Ткнув бычок в край урны и потушив его, парень бросил его в верхнюю часть – для сигарет. От формы теперь пахло табаком, и это раздражало больше всего. Пройдя в участок, он первым делом подошёл к раковине, собираясь вымыть руки. Уже намочив их, привычно протянул руку к дозатору мыльницы, но ничего не нащупал и был вынужден вынырнуть из собственных мыслей. Какой-то умник раскрыл диспенсер и вытащил баклажку с мылом, не вернув потом на место.

– Я тысячу раз говорил, меняете мыло – так поменяйте до конца, – раздражённо бросил он куда-то в отдел, не обращаясь ни к кому конкретно.

Пришлось потратить время, чтобы заменить мыло, только после этого со всем тщанием вымыв руки. На столе ждал антисептик. От него кисти стали пахнуть спиртом и клубникой. Вся суета отдела: беспрестанные звонки телефонов, усталые взгляды коллег, замученный вид у всех и сразу – было где-то чуть в стороне и в прошлом. Существовало на несколько секунд позже него. Взгляд упал на стопку документов в файлах, лежащую на столе, зацепился и замер. Ему, как обычно, отдали бумажную работёнку и общение с теми, кому эти клочки воплощённого официоза ещё были нужны в отрезанном от мира городе. Тем более – такие. Зачем вообще людям не из Годфри эта информация? Не для того же, чтобы провести социальный опрос на тему: «Как вам здесь, христовеньким, живётся?»

Да и к чему теперь эти телодвижения? Будучи достаточно пессимистично настроенным по этому поводу, Ивейл пару раз пролистнул документы. Требующими определённого звания для чтения они не были, с тем же успехом можно было запросить самые новые документы по застройке Годфри, не обращаясь к полиции. Карты бы тоже сыграли на руку… Он снял фуражку и положил на край своего рабочего стола. Но не успел Артемис заняться своей дальнейшей работой, как в участок шмыгнула ничем не примечательная девушка. Раньше он её не видел, и это неудивительно – новые лица, не местные. Именно такие и запоминаются лучше всего в череде других, увиденных уже великое множество раз.

Сверившись с удостоверением личности приезжей и данными в прошении, он лишний раз убедился, что всё верно. Эти документы должны быть переданы именно ей. Беглый взгляд по строчкам. Ни узнавания, ни какого-то воодушевления. Впрочем, к вечеру уже и Ивейл не обрадовался бы никаким бумагам, даже будь это заметки контрабандистов. И всё же что-то ему здесь не нравилось.

То ли то, с каким безразличием девушка ставила подпись в графе о том, что документы на руки получила. То ли же отсутствие любой эмоциональной реакции. Офицер не мог сказать, что именно не так в ситуации, но знал одно: лучше перебдеть, чем… словом, Артемис совершенно не хотел потом получить очередной выговор от Уорда за то, что информация утекла не в те руки. В лучше случае – длительный нагоняй и наряд вне очереди на какую-нибудь самую паршивую работёнку, в худшем… он опустил взгляд на ксиву и поморщился. Нет, пока что он не собирался вылетать из самого активного и полезного места в городе, которое могло приблизить к решению проблемы с куполом.

Девушка развернулась и направилась на выход, а Ивейл уже набросил на плечи свою штатскую одежду – плотную кожаную куртку с несколькими карманами. Во внутренний он положил рацию, во внешний правый – наручники. Кобуру с пистолетом даже не стал прятать. В конце концов, зря он что ли пришёл сюда работать?

– Эй, – свистнул он, чтобы не уходить без объяснений, – проверю пару адресов и вернусь. Делов-то на полчаса.

От него отмахнулись, иди, мол, только про мыло своё не гунди. Подвязав волосы, Ивейл быстро вышел из участка, на ходу закуривая. Девушка далеко уйти не успела, и её силуэт маячил чуть впереди. Отлично понимая, что слежка без ордера да ещё и без оповещения лица, за которым ведётся наблюдение – прямое нарушение всевозможных прав, мужчина держался на расстоянии и не собирался покамест попадаться на глаза. Нет, за машинами и фонарями он прятаться даже не думал. Просто соблюдал дистанцию и изредка поглядывал на девицу.

То, что она миновала все транспортные узлы, проигнорировав даже машины и такси, напрягло Ивейла ещё больше. Теперь внутреннее чутьё не то что шептало, а буквально орало, что что-то здесь не чисто. Привычный монотонный голос на краю сознания шелестел о том, что нельзя упустить девушку из вида. Она приведёт его. Куда и до чего – неясно. Но когда она и вовсе свернула к месту, где рванул магик, к этому не самому страшному и большому, но всё же шраму города, Артемис прицельным щелчком выбросил окурок в урну и поспешил за ней. Впрочем, стоило ему только свернуть, как он тут же сделал быстрый шаг назад. Увидел, что девица передаёт кому-то документы, а выдавать себя раньше времени не хотелось. Они не говорили ни о чём, вряд ли даже было сказано больше пяти слов – издалека и из-за шума дождя было толком не разобрать. Тем не менее, приняв решение вмешаться в разбазаривание информации, всё же свернул в переулок.

Девушка быстро прошла к магазину и скрылась ещё до того, как он вышел из переулка. Но теперь его взгляд был прикован к рыжеволосой незнакомке у машины. Она выглядела расслабленной и уверенной, в некотором роде даже непоколебимой. Курит, пуская в воздух дым, никуда не спешит. Но при этом Артемис был более чем уверен, что ещё до того, как он вошёл в переулок, о его присутствии знали. Возможность засады он исключил мгновенно – не такая важная персона, чтобы идти на такие сложные телодвижения. Да и кто в здравом уме на такое пойдёт? Сперва он намеревался поговорить и попробовать разрешить проблему. А для этого следовало действовать по протоколу. Хотя бы чтобы потом иметь все основания говорить: «Я действовал по правилам, это всё само как-то!»

– Сержант Артемис Ивейл, – представился он, небрежно махнув удостоверением личности. Как хранитель правопорядка, он имел право остановить любого гражданина и задать ему вопросы. Без оснований проводить задержание не мог, а вот говорить – сколько душе угодно. – У вас в руках находятся документы, не предназначенные для гражданских лиц, а также оформленные на другое лицо. Могу я увидеть ваше удостоверение личности?

Он остановился на расстоянии вытянутой руки, не сводя взгляда с глаз и лица девушки. Провоцировать её на агрессию или необдуманные действия он не собирался, ожидая, что она скажет и будет делать. В конце концов, если у неё доверенность, удостоверения вышестоящих инстанций и прочие объясняющие ситуацию документы – он извинится и вернётся в участок. Но почему-то Ивейл сильно сомневался, что таковые у незнакомки имеются. Обычно такие не используют подставных лиц.

Отредактировано Artemis Ewail (2021-06-29 10:22:58)

– Какое аристократичное у Вас имя, сержант. – Как Артемис удержался от того, чтобы закатить глаза и сохранить при этом лицо, сам не понял.

Подобные колкости что об имени, что о внешности он привык пропускать мимо ушей от незнакомцев – далеко не в первый раз говорили о «располагающем» лице. Особенно при задержании было интересно слушать подобные рулады. В иной ситуации он бы обязательно пошутил на эту тему, вернул подколку, но решил придержать коней. На его взгляд, ситуация была не из того разряда, когда можно вернуть шутку и свести всё к этому, забыв про осторожность.

– Насколько мне известно, на этих документах нет грифа «секретно». Там всего лишь список адресов без какой бы то ни было личной информации, кроме имён тех, кто там проживает. Поверьте мне, эти люди мне не интересны. – Уж о статусе документов Ивейл знал не хуже самой девушки, а её необычная подкованность для «гражданского» лица в этих вопросах не могла не насторожить пуще прежнего. Не говоря уже о небрежном «поверьте мне», звучавшем для офицера почти снисходительно.

Где-то в глубине груди зародился вздох, разжигающий злобу, которую пока что мужчина контролировал относительно неплохо, напоминая о том, что всё это – далеко не впервые. И хотя должность «частного детектива» несколько успокоила внутреннюю подозрительность Артемиса, как и протянутый документ, не угомонила её окончательно. Когда предложили сесть в машину, ехидство всё-таки взяло верх, и в голове скользнула мысль: «Предупреждала же мама, не садись в машину к незнакомым дяденькам. А про девушек разговора не было». Он с трудом удержался от того, чтобы фыркнуть над самим собой и пожурить за подобное отношение к собственной безопасности. Надо было отвести девушку под крышу магазинчика и там уже вести беседу, не позволяя ограничить себя замкнутым пространством чужой машины. Хорошей такой машины. Взгляд невольно скользнул по корпусу. Ему нравилась эта марка больше прочих, но всё никак не доходили руки поменять свою старую развалюху на что-то подобное. «Потом как-нибудь», – говорил он каждый раз себе, а теперь это увещевание разбивалось о проклятый купол.

Оказавшись в чуть более тёплом, относительно улицы, салоне, Ивейл раскрыл паспорт и пробежался по нему взглядом, покрутил и так, и эдак, время от времени поднимая взгляд на «Ребекку» и возвращая к страницам. Подозрительность утихла не до конца, и он всё ещё с некоторым недоверием смотрел на девушку. То ли его держали за дурака (где бы этот пресловутый дурак у него ни был), то ли он действительно зря последовал за девушкой и вмешался в происходящее. Проведя ладонью по лбу, убирая капли воды, заодно приглаживая выбившиеся из тугого хвоста волосы, он сдержанно кивнул, проигнорировав колкость про «бедненького». Хотел было огрызнуться, что частникам легко поддевать государственников за выполнение работы, но придержал это на будущее. Предложение попить кофе застало его врасплох, и он опустил взгляд на наручные часы. Рабочий день подошёл к концу. Будут ли следить за тем, вернул он форму и вооружение на место? Или уже забыли, что он слинял сильно раньше положенного по своей надуманной причине без приказа начальства? Не то что бы это было редкостью, но могло отложиться в памяти. Так или иначе, в участке его не будут ждать.

