Down In The Forest |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Down In The Forest » never again » 25.12.2016 | Сlean eyes, dirty soul. Of Wolf and Man
CLEAN EYES, DIRTY SOUL
Aubrey Ashburn – Out of Darkness
Alexander Lynch, | 14-15 декабря, затем 25 декабря. |
За синевой глаз - зверь, который ищет спасения?.. Нужно ли оно ему? Верит ли он? В Бога - вряд ли, но в людей - точно. В человека. В девушку, которую видел этими самыми чистыми, голубыми глазами.
Отредактировано Alexander Lynch (2018-12-01 23:42:11)
Ночь полнолуния прошла, как обычно. Ничего необычного, ничего сверхъестественного. Если исключить, что превращение из человека в крупного молодого волка само по себе явление сверхъестественное. Линч бодро перебирал под волчьими лапами мягкое белоснежное покрывало, которое сейчас было недостаточно толстым, чтобы в нём тонуть. В какой-то момент зверь замер и поднял голову, осматриваясь. Это был уже не лес, и это далеко не было похоже на парк. Волк знал, как пройти до дома, но осознание того, где он находится, сейчас было немного размытым: белезну снега разбавляли каменные памятники, выглядывающие из-под своих тёплых и всё таких же белых «шапок». Прямо над этой землёй, очень низко, витал дух самой Смерти, отвечающий за упокой всех, кто захоронен на годфринском кладбище. Обычно у людей на этом месте бежит холодок по всему телу, или же их охватывает великая печаль по ушедшим. К сожалению, но Смерть может только взять и ничего не может предложить взамен. Звериным разумом же это не осмыслить до конца, так что оборотень в своей волчьей ипостаси уже собирался двигаться дальше, но вдруг до его ушей донёсся хруст снега. Волк повернул голову и обнаружил, что он совсем рядом с местной часовней, а ещё что он тут не один. Юная девушка этим утром, по всей видимости, направлялась в часовню для утренней молитвы. Зверю не дано это осмыслить до конца, поэтому Астрал, ещё немного постояв, рассматривая девичью фигуру издалека, двинулся дальше. Складывалось такое впечатление, что он сделал это нехотя: сначала повёл ухом в сторону, затем как-то неестественно плавно вперёд двинулась голова, и только после этого она, наконец, развернулась вперёд, и лапы вновь засеменили по снежному покрывалу.
В дальнейшем образ кладбища, часовни и девушки периодически всплывал в мыслях полицейского. Образы были такими яркими, что волей-неволей хотелось вернуться в то место. Зверю оно казалось спокойным, и человека это немного пугало. Линч часто начал спрашивать себя «Я что, хочу умереть?». На деле же всё было немного проще, но мужчина разобрался в этом не сразу.
Утром двадцать девятого числа, в воскресенье, он, всё-таки ступил на кладбищенский снег. Теперь он видел и осознавал всё именно так, как положено человеку, хотя он уже давно не являлся таковым. Холодным рукам Смерти куда сложнее обнять оборотня, куда сложнее умертвить его, но, даже осознавая это, мужчина продолжал чувствовать себя неуютно среди всех этих памятников. Неизвестные ему имена, даты скорой кончины. Он предпочитал не вглядываться во всё это, но взгляд всё равно цеплялся за некоторые фамилии. Просто нужно было меньше вертеть головой.
Полицейский не помнил точно, где та самая часовня стоит, поэтому, можно сказать, шёл «на ощупь». Из-за этого и приходилось осматриваться, хотя местность была открытой и, казалось бы, как здесь можно не заметить здание?
Проще было пойти тем же путём, что и волк, так что Линч сперва дошёл до окраины кладбища и ещё немного поблуждал в поисках нужного пути. Когда, наконец, вид местности совпал с образом из воспоминаний, полицейский облегчённо вздохнул. Ему не приснилось и не привиделось. Поёжившись, он направился прямиком к часовне. У входа никого не было, да и вокруг здания тоже. Линч прежде здесь не был и, подходя всё ближе, судорожно старался вспомнить, когда он в последний раз посещал церковь. Когда-то давно, когда ещё был несмышлёным юношей. Когда ещё был…человеком. Он вообще никогда не был уверен в том, что по-настоящему верит в Бога, а теперь, когда его жизнь текла совсем по-иному, эта вера стала ещё слабее.
Тихо пройдя в здание, Линч заглянул в зал. Внутри было тихо, но несколько людей сидело по рядам. Видимо, тут что-то намечалось. Александр поджал губы, и вдруг понял, что сегодня воскресенье. Нужно было сперва хоть подготовиться, что ли. Он до сих пор не мог понять адекватной причины, по которой пришёл. Хотел найти здесь кого-то? Священника? Может быть, ту девушку, которую видел? Или просто хотел прийти и помолиться? Возможно, сразу несколько вариантов, и, перебирая их в голове, Алекс всё так же тихо прошёл дальше. Выдохнув, оборотень опустился на скамью, у самого прохода, и опустил взгляд, сосредоточенно пытаясь разобраться в причине своего присутствия здесь. Воскресная месса, да? Он смутно помнил, как она проходит, но уходить не спешил. Да, правильнее ему было бы остаться. Возможно, здесь он мог заглянуть в себя и понять, чего ему хочется от своей жизни в дальнейшем. Уже было одно необычное посещение бара, где он познакомился с девушкой, которая его направила, немного подтолкнула и расшевелила затвердевший внутренний мир. Может быть, и сюда он пришёл не случайно?
Тихо вздохнув, Линч поднял взгляд и начал осматриваться. Несколько людей сидело на противоположном ряду скамей. Местные?.. Кто-то в Годфри верит в Бога несмотря на то, что происходит вокруг? Александр немного свёл брови, подумав об этом. Само наличие часовни здесь было…необычным, а то, что она до сих пор не заброшена, казалось ещё более странным.
Наконец-то, полицейский обратил внимание на то, что сел с кем-то рядом. И, повернув голову к этому «кому-то» обнаружил рядом с собой девушку. Перед глазами вновь всплыло яркое воспоминание, и не осталось никаких сомнений в том, что это именно она.
Линч заметно изменился в лице, как будто бы встретил кого-то знакомого из своей прежней жизни в Нью-Йорке. Как будто бы увидел не иначе как чудо.
