Проживая в Лос-Анджелесе, Леви давно привык к тому, что практически любых специалистов, необходимых для ремонта, можно вызвать по телефону или в интернете. И в Годфри для него оказалось новым опытом, что надо мерить город своими ногами и договариваться устно, лицом к лицу. Трудно было только первый раз, а когда служащие местных офисов по предоставлению строительных и ремонтных услуг понимали, что клиент готов платить не в рассрочку и с авансом, то быстро шли ему навстречу. Попутно, конечно, выспрашивали, кто такой Леви. Он не откровенничал особо, говорил только о доме, полученном в наследство, о том, что хочет привести его в порядок и, может, даже остаться. Штраус рассчитывал, что своим желанием «стать годфрицианцем» он расположит к себе людей еще больше. Но получилось наоборот. Люди вообще тут немногословные, как заметил Леви, так еще и посматривать на него начинали после таких заявлений настороженно. Но деньги всем нужны, поэтому от работы никто не отказался. В течение трех дней Штраус уладил все вопросы с договорами на работы в доме и выплатил авансы.
Как только были проведены осмотры дома бригадирами, и оговорен фронт работ, Леви занялся уже мебелью. Ничего приличного он в Годфри не нашел. Ну, из того, что он считал приличным. Поэтому сделал заказ с доставкой комплекта кухонного оборудования, стиральных машин, уборочной техники, спальни в колониальном стиле и минимума для гостиной по интернету в ближайшем крупном городе. Подороже выйдет оттуда везти, но зато то, что Леви хотел. Он серьезно задался целью набить этот дом всем необходимым, дабы в будущем просто приезжать сюда отдыхать, беспокоясь только о продуктах. Терки с шерифом Штрауса не смутили, от дома он из-за него не откажется. Шерифы приходят и уходят, и существует куча способов по закону избавить себя от излишне пристальной «заботы» стражей порядка.
С непривычки в эти дни Леви страшно уставал к вечеру. Он буквально приползал в гостиницу, и его хватало только на душ и купленный по дороге нехитрый ужин. И Штраус просто вырубался до утра, радуясь, что в этой кутерьме у него совершенно нет времени на тоску. Она накатывала, когда он возвращался в номер, но усталость и сон глушили ее, как динамит рыбу.
Мотаясь то по городу, то к своему дому, он несколько раз видел человека в соседнем дворе. Очень колоритного такого, на вид – настоящего индейца, с длинными волосами и умным, но каким-то унылым взглядом. Впрочем к унылым «годфрицианским» взглядам людей Штраус уже почти привык. Люди тут сплошь все были «осенние», скупые на движения и речи, хмурые, недоверчивые. Но Штраус считал, что все это из-за того, что он для них пока чужак. А обживется, к нему привыкнут, и все будет теплее и лучше.
Когда возле дома заливали новую бетонную дорожку с природными камнями, Леви даже немного руку приложил к физическому труду, небольшим шпателем нанеся подобие орнамента на просветы между плоскими валунами. Так как особых художественных талантов у него не было, то получилось что-то очень похожее на древне-шумерскую клинопись, окружающую камни. Самому Штраусу результат его творчества в финале показался следами голубей, которые как будто целой армией протопали по свежему бетону, оставив навеки следы своих лап в нем. Но сильно переживать из-за такой мелочи Леви не стал - кому там надо дорожки перед домами рассматривать, чтобы укорять криворукого ваятеля…
Но пока Штраус возился во дворе со своей дорожкой, он видел соседа-индейца несколько раз. И решил, что пора познакомиться. Все равно это придется сделать, и лучше сразу, по-доброму. Когда сосед вышел из дома, он подошел к живой изгороди, разделявшей участки земли, и помахал индейцу рукой.
- Здравствуйте. Меня зовут Леви Штраус. Вы живете здесь? Если да, то я ваш новый сосед. Если будет у вас настроение, заходите по-соседски пропустить рюмочку. И если вам потребуется какая-то помощь, я всегда буду рад вам ее оказать.
Леви не рассчитывал на слишком позитивный контакт, учитывая мрачность всех местных жителей, но просто считал необходимым познакомиться с соседом. Из элементарной вежливости. И, мало ли, вдруг ему самому срочная помощь понадобится, будет хоть к кому обратиться за ней.

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-03 19:37:36)

Леви напрягся с несколько ошеломленной полуулыбкой, слушая первые слова соседа и пожимая ему руку. "Вот и пациента сходу Бог послал, кажется", - подумал он. Собственно, ему в жизни не приходилось встречаться с такими уж "настоящими" индейцами. Были в его кругу общения и работы люди кровей коренных народов США, но немного, и они оказывались вполне обычными, цивилизованными, так сказать. А тут сходу обращение, как в кино. Но он тут же рассмеялся, как только выяснилось, что сосед так шутит. Дальше он заговорил нормальным и дружелюбным тоном, да еще и подарок Штраусу вручил.
- Оу, вы могли бы не беспокоиться, - сказал он, принимая увесистый пакет. - Я даже неловко себя чувствую. Но огромное вам спасибо. Кабанья нога - это куда круче печенья и пирогов. Будет, чем закусить рюмочку. Я тут неделю примерно. Вот, пытаюсь обустроиться.
Штраус махнул рукой в сторону старого дома, который снаружи еще был ободранным, но изнутри неслись звуки инструментов, которыми орудовали строители.
- Внутри идет ремонт, я сам тут пока не живу, - сказал он. Вы не против, если мы устроимся во дворе? У меня на заднем дворе есть походные стулья и стол. А нога – сырая? Ее надо готовить? Мою кухонную утварь пока не привезли. Тут даже холодильника нет. Может, я оставлю ее у вас на хранение, если ее нельзя сразу есть?
Леви улыбнулся.
- А рюмочка найдется. Вы коньяк пьете? У меня есть. Пойдемте.
Штраус поманил гостя за собой. На заднем дворе, отделенном от дома и соседних земель густыми перепутанными зарослями голых ползучих растений и деревьями, стояли три раскладных матерчатых стула камуфляжной расцветки и небольшой стол. Обычно такую мебель охотники используют на выезде. Так оно было и с Леви, но тут ему походная мебель пригодилась просто для отдыха. Под столом покоилась сумка с необходимыми вещами Леви на сегодня, принесенная из машины.
- Присаживайтесь, Брендан. Тут не жарко, и костра нет. Но мы попробуем согреться изнутри.  Спасибо, что оценили мое художественное творчество. Сам я от него не в восторге, но хоть немного приложил руку к восстановлению своего дома. Будущего дома. Здесь все будет получше, и сад я планирую расчистить. А пока вот так. Тут никто давно не занимался строением и садом. Придется повозиться. Но я за этим и приехал.
Говоря, Леви доставал из кармашка сумки стальные стопки и флягу с коньяком. Он к ней сегодня пару раз уже прикладывался, поднимая себе настроение во время возни в холодном дворе. А с компанией пить стало куда веселее. Штраус налил по полной рюмке и одну протянул соседу.
- За знакомство, мистер Макфи. А вы репортер местной газеты? Или радио? Телевидения своего тут, вроде, нет. Или вы интернет-портал местный держите? Наверно, всегда в курсе всех новостей Годфри. А кабанья нога, если вы не купили ее в супермаркете, выдает в вас охотника. Может, подскажете, много ли в здешних лесах кабанов и зимующей птицы?