– Глупо отказываться, – рассудил он, возвращая взгляд на детектива и с лёгким прищуром её рассматривая. Интересно, он не видел её прежде потому, что она мало попадается на глаза, или же оттого, что сам не слишком смотрит по сторонам? Такое лицо, примечательный цвет волос и фигура – он бы определённо запомнил эффектную девушку и узнал бы, если бы увидел снова. Запустив руку под сидение и нажав рычаг, он слегка оттолкнулся ногами от пола под бардачком и панелью, чтобы отодвинуть сидение и отрегулировать под свой рост. Всё равно пришлось чуть съехать по спинке вниз, чтобы не упираться макушкой в потолок салона и не работать распоркой на четверть ставки. – Плох тот полицейский, который безусловно доверяет иногородним и прочим приезжим, которые копаются в документации касательно Годфри. Нужно быть осторожным и внимательным, отдавая таким лицам информацию, даже если у неё нет никакого дополнительного статуса. Учитывая ситуацию с федеральными службами, – на этих словах Ивейл снова слегка сощурился и сделал паузу, окинув взглядом девушку. Он прикидывал, может ли она быть сотрудником федерального бюро расследований. И если да, то к чему ей эта информация? – Я не могу допустить утечку информации. Даже такой мизерной. И, опять же, исходя из вашей логики: почему бы вам лично, мисс Вирм, не обратиться в управление, чтобы запросить документы? Наш участок сотрудничает с детективами и не чинит им препятствий при расследовании. Если только у вас не было крайне весомых причин, чтобы избегать посещения этого места. – В его понимании полицейское управление старались не посещать только те, кому есть, что скрывать от служителей закона. Поэтому, после всего сказанного, он только более пристально поглядел на девушку. Она могла насмехаться над ним, назвать чудаком и покрутить пальцем у виска, однако же Артемис считал своим долгом служить городу со всей должной ответственностью. И потому не видел никаких проблем в том, что проявляет бдительность. Особенно после того, как над целым городом появился магический купол! Поэтому он не без слышимой иронии в голосе подытожил: – Быть особенно бдительным в такое время лишь поощрительно, мисс Вирм. Думаю, вы со мной согласитесь.

– Ваш участок-то охотно сотрудничает с детективами, сержант, только есть один очень важный... ммм… нюанс, который заставляет использовать хитрые ходы для получения информации. Вы называете этот нюанс «Гектор Уорд». Полагаю, Вы хорошо его знаете, раз работаете под его началом. Он на дух не переносит приезжих, особенно тех, кто суёт нос в дела «его» города. Я как-то столкнулась с ним по ходу расследования, больше нет желания это делать. – Смешок детектива вызвал на губах мужчины подобие улыбки и вырвал из груди тихое фырканье. Тем не менее, все комментарии он оставил при себе, хотя при упоминании начальника лицо Ивейла слегка перекосилось. Он уважал Уорда за то, как он себя ведёт и сколькое делает, но столько раз выслушивал от него порой, что не мог спокойно слышать это имя. Не сказать, что он хорошо знал начальника – на брудершафт с ним не пил, не участвовал вместе с ним в действительно опасных мероприятиях, не переступал линию субординации, но со всем вышесказанным был согласен от и до. Более того, в некотором роде был согласен с Гектором и его политикой относительно иногородних. Ставя себя на место этого чел… оборотня, Артемис каждый раз приходил к простому, как дважды два, выводу: был бы не менее, если только не более подозрительным к чужакам, отстаивал каждый дом и каждого жителя. Ведь никогда не знаешь, кто перед тобой – друг и союзник, которому можно доверить тайны Годфри, или самозванец, который не упустит шанс растрезвонить все местные тайны и притащить сюда зевак, телевидение, борцов за человеческую расу. С какими там ещё фриками можно столкнуться в подлунной?

Выбравшись из машины под дождь, Артемис помотал головой, охотно глотнул свежего влажного воздуха. В слегка разгорячённой голове эхом бились слова Ребекки: «В этом городе стоит быть особенно бдительным, независимо от времени, сержант». Они пульсировали и повторялись снова и снова, наводя на вполне очевидную мысль, что девушка в курсе происходящего здесь. Да тут, пожалуй, любой случайно застрявший приезжий должен был оценить все масштабы и сложность. Другое дело, что внешне она, похоже, относилась к этому если не спокойно, то без трепета или ужаса.

Пройдя вслед за детективом вглубь заведения, по служебной привычке беглым взглядом окидывая помещение. Расположение столов, посетителей, какую позицию занял бы, внезапно оказавшись в открытой конфронтации или перестрелке, где слабые обзорные точки… пришлось мысленно цыкнуть на самого себя, чтобы унять не успевшую бесследно выветриться армейскую выучку. Здешняя некоторая беззаботность не нравилась ему, как и любой обман. Особенно самообман. Ничего не было хорошо, и всё окружение – мебель, столики, официанты – всё это вызывало острое неприятие где-то на подсознательном уровне, как животный инстинкт, призывающий оскалиться. Как эффект зловещей долины. Сняв с себя кожанку, он уделил ещё долю секунды на то, чтобы найти взглядом источник освещения и повесить куртку на спинку стула. Всего на какой-то миг он мог увидеть, как люстра с грохотом падает на пол, брызжет острейшими осколками, как они вонзаются в кожу и…

– Курите такое, сержант? Угощайтесь.

Ивейл с невозмутимым видом уселся на стул и упёр взгляд в протянутый порт-сигар. Вопиюще дорогая штука. Примерно настолько же, насколько и содержание, как и зажигалка, которой небрежно чиркнула собеседница.

– Куда мне, – хмыкнул он, ослабляя галстук и расстёгивая верхнюю пуговицу строгой тёмно-синей рубашки. Тем не менее, он охотно угостился: взял сигарету, поднёс к лицу и провёл ей возле носа, чтобы почувствовать аромат и оценить заранее. «Губа-то не дура», – про себя не смог не отметить он, закуривая от своей зажигалки с зелёным тонким пламенем. Однако прежде, чем отвечать на вопрос про начальство, перевёл взгляд на официанта. Смотрел на него с секунду, точно не понимал, что от него хотят, затем всё же изобразил прохладно-вежливую улыбку: – Будьте добры, кофе по-ирландски для меня, а для мисс… – он вернул взгляд к девушке. – Раз уж я ограбил вас на время и бензин, разрешите угостить? Что вы будете?

– Итак, Артемис, вы не ответили на вопрос, а он для меня довольно важен. Как Вы понимаете, из-за нежелания работать напрямую с шерифом, я вынуждена использовать обходные манёвры. Можете мне не верить, но для меня вся эта волокита тоже не в радость, и я с удовольствием бы работала с участком напрямую, если бы это не сулило разборок с повышением голоса и возможным рукоприкладством. Поэтому я была бы рада узнать, какие у вас отношения с начальством. Чтобы понимать, стоит ли мне готовиться к проблемам после того, как мы здесь с Вами мило побеседуем. – На протяжении всей речи Ивейл смотрел на сигарету, зажатую у себя между средним и указательным пальцем, внимательно наблюдая за рыжевато-красным угольком на самом её конце, исходящим ароматным дымом. Дорогое удовольствие, ничего не скажешь. Поэтому каждая затяжка делалась полной грудью, глубокий вдох сопровождался задержкой дыхания, а затем лёгкие всё же выпускали дым. От такого усердия никотин слегка ударил в голову, та стала легче, чем была, что не помешало мужчине внимательно слушать детектива и взвешивать все её слова. Он не спешил открывать рот и перебивать, дожидаясь, когда девушка закончит и даст знать об этом. – Впрочем, если Вы достойны доверия, сержант, мы могли бы работать с Вами напрямую. Я не работаю против Годфри и честных её жителей. Я всего лишь разыскиваю людей или вещи. Или информацию. Не всегда я могу получить её по своим каналам, поэтому нужно обращаться в полицию. И если мы сможем контактировать с Вами в обход шерифа, возможно, прибавка к зарплате Вас порадовала бы. Что думаете о таком предложении? Я могу быть полезна не только деньгами, Артемис.

Принесли кофе, и Ивейл, поблагодарив парня, названного Даниэлем, затушил сигарету, скуренную почти до побуревшего и размягчившегося фильтра, в пепельнице. Он удавил все угольки, чтобы они не дымили и не распространяли вокруг вонь своего печального посмертия. Такого поворота событий он точно не ожидал, и слова девушки поставили его в странное положение. Собираясь предотвратить шпионаж и утечку какой-либо информации из полицейского участка, он вдруг встал перед выбором стать причиной и источником этой самой проблемы. Это, к тому же, чем-то отдалённо походило на какой-то сюрреализм или дурацкий розыгрыш. «Делать больше людям нечего, как тебя разыгрывать таким дурацким способом. Подстава? Зачем? Нет смысла и выгоды. С тем же успехом можно подставить уборщика – ни выхлопа, ни реакции с такого не будет. Удачно попался под руку? Больше похоже на правду. Что теряю? Могу потерять работу или свою же шкуру. Вести дела в обход Уорда?» – размышлял Артемис, абсолютно варварским образом размешивая свой кофе длинной десертной ложкой. Он всегда так поступал с любым кофе, ужасая и беся тем самым барриста и всех, кто занимался приготовлением. Ещё и сахара сверху насыпал две дополнительные порции, но не позволял себе стучать ложкой по стеклу, размешивая его. В затянувшейся тишине он достал из нагрудного кармана уже свои сигареты и закурил, пустив в воздух терпкий вишнёвый дым. Сделал глоток кофе и затянулся. Взгляд упёрся в детектива. Она напоминала ему Ричарда, от которого порой холодные мурашки поднимались по спине вверх, к загривку, поднимая волосы дыбом. Нужно было быть круглым идиотом, чтобы недооценить его, и теперь примерно тоже самое он ощущал, глядя на рыженькую перед собой.