- Эм…доброе утро. – Немного взволнованно обратился он к незнакомке, которую видел ранее волчьими глазами, и слегка поёрзал на месте. – Я тут, если честно, можно сказать, впервые. И всё это кажется мне таким…необычным. Эм…ещё ведь не началось? Ничего, что я с Вами заговорил?
Астрал вдруг заволновался из-за того, что нарушил тишину в зале. Снова поёрзав, он оглянулся на других людей, и вновь вернул обеспокоенный взгляд к девушке, что сидела рядом. Такой неловкости он уже давно не испытывал, но это вновь пробуждало в нём что-то, что заставляло его чувствовать себя живым, и он был готов хвататься за воздух, лишь бы продлить или усилить это ощущение.
Чем ближе подступали к Годфри владения зимы, тем неохотнее ночь уступала место рассвету, тем длиннее был разгул тьмы и торжество тёмного времени суток. Сказать по чести, Адель очень сильно, до щемящей тоски не хватало солнечного света – не этого, номинального холодного дневного светила, а ласкового, хотя бы весеннего тепла. Дорога до часовни была давно знакомой, проторенной тропой, так что сегодня, когда заря едва начала вступать в полную свою силу, Ривер пришла сюда пешком. Ночь оказалась несколько беспокойной, спалось девушке плохо, так что она решила совершить длительную пешую прогулку в одиночку – такие ей были не в новинку, учитывая её несколько замкнутый характер. Тем более что, думалось Аде, Лоуренс будет рад любой помощи, он неоднократно об этом прямо заявлял.
Пустошь за часовней, которую от заснеженных просторов отделял лишь ветхий, едва-едва починенный стариком забор, стала чем-то душевно знакомым, близким сердцу, так что, остановившись на миг и окинув её взглядом, Адель поначалу заметила лишь девственную чистоту снега. Мгновениями позже, когда глаза привыкли к слепящей белизне, на нём обозначились зловеще чернеющие кресты, а после… Это был один из первых случаев, которые девушка поначалу списала на игры своего несколько воспалённого, замученного недосыпом сознания. Она крепко смежила веки, затем напрягла зрение, однако наваждение не пропало: посреди бумажного полотна пустоши, кажется, приостановил свой бег зверь, которого ранее Ада видела лишь в книгах, как бы то глупо не звучало. Коралловые от природы губы Ады приоткрылись, исторгнув облачко пара, янтарные глаза широко распахнулись, вмещая в себя всю удивительную красоту этого утра.
Перед нею, определённо, выл волк. Окрас, который считался классическим, в реальности выглядел гораздо красивее, чем то печатали в иллюстрациях – густая шкура лоснилась под солнечными лучами, сочетание чёрного и белого, вкрапления бурого создавали несколько причудливый рисунок. Волк был достаточно высок в холке, но, что больше всего врезалось в память Ривер – его аквамариновые, редкого цвета глаза, взиравшие на неё со спокойствием, по всей видимости, сытого хищника. Что-то возникло в то мгновение, возможно, не поддающаяся описанию связь, к которой Ривер была парадоксально чувствительна. Первоначальный её восторг смешался в гремучую смесь, которая отчего-о стала подкашивать ноги, и в тот миг, когда она стала опасаться, что оцепенение не позволит ей уйти в случае агрессивного поведения волка, а нахлынувшие чувства заставят упасть на колени, тот развернулся, и… точно растворился в белой дымке.
Вероятно, в последнее время Лоуренс чаще других видел приятное лицо с алебастрово-белой кожей, возле носа и по нему усыпанной солнечными искрами веснушек, не сочетавшимися с серьёзными карими глазами. И в это воскресное утро, достаточно ранее для того, чтобы успеть подготовиться к мессе, Адель прибыла к престарелому пастору на помощь. На деле работа была серьёзнее, чем казалось – необходимо было не только выложить на постаменты молитвенники и песенники, но и обеспечить достойную встречу тем, кто прибыл послушать паству, приготовить причащение (впрочем, этим занимался непосредственно сам Лоуренс), обеспечить достаточное количество мест для посетителей…
Лоуренс, запрокинув голову, от души рассмеялся.
Адель сконфузилась, глядя на него недоверчиво, исподлобья, а затем вопросила:
- Я что-то не так делаю?
- Достаточное количество мест? Я буду счастлив, если хоть кто-то придёт сегодня, моя милая. – оправившись и отирая слезу с уголка глаз, Лоуренс наконец поборол приступ гомерического хохота.
- Вы так говорите, как будто в этом есть что-то хорошее, - отвернувшись, приглушённо ответила девушка.
- О нет, я просто упёртый старик, который живёт своим делом, Адель. К тому, что на воскресной мессе иной раз вовсе никто не появляется, я привык, ведь это Годфри. Понимаешь?
- А что с ним не так?
Адель Ривер не понимала. Пока не понимала… Лоуренс, посмотрев на неё с каким-то совершенно другим, особенным выражением лица, как старый мужчина может пожалеть дитя, улыбнулся несколько печальной улыбкой и произнёс попросту:
- Ничего, Адель, ничего… - «В том-то и дело», подумалось ему в довесок.
Когда последний молитвенник был положен на место, девушка снова обратилась к нему:
- Мистер Лоуренс… Сэр…
- У тебя английские корни? Прости, что перебил.
- Ох. Отец, кажется, говорил, что мы эмигранты. Как и все американцы, - Адель пожала плечами, - Родословная никогда меня особо не интересовала. Так вот… Здесь часто можно увидеть волков?
Лоуренс явно помедлил с ответом дольше обычного.
- Хм… Да. Возможно, чаще, чем мне того хотелось бы.
- Они доставляют неприятности?
- О нет, нет! Скорее, наоборот.
- Вы сегодня говорите загадками, - Адель повернулась к пастору, но не успела застать на нём задумчивое выражение лица. Он уже безмятежно улыбался в ответ.
- Вся наша жизнь – это загадка, Ада. Думаю, когда-нибудь ты в этом убедишься.