- О, так это я вас должен благодарить за то, что у меня есть дом? – рассмеялся Леви. – Спасибо, сэр. Я очень рад, что ваше слово настолько действенно на хулиганов. И я постараюсь, чтобы мой дом только радовал ваш глаз. Над этим, собственно, и работаю.
Выпили. Внутри приятно обожгло коньячком, и он жарко побежал по венам, распространяясь от желудка и почему-то лица Штрауса, которое почти сразу раскраснелось. Вот это очень приятное чувство, когда ты согрет алкоголем. Не идеально трезв, но и совсем еще не пьян. Именно согрет.
- Очень интересно, - ответил он на рассказ о занятиях соседа. – Думаю, я буду вашим постоянным читателем. Потому что вы правы, я интересуюсь охотой. Более того, у меня несколько лицензий штата на отстрел кабанов, зимующей птицы и одного волка. И-и-и… я охотник, можно сказать, с приличным стажем. Чаще клубной охотой занимался, но не раз выходил и в одиночку в угодья Массачусетса. Я там много лет работал, и изредка выезжал в леса. Вашему шерифу мои лицензии не понравились, но мы, вроде, договорились.
Леви уселся на стул рядом и сразу налил себе и гостю по второй. Опомнился, что закуски никакой, и снова обратился к своей сумке, где нашлись две четверть литровые бутылки минералки, пакет с сэндвичами и пара апельсинов.
- Простите, что так скромно угощаю, Брендан. Я просто перекус брал в одном из кафе. Да и вообще сейчас питаюсь только фастфудом. Вынужденно, так как готовить пока негде.
«Да и некому», - мысленно добавил он, так как пока еще не знал, где здесь найти приличную экономку, и возможно ли это в принципе. Закончив суетиться с закуской, Штраус устроился уже основательно в стылом раскладном стуле, подняв вторую стопку, полную коньяка. Взглядом указал Макфи на вторую, разглядывая того с улыбкой. Действительно, очень колоритный мужик. Он мог бы неплохо зарабатывать в Голливуде с такими внешними данными. Фильмы про индейцев всегда будут снимать. А вот на лице соседа Штраус увидел очень характерные приметы бывалого выпивохи. Кажется, Макфи любит это дело. Хотя, у этого человека могли быть и просто проблемы с почками, которые примерно такую же картину дают. Говорит неторопливо, обстоятельно, и с какой-то еле заметной отстраненностью. То самой, «годфрицианской, осенней». Живет один, судя по его словам. Информацию о том, что Макфи пишет книгу, Леви сходу отнес в категорию симптомов синдрома неудачника. В Голливуде ему каждый второй статист рассказывает на приеме, что пишет великую книгу, но на просьбу дать почитать написанные главы обычно отказывает. Потому что нет никаких глав. Максимум – убогий эпиграф и пяток предложений. Но есть потребность демонстрировать людям свою значимость, важность. А писать – это труд, чего многие не понимают. Поэтому всегда собираются завтра сесть и начать, но так и не начинают. Штраус не собирался требовать от Брендана доказательств своих домыслов. Если сосед хочет выглядеть писателем, то пусть так и будет. Но не было в Макфи характерной суетливости, скрытности и подавленности, которые наблюдаются у любого неудачника, не могущего реализоваться в социуме так, как бы ему хотелось. Наоборот, индеец выглядел спокойным и уверенным в себе. Нет телевизора, он сказал. Намеренно устраняется от новостей? У любого добровольного отшельничества есть причины… Как-то не вовремя вспыла в голове ухваченная где-то в новостях статистика преступности в индейских резервациях. Там люди от безработицы и дури частенько маются, скатываясь в криминал…
- Ну, за Годфри, - поднял Штраус второй тост. – Пусть не будет таким настороженным. И пусть будет тихим. Мне этого от него и надо.
Выпил, оценил смягчившийся и увлажнившийся взгляд соседа. Сам расслабился и немного осоловел.
- Я заметил, как ко мне здесь относятся, - сказал Леви. - Но вполне понимаю это. Узкий круг людей, где редко появляются новые лица, суровая природа, которая, видимо, накладывает на людей свой отпечаток. Кстати, я не совсем вас понял, вы тоже приезжий?

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-04 03:26:43)

- Полиция нужна, - уверенно возразил собеседнику Леви. – Не будь служб по охране социума, цивилизации давно бы уже не было. А были бы стаи дикарей, убийц и воров. Конечно, мы и сейчас выживаем по принципу «кто сильнейший», но развиваем больше интеллект и навыки, необходимые для технологического прогресса, а не только для охоты. Поэтому я и за полицию, и за ФБР, и за ЦРУ, и за армию, если она занимается безопасностью своей страны, а не непонятно чем и зачем в арабских пустынях…
Штраус увидел жест Брендана, намекающий на третью рюмочку. Этот дядька точно любил выпить. Да и Леви был не против расслабиться. Так почему не в компании вполне здравого соседа? И с готовностью налил по третьей. Коньяка во фляге оставалось еще достаточно для продолжения разговора. Леви с интересом выслушал мысль о кровосмесительных связях местных жителей. Да, инцест – довольно частое явление, к сожалению, не только в городишках, удаленных от развитых центров. Ему в клиниках люди, подвергавшиеся насилию со стороны родственников, встречались даже чаще, чем обычным людям. Но до какой степени подобные явления могли изменять людей в глубинке, не задумывался раньше. Не хотелось об этом задумываться и сейчас. Для всего есть в этой жизни время – для отдыха и веселья, или для анализа и страха. Сейчас Леви решил, что у него время отдыха. К тому же серьезного генетического исследования провести в Годфри невозможно. Для этого нужны согласие жителей, оборудование, специалисты и вообще немало финансов. Дорогое удовольствие – в глубинке генетические аномалии отследить. Поэтому Штраус сразу выбросил эту тему из головы, и посмеялся в ответ высказывания индейца о своем шефе-«людоеде». Благодарно кивнул, когда Макфи сделал ему комплимент. Мол, мне тоже с  вами очень приятно общаться.
Приглашение продолжить застолье на территории соседа оказалось несколько неожиданным. Леви подумал, что это неудобно после столь краткого знакомства, а, моет, и опасно... Но в этом городе это был первый акт гостеприимства в свой адрес, а использование пароля «дичь» довершило дело.  Штраус ответил улыбнувшись:
- Спасибо, Брендан. Отказа не будет. Если я не нарушу никаких ваших планов, то не возражаю против шикарного ужина с дичью. Я очень по ней соскучился. Надеюсь, в Годфри есть доставка продуктов по телефону? Я бы хотел поучаствовать в обеспечении пира. 
Он поднял рюмку, приглашая взглядом соседа присоединиться к нему.
- Даже не знаю, какой еще тост провозгласить. Наверное… за добрых соседей!
Выпивая, Леви подумал о том, что Макфи не ответил на его последний вопрос. Но, видимо, решил перенести это на продолжение банкета уже в собственном доме.
- Я только отнесу сумку в машину и запру ее, - сказал он, поднимаясь со стула. - За руль мне уже сегодня садиться нельзя. Придется потом вызывать такси. Надеюсь, в Годфри есть такси?

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-04 21:13:29)

- Услышать мою историю? – переспросил Леви, и улыбка его несколько поблекла. – Боюсь, ничего интересного в ней нет. А вот слово «отдыхать» мне однозначно импонирует.
Увидев, как индеец снегопад напророчил, Штраус усмехнулся.
- Вы снег носом чуете? Такому обонянию впору позавидовать, - заметил он. – Научите? А насчет камина вы чертовски правы. Несмотря на коньяк, я несколько продрог во дворе.
Снег, конечно, мог пойти, он все время срывался в последние дни. Но характерных туч в небе Леви не увидел. Забежав на минуту в свой дом, он попрощался с рабочими, сказав, что уже не появится сегодня, и чтобы они заканчивали работу сами, а потом заперли дом на ночь. Запасные ключи он сам им дал на время проведения работ. Затем с любопытством и некоторым удовольствием наблюдал за соседом, дающим спокойные и образные указания насчет автомобиля Штрауса. Он принял предложение, помогая закатить машину в гараж.
- А почему вы решили, что моя машина – «лошадка»? – с шутливой обидой спросил он Брендана. – Потому что «японка»? Может, не стоит тогда ее одну оставлять здесь наедине с вашим «стальным конем»? Она в прокате взята, так что точно не девочка, но все равно я должен заботиться о ее чести. Я рассчитываю на то, что у вас порядочный Ранглер, и не воспользуется обстоятельствами. Разве что, полюбовно.
Штраус залез в багажник и достал из одной из своих сумок еще одну бутылку коньяка. Хорошо, что соседу он понравился. Потому что это был единственный коньяк, который Леви мог здесь пить. Он специально запасся им, чтобы не нарушать кашрут. А последний гласил, что нельзя употреблять напитки из винограда, сделанные неевреями. Поэтому Штраус приехал в Годфри с запасом своего коньяка, купленным в кошерном магазине, который употреблял аккуратно, чтобы хватило надолго. Но и виски, и водка годились, если надо было мозги промыть. А сейчас был особый случай – приятное знакомство. Можно выпить без ограничений.
Макфи дал Леви телефон местной доставки еды на дом, и гость заказал то, что посоветовал индеец, тоже сообразуясь с кашрутом . А сам думал, как бы помягче отказаться от подарка соседа. Потому что воспользоваться им не мог. Корил себя, что сразу не сказал об этом, но было неловко отказывать, когда человек так от души преподносит что-то, да еще и связанное с охотой.
Дом Брендана был удивительным. Конечно, Леви не раз видел богатые дома, где дизайнеры интерьеров использовали индейские мотивы в оформлении. Но здесь все было не так, тут каждый объект был каким-то живым, органичным, естественным, а не просто декоративным. Потому что это был дом индейца, который, надо полагать, знал толк в таких вещах. Где бы Штраусу довелось подобное увидеть в Лос-Анджелесе?
Пока хозяин разжигал камин и хлопотал над ужином, Леви прошелся по гостиной, рассматривая экзотический антураж. Для него экзотический. Конечно, особое внимание он обратил на луки. Это были не декоративные штучки. Сразу видно, что этими луками пользовались, а одним - довольно долго. Сосед нравился Штраусу все больше и больше. Рассмотрев луки подробно, коснувшись деревянных плечей и кожаной тетивы, Леви понял, что хотел бы пострелять из них. Но луки выглядели раритетными, и наверняка дороги. Поэтому он решил не просить хозяина предоставить ему такую возможность. Потому что сам был коллекционером, и трепетно относился к своим экземплярам.
- У вас тут очень интересно, - заметил он с одобрительной улыбкой. – И очень уютно. Я, кстати, тоже коллекционирую луки. Но блочные и английские классические лонгбоу. Не старинные, современные. А тут я вижу раритет. Впечатлен. Я люблю такие вещи, которые на первый взгляд просты, но при более близком знакомстве оказываются сложными, необычными, опасными, и со своей историей. По сравнению с вашим уютным жилищем, я вот что-то… слишком тривиально подошел к меблировке своего дома. Может, потом найду, чем его оживить. Когда дело дойдет до охоты.  Тотем просто потрясающе тут смотрится. Бубен какой интересный… Хотелось бы послушать его звук. Кстати, насчет тотемов. Вы не знаете, что за местные традиции связывают людей с волками? Это какие-то местные индейские поверья? Я слышал в Годфри, что здесь к волкам относятся как-то по-особенному. Но слышал от белого.
Задавая вопросы, Леви подошел к стойке, на которую ранее выставил бутылку коньяка. Открыл ее и налил по половине стакана. Чтобы по десять раз не наливать, а посидеть с бокалом спокойно. Он поднес Брендану один из них, поставив рядом на столе, а сам устроился на диване напротив камина и хозяина дома.
- Простите за кучу вопросов. У вас тут столько удивительных вещей. И я становлюсь болтливым, когда выпью. Не сердитесь. Давайте пригубим и побеседуем, - с улыбкой произнес он, поднимая бокал.
И тут увидел, как за окном повалил снег – плотными хлопьями.
- Смотрите-ка, вы оказались правы! – рассмеялся он. – Вам надо подрабатывать метеорологом. У них куда выше погрешность в прогнозах, чем у вас. Можете сделать неплохой бизнес.
В двери постучали, приехал курьер с заказанной едой.
- Выпить не дают, - проворчал Штраус, направляясь к выходу, сделав жест Брендану, чтобы он не беспокоился и не рвался к дверям.
Расплатившись с курьером, Леви выложил сперва на стойку угощения из объемного пакета. А потом, открыв все упаковки, перенес их к камину, где и готовилось застолье. Снова уселся на диван, взяв стакан с коньяком в руку. И тут вспомнил про кабанью ногу.
- Брендан, эм-м… вы не обидитесь на меня, если я верну вам ваш подарок? Стоило сразу сказать, но я не хотел вас обижать отказом... Дело в том, что я не ем свинину. Я - иудей. Охочусь на кабанов, когда предоставляется такая возможность, но не ем их мяса. И мне ничего не надо. Для меня знакомство с вами и этот вечер уже само по себе – лучший подарок. Предлагаю выпить за ваше прекрасное убежище, лучше которого я в своей жизни не видел.
Леви поднял бокал чуть выше, приглашая жестом Макфи присоединиться, и сделал глоток из стакана. Коньяк уже пошел, как вода, не раздражая слизистых.
- Кстати, африканские маски на удивление гармонично вписались в интерьер. Вы поклонник африканской культуры? Или путешествовали?