Ему казалось, что девушка напротив него гораздо более пластична в отличие от шерифа, который местами был скован уставом, правилами и формой. Они ограничивали его деятельность и не давали идти в обход. К тому же, сейчас полицейский участок был сосредоточен на вспышках беспорядков, на чрезвычайном положении и ФБР, а на всё остальное времени не хватало. Детектив же был волен игнорировать некоторые моменты и эпизоды, чтобы достигнуть своей цели. В этом плане Артемис немного завидовал частникам, которые целиком зависели от себя: самостоятельность принятия решений, отсутствие вечно стоящего над душой начальства, минимум бумажной волокиты (уж точно не будет пяти отчётов на получение одной несчастной ручки). Постучав ногтями по столу, Ивейл затянулся сигаретой и выпустил дым через нос.

– Полагаю, что Уорд от меня не в восторге, – всё же заговорил мужчина и отпил ещё кофе. Виски почти не чувствовался, но оно и лучше. Не хватало ещё захмелеть и натворить дел. Хотя, думалось ему, он уже умудрился их натворить, как только покинул участок. Покрутив сигарету перед собой, затянулся ещё. Ох и не обрадуется же он на утренней пробежке. – Если вам интересно моё к нему отношение – я его уважаю. Он делает, что может и как может, за это ему весь Годфри, пожалуй, должен. Я слишком много думаю, ну, вот как сегодня, – он ухмыльнулся и покачал головой, в некотором роде осуждая себя. – Не все любят, когда над приказами размышляют и интерпретируют их или проявляют излишнюю инициативу. Ничего критичного это за собой не повлекло, как видите, – он развёл руками, показывая, что жив, цел, орёл. И даже был при исполнении некоторое время назад. И, что немаловажно, не лишился табельного оружия. О том, может ли назвать себя достойным доверия, Ивейл даже особо не думал. Любителем почесать языком с кем-то в курилке он не был, редко даже общался с кем-то вне работы, не говоря уже о том, что уже несколько лет не распространялся о своём «сотрудничестве» с гнездом. Поэтому с абсолютной уверенностью, почти самоуверенно заверил девушку: – Если никто не страдает в ходе вашей деятельности, то мне и незачем докладывать об этом, не находите? Есть самые разные нарушения – серьёзные и не очень. До тех пор, пока жители Годфри не страдают, а наоборот получают помощь, мой долг оказать посильную помощь и не чинить препятствий. Вы бы не стали вываливать мне всю эту информацию, если бы собирались совершать что-то противозаконное и ставящее под угрозу порядок и жизни жителей города.

Мужчина сделал короткую паузу и всерьёз задумался о том, что эти его рассуждения кто-то может счесть серой моралью и даже не попыткой, а таки действиями в обход устава. Если только кому-то станет известно про подобного рода договорённости, то лететь ему из участка, даже моргнуть не успеет. Девушка ставила его перед сложным выбором, но в голове вкрадчиво, почти ласково звучало: «Соглашайся. Это правильный поступок. Так надо. Никто не пострадает». Изнутри прикусив себя за щёку, он почти позабыл о том, что ему предлагают вознаграждение за такую необычную подработку, но материальные блага слабо интересовали Ивейла. Всё, чего ему хотелось, – чтобы проклятый купол исчез. Не то чтобы ему опостылел Годфри, нет, город он нежно любил, хотя порой считал излишне сумасшедшим. Однако же сам факт такого ограничения свободы выводил его из себя тем, что банально лишал права выбора.

– Пустое. Деньги скоро никому не понадобятся, если этот проклятый купол не уберётся, – с нотками раздражения в голосе подытожил Артемис, вымещая злость на ни в чём неповинной сигарете и с особой жестокостью удавливая её в пепельнице. – Если вы можете хоть на миллиметр сдвинуть это дело с мёртвой точки – считайте, что более верного союзника у вас нет. Пока все грызутся на этом сервировочном блюде под стеклянной крышкой никто не в безопасности, ни о какой жизни и речи быть не может. Вот, что я думаю об этом предложении, мисс Вирм.

Закончив свой слегка путанный – а как ещё он мог вложить столько мыслей в скудную устную речь, не уходя в несколькочасовые рассуждения? – монолог, Ивейл снова закурил и допил подостывший кофе несколькими крупными глотками. И пусть потом хоть кто-то скажет, что он не хотел сделать как лучше! С удовольствием затянувшись и выпустив дым через нос, Артемис поднял взгляд на детектива. Он понимал, что им обоим и без лишних слов ясно: ему нет смысла и резона обманывать и водить за нос девушку, а ей ничего не будет стоить просто не выходить на контакт, чтобы обезопасить себя. «Любишь же ты ввязываться в сомнительные предприятия. И конечно, как это всё осуществлять, ты подумаешь потом», – беззлобно ругал он самого себя, выжидательно глядя в карие глаза Ребекки. Смотрел и пытался угадать, какова же её история. Глядел и не видел. Но здесь и сейчас, в ограждённом от внешних бед ресторане, куда важнее было то, найдут ли они общий язык. Скатываться во взаимные угрозы, подобно детям, не поделившим что-то в песочнице, он считал неконструктивным и непродуктивным. Таким образом не решаются проблемы, а только создаются новые. И, глядя на девушку перед собой, приходил к выводу, что и она это отлично понимает.

– Очень хорошо. Надеюсь, что всё, что Вы сказали, сержант, является правдой. Мне отрадно знать, что кому-то здесь не плевать на происходящее. И похоже, что Вы не боитесь. А вот это зря, Артемис, вокруг происходящих событий накручено много паршивых тайн, которые многие захотят унести в могилы, заодно и Вас прихватят с собой.

Блондин осклабился на этих словах. Инстинкт самосохранения у него был несколько притуплëн. Возможно именно поэтому он всё ещё работал там, где работал. Философия жизни у Ивейла была простая: если бояться каждой тени и каждого слова, то лучше просидеть всю свою жалкую жизнь в запертом доме, отстреливая всякого, кто заходит на участок. Да, Годфри был полон опасностей, тайн, и многое из этого он не знал и пропускал мимо себя, о некоторых вещах даже не подозревал, но именно это было вечным источником адреналина. Осознанно подвергать себя опасности, лезть на рожон, подставлять свою шею – ничего из этого Артемис бы не стал делать, но когда под носом творилось что-то интересное, просто не мог отказать себе в удовольствии влезть в это. Это всё придавало определëнный тонус жизни, задавало мотив всему вокруг, а ещё давало почувствовать себя по-настоящему живым. И только так, на краю, ощущая опасность всей кожей, отслеживая бешеный ритм сердца и борясь за себя, и можно было бы ощутить всю сладость и полноту жизни. Всё то, чем она так привлекательна и хороша. Именно это заставляло ценить жизнь со всеми её недостатками, сложностями, испытаниями, горестями и несчастьями. Возможно, именно так утопающий и неожиданно для себя спасëнный человек хватает ртом ценный воздух и не может надышаться. С наслаждением затянувшись сигаретой, вдумчиво сбросив пепел, Артемис улыбнулся, и дым заструился из уголков губ. Жизнь хороша и жить хорошо. Может быть когда-нибудь он напишет об этом целые мемуары. И посвятит этому целую главу, а может даже несколько. Тем не менее, на слова детектива он понятливо кивнул. Нужно было быть круглым идиотом, чтобы думать, что в Годфри нечего бояться.

– Деньги всё ещё в ходу, сержант, и останутся на своих правах, потому что купол не будет над городом вечно. Может быть, мы с Вами даже сможем повлиять на эту ситуацию. Как знать. – Ивейл неопределëнно пожал плечами. Деньги никогда не бывали лишними или не нужными, тут он мог согласиться. Да и могли потребоваться в самый неожиданный момент, как всегда – вместе с тем в абсолютно неподходящий. За несколько дней до выплаты резко лопалась шина на яме, а запаски, как назло, не было в багажнике, кончалось молоко для хлопьев, выдавливалась последняя зубная паста, а шумань предательски заканчивался на половине головы. Поэтому сопротивляться Артемис бы не стал никаким денежным поощрениям. – Я не доверяю Вам, Артемис. Надеюсь, Вы понимаете, почему. Но я готова попробовать создать доверие между нами, а уж оправдаете вы его в итоге или нет – покажет время. Прямо сейчас я предлагаю Вам оставить грядущую ночь без сна. Хочу показать Вам кое-что и посмотреть на реакцию. Что скажете? Доверитесь подозрительной незнакомке и поедете с ней на окраину города или предпочтёте не рисковать? Что, по-Вашему, будет разумнее сделать? А, сержант?

– Можно подумать, что я вам сильно доверяю, мисс Вирм, – ухмыльнулся Артемис, возвращая лукавое и вызвающее выражение лица девушке. Полностью довериться ей он собирался в последнюю очередь, всё ещё допуская, что она может быть из ФБР, а может и того хуже. Хотя кто знает, кто знает. Но всё это только предстояло выяснить. И почему не сейчас? Чем это пресловутое «сейчас» хуже любого другого неопределëнного времени, которое, может, никогда и не настанет. Если не сейчас, то, вполне может статься, что уже никогда. Здесь и сейчас было как нельзя более кстати. – Звучит, как хороший план на вечер и ночь. Я составлю компанию таинственной незнакомке на окраине и, так уж и быть, не сочту это похищением, а в ответ не буду похищать вас. Кстати, тут делают кофе на вынос? Раз уж мы с вами решили пожить совиной жизнью? Я бы заказал с собой стакан-друной. И сэндвич. Вы едите сэндвичи, Ребекка?

Он словно немного ожил и скинул с себя оковы серьëзного оцепенения. Лицо его стало более подвижным, а скупая мимика «офицера при исполнении» сменилась вполне человеческим любопытством. Раз уж ночь обещала затянуться, он не хотел под её конец уподобляться никому из нечисти, пытаясь отгрызть ногу собеседнице. Или уснуть посреди разговора – тоже мало приятного что ему, что детективу. Хотя порой в участке случались дежурства на сутки, организм уже отказывался от таких нагрузок без каких-то дополнительных подпиток. Поэтому Ивейл зажал сигарету между губ и уткнулся в меню, бегло оглядывая его пункты и ожидая ответа от девушки. Ему ни к чему было пушить хвост и что-то пытаться доказать, но элементарную вежливость никто не отменял, как и комфорт. К тому же, он полагал, что попутал карты Ребекки, у которой наверняка были совершенно другие планы на этот вечер. Поэтому хотя бы так компенсировать своё внезапное вмешательство в её жизнь он хотел.