***
В этой мессе Ада принимала участие без отца, поскольку у того в это время была неотложная деловая встреча. Как бы тот ни пытался договорится с клиентом, в итоге Уиллу пришлось несколько поступиться своими обычаями веры ради того, чтобы не потерять хороший контракт. Неожиданно для себя, у входа раздавая песенники и молитвенники пришедшим (а их сегодня набралось аж шесть человек! Лоуренс выглядел обескураженным), Адель поняла, что без отца ей несколько страшно быть среди других людей. Ощущение было сродни свободному полёту. Вероятно, Адександр несколько припозднился на начало службы, так что ему пришлось буквально закрадываться сюда и занимать место там, где на него не оглядывались прихожане. Так уж вышло, что место это было возле девушки с длинными, слегка вьющимися на концах, густыми волосами цвета льна или очень светлого золота.
- Эм…ещё ведь не началось? Ничего, что я с Вами заговорил? - его голос прозвучал громогласно в воцарившейся поначалу тишине, так что Ривер рефлекторно повернула к нему голову, взглянула на него слегка туманным, пронизывающим взглядом неожиданно тёмных для такого типажа глаз, сильно контрастировавших его собственными. Именно на аквамарине радужек Адель невольно задержалась, но затем, осознав, что такое пристальное внимание может оцениться незнакомцем как неприличное, с едва видными некрасивыми пятнами румянца по щекам перевела взгляд на пастора.
- Ничего страшного, - прошелестела Адель, - однако, до конца службы следует сохранять молчание.
По меркам простого наблюдателя служба была бесконечно скучной. Причащение, в котором участвовала и Адель, но не обязательно было принимать участие Линчу, затем – пение гимнов, после – проповедь, во время которой девушка склонила голову настолько, чтобы свободно ниспадавшие до талии волосы закрывали её профиль от каких бы то ни было взглядов со стороны. На самом деле, не слушать Лоуренса во время его речей было достаточно сложно, поскольку тот умел захватить внимание публики. Адель, которая смотрела на него, чуть склонив голову набок, с несколько мечтательной доброжелательностью, отметила, что пастор, оказывается, любил и умел быть в центре внимания, он словно бы помолодел на десяток лет, разве что седина не ушла – осанка выпрямилась, движения стали свободнее.
Позже Якоб провозгласил о примирении, и Адель, наконец, повернулась к мужчине с аквамариновыми глазами и протянула ему молочно-белую узкую ладонь для пожатия. Как только рука Александра аккуратно сомкнулась на её руке, явственно раздался натурально электрический треск, Адель панически отдёрнула руку, веско встряхнув её.
- О, Господи, простите! – С сильным придыханием, потому что на тот момент воздух стремительно выходил из лёгких, произнесла златовласка, - Зимой постоянно электризуются волосы, и… Боже. С вами всё в порядке?
Во рту явно ощущался металлический привкус, но то была явно не кровь, а на ладони сохранилось чувство жжения. Адель воззрилась на его лицо, приоткрыв губы и одной рукой невольно держась за другую – по всей видимости, у неё ощущение было точно такое же.
Отредактировано Adele River (2018-12-02 01:22:25)
Конечно, то, что девушка отозвалась, очень обрадовало Астрала, но просьба хранить молчание немного вогнала его в краску. Всё-таки, не стоило так громко к ней обращаться, притом, что она сидела совсем рядом.
Когда их взгляды встретились, Линч тоже ненадолго застыл, больше от непонимания, почему на него так пристально смотрит незнакомка. Может быть, что-то было не так с его лицом? Это первое, что пришло в голову оборотня, но спрашивать он больше не решался и, в конце концов, тоже отвернулся, опустив глаза на собственные руки, сцепленные в замок.
За причащением мужчина решил понаблюдать со стороны. Он знал, как проходит этот обряд, но не считал, что достоин его, или просто не видел в этом никакого смысла для себя.
Началась проповедь, зазвучала красивая речь, которой хотелось внимать, но, чем дольше полицейский её слушал, тем больше понимал, что пришёл сюда не за этим. Эхо слов пастора, которое разносилось по часовне, будто врезалось в сознание оборотня, и чем дольше он слушал, тем сильнее склонял голову, словно под грузом неподъёмного смысла. Он жил совсем не так, как велели жить священные книги, но и не так, как они жить запрещали. Жить, жить…жизнь…чувствовать себя живым… Это не было похоже на напряжение, нет. Это даже не угнетало, не заставляло жалеть о сделанном выборе в прошлом, но мысли, текущие сейчас так несвязно, повергали в сильнейшую печаль. Такой грусти Александр ещё не испытывал никогда, будучи оборотнем, и не мог припомнить, чтобы его одолевала такая тоска во времена, когда он был человеком. Все его чувства, которые он прятал сам от себя, будто бы взяли и выдернули на поверхность, нещадно вывернув душу наизнанку для этого, но сам полицейский прекрасно понимал, что никто из присутствующих здесь не стал бы этого делать нарочно.
К концу проповеди Линч будто бы вышел из транса. Он медленно выпрямился и повернулся к девушке, что всё это время сидела рядом с ним. Голубые глаза опустились, рассматривая аккуратную девичью ручку с красивой бледной кожей, а тонкие губы растянулись в мягкую улыбку. Астрал никогда не понимал этот странный обряд в конце мессы, но руку для пожатия протянул, не раздумывая.
Удара током, похоже, не ожидал никто. Мужчина едва ощутимо вздрогнул и разжал пальцы, выпуская хрупкую ручку. В этот момент оборотню показалось, что от него ускользает его спасение. Он удивлённо посмотрел на блондинку с красивыми карими глазами, и выражение его лица практически тут же сменилось доброжелательным.
- Ох, похоже, между нами пробежала искра. – Тихо подметил полицейский с беззлобным смехом и вновь осторожно поймал руку прекрасной незнакомки, завершая рукопожатие. – Мира Вам.
Всё это было довольно необычно. Возможно, удар током был, своего рода, предостережением? Для девушки. Ведь рядом с ней стоял не человек. И, вряд ли, здесь, под крышей небольшой годфринской часовни, есть ещё кто-то ему подобный.
Выпускать тёплую нежную ручку вновь так не хотелось, и всё же Линч, решив не наглеть, вновь осторожно разжал пальцы, позволяя девушке прервать столь короткий тактильный контакт.
- Меня зовут Александр. Александр Линч. Я из местного полицейского участка. Может быть, Вы знаете. – Тихо проговорил оборотень, пожав плечами, и спрятал кисти рук в карманах расстёгнутой зимней куртки. – Я, как и сказал, впервые здесь, и…хех…даже не знаю, что и думать. Все чувства и мысли вдруг перемешались...
