв себе дух такими мыслями и планами, Штраус покинул мэрию, отправившись на поиски в городе строительных компаний для ремонта дома.