— Боже, я обескуражена. – Иронично изломив бровь, Артемис с самым скептичным и весёлым видом выпустил облачко дыма. Он считал неплохим началом, что они друг друга поняли на этом поприще и не питают никаких ложных надежд на данном этапе. Однако следующие слова заставили мужчину слегка озадаченно посмотреть на Ребекку, хотя он и придержал вопросы и комментарии при себе. – Да, которые сама готовлю. Остальные кажутся мне то сухими, то пресными. Не волнуйтесь, Артемис, перед работой я всегда ем. Я рассчитывала работать всю ночь, поэтому поела особенно плотно, а что касается кофе, то я предпочитаю работать на жажде справедливости, а не на кофеине. Даниэль, будьте добры, выполните заказ этого молодого человека, а затем принесите счёт.

Пока официант уходил на кухню и возвращался со счётом, Ивейл знай себе попыхивал сигаретой:

– Похвально. Если бы всё полицейское управление и все правоохранительные органы работали на таком топливе, в стране бы давно не осталось преступников и проблем. Какая утопичная картина, – скорее самому себе под нос проговорил полицейский, глядя в расчётную книжку.

Достав из нагрудного кармана кожанки бумажник, он вложил оплату в книжку, не забыв и про обязательные чаевые. Обижать официанта он не стал – положил почти двадцать процентов. Когда же принесли упакованный сэндвич и высокий стакан с сырным латте, Ивейл не стал медлить и пружинисто поднялся на ноги, тут же накинув на плечи кожанку. На выходе из «Cherry Garden» он остановился в шаге от девушки и, на пару секунд запрокинув назад голову, подставил лицо освежающему влажному воздуху. Упоительно было дышать им, впускать в слегка слипшиеся от сигарет и тепла ресторана лёгкие.

— Хорошая погода для охоты, не находите?

– Великолепная. Вне зависимости от охоты, – после короткого блаженного молчания ответил Артемис, а затем поплёлся на соседнее с водителем сидение и даже приоткрыл немного окно.

Не настолько, чтобы на мокрой дороге и большой скорости машину занесло, но достаточно, чтобы тонкая сильная струя ночного воздуха ударяла в лицо и давала приток свежести в салон. Некоторое время он сидел молча, делая небольшие глотки кофе через унизительно-крохотное отверстие в крышке-непроливайке и грея пальцы, лишь краем уха слушая, что говорит детектив. Пространные размышления «что я делаю со своей жизнью» уже перестали лезть ему в голову, и куда больше мужчину занимали более приземлённые вещи. Находиться в таком маленьком пространстве с незнакомым человеком ему всегда было некомфортно: никогда не знаешь, чего ждать, чем заполнить тишину, какую шутку отколоть, чтобы она перестала быть такой. У незнакомой тишины всегда был какой-то особенный неприятный оттенок и привкус, чем-то напоминающий запах машинного масла и бензина, которые никогда не нравились ему. Из адаптации и мыслей о ней его выдернул лёгкий приятный смех девушки.

— Возможно, работа будет грязной из-за дождя, сержант, я бы рекомендовала Вам переодеться и не превращать в комок рабочую одежду. У меня-то в багажнике есть всё необходимое для меня, но на Вас с Вашим ростом, уверяю, не налезет. Давайте я завезу Вас домой, быстро переоденетесь и поедем делать дела уже “при параде”. Так будет наиболее рационально.

– Думаете, мне не пойдёт чёрное мини? Разве не добавит элегантности? – ухмыльнулся Ивейл, однако машина остановилась, и он уже успел засомневаться, связана ли с внезапной остановкой его шутка.

— Кто Вы, сержант?

– Человек, поставленный в тупик вашими тяжёлыми экзистенциальными вопросами, Ребекка, – без длительных размышлений прыснул мужчина и, подперев голову рукой, сделал глоток кофе. Теперь он сидел вполоборота к детективу, и выражение лица у него было скорее умиротворённым и самую малость – весёлым. Он успел отвыкнуть от таких необычных и внезапных викторин, которые ему когда-то любили устраивать завсегдатаи бара под закрытие. Поднимали осоловевшие от выпивки и заплывшие глаза на него и начинали задушевную беседу или же сразу шли в атаку с такими вот вопросами: «А кто ты вообще, друг?» Будь девушка одним из таких разморенных выпивох или весёлых девиц у барной стойки, просящих налить ещё, он бы обязательно посоревновался в остроумии и мог бы выбрать из сотни заготовленных вариантов тот, который бы лучше всего подошёл. Но сейчас был несколько более серьёзно настроен на беседу и собеседницу. – Что вы хотите узнать, детектив? Мой социальный статус? Политические или религиозные взгляды? Предпочтения? Кем я себя вижу? Что обо мне думают соседи? На этот вопрос много ответов. И что бы я сейчас ни сказал, всего будет недостаточно. Считайте, что я словоохотливый педант и зануда, который всё ещё надеется восстановить мировую справедливость, а потому увязавшийся за неизвестной женщиной, чтобы не дать ей эту самую вакуумную справедливость ещё сильнее, чем сейчас, пошатнуть. Я, конечно, не дружелюбный сосед человек-паук, но тоже могу вмешаться, если мне кажется, что нужна помощь.

Он откинулся назад, на спинку пассажирского сидения и сделал несколько крупных глотков кофе. Многие учёные и поэты годами ломали головы, чтобы дать разносторонний ответ на этот вопрос, и далеко не у всех получалось, поэтому Ивейл не питал надежды, что этого будет достаточно для удовлетворения любопытства Вирм. Но хоть какую-то информацию о себе он ей дал. Да и кто мешает ему потом продолжить разглагольствовать, если этого окажется недостаточно? Поставив на половину опустевший стакан в подставку за ручником, Артемис с интересом поглядел на детектива, чуть щуря один глаз.

– Достаточно вам этого, Ребекка? Нет, мы можем здесь простоять до самого утра, пока я буду делиться с вами монотонными и странными биографическими данными. А там, глядишь, и охотиться уже не надо будет, – в шутку предложил он, хотя ни единой чёрточкой лица не намекал на то, что шутит. Впрочем, через пару секунд он уже хмыкнул и приподнял уголок губ в ухмылке, полной самоиронии. – А так, меня можно выпустить во-он там в конце улицы, чтобы я, так уж и быть, не смущал вас видом в женской одежде. Если только вы не охотитесь на маньяка, который ловит мужиков в женской одежде под светом луны...

Отредактировано Artemis Ewail (2021-07-02 19:42:31)

– Чтобы смутить меня, Вам придётся придумать что-то пооригинальнее женской одежды.

«Что не может не радовать», – ухмыльнулся полицейский мысленно, однако вслух шутить не стал – девушка как раз свернула на указанную улицу и сбрасывала скорость, явно собираясь остановиться. К тому же, остроты не совсем достигли адресата, а может просто были неуместны, как и всегда, только это не особо часто останавливало Ивейла от дальнейших шуток.

– Видимо, Вы совсем меня не поняли, Артемис. Буду ждать Вас здесь, а потом продолжим наш разговор. Просто, чтобы не терять времени на выяснения прямо сейчас.

На язык напрашивалось слово, которым можно было бы охарактеризовать девушку, но сформулировать его никак не получалось – оно то и дело ускользало, стоило ему взглянуть на Ребекку, присмотреться к рыжим волосам или профилю. Только кивнув на эти слова и выйдя из машины, он наконец смог выловить это слово из череды других, которые мельтешили на заднем плане всё это время. «Суровая», – наконец-то вспомнил он, почти нежно и самую малость весело растянув это слово в мыслях, а после зашагав к дому и совершенно не беспокоясь о том, смотрит девушка, куда он идёт, или же нет. Возможно наивно или глупо, но из места своего жительства он никогда не делал какое-то достояние или строжайшую тайну. Не распространялся налево и направо каждому встречному-поперечному, да и никто из участка никогда бы не выдал адрес своего коллеги, но и специально петлять, путать следы или совершенно не подозрительно оглядываться по сторонам мужчина не собирался.

Поднявшись на крыльцо и открыв дверь дома ключами, он поёжился от царящей внутри холодной тишины, которую старался игнорировать последние несколько недель. После смерти отца дом перестал казаться таким уютным и родным, каким был все эти годы, и Ивейл старался проводить меньше времени там, куда, по идее, должен был бы стремиться. Пока родители ещё были живы, он старался уютно обустроить домашнее гнездо, спешил после смены узнать у своих стариков, как прошёл их день, а теперь находил только гулкое эхо минувших дней. Сбросив с себя обувь, он на автомате поднялся на второй этаж, миновал запертую родительскую спальню, запылённый рабочий кабинет отца, от которого куда-то запропастился ключ, и завернул в собственную комнату. На то, чтобы переодеться, у него ушла от силы минута – даже свет не стал включать, определив одежду на ощупь, – прямо как в армии. Чем быстрее, тем лучше. Плотные джинсы камуфляжной раскраски видали лучшие дни: на коленях растянулись, на бёдрах потёрлись, словом, в скором времени были готовы отправиться на помойку, а уж сколько походов в леса они пережили – счёту не поддавалось. Их было не жалко извазюкать в грязи. А ведь детектив говорила, что «работа будет грязной из-за дождя», и Артемис уже представлял, как по колено в земле и глине поднимается по крутому взгорью, падает лицом в это месиво и думает о том, что совсем не такую маску для лица ему предлагали как-то сделать. За что он любил эти чёртовы штаны – так за шесть глубоких карманов, в которые можно было засунуть всё самое необходимое вроде ключей, бумажника, паспорта, прав, сигарет, зажигалки и прочих приятных мелочей жизни. Что, собственно, он и сделал, только перекрепив кобуру, чтобы не оставаться безоружным. В их городе и в это смутное время следовало всегда держать руку на пульсе, но гораздо лучше – на рукоятке оружия. Он невольно задумался о том, что следовало бы обзавестись какими-то средствами против нежити, чисто так, на всякий случай. Натянул футболку, сверху худи и, сбросив сообщение Гилберту о том, что этой ночью будет работать, вышел из дома.