Представившись, он почему-то отвёл глаза, боясь заглянуть в лицо незнакомке. Словно бы, если их взгляды вновь встретятся, она прочтёт его, как открытую книгу – настолько проницательной выглядела девушка. Отчего полицейскому вдруг захотелось раскрыть душу, он и сам не понял. Просто это показалось ему уместным. Да и…чем не повод познакомиться? В конце концов, он пришёл сюда, чтобы снова увидеть её. Теперь это было так же ясно, как летний день где-нибудь за пределами Годфри.
- А Вы…Вы часто бываете здесь? – После короткого молчания, поинтересовался Линч, наконец, поднимая взгляд к лицу очаровательной блондинки.
Зачастую необъяснимая и экзистенциальная грусть - наиболее знакомое и понятное чувство для девушки, что невольно находилась рядом с Линчем, в то время как тот погружался в убаюкивающий хриплый голос старика за пьедесталом. Лоуренс проникновенно произносил речи, которые, стоило выразить ему почтение, отличались каждый раз, из мессы в мессу, демонстрируя, что пастор действительно знает, как именно выразить божью волю, чтобы тронуть сердца слушателей. Тоска выливалась через замочную скважину запертой души, выходила толчками, как кровь из распоротой раны, и у кого-то она проступала слезами, оставлявшими на лице мокрые дорожки. У женщины с семилетним на вид мальчишкой, что сидели на скамье перед Линчем и Ривер, дрожали плечи, и девушка знала наверняка, что та отирает следы своей жгучей горечи белым накрахмаленным платочком. Ада уже видела её здесь однажды, но появлялась посетительница редко и, обычно, без сына. Так уж повелось, что к вере редко обращались счастливые люди. Сюда приходили либо стоя на смертном одре, когда появлялась острая нужда в оправдании собственного исчезновения с лица земли, либо в поисках утешения. Адель сложно было поверить в то, что прекрасно выглядящий незнакомец был первым случаем, стало быть, его пригнало сюда ощущение, давно знакомое ей самой…
- Ох, похоже, между нами пробежала искра. – вопреки ожиданиям девушки, тот даже легко и непринуждённо рассмеялся. Взгляд Ривер, устремлённый на его лицо с чертами, которые скорее подходили заправскому разбивателю сердец, сделался несколько растерянным, и ей понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями. Из-за малого количества сна и шокирующих событий накануне под её глазами чётко обозначились тени, а реакция стала несколько заторможенной.
- Мира вам, - продолжил Алекс, не опасавшийся продолжить контакт ладоней, и карие глаза Ривер потеплели. Это был редкий случай дружелюбия со стороны жителей Годфри – народ тут был в основном замкнутый, напряжённый, немногословный точно у каждого в шкафу прятался гигантский скелет. Или даже гора костей. Чего только стоил мужчина в парке, впрочем, по сути, спасший Адель если не жизнь, то кучу нервов.
- Мира вам, - слова соскользнули с языка легко, и, казалось, вот-вот несколько печальное лицо Ривер озарит лучистая, как у её матери, Ванды, улыбка… Но на лишь чуть прищурила проницательные глаза и кивнула Линчу.
- Меня зовут Александр. Александр Линч. Я из местного полицейского участка. Может быть, Вы знаете.
- Приятно познакомиться, мистер Линч, - произнесла Адель, отмечая про себя, насколько разучилась по-нормальному знакомиться. Интересно, как звали того пасмурно-штормового человека, которого Ада видела в часовне, ровно месяц назад. И вчера, при весьма странных обстоятельствах. Голос у Ривер был несколько не соответствующий облику - от такой ждёшь высокого, певучего ангельского голоска, а у неё тембр был тихий, меццо-сопрано, проникновенный и бархатистый.
- Меня зовут Адель Ривер, - продолжила она, - К сожалению, я ещё очень мало знаю в Годфри, поскольку совсем недавно приехала сюда. Могу сказать одно – ваш парк выглядит чрезвычайно зловеще.
Алекс увидел тень неподдельного ужаса, которая легла на светлое лицо Ривер и чуть расширила её зрачки, утопающие в янтаре радужки.
- Я, как и сказал, впервые здесь, и…хех…даже не знаю, что и думать. Все чувства и мысли вдруг перемешались... – продолжил Линч, и на этот раз уголки губ Ривер чуть изогнулись в намёке на улыбку, она опустила густые ресницы, качая головой в согласии, - А Вы…Вы часто бываете здесь?
- Да. – вздохнув, ответила девушка и устремила взгляд на пастора, который на то момент общался с сыном женщины, что плакала пять минут назад. - Иногда мне кажется, что часовня – это мой второй дом. Здесь мне спокойно и хорошо, а Якоб… Мы с ним как будто тысячу лет знакомы и давно были друзьями. Он мне как наставник, мудрый и душевный, он умеет успокоить и смягчить горе людей.
Адель опустила взгляд на свои точёные руки, сложенные на поясе одна поверх другой, и произнесла с неподдельной печалью:
- Мне жаль, что в наше время вера не способна дать людям подлинное успокоение души. Но знаете, я стараюсь не терять надежды. То, что вы в смятении, нормально. Я иной раз чувствую себя обнажённой перед лицом Бога, посему мне уютнее, когда я одна в часовне.
Ривер взглянула на Линча, чуть склонив голову, так что тени под её глазами несколько стал скрадывать дневной свет, щедро льющийся сквозь стрельчатые окна. В ореоле золотого света, что источали её волосы в таком освещении, Ривер выглядела либо как святая, либо как ангел с большими, печальными бездонными глазами. Вероятно ею даже можно было любоваться. Адель обладала редким даром слушать и принимать на себя часть чужой печали, эмпатировать – она внимательно смотрела на Александра, полагая, что он хочет поделиться с ней ещё чем-нибудь.
Да, голос девушки звучал совсем не так, как того ожидал Линч. Не высокий, но и не слишком низкий. Он был где-то посередине, и оттого было довольно приятно, но необычно его слушать. Ассоциировать же такой тембр с образом той, кто стоял сейчас перед Линчем, было необычно вдвойне.