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-06 04:36:25)

Леви с воодушевлением поддержал тост за красивых женщин, заметив попутно:
- Еще пара тостов, и вы будете называть меня не  Хорошая Рука, а Вялая Печень.
А потом принялся рассматривать бубен с колотушкой, которые подал ему Брендан.
- О, хрен моржовый во всей красе, - рассмеялся Леви. – Бакулюм у млекопитающих по биологии я проходил в университете. Но моржовый держу в руках впервые. Кстати, есть байка о том, что у ветхозаветного Адама тоже был бакулюм, и именно из него, а не из ребра, была создана Ева. Поэтому у нас его больше нет. Мне эта версия кажется более правдоподобной.
Леви поднес бубен ближе к уху и осторожно несколько раз ударил по его мембране колотушкой. Инструмент отозвался гулкими низкими звуками. Нечто завораживающее в них было. Либо Леви уже пьян и сам себе это нафантазировал. Ударив пару раз посильнее, он был удивлен, насколько пространство вокруг оказалось пронизано колебаниями низкого звука. Они физически телом даже ощущались.
- Сильная штука. Я не шаман, и даже не суеверный человек, потому контакт с миром духов мне не грозит, - произнес он в ответ на шутливое предостережение Макфи. – Хотя, иногда хотелось бы… Кстати, чтобы спасти раритетный лук, я бы предложил вам залить его акрилом. Это позволит сохранить его без доступа кислорода еще надолго. Но потрогать тогда будет уже нельзя, конечно. И я однозначно не откажусь от кусочка оленины. Премного вам благодарен за понимание и щедрость. Сейчас задумался, почему я не взял лицензию и на оленя? Странно, даже не подумал о этом… Но можно заказать и ее, если я тут задержусь. Но… нет. Еще один поход за разрешением на охоту к местному шерифу я не переживу. Он во мне будит желание убивать.
Предложение выпить за приятную компанию, вкусную обильную еду, хорошую выпивку и интересные истории. Леви поддержал полностью. Вернул Макфи бубен, а потом с интересом выслушал легенду об индейском вожде-оджибве, дух которого приглядывает за этим местом в образе волка.
- Интересная легенда. Вы заставили меня сейчас всерьез задуматься о том, стоит ли тут стрелять в волков, - сказал Штраус. – Но, судя по всему, в эту легенду верит и здешний шериф, что несколько странно. Ведь он не индеец. Вообще, я удивлен, Брендан, сколько у нас с вами точек соприкосновений судеб, если можно так выразиться. Много общего. Я тоже получил дом в Годфри в наследство от матери. Правда, она тут не жила, а сама недавно получила его в наследство от дальнего родственника. Мы оба принадлежим к этносам, которые подвергались гонениям и геноциду в прошлом. Кстати, в Израиле я был пару раз, и чувствовал там себя иностранцем. Потому что я американец. Не знаю, смог ли бы я там жить, в окружении вечно воюющих арабов. Вряд ли. А предки мои из Европы, жили в Германии и Польше. Во время второй мировой войны моего деда, тогда еще ребенка, помог вывезти из Польши англичанин Николас Уинтон. Он и его друзья спасли 669 еврейских детей, которых небольшими группами вывозили из страны по поддельным документам. Все спасенные после войны остались в Британии и США в приемных семьях. А их родители погибли в Освенциме, Треблинке, Майданеке, Собиборе и других лагерях смерти нацистов. Я ездил туда мальчишкой в составе группы американских паломников. Это была очень важная, и очень тяжелая морально «экскурсия».  На всю жизнь запомнил. И понял, что такое быть благодарным кому-то всегда. Уинтона до сих почитают во всех еврейских общинах мира. Я тоже появился на свет, благодаря ему. Я думаю, что это потрясающе, когда одному человеку благодарен не только кто-то из круга его друзей или родных, а целый народ. Простите, я отвлекся от темы… Нас с вами объединяют еще две вещи - мы оба охотники, и мы оба любим выпить.
Леви рассмеялся, но невесело, и с блеснувшей слезой в глазах. Потому что наряду с Уинтоном он вспомнил, конечно, и о матери… И об отце, боль по которому уже улеглась, вроде бы, но...
- Вы спрашивали меня о моей истории, - продолжил вновь посерьезневший Леви, крутя в руках бокал с коньяком. – Я расскажу… Я приехал в Годфри, чтобы пережить свою скорбь вдали от родного дома. Случилось так, что я в короткий период лишился жены и матери. Отец умер шесть лет назад. Но я только сейчас понял, что чувство сиротства не зависит от возраста. Я не ребенок, но очень остро сейчас себя чувствую круглой сиротой… Я знаю, что я не один в этом мире, полно родни, друзей, коллег, работы, наконец. У меня уже почти взрослая дочь. Я сам специалист по приведению душевного здоровья в порядок. И я понял, что мне надо побыть одному. Пережить все это и тогда только вернуться домой… А, простите, насчет жены не подумайте ничего дурного, она жива и здорова. Мы просто расстались. У меня развалился уже второй брак. Я не жалуюсь и не плачусь, а констатирую факт. Со мной, кажется, что-то не так, если от меня женщины бегут. Хотя сам я особых изъянов в себе не вижу. Обычный человек, вполне успешный, и осечек не больше, чем в среднем по статистике. Но вот не складывается что-то... И вот со всем этим тяжким багажом я ввалился в Годфри, а теперь порчу настроение вам печальными рассказами. Простите, больше не буду. Но предлагаю выпить за тех, благодаря кому мы появились на свет, чтобы наслаждаться красотой и возможностями этого мира.
Выпили. Леви ощущал уже периодическое «отплывание» своего мозга, но пока еще причальные канаты черепа удерживали его от свободного полета. Свет и блики огня в комнате стали мягче в его восприятии, речь лилась сама собой, веселье и печаль сменяли друг друга хаотично в беседе. А мир казался остановившимся в ожидании, пока новые друзья не закончат свое застолье. И, несмотря на всколыхнувшуюся скорбь, Леви было здесь хорошо и спокойно. Логично было бы попросить Макфи рассказать о себе, но Штраус не стал этого делать, считая, что хозяин дома сам решит, рассказывать что-то гостю или нет. Леви тоже о себе многого не сообщил.
- А что вы подразумеваете под местом силы, сэр? – спросил он, пригубив предложенный чай с очень необычным и приятным вкусом. – М-м-м…
Штраус взглядом показал хозяину, что удивлен и впечатлен им. Но стакан с недопитым коньяком пока из рук не собирался выпускать. Увидев, что у Брендана уже мало его осталось, щедро плеснул обоим свежего из бутылки.
- Это какой-то тектонический разлом? – продолжил он свой вопрос. - Как оно себя проявляет? Или вы просто верите, что там есть какая-то сила?