Когда он сел в машину, его немедленно окутала лёгкая ароматная поволока сигаретного дыма, которым размеренно наполняла салон Вирм. Чувствуя чужой табак, сразу хотелось закурить самому – каким бы ни был приятным дым, всегда хотелось отгородиться от него своим, более привычным и родным. Все другие запахи потом вызывали нестерпимое желание немедленно постирать всю одежду, сумки и рюкзаки, обувь, самого себя, а весь дом – отмыть с самой едкой химией. К собственному табаку ещё как-то получалось привыкнуть, но со всеми другими ещё следовало освоиться. После стольких лет знакомства он всё ещё не мог дышать дымом от жутких самокруток Гилберта, которыми тот провонял всю свою мастерскую, перекрывая запахи эпоксидки, краски, сварки и всех других ароматов, которыми был полон подвал.

– Возвращаясь к нашему разговору. Я позволю себе не ходить вокруг да около, Артемис, не те условия у нас. Перефразирую вопрос. Вы человек, сержант? Меня интересует только это, а не Ваши философские размышления. Хоть их и было любопытно послушать. Надеюсь, что Вы будете честны со мной и не попытаетесь увиливать, как делают многие. Зачем-то. Вы должны знать, что я не охотник и с нежитью работаю часто, поэтому, если по полнолуниям Вы воняете псиной –  это не страшно. Как и если вы предпочитаете человечину. Я магик. Полагаю, раз я спрашиваю, кто Вы, то должна и ответить, кто я.

Выслушав вопрос на новый лад, Артемис не сдержался и фыркнул, дескать, с этого и надо было начинать, так бы сразу и сказали. Будучи любителем конкретики, он часто занудствовал в сторону коллег, чтобы они правильно формулировали свои мысли и не допускали с его стороны вольной интерпретации. В этот раз он решил обойтись без лекций о формальной логике и риторике, полагая, что пистолет у девушки на груди не для красоты. Раскурив сигарету, он сделал глубокую затяжку и более чем безразлично выдохнул:

– Человек.

Он не гордился этим, не стеснялся, хотя порой жалел, что обладает такими ограниченными, по сравнению с некоторыми окружающими, способностями. Впрочем, каждый раз узнавая, чем тот или иной вид жертвует, чтобы эти силы получать, ему становилось не по себе и в то же время как-то непростительно легко. Человеческое бытие его и радовало, и расстраивало, но он относился к этому, как к данности – максимально ярко прожить свой короткий век и с достоинством встретить смерть и всё, что к ней прилагается. На признание детектива он с некоторым любопытством изломил бровь. Общаться с магиками дольше пяти минут ему не приходилось, и Ребекка была в опасности – покамест Артемис удерживался от уймы вопросов, которые ему хотелось задать, но надолго ли хватит его терпения, вопрос сложный. Всё сверхъестественное вызывало у него жгучий интерес, желание узнать побольше обо всём в мельчайших подробностях. Особенно тянуло к вампирам, но больше с научной точки зрения, да и в целом к нежити. Хотя магиков он бы так не мог назвать. Теперь у него чесался язык поспрашивать девушку о её способностях. Он чувствовал себя ребёнком, которому перед носом помахали крупной лакричной трубочкой, а потом тут же убрали.

– Самый обыкновенный скучный человек, мисс Вирм. – Сделав затяжку, Ивейл высунул сигарету в окно и сбросил пепел, затем затянулся ещё раз и запрокинул назад голову, рассматривая потолок. Некоторое время он сидел так, потом повернул голову к детективу. – Я не знаток, насколько уместно и прилично задавать магикам такие вопросы, но вы из… э-эм… каких? Некромант? Элементалист?

Слово «стихийник» ему категорически не нравилось, пусть он и не мог сказать себе, почему, ведь примерно также передавало смысл, но всё равно «элементалист» было ближе. Роднее, что ли. От этой мысли невольно потянуло улыбнуться, но он удержался и постарался вернуться в серьёзную колею, изредка поглядывая за окно на те места, где они проезжают. Придя к неутешительному выводу, что его везут в лес, Артемис поборол желание пошутить о том, что не такой уж он и паршивый собеседник, чтобы его тем же вечером пытаться прикопать под ближайшим деревом.

– И коли уж мы всё равно хотя бы отчасти, но в одной лодке, вы мне скажете, что за «работа» предвидится? Я предпочитаю готовиться к такому, – предложил он поделиться информацией, удавливая сигарету во встроенной пепельнице и через некоторое время, когда дым выветрился, закрывая окно.

– Пиромант. Способна на скудное исцеление, но разве что кровь остановить или порез заживить. И то, шрам останется всё равно.

Протянув что-то вроде «а-а», тем самым показывая, что понял детектива, Артемис этим и ограничился. Он, в самом деле, не слишком много смыслил в магиках: слышал только, что у них есть то ли разделения, то ли специалитет, что у всех разные способности и некоторые между собой не сочетаются. Иногда полиция сотрудничала с некромантами и другими мастерами, чтобы закрыть повисшее дело, но такое случалось очень и очень нечасто. Обычно ограничивались своими силами или вот такими вот детективами. Не блистали, звёзд с неба не хватали, но держались. И вполне успешно, как казалось самому Ивейлу. Не хуже, чем в любом другом городе или штате.

– Не находите, что спросили как-то поздновато? Мы уже за городом. Вы уже переоделись. Я смотрю, в полиции нормальная практика – сначала делать, а потом размышлять. Не сочтите за оскорбление, просто не впервые работаю с полицией Годфри и всегда так было. Сначала копаем, потом спрашиваем, зачем мы это делали.

– Отчего же поздновато? – невозмутимо парировал офицер, слегка изломив бровь. – Как раз-таки вовремя, когда мы почти прибыли на место назначения. Можно сказать, что непосредственно перед работой. В курс дела надо входить не издалека, а сразу, то есть не в ресторане, где шла вполне душевная беседа, а рядом с адресами, которые вы получили. Вот я и спросил… вовсе не оттого, что жду, что вы меня собираетесь тихо закопать на том милом заднем дворике, а потому, что люблю знакомиться с деталями дела перед тем, как взяться за него.

С опытом Ребекки он был солидарен и даже не собирался оправдывать себя или коллег. И он сам, и другие полицейские часто могли похвастаться профессиональной деформацией, когда брались за работу, а потом спохватывались, зачем и для чего это делают. Некоторые, конечно, от начала и до конца следовали принципу: «Чего думать? Прыгать надо!» С ними и Артемис не любил работать. Они походили на роботов, следующих строго обозначенному алгоритму, и, оказываясь вне его, терялись и совершенно не понимали, что им делать. Смотрели круглыми телячьими глазами и потерянно озирались по сторонам, точно собирались позвать родителя на помощь с возникшей задачей.

– У меня нет цели заманить Вас в ловушку, поэтому я расскажу. Работа простая  – пройтись по адресам, которые лежат в папке, осмотреть окружающее пространство на предмет подозрительных вещей, следов и так далее. По возможности – опросить жителей этих домов на тему появления купола. Может быть, они видели, как он формировался, фактически же их окна выходят прямо на него. Может быть, получится что-то узнать, но пока зацепок довольно мало. Собственно, поэтому и приходится начинать с самых низов.

Когда машина остановилась, а двигатель ещё не заглох, Артемис предусмотрительно поднял до того приопущенное стекло, чтобы никто не мог проникнуть в машину. «Японочки», конечно, славились своей надёжностью, но порой и их можно было обойти. Ему вспомнились чудесные часы во время службы в Миннеаполисе, когда одна девица благополучно оставила брелок с ключами от машины в примерочной магазина, а спохватилась только во дворах, где припарковала машину. Девица с подругой в слезах рассказывали ему, что машина только куплена, что она дорогая, импортная – словом, всё то, что могут вещать пострадавшие дамы в беде. Ключей в торговом центре уже, конечно, не было, а он тогда предложил девушкам посидеть в его патрульной машине – тот, кто нашёл, наверняка будет ходить вокруг места находки и пытаться вычислить машину с помощью сигнализации. Как он и ожидал, почти через час автомобиль девушки звучно пиликнул, говоря, что сигнализация отключена. Так было ещё несколько раз. Когда он всё же вышел из машины, только краем глаза успел заметить смывшуюся из двора фигуру. Ключи потом нашла в торговом центре семейная пара. Всё закончилось благополучно, только пришлось отстирывать с рубашки чужую тушь и тональник. Невольно захотелось улыбнуться от этих воспоминаний. Интересно, попадала ли когда-нибудь Ребекка в подобную ситуацию? Пока девушка говорила, Ивейл окинул её быстрым взглядом. Детектив походила на серьёзного человека, собранного, который следит за малейшими деталями и старается всё держать под контролем. Вряд ли с ней бы случилось что-то подобное, если бы только вытащили ключи из кармана или сумки.

– Очень удачно, что мы встретились, Вы могли бы посветить своим значком, чтобы вызвать больше доверия у местного населения,– а если вдруг дело запахнет жареным, трупы мы сожжём, жечь я умею без помощи бензина. Никто не догадается. – Хотелось ухмыльнуться на это, но офицер не был уверен в том, воспринимать слова девушки всерьёз или же отнестись к ним с юмором.

На всякий случай негромко хмыкнул и не стал читать морали или комментировать. Хотя так и тянуло сказать, что температура, при которой сгорают кости, должна быть очень высокой, а такой костёр будет виден сильно издалека. Не говоря уже про запах горелой плоти, который разнесётся по всей округе. Все эти замечания и занудство он оставил при себе. Он выбрался на воздух и вздохнул полной грудью. За что он любил Годфри – так это за чистый воздух. Рядом не было никаких крупных заводов и насаждений фабрик, которые бы выпускали клубы дыма и травили их. Иначе бы они рисковали под куполом стремительно задохнуться. И после этой мысли тут же цинично закурил.