Свечение, которое обрамляло юную Адель, казалось полицейскому, по истине, чем-то внеземным, будто бы её в макушку поцеловал тот самый Бог, в которого она так верит. Мужчина даже в какой-то момент поднял голубые глаза, возможно, взаправду надеясь увидеть за девичьей фигуркой силуэт того, о ком пишут в священных книгах. Разумеется, Линч не мог так быстро уверовать, в одно мгновенье, это было совсем не в его характере – мгновенно изменять точку зрения. Но, стоя рядом с Адель, рассматривая её, слушая приятный голос, он понимал, что, возможно, ему хотелось бы поверить в то же, во что верит она.
После ответа кареглазой блондинки всё встало на свои места. Эта девчушка здесь совсем недавно. Возможно, она и о нежити-то не в курсе. Как только данная мысль промелькнула в голове, Астрал как-то неловко переступил с ноги на ногу.
- Да, в нашем парке, да и не только там, часто случается нечто нехорошее… Так что у нас, полицейских, полно работы. – Линч говорил об этом так просто, будто бы преступления и убийства для Годфри было самым обычным делом (впрочем, всё так и было), и он к этому уже давно привык. – Поэтому необычно для меня было обнаружить это место. Я, как и Вы, приезжий, но живу здесь уже довольно давно. И даже слышать не слышал об этой часовне.
Говоря об этом, мужчина поднял голову и как-то задумчиво осмотрел потолок здания. Оно было в приличном состоянии, несмотря на то что народу на мессах и прочих служениях, по всей видимости, из раза в раз присутствовало не много. Этот пастор был большим молодцом. Насколько же сильно нужно верить в то, чего ты никогда не видел, чтобы вот так целиком и полностью отдавать себя этому делу? Александр даже смутно представить себе этого не мог. Адель продолжала говорить, а Линч её слушал. Да, эта девчушка была странной, и, похоже, верила в Бога так же сильно, как этот самый Якоб, если не сильнее. Для неё приходить сюда было сродни острой необходимости, душевной потребности… Даже думая в подобном ключе, Астрал всё равно не мог понять столь глубокой любви к кому-то, кого эти люди никогда не видели и, возможно, вообще не увидят.
- «Второй дом», м?.. – Переспросил полицейский, вновь переступая с ноги на ногу и возвращая взгляд и всё внимание к собеседнице. – Я…э…хех, я очень извиняюсь, но мне никогда не было понятно, как люди, вообще, могут верить во что-то, что никогда не являлось перед ними в жизни. Я имею в виду…ну, пусть даже и Бога. Что заставляет Вас считать, что Он, действительно, есть? Что располагает Вас любить Его? Это…всегда было мне не понятно.
Линч ненадолго поджал губы, опуская голубые глаза в пол. Зачем он, вообще, это спрашивал? Оборотень, от части, и сам не понимал этого. Одно он знал наверняка: с недавнего времени что-то не давало ему покоя, заставляло выходить на улицу, бродить по Годфри будто бы в поисках чего-то. Ох, как же плохо осознавать, что ты и сам не понимаешь, что тебе нужно, и что ты, в конечном итоге, хочешь найти.
- Я не в коем случае не хотел Вас обидеть!.. – Поспешно начал объясняться мужчина, поняв, что его вопросы звучат не совсем корректно. – Просто, как Вы и сказали, я в смятении. И мне очень хочется узнать, что именно это означает – верить в кого-то или во что-то настолько сильно.
Полицейский вновь поджал губы. По идее, то, о чём он спрашивал – это сокровенный, если не сказать, интимный момент для каждого человека. И он, если так можно выразиться, пытался сейчас заглянуть в чужую душу, которая, при всём этом, принадлежит юной девушке. Верх бесцеремонности…
Виновато положив руку на загривок, Линч с неловкостью на лице осмотрелся и слегка склонился, будто бы собираясь извиниться. Но отступать было некуда, ведь все вопросы уже заданы, а разъяснения озвучены. Оставалось только надеяться на то, что такая беспардонность не вызовет у Адель гнев.
Александр очень мало общался с глубоко верующими людьми, да и было это очень давно, когда он ещё был самым обычным человеком. Как известно, в Годфри таких очень мало. И все они, должно быть, сейчас были под одной крышей маленькой часовенки. Потому ему было сложно представить, как девушка отреагирует на подобную выходку.
Люди вокруг постепенно расходились, часовенка пустела на глазах, а люди, «вытекающие» через островерхую дверь, характерную для готической архитектуры, переглядывались между собой, прощались. С того места, где стояли Адель и Алекс, ещё можно было услышать их тихие голоса. Создавалось ощущение, точно на время вера растапливала сердца людей, прокладывая путь для воссоединения – большинство становилось мягче после воскресной мессы, на душе становилось легче.
Адель слушала мужчину, чуть склонив голову влево, такая манера внимать, вкупе с блуждающим по лицу собеседника взглядом, добавляла доверительности слушавшему. Рядом с Адой в такие, на самом деле, редкие моменты, становилось тепло и уютно, вероятно, именно поэтому и Александр неожиданно для себя разговорился больше обыкновенного. Правда, в самом начале тень настоящего беспокойства легла на её лицо, поскольку тот подтвердил её опасения.
- Сочувствую вам, - произнесла Адель, несмотря на первоначальные ожидания, - К новогоднему сезону, вероятно, ваша нагрузка может вырасти в разы, ведь праздник, зачастую – это настоящая вакханалия грехов. Полицейский – пускай и неблагодарная часто, но благородная работа, требующая изрядной доли смелости и самопожертвования. Вы как сторожевые псы в овечьей отаре, и чтобы без вас делали пастухи? Скажите, как вы осваивались здесь первое время, было ли вам тяжело?
«… так же, как мне». - Невольно подумалось Ривер, хоть то и было эгоистично, а потому – грешно перед взором Бога.
И снова губы девушки тронула тень улыбки, она повернулась в четверть корпуса, жестом указывая в сторону Лоуренса, когда упомянула пастуха. Однако, отреагировал ли как-о Линч на упоминания грехов и сторожевых псов, возможно, некое сомнение закралось в его восприятие Ады как особы несведущей? Хотя, едва ли – она выглядела слишком спокойной для человека, что сознательно живёт бок о бок с теми, кто может высосать костный мозг из её косточек.
– Что заставляет Вас считать, что Он, действительно, есть? Что располагает Вас любить Его? Это…всегда было мне не понятно. – Продолжал Александр, запоздало спохватившись, и Ада слишком часто видела эту реакцию, чтобы не отреагировать в ответ.