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-07 04:40:24)

- У меня есть дух-хранитель?  - Леви усмехнулся. – Мы их называем Ангелами – Мал ах. Мой Ангел всегда был очень добр ко мне, и мне не о чем его просить. А поблагодарить я его могу и без всяких обрядов. А говорил я о других духах… Духах мертвых… Ладно, не слушайте меня. Это все глупости…
После солидного возлияния и закусок есть уже не хотелось. Но жареная на огне оленина оказалась настолько хороша, что Леви с удовольствием слопал два больших куска, чувствуя, что приближается к вершине блаженства, и в него уже ничто не влезет.
- Это пища богов, Брендан, - сказал он индейцу уже изрядно заплетающимся языком. – Спасибо за столь сказочный ужин. Вы мастер обращаться с дичью. Мою первую добычу в этих лесах предлагаю съесть тоже вместе. Я не так хорош в кулинарии, но что-то умею. Я вот что хотел еще вас спросить. Кто жил в моем доме раньше? Что за люди? Как мне показалось, это были полные параноики на мистической или религиозной почве. В доме все стены в следах от множества распятий, а на кухне – склад чеснока в плетях и венках. Я бы сказал… психи. Вы были знакомы с ними?
Рассказ Макфи о Медвежьей Круче Леви слушал с великим интересом. Пьяное воображение услужливо дорисовывало ему детали волшебного места. Свойственный доктору скептицизм был давно вырублен алкогольными парами, и его место заняла детская доверчивость. И она слушала индейские байки, развесив уши, и разинув рот.
- Черт возьми, Брендан, я хочу немедленно там побывать! - заявил Леви и подскочил на ноги.
Его тут же повело, и он плюхнулся обратно. В безуспешной попытке удержать равновесие, задел коленом стол, с которого свалилась пара пластиковых тарелок из-под закусок, а из кружки с чаем жидкость плеснула на стол. Любопытно, что во время всех своих сумбурных телодвижений, стакан с коньяком Леви не выронил, и не расплескал из него ни капли.
- Ох, простите, - замахал он рукой. – Дайте салфетку, я все уберу.
И принялся собирать тарелки и объедки с пола под столом. Затем снова встал, неверной походкой отправившись к стойке и кухонному уголку, чтобы найти там мусорный пакет. Или что там вместо него у Макфи. Нашел его где и положено – под мойкой, выкинул мусор, вымыл руки, повернулся к Брендану, опершись задом о столешницу тумбы, чтобы ноги не гуляли, и ткнул пальцем в хозяина дома.
- Вы меня туда отвезете, Брендан. На эту Медвежью Кручу. И к Небесному озеру. Обязательно, - потребовал он. – Я остро нуждаюсь  в очищении от страстей. И вообще никогда не видел рек, текущих вверх по горе. Я должен это увидеть. Если бы я мог сейчас водить машину, то отправился бы туда немедленно. Но… не могу.
Леви горестно развел руками, состроив печальную мину на лице. Он был уже конкретно пьян. И собирался с силой и координацией, чтобы отлипнуть от тумбы и совершить такой сложный сейчас путь обратно к дивану. В поле зрения попала бутылка, в которой коньяка осталось на донышке. Леви вытянул в ее сторону руку, словно Моисей в пустыне, указующий путь соплеменникам, постоял так несколько секунд, вспоминая, что он собственно, хотел сказать или сделать. И потом радостно выдал:
- У меня есть еще! В машине. Я принесу.
И Штраус зигзагами двинулся к двери, ведущей в гараж. Почти прямо перед ней вдруг остановился, потеряв ориентир, постоял несколько секунд, покачиваясь, и засунув руки в карманы. На лице его отражалась тяжкая мыслительная работа. Потом повернул нахмуренное лицо к Брендану и с печалью заявил:
- У вас тут так все запутано… Заблудиться можно. Г-где вы спрятали гараж?

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-07 04:45:42)

То, что Макфи поддержал идею съездить на озеро, привело Леви в восторг, но он уже через пять минут забыл об этом, всецело отдавшись сложному квесту по поиску гаража, открывания багажника и добыче из сумки еще одной бутылки коньяка. Это на самом деле потребовало от него недюжинных усилий, хотя он все время чувствовал рядом крепкое и успокаивающе сопящее плечо хозяина. Может, это был живот или локоть, неважно, так как Штраус относился к нему именно как поддержке, плечу. Он уже любил этого человека всем сердцем и окосевшими глазами. Вдвоем они проторили извилистый путь к машине и вызволили коньяк из плена сумки.
По возвращении за стол, Брендан рассказал Леви о человеке, что жил по соседству раньше, присовокупив забавную историю про жителей многоэтажки с микроволновками. Леви посмеялся от души и потряс в воздухе пальцем.
- Вот поэтому надо жить в своем доме, - провозгласил он. – Потому что в нем можно быть кем угодно, и никого не бояться. Но эта парочка соседей, о которых ты рассказал, просто восхитительна. К сожалению, подобные истории не редкость, насколько я знаю. И люди часто беспочвенно ненавидят друг друга, сторонятся друг друга, что приводит к идиотским фобиям. Если бы эти парни сели бы за один стол, как мы с тобой, то наверняка бы перестали видеть друг в друге черт знает кого. Я очень рад, что мы познакомились, и-и-и… вот так славно проводим время.
Тут в дом пришел посторонний человек, по виду – тоже индеец. Серьезный такой, и здоровый ростом – почти на голову выше Леви. Расслабившийся вконец Штраус, собрался, поздоровался почти внятно, приумолк и напрягся. Как-то неуютно стало ему в компании с двумя индейцами сразу. Дурные мысли в голову полезли, о том, что он перестал заботиться о своей безопасности. Но Брендан напомнил ему, что они собирались ехать на священное озеро, и пришел их водитель.
- Точно! – подскочил с дивана Леви, радостно кидаясь к своей куртке, висящей у дверей.
Снять ее с крючка и попасть в рукава оказалось не так просто, но воодушевленный предстоящей экскурсией Штраус успешно справился с задачей. Коньяк отправился в поездку вместе с людьми в качестве самого почетного пассажира. Которого ополовинили в пути под легкую музыку и веселые шутки о дамах, автомобилях, глухих лесах и ночных поездках. Леви развезло еще больше в теплом салоне. Водитель уже не казался ему таким угрожающим, ведь он посмеивался вместе с новыми друзьями. Беседа снова коснулась охоты, и об этом Штраус мог говорить бесконечно, но оказалось, что они уже приехали. Люди вышли из машины, и Леви завороженно уставился на удивительно красивый пейзаж с заснеженными высокими холмами, густым лесом вокруг,  прекрасным озером, круглой яркой луной в пуховых облаках и мягко падающими с черных небес белыми хлопьями снега. Правда, луна и все остальное чуть троилось, но общей картины это ничуть не портило. Получалось, будто смотришь на шикарный триптих, где отдельные части плавно перетекали друг в друга.
- Боже, какой вид, - в восторге произнес Штраус, замерев на месте с глазами, смотрящими в разные стороны.
Рядом зашуршал Брендан, а потом разрушил идиллию своим появлением сбоку нагишом, резвой пробежкой по снегу с забавной руганью, и обрушением в озеро. Штраус сперва офигел, потом невольно заржал от такого зрелища, и тут его ударило мыслью, что он приехал сюда за тем же – купаться в этом озере, ледяном, под снегом, хрен знает где, с людьми, с которыми познакомился только сегодня. До него со всей ясностью вдруг дошло, какого дурака он свалял. «Что я тут делаю?!» - почти в ужасе подумал он, резко развернулся и шагнул обратно к машине. Но увидел водителя-индейца, который с полуулыбкой смотрел на него, присев на капот джипа. Луна хорошо освещала его лицо. И тут у Леви взыграло. Если секунду назад он спасовал, то теперь понял, что не имеет права ударить в грязь лицом.
- Я только коньячку еще глотну, - отмазался он перед индейцем и достал из салона половину пузыря.
Сделал три больших глотка прямо из горла, поставил коньяк на капот рядом с водителем и решительно принялся снимать с себя одежду, забрасывая ее в салон. С трусами расставаться особенно не хотелось, но даже пьяная логика подсказывала, что их площадь недостаточна для того, чтобы согреть тело. А морозец Штраус сразу почувствовал кожей, подошвы обжигал снег. Спасительный коньяк горячил, но не настолько, чтобы термическую чувствительность напрочь отбить. В процессе раздевания Леви злился на себя, но злость быстро трансформировалась в некий кураж и азарт. Ему уже хотелось этой ледяной миквы. Леви готовился преодолеть себя, и коньяк успешно помогал ему в этом. Раздевшись донага, Штраус рванул к озеру. Если бы ему кто-то еще сегодня днем сказал, что он будет бегать среди ночи нагишом по снегу в лесу, он бы всерьез обеспокоился о душевном здоровье этого человека. То, что Леви сейчас творил, не было ему свойственно даже в самом суровом подпитии. Этот город, Брендан и коньяк сняли с него какие-то печати, какие-то моральные запреты, взяли его на слабо. И он докажет, что ему не слабо…
Успешный лос-анджелесский психиатр, радость Гарвардских профессоров, надежда и опора голливудских начинающих актеров, чистоплюй в стерильных рубашках, сияющей чистотой дорогой машине и с маникюром, сейчас с радостным ревом несся, шлепая босыми пятками по снегу, к сказочно прекрасному озеру почти на три тысячи километров севернее Калифорнии. И сходу прыгнул  воду. В русском языке есть одно емкое слово, которым можно охарактеризовать то, что ощутил секундой позже Леви. В других языках такого нет. Именно оно всплыло в голове Штрауса из всех языков, которые он знал.  У него в мозгу как будто бомба взорвалась. Хмель, казалось, слетел мгновенно. Шкура горела ледяным огнем. Мысли стали молниеносными и яркими. Из памяти вынырнул картина, как по указанию Леви одного из шизофреников в состоянии глубокого психоза погрузили в ледяную ванну. А он стоял рядом, руководя процессом. Вот именно такое выражение лица, как у того пациента, было у Леви сейчас, наверное. Только тот мог орать, а Леви находился под водой. Свое тело он ощущал подобием раскаленной торпеды, скользящей в плотной ледяной среде. Воздух закончился быстро, и Штраус мощными гребками выбросил свое тело на поверхность воды. От него шел пар. Как и от плавающего рядом Макфи.
- Уау, - вытолкнул сдавленно Леви и заорал. – Я понял, как работает это озеро! Черт возьми, я это понял, Брендан!
Он громко и свободно рассмеялся, как никогда не стал бы смеяться где-то еще. И тут сам засек у себя в голосе истеричные нотки. Неимоверным усилием воли заставил себя заткнуться и нырнул неглубоко, начав активно работать руками и ногами. Внутри тело горело, и чувствовалась каждая стонущая и дрожащая от холода мышца. Второй раз он вынырнул уже в более адекватном состоянии, отмечая, что вода гораздо теплее воздуха над ней. Призрак хмеля еще присутствовал  в голове, но где-то на периферии сознания. В остальном мозг был кристально ясен, мысли четкие, зрение и слух как будто стали в разы острее. Тело уже не дрожало, а как будто вибрировало все целиком в едином резонансе. Но даже при активных гребках Штраус ощущал, как немеют его конечности.
- Брендан, я хрена не чувствую, - испуганно произнес Леви, постукивая зубами. – Это и называется избавлением от страстей? Данунах…
И он развернулся, намереваясь изо всех сил грести к берегу.

