Ночь давно вступила в свои права на Городом и за его пределами. Еваника Сноу, патологоанатом больницы Святой Анастасии, пешка в играх Рейнарда с Алена и просто вендиго, тенью крадётся вдоль грязных стен складских помещений на окраине Годфри. Что она тут делает? Всего лишь выполняет очередное поручение своего хозяина. Ей редко выпадает шанс поучаствовать в деятельности «стаи», и оттого она испытывает особое возбуждение в эту ночь. Азарт, почти как на охоте, но иной, с примесью страха от неизвестности и предвкушения от возможностей.
Пару недель назад шпионы вожака сообщили о нахождении нескольких разодранных и полу-сожранных тел в пригороде. Возможно, на это бы и не обратили внимание, если бы не совершенно отчетливые следы вокруг трупов. Бегло осмотрев останки по приказу Рейнарда, девушка подтвердила его мысли. Одичавшие. Вот только время и расследования показали, что за ними стоит кто-то здравомыслящий. Тела были слишком правильно спрятаны, именно там, где их могли обнаружить лишь сородичи, а значит, кто-то бросал вызов или просто дразнил «короля». Сноу не знала, что именно заставило её озвучить эту мысль, но расплата пришла незамедлительно. Рейнард ценил девушку, возможно, по-своему любил, но разве это могло убрать из него ту холодную жестокость, что таилась на самом дне пылающих глаз? О, сколько боли она вытерпела за свой язык. И плевать, что она права, что все с ней согласны, и даже сам вожак подумал об этом на пару минут раньше, она же посмела произнести это вслух, словно сама бросала вызов!
И вот теперь, то ли в наказание, то ли в знак прощения, она идет по следу, по наводке шпионов, туда, где были обнаружены сумасшедшие сородичи. Драки не избежать. Возможно, её разорвут на куски и сожрут, сбивая спесь с Рейнарда, а возможно, она окажется достаточна проворна и сильна, чтобы перегрызть глотки этим тварям первой.
Чуткий слух уловил копошение, хруст плоти и костей под мощными челюстями, запах крови разливался по воздуху, как дурман. Еваника замерла в тени, сливаясь с тьмой вокруг. Она наблюдает за чужой трапезой, не спеша прерывать, просчитывая дальнейшую тактику и начиная осознавать, что шансы далеко не равны. Её послали на настоящую смерть.
Одичалые, с вытянутыми конечностями, худые, словно сбежали из концлагеря, они рвали тело молодой женщины словно гиены. Сноу прищурилась, всматриваясь в то, что с натяжкой можно было бы назвать лицами и ощущала отвращение. Слепые, давно перешагнувшие границу невозврата, они были жалкими и в тоже время невероятно опасными. По телу Еваники прошла дрожь предвкушения, до этого аккуратный ротик расширился, словно растёкся, превращаясь в настоящую пасть с которой сорвался легкий, зовущий шепот. Дикий замерли, прислушиваясь, принюхиваясь, посмотрели друг на друга, словно беседуя и, заключив какое-то соглашение, один из них продолжил трапезу, в то время как второй двинулся в сторону девушки, постепенно становясь невидимым.
Мысленно ругнувшись, девушка сорвалась с места, неслышно отступая, но чувствуя, что первый противник движется следом. Одежда полетела прочь. Хоть Сноу никогда не отличалась любовь к данной способности, стараниями Рейнарда, все же овладела ей в достаточной мере. Стоило последнему куску ткани коснуться асфальта, как девушка испарилась. Так могло показаться со стороны, на деле же, она лишь сделала шаг в сторону, в ожидании, когда дикий проявит себя.
Тот появился резко. Вот пустота, а вот вендиго. Он склонился к одежде, принюхиваясь, словно собака собираясь взять след и это стало ошибкой. Лишь на мгновение расслабившись, он тут же взвыл от боли, когда, совершив один прыжок, Ева вцепилась в основание его шеи, надеясь закончить все быстро. Недолгая потасовка, треск раздираемой плоти, нечеловеческий вой и постепенно сходящий на нет хрип. Голубоволосая продолжает вгрызаться в глотку, словно питбуль на арене боев, вырывая плоть, глотая, пожирая падшего собрата, не давая шанса на регенерацию. Лишь одна мысль бьется в голове – успеть, обезвредить надолго, пока не появился второй, а после - СЖЕЧЬ.
Она наконец отрывается от застывшего тела, отвоевав себе время на второй бой и сожжение, в случае победы. Она почти победила, почти выжила, почти…
Толчок, боль в боку, где сомкнулась челюсть второго. Она кричит, яростно воет, вырывается, оставляя в чужой пасти кусок своей плоти. Из голубых глаз брызжут слезы отчаянья и обиды, от несправедливости жизни и смерти. Противник практически рычит в ответ, весь в крови, он яростно скалит паст и крутит головой, дразня девушку. И она видеться, яростно бросается вперед, не замечая ничего вокруг. Не замечая, ровно до того момента, когда чья-то сильная рука не хватает её за волосы, практически отшвыривая в сторону, не давая отправиться на верную смерть. Она шипит, перекатывает, вскакивает на ноги, чтобы увидеть того, кто посмел мешаться, рычит раскрывая пасть не понимая, что здесь делает этот вампир и почему он влез в эту драку. Ей хочется броситься вперед, но одного взгляда хватает, чтобы понять – он не враг. А еще, он значительно сильнее и старше чем она или эти твари вместе взятые. И помощь, тем более от раненой девчонки, ему совершенно не нужна.

Когда одному одичалому разнесло голову, Еваника лишь хмыкнула. Такой финт мог провернуть любой – будь то человек или любой не мертвый.
Когда пасть второго разорвали, да еще и размозжили голову, девушка чуть присвистнула и замерла, не зная, чего ожидать от непонятного рыцаря-вампира, который даже не поморщился, когда на его руке сомкнулась мощная челюсть. Кажется, его больше расстроила испорченная одежда, чем порвана плоть и это, помимо уважения, вызвало еще и легкий страх.
Еваника даже растерялась, когда её резко подхватили на руки и понесли в неизвестном направлении. Боль в разодранном боку волновала куда больше, чем чужие руки, на голой коже. Ей сейчас бы не помешал кусок свежей плоти и немного покоя, но в мозгу истерично билась ысль о неправильности происходящего. Сноу притихла, не пытаясь вырваться, лишь сильнее обхватила себя руками, не то прикрывая наготу, не то ища куда деть руки. Слова мужчины не сразу дошли до сознания, она была слишком занята рассматривание его лица и попытками вспомнить откуда оно знакомо.
-Мы знакомы? –сорвалось с, по-мертвецки белых губ вендиго, когда они почти подошли к совершенно не вписывающийся в пейзаж машине, -Я вообще-то была на задании! Я должна была сама убить их!
Секундная взбещенность, чисто женский порыв психануть и закатить скандал. Она дернулась в руках мужчины, но тут же сдулась, с болезненным стоном, уже сама прижимаясь к сильному телу.
-Мне нужно поесть, -обреченно и как-то просяще выдохнула девушка, утыкаясь носом в грудь мужчины.