Она вскинула руки в успокаивающем жесте, осторожно тронув тыльную сторону руки пока ещё недостаточно знакомого знакомца, и на этот раз разряда не случилось. Однако, случилось другое – вспышка непрошеного, некрасивого румянца, пятнами отметившегося на щеках Адель, а тактильный контакт быстро прервался, оставив ощущение лёгкого покалывания на коже. Девушка, прекрасно зная о своём недостатке, опустила лицо, так что глубокие тени, контрастировавшие свету, упали на него, и закусила нижнюю губу.
- Я думаю, что не вы один в смятении, мистер Линч. – тихо произнесла девушка, и это означало лишь то, что и Ривер может его здесь прекрасно понять, - Но в нашей жизни рано или поздно бывают испытания. Я считаю, что Бог есть, но не могу назвать это лично моим выбором, вот в чём сомнение. Я была крещена без моего согласия, и всегда принадлежала этой вере, я всегда была в ней, сколько себя помню. Каждый день – молитва перед ужином каждое воскресение – месса. Рождественская служба каждый год. Жизнь по расписанию, вот в чём моё сомнение. А ваше?...
Возможно, Ада так же сказала лишнего. Когда она взглянула на Александра, глаза её были раскрыты доверительно, широко, так, что радужки отливали позолотой под лучами света.
-Я – не фанатик, мистер Линч, - несколько успокоившись, продолжила Ривер, - Я понимаю, что далеко не всякое тяжёлое слово от зла, а не всякое зло – от умысла. Нужно дать человеку не только шанс исправиться, но и помнить о праве на его собственное мнение. Даже если оно кажется вам ошибочным. Что такое верить?.. Пожалуй, это не чувствовать себя одиноким в этом мире, даже находясь в абсолютно пустой комнате.
Отредактировано Adele River (2018-12-06 19:12:30)
Астрал вообще не понимал, почему, но ему хотелось разговаривать с едва знакомой девушкой. Она так внимательно его слушала. Сейчас он ощутил, что ему этого очень не хватало в жизни. Как тогда, за барной стойкой. Очень неоднозначное ощущение, которое, по идее, должно бы заставлять насторожиться, но карие глаза смотрели так открыто и невинно, что довериться их обладательнице было не страшно.
Выслушав, Адель начинала отвечать. Всем своим видом она показывала, что ей не всё равно, и, похоже, она взаправду беспокоилась. Это подкупало, и создавалось впечатление, что этой девушке можно прямо здесь и сейчас излить душу. Она бы поняла и разъяснила, что к чему, сняла бы тот огромный камень с плеч офицера, который невесть откуда взялся. В общем-то, рядом с этой девчушкой и без этого становилось спокойнее и легче.
Услышав сравнение со сторожевыми псами, Линч на мгновенье сощурился, вглядываясь в лицо собеседницы. Он рассчитывал понять, в конечном итоге, знает она о том, что теперь живёт бок о бок с нечистью, или нет. И…кто такие эти «пастухи»? Полицейский вновь ненадолго сощурился и качнул головой, будто бы стряхивая дремоту, но, на самом деле, так он попытался переключиться с одной мысли на другую.
- Хм…пожалуй, это довольно удачное сравнение. – Заключил оборотень, в конечном итоге, не разобравшись в осведомлении Адель о неживых существах в Годфри, но и спрашивать напрямую он пока не собирался. – Я не испытывал особых трудностей. Вернее…мне не казалось это трудностями по сравнению с теми потрясениями, что мне пришлось пережить до этого. В этом Городе невозможно жить спокойно – так говорят многие здесь. Но на меня каким-то образом даже тоска иной раз находит. Не знаю, правда, что хуже – тонуть в «приключениях» или умирать от скуки.
Александр вновь качнул головой и опустил взгляд, вновь как-то виновато потирая ладонью загривок. Он считал, что в полной мере не ответил на заданный вопрос, но почему-то ему казалось, что прощение он получил заочно.
Голос девушки зазвучал вновь. С её губ слетали слова, требующие глубокого осмысления. Она говорила о взрослых вещах. О них хоть раз задумывался каждый человек, но, наверняка, далеко не каждый приходил к подобным выводам. Слушая рассуждения Адель, мужчина поднял к её лицу голубые глаза и вновь всматривался в прекрасные черты, которые сейчас красиво выделял и подчёркивал свет. К слову, день обещал быть пасмурным. Да и много ли дней, когда над Годфри светит зимнее холодное солнце? Подметив эту деталь, Линч даже немного округлил глаза и дослушивал уже, полностью выпрямив спину.
- В чём моё сомнение?.. – Переспросил Алекс, когда под крышей часовни вновь ненадолго воцарилась тишина. – В…одиночестве, наверное. Оставаясь в комнате один, я не чувствую, что рядом есть кто-то ещё. Я, наверное, понял, о чём Вы хотите сказать, мисс Ривер, но…хех…нет, я никогда не испытывал подобного. Пожалуй, я приближен к земле и привязан к мирским потребностям. Имею в виду, мне бы, порой, хотелось ощущать присутствие кого-то…более материального.
Почему-то на этом моменте Александр сделал небольшую паузу. Он будто бы хотел, чтобы девушка до конца осмыслила его слова и, возможно, приняла бы на свой счёт. Но они знакомы, можно сказать, всего несколько минут, так что продолжать эту тему, как в старые добрые времена, мужчина не стал.
- В моей жизни всегда было право выбрать, это право осталось за мной и по сей день. Но, может быть, если бы выбирали за меня, я бы не был сейчас здесь. Не могу сказать однозначно, плохо это или хорошо. Ведь всегда существует вариант хуже или лучше. Что думаете на этот счёт?
Увидев отклик на лице девушки, оборотень тихо беззлобно усмехнулся и переступил с ноги на ногу. Разговор был о чём-то высоком, чего офицер не понимал до конца. И, тем не менее, ему хотелось продолжать говорить, хотелось отвечать, задавать вопросы и получать на них ответы. Кто знает, может, так удастся докопаться до истин, которые человечество ищет на протяжении всего своего существования? Поймав себя на этой мысли, Линч вновь улыбнулся, больше самому себе, и решил больше ничего не говорить. Разумеется, столь глубоко копать он не мог, ему бы просто не хватило кругозора, его мировоззрение было иным, как он и сказал, больше материальным, чем духовным, приближенным к земле. Да и времени не было столько на подобные разговоры. Однако послушать ответ было весьма и весьма интересно, так что, увидев, как приоткрываются коралловые девичьи губы, Алекс улыбнулся шире и приготовился внимать.