- Сколько имен я уже сегодня получил, с ума сойти, - пробормотал Леви, прияв с благодарностью руку водителя, который помог ему выбраться из воды, и даже (о, чудо!) протянул большое мягкое полотенце. – Хорошая Рука, Вялая Печень, Данунах. Вы уже определитесь, какое мне взять? Меня уже и так зовут, как джинсы, так что вполне можно оставить и прежнее.
Он немного нервно рассмеялся, потому что его трясло от холода. Штраус принялся растирать тело полотенцем и сушить волосы, торчащие сейчас в разные стороны.  Он старался активно двигаться, чувствуя как внутри горят мыщцы от какого-то внутреннего жара, а снаружи горит влажная кожа от мороза. Он широко улыбнулся, когда индеец воспел свой край. Это было трогательно и… просто здорово. Воистину этот человек подарил сегодня Леви незабываемый вечер. А вот рыхловатой тушкой ему не мешало бы заняться. Сам Леви много внимания уделял своей форме, и над его телом работали не только любимая им китайская гимнастика, но и пара голливудских тренеров, знающих толк в скульптурной прорисовке мышц и сушке жира под кожей. Ведь порой ему приходилось решать рабочие вопросы в бассейне, сауне или на пляжных вечеринках. И чтобы располагать к себе людей, следовало выглядеть хорошо. Особенно если ты ловишь клиентов в голливудской тусовке, где основная масса людей очень заботится о своей внешности. Поэтому рядом с Бренданом Штраус смотрелся куда выгоднее, хоть и несколько мельче.
- Да, Брендан, купание было потрясающим, - сказал он, чувствуя, что это воистину так.  -  Я его никогда не забуду.
В воде было хреново, но сейчас адреналин смягчил неприятные ощущения, и придавал небывалую бодрость и легкость телу. Да и голове.
- Полагаю, святость этого озера летом в разы снижается, - заметил Леви, ухмыльнувшись. – Температурка воды-то другая.
Он показал, что в какое-то волшебство этого озера он не верит. А вот в ледяные ванны – да. И прекрасно знает, как резкое переохлаждение действует на организм. Водитель на почему-то ломаном английском что-то сказал про баню и указал на машину.
- Бледнолицая еще охреневшая, и плохо соображает, что ей вообще надо, - в тон ему ответил Штраус.
Брендан добавил о сауне в своем подвале.
- Да вы полны секретов, мистер Макфи, - рассмеялся Леви, резво пробежавшись до машины, и принявшись судорожно одеваться, слушая слова индейца о горе, после чего произнес. – Сауна – это здорово, конечно… Но она же никуда не денется из вашего дома. Раз уж мы приехали, и такой заряд бодрости получили, то почему бы не поклониться горе? Я за поход! Для бешеной собаки три мили – не крюк. А я сейчас чувствую себя бешено. Давно такого не ощущал, спасибо вам обоим за это. Я как будто заново родился.
Натянув одежду, застегнув куртку и надев капюшон, Леви почувствовал себя, как в раю. Яркое тепло волнами гуляло по его телу, хотелось двигаться, бегать, прыгать, смеяться.
- Мы основательно разрушили наше приятное алкогольное опьянение, - заметил он. – А путь, судя по всему, предстоит не близкий. Поэтому предлагаю подогреться.
И он вынул из салона бутылку с коньяком, в котором напитка оставалось примерно на треть.
- Выпьем за эту прекрасную землю, с которой вы меня познакомили. Воистину прекрасную, - Леви сделал глоток из горла бутылки, передал ее Брендану.
А сам снова уставился на удивительный пейзаж с луной, лесом и озером. Только сейчас нетронутый до этого девственный покров снега нарушали следы людей, тянущихся от машины до воды. Но продолжающийся снегопад постепенно укрывал их, стирая отпечатки ног с берега. Через полчаса ничто уже не будет тут напоминать о ночных пьяных вторженцах. И если люди вообще исчезнут с Земли, то природе немного времени потребуется, чтобы стереть и их следы со своей поверхности… Чтобы воцарилась только вечная красота, которой уже некому будет восхищаться…

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-09 01:22:46)