–  Нам нужно также осмотреть окрестности, а это уже задачка посложнее будет, потому что сейчас ночь, нежить может вести охоту. Не все предпочитают шкодничать в черте города. Некоторые оборотни считают себя природными созданиями и предпочитают лес. И вендиго иногда с голодухи начинают блукать. Если почувствуете, что резко похолодает –  скажите, это значит, что нам пора делать ноги. Вендиго я смогу только отпугнуть, вряд ли получится убить. Впрочем, как и какую бы то ни было иную нежить.

Некоторое время Ивейл глядел на огонёк сигареты, раздумывая об этих словах. Нечисть была ему не по плечу. Подавив в себе желание попросить о защите и помощи у Эйвери, он решил не привлекать к работе и детективу дополнительные глаза и уши, Артемис шумно выдохнул облако дыма. Да, лучше всего в этом плане положиться на Ребекку.

– В принципе, пока ещё не глубокая ночь, есть смысл изучить окрестности, “стена” купола должна быть где-то недалеко. Или предпочтёте сначала заняться жителями, а не вырывать их из постели позже? Позволю Вам решать траекторию нашего сегодняшнего похода, сержант Ивейл.

Пораскинув мозгами в этой достаточно простой задачке с тремя переменными в виде жителей окраинных домов, нежити, слоняющейся по лесу и стремительно сгущающихся сумерок, мужчина докурил сигарету, сбил двумя щелчками уголь, придавил его носком берца, а окурок положил в карман, чтобы потом выбросить в ближайшую урну.

– Подходящее вы, конечно, время выбрали для такой работы, мисс Вирм, – с толикой сарказма в голосе вынес он вердикт, выразительно глянув на темнеющее небо, зажигающиеся фонари и жилые дома, а затем более серьёзно закончил: – сказал бы вам кто-нибудь другой. Сейчас как раз все жители вернулись по домам, так что это самое время, чтобы опросить их. Домов не так много, к тому же, вряд ли у нас будет много показаний, так что должны управиться достаточно быстро. В ночи сейчас никто нормальный дверь открывать не будет, даже полиции. Здесь достаточно тихий район, и обо всех потасовках и вызовах известно всем и сразу, так что лучше в первую очередь заняться возможными свидетелями. Улики от нас никуда не убегут, а если и убегут – всегда можно взять след. К тому же, если мне не отказывает память, почти у всех телефонов сейчас есть фонарик, так что без света мы точно с вами не останемся. Да и это привлечёт не так много внимания. И в любом случае можно будет вернуться сюда днём. Нежить, пожалуй, оставим, как самый критичный и редкий фактор. Повлиять на это мы никак не можем, так что просто смиримся и учтём на будущее. Позвольте, – взяв распечатку из рук Ребекки, Артемис раскрыл папку, пробежался взглядом по адресам. Не то чтобы он не помнил их – в конце концов, сам этим занимался, – однако хотел освежить память и лучше простроить маршрут. – Ага, – многозначительно протянул он и кивнул самому себе, – всё правильно, всё сходится. Поступим следующим образом… у вас есть ручка? Нет? Жаль. У меня зато есть. – Мужчина залез в карман штанов и вытащил закрытую шариковую ручку. Чуть щурясь от недостатка света, он пронумеровал адреса и протянул папку девушке. – Пойдём в этом порядке. Он самый оптимальный. Первый дом находится ближе всего к нам, остальные по дуге в ту сторону вдоль границы купола. И под конец выйдем к другой его части. В крайнем случае, хотя я не сказал бы, что это разумно, можно было бы разделиться, чтобы сэкономить время: я бы пошёл опрашивать жильцов домов, а вы бы занялись поисками улик, пока достаточно светло. Но это паршивая идея, которая только экономит время и больше ничего.

Закончив этот монолог, Ивейл сфотографировал себе список с проставленными им номерами, чтобы, в случае чего, иметь его под рукой. Для него это всё выглядело достаточно простым и логичным. Да, работы было много, она была достаточно скучной и монотонной, но всё равно для блага Годфри. После появления купола управлению было немного не до того, чтобы ходить по домам, вылавливать свидетелей и пытаться собрать их показания. Так что сейчас он закрывал для себя этот возмутительный пробел и прикидывал, как лучше всего общаться с жителями. К тому же, не хотелось так рано возвращаться домой и погружаться в одиночество. «Чёрт, а какая у меня завтра смена? Утренняя?  Вечерняя? Сутки? Может я вообще выходной?» – тщетно пытался вспомнить он.

Время было уже позднее, люди наверняка не горели желанием открывать полиции дверь и беседовать, но дело есть дело. «И да, удостоверение будет очень и очень кстати».

Когда детектив прыснула, Ивейл улыбнулся уголками губ, но от папки не отвлёкся, только слегка сощурил глаза. Смех ему понравился да и слегка разрядил, на его взгляд, атмосферу вокруг – по крайней мере, он убедился, что «суровая» Вирм способна на такую простую и приятную реакцию.

– Сержант, Вы фильмы ужасов не смотрели? Нельзя разделяться перед лицом смертельной опасности. А в Годфри она на каждом шагу. И либо вы в спайке с кем-то и не расходитесь, либо сразу идёте один.

– Мы с вами живём в фильме ужасов, – согласился офицер и про себя только ухмыльнулся. Он и сам об этом думал, потому и назвав эту идею паршивой. С рассуждениями он вновь был согласен. – Но, как говорится, даже если вас съели, у вас всё равно есть два выхода. Вот и у нас есть несколько вариантов. Хорошо, что мы с вами сошлись во мнениях.

А дальнейшие слова Ребекки его несколько выбили из колеи. Её предосторожность была вполне оправдана и уместна, но Ивейл рассчитывал обойтись без левых причин наведаться на чужой порог. Поэтому мужчина слегка нахмурился и потёр лоб, рассчитывая тем самым натолкнуть себя на нужную мысль.

– Полагаю, нам нужна веская причина для обоснования своего присутствия. Я рассчитывала сказать, что полиция ведёт расследование с целью избавиться от купола, однако, на тот момент я рассчитывала работать в одиночку. А вот для Вас такое обоснование может стать серьёзной проблемой, если информация дойдёт до полицейского участка. А она дойдёт. Насколько мне известно, там не гладят по голове за инициативность в расследованиях, которые так-то не назначали. Не подумайте, что мне много заботы о Ваших делах, но я пока не планирую иметь врагов в полицейском участке, и так от одного уже приходится шифроваться. Возможно, есть смысл просто проводить опрос населения по поводу общего настроения в городе. Думаю, такое никого не удивит, учитывая сложившиеся обстоятельства с куполом. А там, глядишь, кто-нибудь кого-нибудь и сдаст. Что скажете?

Раздумывая над своим ответом и уже вдохнув, чтобы высказаться, Артемис ощутил… неприятное. Чувство было такое, как будто его вот-вот стошнит от волнения – характерная дрожь прошлась от низа живота вверх по рёбрам, опоясала грудь и заставила дёрнуть рёберными мышцами. Он физически ощутил, как волосы на предплечьях и загривке приподнимаются, как от холода. Даже голосовые связки напряглись и не желали поддаваться контролю, а мужчина пытался побороть это чувство страха. Быстро огляделся, окинул беглым взглядом фигуру детектива. А если дерево обвалится? А если пожар? Тревожных мыслей и картин разом стало слишком много, они наполнили собой его сознание, и пришлось усиленно гнать их прочь.

– Мне… – голос прозвучал пожухло, как если бы до боли знакомая большая и холодная ладонь обхватила за шею, а он попытался в этот момент что-то сказать. Прокашлявшись и прочистив горло, офицер вернул себе самообладание и продолжил: – Скажу честно, мне не улыбается перспектива вводить людей в заблуждение. Какую бы причину мы ни выбрали, моё удостоверение и вопросы гражданским без внимания всё равно не останутся. Так что в управлении узнают так или иначе. Но… – Артемис щёлкнул лопатками, сводя их вместе, затем пошёл вслед за Ребеккой к первому их адресу, на ходу заканчивая мысль. – Но, если среди жителей есть кто-то причастный, это не так сильно вспугнёт его или их. Так что да… можно спросить о настроениях, вполне – о самочувствии после появления барьера и так выйти на эту тему. Мы же заботимся о наших гражданах, – в голосе офицера, похоже, скользнул даже не сарказм, а самый настоящий концентрированный сарказмище. Остановившись у двери рядом с детективом, он вытащил удостоверение, но не спешил показывать его в глазок. Некоторые не слишком любили общаться с полицией. А ещё он не спешил делать какое-то менее нейтральное выражение лица, оставаясь слегка расслабленным. Это потом, когда дверь откроется, он улыбнётся и пустит в ход остатки харизмы, чтобы расположить к себе людей. Это чем-то напоминало работу у барной стойки. Там тоже было вредно улыбаться всё время – через пару часов просто не хватало сил даже на банальную вежливость. Вот и теперь, едва щёлкнул замок, Ивейл приподнял уголки губ в улыбке ровно настолько, чтобы это можно было счесть дружелюбным и в то же время не увидеть в бодром выражении лица что-то издевательское или отталкивающее. – Добрый вечер. Сержант Артемис Ивейл из полицейского управления Годфри, это моя напарница мисс Вирм. Мы проводим опрос населения. Уделите нам пару минут?

Дверь открыла пожилая женщина довольно высокого роста, она стояла наравне с Пифией, хотя, конечно, сильно уступала Артемису.

— В этом городе вечера не бывают добрыми, — сварливо ответила она, держа в руке чашку с чаем, — Чего вам нужно?