Мир вокруг тихо беседующих молодых людей, кажется, стал стряхивать с себя зимнюю дрёму, стылую дымку, а время, кажется, едва заметно ускорило свой бег ровно в тот миг, как Лоуренс отпустил последнего прихожанина добрым предпраздничным напутствием. Не в характере пастора было прерывать беседу других людей, но этим иной раз грешил Уилл, со скрипом отворивший входную дверь так, что сквозняк бросился в ноги Аде и Алексу, точно побитый пёс. Копу новоприезжий едва ли был знаком, несмотря на то, что черты его лица тоже были запоминающимися, да и черты девушка явно переняла больше от отца – правильный овал лица и строгие карие глаза. Отец появился в часовне ровно в тот момент, когда девушка, чуть заметно склонив набок златоволосую голову, собиралась было ответить на вопрос Линча.
Вероятно, оба собеседника повернулась к мужчине в распахнутом длинном бежевом пальто, пышущим жаром и явно торопящимся на мессу, но… явно и сильно опоздавшим. Уильям Ривер выглядел несколько обескураженным и огорчённым, но, к счастью, не потому, что его дочь беседовала в довольно видным молодым человеком. Взгляд серьёзных глаз бегло скользнул по облику Линча, затем снова вернулся к Аде, кажется, налившейся снова пунцовыми пятнами краски.
- Адель. – то ли констатировал мужчина, то ли приветствовал таким образом, и направился в их сторону. Улыбка на его тонких губах не вязалась с прямым и несколько топорным взглядом. Лицо было отмечено морщинами подступающей старости, припорошившей виски ранней сединой. Под ключицами мужчины висел строгий, без изысков, католический крест.
Он повернулся к Алексу, протянул ему ладонь для пожатия, сопроводив своеобразным приветствием:
- Уильям. Уильям Ривер.
- Ты опоздал, - как-то кисло констатировала Адель, посторонившись от мужчин. Почему-то в присутствии отца она мгновенно теряла лет десять в возрасте и чувствовала себя маленькой девочкой.. И это Ривер не нравилось.
- Это лучшее, что я сегодня мог сделать, - развёл руками Уилл, пребывавший, тем не менее, в хорошем расположении духа. – Даже не подозревал, что увижу тут молодёжь, надо сказать. Это воодушевляет.
Адель с извиняющимся выражением лица поглядела на Астрала и пожала плечами, замечая, что отец сегодня довольно дружелюбен по отношению к незнакомцам. Или это остаточное явление социальной маски после переговоров на работе?..
- Мне ты не удивляешься, смотрю.
- Ты моя дочь, в конце-то концов, хотя я рад, что ты пошла по моим стопам.
Появление ещё кого-то в часовне удивило Алекса, и он, вместе с Адель, действительно, повернулся к вошедшему, и наблюдал за его приближением, немного приподняв брови. Мужчина, определённо, направлялся прямиком к ним, а ещё он знал имя девушки, с которой мирно беседовал полицейский, это удивляло ещё больше.
Как только Уильям представился, всё встало на свои места, а последующая беседа окончательно подтвердила родство вошедшего незнакомство и златовласой прелестной тихони.
В Годфри следует с подозрением относиться ко всякому новому лицу, потому что этот город притягивает Грешных, притягивает нечисть, притягивает магию… Однако Астрал почему-то сравнительно спокойно воспринял старшего в семье Ривер и без опаски крепко пожал его руку.
- Александр Линч. – Всё так же с улыбкой в ответ представился офицер и после рукопожатия сделал небольшой шаг в сторону, как бы освобождая проход к Адель и не мешаясь в поле зрения только что прибывшего папаши.
Девушка, очевидно, была недовольна таким сильным его опозданием, но, на самом деле, Алекс не мог даже представить, на что она, действительно, была обижена. Он ведь вообще не знал её характер, а об её отношениях с отцом знал и того меньше. Не хотелось лезть в чужие отношения… Тем не менее, эта семья произвела на оборотня хорошее первое впечатление, и, не сказать, что отец и дочь особо не ладили.
Переминувшись с ноги на ногу, Линч убрал руки в карманы зимней куртки и слегка наклонил голову, глядя на Уильяма чуть исподлобья. Его взгляд был всё таким же спокойным, в голубых глазах даже читалось дружелюбие. Да и вообще, полицейский нечасто видел подобные семейные сцены, может быть, он был положительно настроен относительно отца девушки ещё и по этой причине.
- Значит, Вы тоже верующий?.. – Тихо поинтересовался оборотень и, вытащив одну руку из кармана, слегка почесал кончик носа указательным пальцем. – ...И тоже часто посещаете мессы?
Должно быть, эти вопросы звучали крайне глупо, но Астралу это, правда, было интересно. Адель уже говорил, что верит она, потому что её так воспитали, ей привили такие взгляды, научили любви к Богу. Но знать, что вера воспитана семьёй, и видеть, кто именно эту веру взрастил – две совершенно разные вещи. Уильям производил впечатление адекватного спокойного человека, который способен без особых трудностей пойти на контакт с окружением. Он не казался безумным фанатиком или кем-то вроде того. И это, по мнению офицера, было замечательно. Не то чтобы Линч встречал в своей жизни только повёрнутых верующих, которые свято верят, что, например, смертельные болезни можно излечить одними только молитвами, но подобных людей в его жизни было немало. Правда, это было ещё до Годфри…
Поджав губы, Александр вновь переступил с ноги на ногу и прижал ладонь к загривку. В его голове вдруг возник вопрос, что могло привести в этот Город людей, подобных Уильяму и Адель… Что-то ведь, определённо, случилось в их жизни. Ну а, если бы они были местными, Линч, наверняка бы, уже давно был с ними знаком. Поставив для себя галочку, оборотень подумал о том, что надо бы как-то поинтересоваться об этом, осторожно и ненавязчиво. Но, пожалуй, позже.