- Потрясающая легенда, - совершенно искренне и восхищенно сказал Леви, присаживаясь на поваленное дерево, смахнув с него снег.
Сам-то Штраус подумал, что озеро просто ледниковое, хоть горы тут невысокие. Поэтому оно могло быть круглый год холодным. Либо имеет карстовые пещеры на дне и сообщается с холодными подземными реками.  Но история все равно была красивая. Макфи оказался отличным гидом, дополняющим поход мифами, и обогащая этим представления «туриста» об этой земле. Вспомнив форму Небесного озера, Леви счел, что оно вполне могло образоваться в кратере упавшего метеорита. Таких озер на Земле полно. Хоть Штраус не был суеверным, но ему все же стало немного не по себе от образа мертвых индейцев в ледяных оковах, которые, по легенде, лежат на дне озера. Хорошо, что Брендан не рассказал этого до того, как Леви полез в воду.
Привал был очень кстати. Штраус несколько переоценил свои возможности. Даже с учетом солидной дозы алкоголя и ядерной ледяной купели. Адреналинчик отпустил, алкогольные пары отступали, сменяясь тяжестью и усталостью. Но индейцы топали, как машины, не замедляя шага, поэтому и Леви старался двигаться в их ритме, чтобы в грязь лицом не ударить. Стыдно уже было ныть и пасовать, сам сделал выбор. И теперь был намерен дойти до пресловутой пещеры, выполнив программу первой «экскурсии» полностью. Если бы Леви сейчас был на охоте, то его не смутили бы три мили. И десять не смутили бы. Но там совсем другое состояние. И не разгар пьянки.
- А какая страна пирамид имеется в виду? – спросил он Брендана. – Я сомневаюсь, что сюда могли доходить инки или ацтеки. Далековато даже для конной армии. И что им было нужно так далеко от своего…
Договорить он не успел. Сзади из темноты беззвучно появилась огромная черная масса, ударившая его в спину, и навалившаяся сверху невероятным грузом. Так, что ребра затрещали, и дыхание прервалось. Капюшон упал на голову, и Леви почуял, как кто-то его рванул с треском, чуть не задушив застежкой у горла. Кнопка отлетела, и молния мгновенно разъехалась. А рывок за капюшон был такой силы, что вполне мог шею сломать, окажись кнопка покрепче. Глухой хрюк и горячее дыхание обдали Леви затылок. Он не видел, что творится вокруг, будучи прижатым к земле. Но по звукам, которые издавало животное над ним, это был определенно медведь. И здоровый.
Тот, кто сталкивался с медведями в лесу, очень быстро учится лазить по деревьям и стремительно бегать. Потому что это страшно. Любой охотник знает, что встреча с медведем крайне опасна. А накануне зимы, когда косолапый должен был бы уже спать в берлоге, гарантированно смертельно опасна. Самый тяжелый случай – это медведица с медвежонком и/или пестуном. Там только ноги спасут, если повезет. И медведя трудно убить одной пулей, это должно о-о-очень повезти стрелку...
Время для Леви остановилось. Он дернулся изо всех сил, но не смог вывернуться из-под придавивших его лап, еле дыша под их весом. Если индейцы сейчас начнут стрелять, то могут попасть в Леви, либо еще больше разъярить зверя, и тогда Штраусу конец. Один удар лапы по голове или спине – и все…
Но вдруг произошло что-то странное. Леви услышал, как зверь снова протяжно хрюкнул, понюхав его затылок, хрипло кашлянул, чихнул, брызгая на лежащего человека соплями, и издал звук, очень похожий на рвотный позыв. Или он просто так глухо рыкнул. И слез со Штрауса, подавшись назад.
Тот, хватая ртом воздух, и вытаращив глаза, немедленно рванул вперед, в сторону индейцев, скатившись им под ноги. И только тогда обернувшись. Все произошедшее длилось несколько секунд, показавшихся Леви вечностью. Такой ужас он давно не испытывал, прекрасно осознавая, что был на волосок от смерти. Его спас капюшон, который медведь оторвал зубами, придавив человека к земле. Если бы просто ударил лапой сзади, то ничего бы не спасло. Штраус пребывал в шоке, наблюдая сцену, как в рапиде. В ушах звенело. Индейцы стояли над ним напротив здорового медведя, а тот тряс мордой и облизывался, словно что-то мерзкое ему в рот или в нос попало. Но смотрел на людей, не уходя. Он не боялся даже троих. Конкретный шатун, опоздавший залечь в спячку.
У Леви ныли спина и бока, трудно было дышать. Но, кажется, больше от испуга, чем от каких-то серьезных травм. Но Штраус понимал, что рассиживаться нельзя. Он тут же подскочил на ноги, заполошенно осмотревшись в поисках хоть какого-то оружия.

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-09 06:15:08)

Леви еще и дрына себе порядочного не успел выдрать среди соседних деревьев, как индейцы очень быстро и остроумно прогнали медведя. Он выдохнул и остановился, покачиваясь на ослабевших от шока ногах.
- Спасибо, - произнес он, согнувшись, уперев руки в колени, и переводя дух. – Лихо вы его… Со мной все в порядке… Фух… Кажется… Чуть помял только… Я смогу не просто идти, а бежать отсюда. Я и не подозревал, что здесь места настолько дикие. Непростительно расслабился... А почему вы в него не стреляли, когда я свалил? Табу?
Он посмотрел на жарко горящий ствол поваленного дерева. Пока все еще с ошеломленным лицом.
- Надо погасить быстрей, пока лес не спалили, - сказал он, со стоном выпрямляясь и автоматически себя ощупывая. – И сообщить о шатуне. Люди могут пострадать. Если тут нет офицера по охране ресурсов, то в полицию. Чур только не я… Мобильник есть с собой у кого-нибудь?
Добравшись руками до горящего горла, он понял, что синячина там знатная, но острой боли нет, дышать ничто не мешает, только саднит.  Штраус ощупал порванную застежку и капюшон, от которого стался только обрывок на воротнике. Повернул голову в Брендану, похлопал того по руке  и кривовато улыбнулся.
- Спасибо за заботу. Я тронут. Все в порядке, правда, не волнуйся. Я врач, и сразу бы понял, если б были серьезные травмы. Вы, парни, просто гении. Снимаю шляпу. А производителю этой куртки я отдельную благодарность пошлю – за ее дохлые кнопки и противный для медведей вкус.
Он рассмеялся уже  облегчением.
- Айда пожар тушить, Брендан.
Пока водитель-индеец стоял на стреме, Штраус принялся забрасывать снегом горящее лежащее дерево. Хорошо, что вокруг него не вплотную стояли деревья – займись они огнем, мало бы не показалось. Кто не гасил сушняк, облитый керосином, пусть и после дождливой осени, пусть сам попробует. Задача не из легких. Сбивать огонь бессмысленно, только водой гасить, и снега вокруг оказалось слишком мало для этой цели.
- Надо ствол оттащить подальше от деревьев и дождаться, пока выгорит сам, - крикнул Леви Макфи, находящемуся на расстоянии от него. – Мы снегом не потушим. Топор бы сюда, быстрее управились бы, измельчая обгоревшее.  Давай беремся вместе в дух местах и двинем его вон туда.
Леви указал рукой на прогалину в нескольких метрах, где огонь не затронул бы деревьев и кустарников.  Хоть ствол и был большим, но оказался внутри трухлявым и оттого не особо тяжелым. Два мужика вполне могли с ним управиться. Пережив такое приключение, Леви все время сам озирался, но в черноте кустов и деревьев на ярко-белом снегу ничего рассмотреть не мог. И надеялся, что у водителя с винтовкой зрение получше.
Перетянув с помощью Макфи дерево на прогалину, Леви ногами запинал к нему угли, отвалившиеся по дороге,  и протянул закоченевшие от копания в снегу руки к огню. Хоть погреться можно теперь, пока ствол догорит. Но самому Леви было сейчас жарко. Мотор мощно качал в его жилах кровь, как будто старался успеть сделать побольше, пока его хозяин опять не вляпался во что-то и окончательно его не угробил сегодня. Трижды ведь уже врезал – акоголем, ледяным купанием и медведем. Впрочем, медведь был «внешним фактором непреодолимой силы», а не дурной инициативой Леви. Так как нормальной древесины в трухлявом дереве было не так уж много, то она довольно быстро прогорела под керосином. Ждать особо долго не пришлось. А тлеющую труху уже проще было засыпать снегом и землей. Леви, предвосхищая  возможный вопрос Брендана, сказал:
- Идем дальше. В пещеру. Я думаю, что Фортуна уже все козыри из рукавов на нас высыпала. И больше нам ничто препятствовать не должно. Я очень на это надеюсь. И готов идти. Разве что отлить перед этим не помешает. Пару минут назад я чуть не сделал этого автоматически…
Он усмехнулся, а сам подумал, что у него сегодня самая странная и сумасшедшая пьянка в жизни – только развезет и расслабит, как тут же что-то встряхивает натурально до усрачки. «Господи, дай нам дойти уже спокойно, и вернуться потом домой», - мысленно и вполне искренне попросил Штраус черные небеса в рыхлых облаках, покрытые мелкими сияющими проколами звезд вокруг выпученного мутного глаза луны.
- Эх, выпить бы сейчас, - тоскливо добавил он, пометив территорию прямо над дымящимися остатками мертвого дерева, и обозрев в процессе тихий лес вокруг.
Он теперь постоянно чувствовал опасность оттуда.