— Всего лишь рутина, — без улыбки, но учтиво произнесла Ищейка, — Опрашиваем население о том, как ему живётся под куполом, не появились ли какие-то недомогания или проблемы с соседями. В общем, подбиваем статистику. Надеемся, что закончим с этим быстро и не станем отнимать у Вас много времени.

Женщина смерила скептическим взглядом рыжую, видимо, решив, что она не вполне подходит под роль жертвы, а затем посмотрела на Ивейла, который располагал значительно сильнее.

— Да лучше б с самим куполом разобрались! В кои-то веке поработали бы, бездельники бессовестные! люди честные живут тут, как в клетке, а вы даже не шевелитесь!

Она даже кружкой взмахнула, расплескав немного чая по веранде.

– Конечно, вы абсолютно правы, – мужчина слегка отклонился назад торсом, чтобы не оказаться облитым содержимым чашки. Ему совершенно не улыбалось потом до утра благоухать чаем. Он не убирал полу-прохладную и вежливую улыбку с физиономии. Ругаться с мадам не стоило, много было таких в практике, поэтому проще было дослушать поток сознания и потом, когда поиссякнет, направить в нужное русло. – Я обязательно передам в управление ваши замечания и пожелания. Быть может, у вас будет ещё что-то? – Он с невозмутимостью достал из другого кармана джинс блокнот, ручку и со всей возможной внимательностью, какую мог изобразить на лице, посмотрел на женщину. – Ощущали ли вы в последние две недели нехарактерные признаки недомогания? Быть может у кого-то из ваших соседей были жалобы?

— Ощущала! — не растерялась женщина, — Давление у меня скачет!

— Да оно у тебя всегда скачет! — раздался хрипловатый мужской голос откуда-то из недр дома.

— А ты помолчи! Много ты знаешь, клыкан неотёсанный! — рявкнула она себе за спину, а затем так же сердито посмотрела на Артемиса, — А ещё мой сосед, мистер Кромли, в последнее время слишком часто ходит в лес гулять! Наверняка, что-то знает, старый подлец! Всю жизнь впотьмах сидел, а тут вдруг вылезать начал. точно вам говорю — это его рук дело!

— Ага, а ещё он летучим мышам бошки отгрызает и кошку твою волкам скормил! — с хохотом донеслось из дома тем же мужским голосом.

— Да, скормил! — почти уже истерично взвизгнула женщина, заставив Пифию слегка вздрогнуть от неожиданности, — Иначе как объяснить, что пока Пупся исчезла одним днём!?

— Да она от тебя сбежала! — кажется, этот мужик либо был бессмертным, либо эту самую смерть осознанно искал.

Приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы удерживаться от смешков и ухмылки, а то губы так и пытались предательски растянуться в стороны. И хотя ему хотелось лично познакомиться с обладателем второго голоса и пожать ему руку, Ивейл предпочёл не пересекать порог дома.

– Значит, давление, – продиктовал он самому себе, делая быструю заметку в потрёпанном и видавшем виды блокноте. – Мистер Кромли… это его дом? – мужчина ткнул пальцем себе за спину на виднеющийся домишко, а затем продолжил записи: – И пропала кошка. Всё верно?

— Да, да! — воодушевилась женщина, которая, кажется, поверила, что её воспринимают всерьёз, — Пупся пропала четыре года назад! А давление под куполом усилилось! И вообще, тяжелее дышать под ним стало, скоро у нас вообще весь воздух под ним кончится!

— Купол магический, а не пластиковый, он не мешает поступлению воздуха, — равнодушно прокомментировала произошедшее Вирм.

— Ну тебе-то — соплячке лучше знать, как это работает! — снова начала яриться женщина, чем вызвала у Ребекки улыбку, — Что я смешного сказала !? Может, это полиция купол и поставила, чтобы нас всех уморить без воздуха!?

— Не полиция, а я лично, — не унималась рыжая, почему-то прицепившись к этой женщине, — думаю, почему бы не уморить несколько тысяч человек, а то скучновато мне жилось.

— Да как ты смеешь мне дерзить! Я старше тебя!

— И меня! — раздался уже знакомый голос из дома и сопроводился истерическим ржачем.

Женщина аж покраснела от гнева, а затем махнула рукой, расплёскивая остатки чая.

— Убирайтесь! И не возвращайтесь, пока не найдёте Пупсю!

Она хлопнула дверью с такой силой, что на Ивейла и Ребекку посыпались ошмётки штукатурки, покрывавшей дом. Изнутри послышался ор, похожий на лай. Рыжая дунула себе под нос и потёрла его с улыбкой.

— Полагаю, здесь мы закончили. Пойдём уличать во всех грехах мистера Кромли?

Как только дверь перед носом захлопнулась, Ивейл издал до того тщательно сдерживаемый кряк – это сдавленные спазмом голосовые связки попытались выдать смех, но получилось из рук вон плохо. Посмеиваясь себе под нос, мужчина потряс головой и сошёл с веранды. Мысленно он поставил крестик на этом адресе – ничего полезного, кроме потенциально приятного собеседника с хорошим чувством юмора и сварливой женой.

– Ага, и обязательно допросить его на предмет Пупси… – отсмеявшись, согласился мужчина и уверенно направился к дому злодея, любящего прогулки в лесу. – А потом придёт она в участок и начнёт по чайной ложечке выедать мозги, что купол у полиции паршивый. Господи, хоть бы не в моё дежурство… – Снова ухмыльнувшись и согнав веселье с лица, Ивейл поднялся на крыльцо любителя летучих мышей и позвонил в дверной звонок.

Ребекка ничего не ответила Ивейлу, только сдерживала смех, прикрыв губы кулаком. Когда же сержант позвонил в звонок, она сразу же стала серьёзной, провела ладонями в воздухе, видимо, возвращая себе самообладание. А дверь, тем не менее, не открыли. И после второго звонка. И после третьего. Рыжая обернулась через плечо, осматривая улицу, а затем чуть вытянулась в сторону, пытаясь заглянуть в окно.

– Спит, может… – задумчиво протянул офицер, окидывая дверь взглядом и тоже осматриваясь по сторонам. Свет вроде бы не горел. – Может и вправду вышел на прогулку? Как думаете, имеет смысл оставить его «на утро»?

Тем не менее, решив на всякий случай убедиться в том, что всё в порядке, он сделал то, что обычно не приветствовалось – попробовал, заперта ли дверь или можно открыть просто так.  Детектив задумчиво цыкнула языком и покачала головой отрицательно, а затем чуть коснулась руки Артемиса, когда он взялся за ручку.

— Не надо.

И в этот момент слух офицера мог уловить тихие шаги по ту сторону двери. Пару секунд там молчали, а затем раздался глухой мужской голос:

— Уходите, я ничего не покупаю!

Услышав шаги и голос, Ивейл понятливо отдёрнул руку от дверной ручки. Если бы человек (или не совсем?) по ту сторону двери был настроен менее дружелюбно, можно было бы схлопотать огнестрельное. Прокашлявшись, Артемис поднял удостоверение к глазку:

– Мистер Кромли? Мы не продавцы, а из полицейского управления. Понимаю, что время уже позднее, но мы проводим опрос населения. Уделите нам пару минут?

В этот момент Ивейл мог снова ощутить этот прилив жути, который нахлынул на него ещё перед домом. Ребекка рядом сглотнула и свела брови. Дверь слегка приоткрылась, но осталась на цепочке, в щели появилось лицо мужчины средних лет с острым носом и пронзительным взглядом.

— Что за опрос?

Он был немногословен. И сержант точно мог сказать, что неприятное чувство усиливалось, как только он поднимал взгляд на жителя дома. ВИрм осматривала здание, видимо, стараясь не сталкиваться взглядами с мужчиной. Потребовалась дополнительная пара секунд, чтобы справиться с накатившей волной ужаса и восстановить дыхание. Ему пришлось вспомнить фразочку бывшего супруга, чтобы успокоиться. Про такое Террел говорил: «волосы на жопе дыбом встали».

– Всего-лишь опрашиваем горожан о возможных изменениях, которые могло повлечь за собой появление купола: самочувствие, проблемы с соседями. Всего пара стандартных вопросов для статистики. – Он кашлянул, убирая удостоверение и снова вооружаясь блокнотом, стараясь категорически игнорировать чувство безотчётного страха. Выждав пару мгновений для верности, повторил уже сказанное ранее его соседке: – Ощущали ли вы в последние две недели нехарактерные признаки недомогания? Быть может у кого-то из ваших соседей были жалобы?

Мужчина пару секунд подумал, а затем закрыл дверь, отсоединяя цепочку и открывая проём уже полностью. Он оказался среднего роста и довольно крепкого телосложения, удлинённые чёрные волосы были завязаны в короткий хвост на затылке. А вот при более близком контакте волосы на затылке Артемиса реально стали дыбом вставать, от этого мужчины хотелось уйти подальше. Так далеко, как только возможно. И лучше никогда не возвращаться.

— Нет, недомоганий нет, всё в порядке. Разве что, миссис Робин, — он указал на первый дом с истеричной дамой, — окончательно с катушек съехала. Она даже следит за мной по ночам. Я, конечно, понимаю, что она нервничает в моём присутствии, но это уже слишком. Она последние годы ввиняет мне убийство её кошки. Хотя я вообще кошатину не ем.

Он недоумённо развёл руками. Он выглядел добродушным и серьёзным, таким принято доверять. Но при этом не вызывал ничего, кроме инстинктивного глубокого ужаса. Ужасно хотелось брякнуть быструю скомканную благодарность и, не поворачиваясь спиной, торопливо уйти, однако вполне спокойные ответы на вопросы стоили того, чтобы немного задержаться. Приходилось контролировать желание втянуть голову в плечи и ссутулиться, хотя мурашки снова и снова носились по телу, предупреждая об опасности.

– Ага, значит, поведение миссис Робин ухудшилось. – Он только подчеркнул показания дамы и подписал наискосок имя рядом с адресом, продолжая говорить, не отрываясь от блокнота. – Быть может есть жалобы на поздних гуляк? Не замечали, чтобы вокруг бродили или молодёжь устраивала беспорядки?