Когда Ада смотрела на затылок, обильно блестящий серебряными нитями в каштановой шевелюре отца, она вдруг отчётливо представила его в облике волка. Как пристально и с человеческим умом смотрела бы яркие янтарно-жёлтые глаза с низко опущенной головы, как стояли бы острые уши торчком во внимании, направленном на чужака, и что густая и жёсткая шерсть его была бы с чёрными и бурыми подпалинами, а брови были бы сверкали сединой. А пах бы этот зверь так тяжело, что хотелось бы кашлять - тем, что называют "псиной", свежестью зимнего леса и... ладаном, будто пропитавшим самоё чуть Уильяма. Затаённая свирепость Уилла как волка, скорее всего, внушала бы его врагам подспудный страх, ведь так спокоен может быть только тот, у кого всё схвачено. Кому нечего бояться. Из задумчивости, навеянной, наверное, тягучим запахом мирры, её вырвал смех Уилла, неожиданно резкий и, наверное, даже с ноткой злобы, хотя злость эта была знакома только Риверам, это семейное.
- Ты так это говоришь, будто мы... Мммм, - Уилл пощёлкал пальцами, точно надеялся найти нужное слово в воздухе, - Как будто мы туземцы. А если мы туземцы, то точно носим кольцо в носу!
То, что веселило Уилла, на Адель же набросило вуаль грусти, поскольку тут Линч был и прав, и не прав одновременно. У девушки создалось впечатление, что объектом заинтересованности она стала только потому, что причастна к христианству, как диковинка, о которой в Годфри разве что только анекдоты рассказывали. Вера в Годфри, что за бред? Разве что только горькая ирония, но приезжие и несколько отчаявшихся в зале об этом факте пока не знали... А кто-то, может, и знал, но надежда, как известно, умирает последней. Ада отвела от Линча взгляд, опустив ресницы, а тень Уильяма довольно символично скрадывала её черты.
- Нет, ты на самом деле прав. Мы верующие и стараемся регулярно посещать мессу, поскольку мы - часть паствы. - кажется, Уилл переключился на деловой лад отчасти потому, что расстройство Ады его смутило. - А ещё, ммм, я - бизнес консультант, родился в штате Огайо, по материнской линии целый английский род, а по вечерам я люблю почитать Канта на досуге.
Адель ненавязчиво потянула его за рукав, намекая, что обычно такой тирадой незнакомцев не огорошивают, и несколько виновато улыбнулась Алексу.
- Пап, мне нездоровится, так что давай поедем домой? Или подкинь меня, а потом возвращайся к Лоуренсу.
- Оу, да, разумеется. То-то ты такая бледная сегодня. Не выспалась?
- Да, так получилось...
- Пойду тогда заведу машину. - с этими совами, козырнув Александру, Уилл широким шагом направился к выходу из часовни. Казалось, что та опустела вовсе, и Ада первой нарушила неловкое молчание, повисшее между нею и Линчем:
- Прости, он часто такой. Может, настроение не очень, не знаю... Поговорим как-нибудь потом ещё, ладно? На нейтральной территории, - Адель издала смущённые смешок, показывая вокруг себя. И правда, часовня часто не располагала к знакомствам. Правда вот, глядя вслед Аде, спешащей навстречу ослепительному свету, бьющему через щель приоткрытой входной двери, Алекс запоздало понял, что ни телефона, ни адреса она так и не оставила.
Александр почувствовал себя неловко, услышав смех со стороны старшего Ривер. Он, и правда, сказал о вере так, будто бы это нечто из ряда вон выходящее. По всему миру это ведь не считается чем-то необычным, настолько обособленным, глупым и бессмысленным…но вот только не в Годфри. Изменить бы в названии этого Города пару букв – и можно будет смело задавать вопросы посетителям часовни, навроде «А что вы здесь, собственно, забыли?».
Подумав об этом, полицейский поджал губы и ненадолго отвёл взгляд. В это время в его поле зрения попала Адель. Лицо у неё было такое, как будто бы с появлением отца на плечи девушки опустился непосильный груз – настолько помрачнело оно в сравнении с тем, что офицер мог наблюдать ранее.
- Простите, это, действительно, был глупый вопрос. – Извинился Линч после того, как Уильям начал объясняться.
В это время он не смотрел мужчине в лицо. Голубые глаза были устремлены к дочурке собеседника. Её же внимание целиком и полностью было занято отцом. Она решила мягко одёрнуть старшего Ривера, сказала о том, что плохо себя чувствует и попросила отвезти её домой. Так что тёплой, немного виноватой улыбки Александра девушка видеть не могла.
Когда же она вновь обратилась к оборотню с извинениями, тот уже опустил взгляд в пол, ни на что больше не рассчитывая.
- Да что ты, не извиняйся, я всё понимаю. Ничего страшного в этом нет. – Мягко отозвался Линч, подняв глаза к собеседнице. – Да, хорошо. Было бы очень приятно поболтать с тобой как-нибудь…
Офицер вновь поджал и без того тонкие губы и, убрав руки в карманы зимней куртки, немного приподнял плечи. Он толком не попрощался с той, к кому так сильно тянуло его волчью сущность. Адель упорхнула, исчезла, растворилась за дверью часовни в лучах зимнего солнца. За этим Алекс пристально наблюдал, будто бы зрелище её ухода было чем-то грандиозным, помпезным и незабываемым. Очнувшись, полицейский понял, что не получил никаких контактов, никаких подсказок, никакого намёка на то, как найти девушку на «нейтральной территории». Но он успокоился так же быстро, как и напугался. Зверь внутри него был уверен, что сможет найти Ривер. При помощи звериного чутья, волчьей интуиции, в конце концов, по запаху… Определив это для себя, оборотень спокойно обернулся, обратив взгляд к образам Христа, к алтарю, к одинокому пастору. Лицо его оставалось таким же спокойным, даже немного равнодушным. Переступив с ноги на ногу, незваный гость, наконец, тоже решился уйти. Возможно, он ещё вернётся сюда, однако не ради того, чтобы послушать вдохновенные речи о Боге, не ради причастия и не ради надежды, нет… его будет интересовать только одна конкретная девушка. Возможно, что Адель его даже не узнает, ведь он полностью будет покрыт шерстью, от волчьих ушей до кончика хвоста.
Вы здесь » Down In The Forest » never again » 25.12.2016 | Сlean eyes, dirty soul. Of Wolf and Man