Леви посмотрел на водителя, как на сумасшедшего, когда тот заявил, что медведь мог быть его духом-хранителем. Нафиг таких хранителей… Он, конечно, уважал всякие верования коренных народов, но не до такой степени. А отдельно в его голове щелкнуло на слово «шаман». Так Брендан, оказывается, и в самом деле шаман? До этого Леви не воспринимал его в таком статусе, посчитав, что Макфи шутил во время знакомства с ним.  А уж решение догонять медведя Штраус считал полным безумием. Злобный шатун, да еще раненый… Охотник очень рисковал. Леви хотел, было, встрять в разговор, и попытаться уговорить индейца не делать глупостей. Но Макфи так обыденно отреагировал на заявление своего собрата, да еще напутствия и оружие дал, что Леви только головой покачал. Но индейцы были правы в том, что шатуна надо «успокоить». И Леви был вынужден признать, что водитель своего рода подвиг на себя берет, преследуя медведя, дабы никто от него не пострадал.
Виски он с радостью принял из рук Макфи.
- Я мог бы определить кошерность твоего виски, только увидев его этикетку, - сказал он. - А раз не вижу… буду считать кошерным. Вообще, запрет касается напитков, сделанных из винограда – вино, коньяк, сок. Виски делают из ржи, ячменя, пшеницы или кукурузы, но иногда выдерживают в бочках из-под вина для смягчения вкуса дубовой древесины. Вот такое виски считается не кошерным. Но большинство сортов шотландского, например, виски выдерживают в новых бочках, предназначенных только для него, или добавляют в него для вкуса цитрусовое вино. И вот такое я могу пить. В общем, у нас с этим все сложно, без рабби не разберешься, - усмехнулся Леви. –  Но рабби же тут нет. Спасибо за виски. Мне действительно оно нужно сейчас в качестве лекарства, так что ты совершенно прав. Кажется, я сегодня заново родился уже дважды.
Штраус сделал глоток, невольно оскалился от горечи, втягивая сквозь зубы холодный воздух вместо закуски. Вернул флягу Брендану с благодарным кивком. После мягкого дорогого коньяка виски показался очень злобным пойлом. Но после медведя – просто нектаром богов. Дальше пошли вдвоем, и Леви почти физически ощущал, что его уши съехали на макушку и стали мегачувствительными локаторами, заставлявшими тело вздергиваться от случайного хруста ветки под снегом где-то в стороне. А глаза фиксировали любое движение вокруг, и чего им только ни мерещилось... Но пока двигался только редкий падающий снег. И до цели своего пути Штраус с Макфи дошли без новых приключений.
Остановившись у входа в пещеру, Леви осмотрелся. Вид отсюда на окрестности был потрясающий. Хоть и стояла ночь, но луна освещала высокие холмы, покрытые белой пеленой снега и черным мехом леса. Они образовывали причудливые узоры, перемежаясь, и мешали зрению корректно воспринимать расстояния в трехмерном пространстве. Да, атмосфера тут таинственная, если не сказать, мистическая. Особенно ночью. Наверно, суеверные индейцы и вправду испытывали тут благоговейный трепет. Но только не Леви, который во всякую чертовщину не верил.
А вот когда Брендан принес факелы, и взору Штрауса открылись наскальные рисунки, которыми были покрыты стены пещеры, он воистину наполнился благоговением. Перед тысячелетиями истории, которые они помнили. Сколько ног тут ходило в поисках мистического опыта, сколько рук прикасалось к камню… Брендан рассказывал легенды этого места, а Леви с интересом рассматривал древние символы.
- Тут просто потрясающе, - сообщил он своему проводнику, двигаясь за ним по извилистому проходу. -  Я очень впечатлен. Ничуть не жалею, что мы оправились сюда сегодня. Даже не знаю, как я могу тебя отблагодарить за эту экскурсию.
Люди вышли в просторную пещеру, пол которой был покрыт белым песком, а стены  – новыми рисунками. Макфи усадил гостя на деревянный чурбан, сунул флягу в руку, но Штраус только головой вертел, осматриваясь и любуясь игрой света в сверкающих сталактитах. Возможно, они соляные, если так блестят. Ну что ж, индейцы и вправду нашли на редкость красивое место для своих обрядов. В байки про духов трех шаманов Штраус не верил, разумеется. А вот то, что индейцы могли выгнать отсюда археологов, прозвучало вполне правдоподобно. Макфи тем временем переоделся и разжег костер. Видимо, ритуальная одежда, как и дрова, хранились здесь же, потому что с собой Брендан не нес никаких свертков.
- Ты сказал «камлать»? – переспросил Леви соседа. - Я не умею. И, боюсь, не особо верю во все это. Не обижайся, пожалуйста. Я в восторге от этого места, но «камлальщик» из меня никакой. Но я с удовольствием понаблюдаю, как это делается. Мысленно я с тобой. А насчет силы… Ну, я могу охарактеризовать свое настроение сейчас как приподнятое, а чувства - возвышенными.
«Главным образом потому, что мы просто дошли уже сюда целыми и здоровыми», - подумал Штраус. Но оскорблять своим неверием в чудеса шаманизма своего нового друга он не хотел. Макфи предложил выпить, поесть и «начинать». А сам уже сидел у костра, поблескивая необычными вещицами на одежде из металла и бисера, и что-то толок в каменной ступке. Совсем иначе он смотрелся сейчас в этом антураже. Естественней, органичней, нежели в бытовой одежде «белых». Вот теперь перед Штраусом сидел настоящий индеец. Не такой яркий, как в фильмах, но более «натуральный». Леви с интересом рассматривал украшения на одежде Макфи
- А есть, что кушать? – поинтересовался он после предложения шамана поесть, ведь с собой они никакой еды не брали.
Может, тут какой-то пеммикан индейцы хранят? Леви задумался, как бы ему вежливо отказаться от подобного угощения, ведь подхватить энтерит или что-то похуже совсем не хотелось. Неизвестно же, кто и какими руками его готовил, и что по нему в этой пещере ползало.
- Слушай, а как твои духи меня пустили сюда? Я же чужой, не индеец. И, можно сказать, просто любопытствующий, - спросил Штраус, отвинчивая крышку с фляги, чтобы приложиться к ней вместе с Бренданом.
И тут его чуть ли не холодный пот пробил от мысли, что его сюда привели, чтобы… принести в жертву. Подпоили, увлекли рассказом о пещере, он повелся и пошел. По своей же инициативе пошел, вроде. Но так ли это на самом деле? Потом его омыли в священном озере и вели ритуальными тропами сюда, куда, по словам Макфи, посторонним входить нельзя. Но вели не насильно, сам захотел. Но сам ли? С техникой гипноза Штраус был хорошо знаком, но он не видел, чтобы на него таким образом воздействовали. Впрочем, алкоголь, собственная дурь… Кто его знает… Медведь этот… Но приплести косолапого во вполне логическую цепочку Леви не смог. В мистику он не верил, а вот в маньяков и шизофреников, приносивших жертвы  своим воображаемым богам – сколько угодно. Ему неоднократно доводилось в жизни участвовать в психиатрических освидетельствованиях преступников. В частности больных сектантов, сатанистов, чокнутых «охотников на вампиров» и мнимых упырей, насмотревшихся дурных фильмов класса С. У него самого сейчас всплывали сцены из подобного низкопробного кино, где сумасшедшие жители всякой глухомани ловили туристов и сладострастно их расчленяли. А то и ели. Причем самое страшное, что в реальности подобные случаи тоже иногда фиксируются полицией.
Ох, как неуютно себя сразу почувствовал Леви. В голове зароились сомнения в том, что напарник Макфи ушел за медведем, а не крался за ними следом, чтобы вовремя оглушить жертву. Вот так легко можно от радости новой дружбы скатиться к недоверию и страху. Леви осмотрелся, попутно повернув голову и назад, но вход в пещеру был далеко, и никто там не крался.
- Слушай, боюсь, твои духи разгневаются из-за того, что я тут, - осторожно начал он. – Может, мне лучше все-таки уйти? Я сам вернусь к машине и подожду тебя там. Идет?
Леви не представлял, куда и как он пойдет, если Макфи тут останется. Дороги обратно найти ему точно не светит, а следы их уже снег запорошил. Но Леви страшно хотелось отсюда убраться. И почему-то основную угрозу Штраус чувствовал не от Макфи, а от медвежьей шкуры, скрывающей проход в другую часть пещеры. Может, потому что она напоминала ему о недавнем нападении, а, может, его органы чувств неосознанно засекли там кого-то, кто несет для него опасность. «Ты иррациональный пьяный идиот, - сказал он мысленно сам себе. – Сам рвался сюда, а теперь трясешься, как ребенок. Совсем мозги пропил, придурок. Ты же не дохляк, спортом занимаешься, шизиков по больничным коридорам ловил и валил. Чего ты дрожишь? Не справится с тобой этот увалень. Пусть он крупнее, но посмотри на него. Он же тяжелый. А ты сухой и юркий. И мышцы у тебя короче. Сиди и наслаждайся, дебил, раз пришел. И будь наготове, раз уж светит потенциальная драка. А, может, не светит, и ты сам себя накручиваешь всякой дрянью, которой тебя телевизор кормит».
Так или иначе, Штраус посерьезнел и держался настороже, прислушиваясь. Не появятся ли в пещере посторонние шаги или иные шумы. Крышка от фляги замерла в его руке, мерно постукивал и поскрипывал пестик, что-то перетирающий в ступке, трещал костер, высушивая и согревая влажный воздух в пещере, еле слышно гудел сквозняк в коридоре позади. Ничего, что могло бы настораживать, и одновременно настораживало все.

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-11 03:03:49)

Насколько понял Леви, Кривой Секвойей зовут водителя, который привез их к озеру, а потом пошел преследовать шатуна. Надо сказать, Макфи успешно успокоил Штрауса, уняв в нем тревогу, что его может ожидать что-то неприятное. Речи индейца, конечно, были полны, но слушать его было интересно. Он как-то без пафоса, а буднично все это говорил – про духов своих и прочую метафизику. Как о вещах само собой разумеющихся. Впрочем, для него, может, так оно и было. Странно представить шамана, который бы не верил в своих индейских богов. В этом случае он был бы просто шарлатаном.  Но в то же время Макфи успешно использовал приемы опытного психолога, Леви не мог этого не отметить. Своими речами Брендан и подбадривал, и утешал, и ласкал самолюбие собеседника, поднимал его самооценку. Очень хорошо, надо сказать, поднимал, хоть и сказками. Несмотря на то, что Леви  прекрасно знал такую технику разговора, опасаться преступных шагов со стороны Брендана перестал. Особенно после того, как тот легко согласился его отпустить с оружием и ключами от машины. 
И все-таки слушать затейливую речь шамана было интересно. Как ни крути, люди очень нуждаются  сказке в любом возрасте. Поэтому Леви  даже наслаждался плавно льющейся уверенной речью Брендана. Организуй индеец где-то в Лос-Анджелесе секту, у него отбоя бы не было от экзальтированных дамочек, жаждущих приобщения к экзотическим тайнам коренных народов Америки и проповедей вот в таком духе. Озолотился бы Макфи. А вот Леви не был настолько доверчивым. Он не верил в «духовный опыт», потусторонние силы, могущие влиять на реальность и тому подобное. Невольно рассмеялся, услышав, что он показал себя сегодня достойным воином, оказывается. Ему думалось, что показал он себя дураком и городским неженкой, одуревшим  от алкоголя, над которым только ржать можно. Но слова Макфи его все же тронули.
- Спасибо на добром слове, Брендан. Я себя воином не считаю, да и настоящим или хорошим человеком далеко не всегда бываю, но все равно спасибо, - сказал он, приложив руку к груди и чуть поклонившись шаману.
Пеммикан он взял, но есть не стал, а смущенно улыбнулся и, чтобы не обижать индейца, произнес:
- Я потом. Пока не голоден.
И положил пластинку пеммикана в сторонку. Брендан же умял эту мешанину, запивая виски, и дай Бог ему здоровья после этого, как говорится. Его желудок, должно быть, в  разы более стойкий к паразитам, нежели Левин. Рисковать Штраус не стал. Снова посмеялся на призыв шамана не бояться жить и просыпаться. А вопрос «Ты со мной?» поставил его в тупик. Да, Леви любопытно посмотреть, как камлает шаман, но отправляться с ним в наркотический трип он не собирался. А то, что в его ступке намешана какая-то наркота на бурбоне, он не сомневался. Достаточно же читал о «духовных практиках», и знает, на чем они замешаны обычно.
- Я с тобой, Брендан. Но пить этого не стану, - сказал Штраус мягко, дружелюбно, но решительно. – Не обижайся на меня. Я не готов к экспериментам. Я лучше виски глотну. Поверь, я и так нахожусь в том состоянии, когда могу вдохновиться и восхититься волшебством шамана. Может, твои духи потерпят меня таким, каков я есть, раз уж они впустили меня сюда?
«К тому же, если ты вконец обдолбишься, хоть кто-то сможет тебе квалифицированную помощь оказать», - подумал Штраус, глядя на индейца.
Брендан поднялся на ноги, порезал себе ладонь и, сжав руку в кулак, пролил свою кровь в костер. Постоял, закрыв глаза в молчании. Наверно, обращался к своим духам. Леви сидел, не шевелясь и не издавая звуков. Очнувшись, Макфи, как фокусник, выхватил откуда-то большой бубен и испытующе посмотрел на Леви. Тот сразу улыбнулся и радостно покивал, взглядом показывая, что давай, мол, вперед, я тут, и с радостью приобщусь к твоим таинствам в качестве благодарного зрителя. Сделал большой глоток виски из фляги, и его передернуло от резкого вкуса. Но он отсалютовал шаману флягой,  призывая его приступить к обряду. То, что тут должно произойти, может оказаться не только интересным зрелищем для новичка в Годфри, но и полезными данными для исследований психиатра. Или хотя бы размышлений.

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-11 05:43:35)

Леви, снова приятно пьяный, смотрел на действо шамана, расслабившись, и постепенно отключаясь от реальности, сам того не осознавая. Однообразно танцующий человек, бегающие по расписным стенам тени, и особенно ритмичные гулкие звуки бубна, эхом гуляющие по пещере, привели его в оцепенение - глаза прикрылись,  разум, слух и зрение стали рассредоточенными, автоматически регистрируя происходящее. Сам того не желая, и в силу подпития не замечая, Штраус уплыл в пьяный транс, где мысли его потекли вяло и отстраненно. Сознание плавало, наслаждалось покоем и ленью, как будто отдыхая от ежедневной постоянной работы в резонирующем звуке бубна и глухого голоса Брендана. Леви нравилось, как он поет, хотя ни слова не понимал. Да и не стремился понять. Голова Штрауса чуть сникла, и наклонилась в сторону, рот приоткрылся, спина согнулась, расслабляя мышцы. Но он не отключался, продолжая сидеть и смотреть сквозь полуприкрытые веки на Макфи. Вернее просто перед собой, потому что видел сейчас все, и одновременно почти ничего. И уплывал, уплывал, уплывал…
Вдруг Леви выпрямился сидя, развернул плечи, сурово сдвинул брови и недобро сверкнул глазами в сторону Макфи. На его лице появилось выражение совершенно не свойственное Штраусу. Недовольство, сдерживаемый гнев, раздражение, сердитость – так его можно было охарактеризовать. Сделал круг рукой, как будто отмахивался от кого-то (как увидел шаман, от духа, который раскрашивал Штрауса), отставил флягу  и, проведя ладонями по лицу, смазал всю невидимую краску в черно-бурую грязную маску, которая осыпалась трухой в песок. И после этого издал длинный жутковатый шипящий свист, очень похожий на змеиный. Человеческий рот, казалось бы, не приспособлен для воспроизведения таких звука, но Леви зашипел именно так – странно, неестественно и пугающе. 
- Проч-ч-чь, неж-ж-ж-жить, - невнятно произнес Штраус изменившимся низким голосом, сделав несколько странных пассов руками, разгоняя вокруг себя духов.
Причем, говорил он не по-английски, но шаман понял его через мир духов. Лицо Леви претерпело за несколько мгновений массу разных выражений, неестественно сокращаясь, словно в ускоренной съемке меняясь, подобно бурлящей воде под водопадом. Пальцы рук, выставленные перед грудью, сплетались в замысловатые фигуры, то соединяясь, то размыкаясь. Потом лицо замерло в каменной маске с открытым ртом. Глаза смотрели холодно и злобно исподлобья, скользя по пещере и всем, кто ее наполнял сейчас. Леви медленно и долго выдохнул с глухим шипением, словно у него внутри был баллон углекислого газа, которому вентиль открыли. Объем легких у человека гораздо меньше, чем был его выдох. В реальности не было видно того, что исторг из себя Штраус. Но в мире духов он «выдул» изо рта поток черных крупных насекомых, похожих на кузнечиков. Они со стрекотом разлетелись вокруг, обсев стены, начав ползать по белому песку вокруг костра.
- Не приближ-ж-жайтесь. Со злом или добром – не приближ-ж-жайтесь. Я, санг-нгига Изи Наг, сын и защита Уммы, ученик  Ут-Тузинь-Аала, восшедший до Атрахасиса, заклинаю вас семью силами с-с-света и семью силами тьмы-ы-ы,  уйдите проч-ч-ч-чь. Этот человек неприкос-с-сновенен для вас-с-с, он принадлеж-ж-жит великим с-с-силам, он посвящ-щ-щен им. Вы не имеете влас-с-сти над ним. Он не ваш-ш-ша пищ-щ-ща. Он посвящ-щ-щен. Семь небес и семь бездн властители его, покуда светят в мире Шамаш-ш-ш и С-с-син, - снова выдал глухо Леви не своим голосом.
И глаза его сверкали отблесками рвано запылавшего костра, вдруг став черными мире духов, а не серыми, какими были  в реальности. На астральном плане лицо его на несколько секунд разительно изменилось, как будто из него выглянул другой человек – очень смуглый, носатый, и  с длинной густой черной бородой, в которую было вплетено множество мелких золотых украшений. Но тут же исчез, вернув Штраусу его обычное обличье. Леви не моргал, пока говорил, и в глазах его скопились слезы от пересыхания роговицы, которые потекли по щекам. Но лицо оставалось  каменным, а пальцы образовали непонятную сплетенную фигуру, выставленную перед грудью. Говорил он снова на неизвестном языке вслух в реальности, а понимание речи происходило только в мире духов. И тут серо-зеленый дымок начал исходить от Леви в разные стороны на астральном плане,  духи пещеры отпрянули, а шаман почуял резкую злую вонь, от которой у него заслезились глаза и начались рвотные позывы. Этот жуткий запах как будто облепил ноздри и гортань, раздражая их отвратительной горечью с привкусом тухлятины. И никак не выветривался даже при активном дыхании. Черные насекомые начали тонко трещать, наполнив пещеру в мире духов тихим, но очень назойливым звуком. Это были цикады, которые разом принялись исполнять свою брачную песнь, быстро засучив задними ногами по крыльям. Звук можно было бы назвать красивым, если бы не столько его источников. Они давили на уши ультразвуком, который многократно резонировал в мире духов.
Затем Штраус закинул голову вверх, выставив кадык, прошипел «Ах-х-хр-р-р» с бурлящей в горле слюной, и цикады исчезли. Их песнь оборвалась. Огонь костра опал, перестав рваться в стороны. Грязно-зеленый дым рассеялся, но его мерзкий привкус все еще остался в горле шамана. Руки Леви расслабились и упали. Он, закрыв глаза, начал клониться на бок и кулем шлепнулся рядом с чурбаком, на котором сидел. Мягкий белый песок аккуратно принял его тело, взлетев небольшим облачком, налипнув на лицо, руки и одежду. Леви шевельнулся, подтягивая к себе руки и ноги. Через мгновение он уже уютно лежал калачиком с расслабленным блаженным лицом. И сладко захрапел.

Отредактировано Levi Strauss (2018-01-13 04:01:58)