Он не конкретизировал и просто накидывал варианты, полагая, что, если у Кромли есть какие-то замечания и наблюдения, он их выскажет. Если захочет, конечно. То, что детектив помалкивает, уверенности не прибавляло, но мужчина не оборачивался на неё. Рыжая молчала по только ей ведомым причинам, но усиленно делала вид, что сосредоточенно обдумывает слова Кромли.

— Гуляк хватает, но жаловаться на них бессмысленно. Я тоже выбираюсь по ночам в лес. Сначала надеялся, что найду выход или в куполе есть брешь, а потом понял, что просто чувствую себя в клетке и хочется на время обмануть свой мозг прогулкой по лесу. Мнимая свобода. Ну, по крайней мере, теперь в лесу нельзя заблудиться, — мужчина скупо улыбнулся.

— Были перебои в поставке... продуктов? — неожиданно подала голос детектив и посмотрела на Кромли.

Тому понадобилось несколько секунд, чтобы правильно истолковать её вопрос, а затем он кивнул.

— Да, при появлении купола мясо задержали, что привело к конфликтам, но их быстро уладили. Сейчас поставки стабильные, но граммовка меньше.

— Лучше, чем ничего, — пожала плечами Ищейка.

— Лучше, чем ничего, — согласился Кромли, — Есть ещё какие-то вопросы, офицеры?

Ребекка отрицательно покачала головой и посмотрела на Ивейла. Внимательно прислушиваясь к разговору детектива с мужчиной, Артемис даже перестал делать пометки, просто мотая на ус. «Вендиго?» – запоздало дошло до него, но он не поменялся в лице. Особой разницы между «гражданами» он старался не делать. Поэтому, когда Кромли поинтересовался, всё ли на этом, Ивейл кивнул и приподнял уголки губ в улыбке:

– Нет, на этом всё. Спасибо, что уделили нам своё время. Мы благодарны за сотрудничество, – автоматически приложил ладонь козырьком ко лбу, он только через долю секунды понял, что, наверное, это выглядело не совсем уместно без формы-то. Тем не менее, он нашёл в себе силы развернуться и, спустившись с крыльца, медленно пойти в сторону следующего адреса. Контролировать желание пойти быстрым шагом или вообще побежать получалось не очень. Ивейл облизнул губы и сглотнул слюну, чтобы пересохшее горло не саднило. Только через пяток ярдов он обернулся в поисках Ребекки.

Рыжая следовала за ним и медленно выдохнула только тогда, когда отдалилась от дома Кромли.

— С вендиго всегда сложно, — проговорила она, — хотя, я питаю к ним определённую слабость.

Она слегка улыбнулась, словно бы слабость эта была, как к блондинам или брюнетам, хотя вряд ли можно было так сказать о разновидности монстров.

— Есть те, рядом с кем находиться не так сложно, но этот мужик... уф... в целом я понимаю нервы той истерички в его отношении, особенно, если она не до конца понимает, что вендиго из себя представляют.

Ищейка подошла к третьему дому и занесла руку над звонком, только вот не нажала. Она немного поразмыслила, прошлась взглядом по стене и окнам, а затем спустилась с лестницы.

— Там никого нет, пойдём к следующему. Кстати, — она оглянулась на лес, стоящий по ту сторону дороги и зловеще нависающий над домами, — Мне кажется, здесь есть ещё вендиго.

– Нам, наверное, стоит беспокоиться по этому поводу? – уточнил офицер больше из желания выгнать воспоминания о неприятных ощущениях, одолевавших его, чем из необходимости говорить. Пустой дом он отметил у себя в блокноте как тот, который надо будет посетить при возможности попозже, когда там кто-нибудь появится. Если он вообще не пустовал. «И как она это поняла, даже не постучавшись? Свет? Пыль?» – Артемис окинул внимательным взглядом Ребекку. – В любом случае, сделать мы с этим ничего не можем, я так полагаю. Только пойти на следующий адрес. – И мысленно добавил, что неплохо было бы держать руку на оружии. Просто так. На всякий случай.

Ребекка кивнула и направилась вперёд, шагая серьёзно. От страха вендиго или смеха после истерички не осталось и следа.

— Не улица, а эмоциональные качели какие-то, — задумчиво проговорила рыжая и подошла к дому, — Хм, странный.

Только так можно было описать домик, который стоял перед офицером и детективом. Каждая стена его была покрашена в свой цвет, на подоконнике с внутренней стороны стояли цветы в таком количестве, что не было видно, что внутри дома, на веранде развешены гирлянды, ловцы снов, какие-то камни и ракушки. Дом в стиле бохо. Очень бохо. Кажется, это было не во вкусе рыжей, она едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Поведя носом в воздухе, как заправский оборотень, она вздохнула.

— Не пойду туда, странно пахнет. Возможно, там живёт магик-зельевар или кто-то в этом духе, мне знакомы эти травы. Я не очень лажу с магиками, — призналась она, — как минимум, потому что я не поддерживаю местный Совет. В общем, в этот раз лучше без меня. Я подожду здесь, заодно понаблюдаю за лесом.

Вирм достала и подкурила сигарету, поворачиваясь спиной к дому и опираясь бедром на низенький заборчик. Остановившись напротив аляповатого дома, Ивейл вздохнул и потёр веки. Чего только не встретишь в их городе. Во всех смыслах цветастость домика ставила его в тупик и вызывала уйму вопросов, на которые он и не надеялся найти ответы.

– Если меня попробуют напоить лавандовым чаем, я не смогу отказаться, – то ли в шутку, то ли всерьёз пригрозил он детективу, которая оставила его на произвол судьбы и задержалась в компании с сигаретой.

Ему оставалось только согласиться и подняться на крыльцо. Приходилось пригибаться, чтобы не цеплять головой все эти висюльки. Собравшись с мыслями и выудив удостоверение, он позвонил в дверной замок, готовясь держать удар. А удар был серьёзной силы, потому что стоило двери открыться, как в сержанта врезался тяжёлый сладковатый запах благовоний, каркаде, мёда и бог весть, чего ещё. От резкого прилива ароматов офицер даже вздрогнул. Может быть по-отдельности эти запахи и были приятны и хороши собой, но вместе являли собой такую гамму, что даже у такого любителя благовоний и ароматов, как Артемис, на секунду глаза поехали к носу. На пороге стояла красивая невысокая молодая девушка, её светлые длинные волосы были перевязаны красной верёвочкой, проходящей через лоб, а одета она была в майку и в бежевую юбку в пол. Взгляд её голубых глаз был светлым и чистым, она вызывала только позитивные впечатления.

— Доброго вечера, офицер, — мягко проговорила она, — я помню Вас, Вы однажды принимали моё заявление. У Вас очень приметная внешность.

Последнее звучало совсем не как констатация факта, а скорее, как комплимент.

— Чем я могу Вам помочь? — она взглянула на затылок рыжей, что стояла неподалёку, а затем вернула своё внимание Артемису.

Начала слегка побаливать голова от обилия информации, обрушившейся на рецепторы. Поэтому он даже не сразу сообразил, что именно ему щебечет девушка, а после тщетно пытаясь её вспомнить. Порой было так много лиц, что нетрудно было в них потеряться.

– Прошу прощения за столь поздний визит, мисс, – улыбнулся ей Ивейл и, как хорошо выдрессированный попугайчик, продолжил: – но мы проводим опрос населения о возможных изменениях, которые могло повлечь за собой появление купола: самочувствие, проблемы с соседями и прочие детали, на которые следует обращать внимание. Если вы не против, я бы хотел задать вам всего пару стандартных вопросов для статистики. – Отрапортовав всё это, он взялся за блокнот. Перевёл дух и снова заговорил, подняв внимательный взгляд на девушку: – В последнее время, в течение двух недель, не ощущали ли вы нехарактерные для себя признаки недомогания? Может быть обмороки, давление, кровоизлияние из носа? Быть может у кого-то из ваших соседей были жалобы?

Девушка внимательно выслушала всё, что ей скажет Ивейл, а затем сделала приглашающий жест в дом.

— Проходите, поговорим за чашечкой чая или кофе, чего пожелаете, чего на пороге стоять? Вашего напарника я тоже угощу, — она приподняла светлые брови, посмотрев на Ребекку.

Та качнула головой.

— Нет, спасибо.

Девушка пожала плечами, видимо, решив, что не обязательно сразу с обоими разговаривать, и снова сосредоточилась на Ивейле.

— Если хотите, я только что испекла кексы, заодно перекусите, наверняка работа у вас изнуряющая. Пять минут перекуса точно не повредят, не так ли? Заодно я расскажу, что видела. А что-то точно было, только я всё не знала, стоит ли идти с этим в полицию.

От такого радушия Артемис чувствовал себя Гензелем на пороге пряничного домика, который сулит ему если не сахарный диабет, то странные последствия. Не хотелось упускать Вирм из вида (скорее из подспудного желания защитить всё и всех, чем из подозрительности), но и терять возможные ценные данные ему не улыбалось. Потерев шею, мужчина кивнул:

– От кексов, пожалуй, откажусь, но если нальёте, – тут он чуть по старой привычке не пошутил про сто грамм, но вовремя поймал себя за язык, – чаю, буду безмерно благодарен. – Пройдя в дом и подумав немного, снял с себя берцы, чтобы не натоптать и не нанести грязи в дом. У всех к этому было разное отношение, а он, так уж и быть, не умрёт от пары минут без обуви в чужом жилье. В доме было дурманно, от этой сладости даже начало побаливать горло и ныть где-то в верхней части лёгких. А может ему просто пора было окончательно распрощаться с сигаретами. – Так, говорите, вас что-то обеспокоило?

Отредактировано Artemis Ewail (2021-08-28 09:49:12)

– ...Но давайте не будем говорить на пороге, пойдёмте на кухню.
 
Когда в последний раз гражданский был так любезен с сотрудником полиции, сержант толком не мог припомнить. Может, это ему просто так везло, что сталкивался либо с подозрительностью, либо с прохладной вежливостью, которые редко разбавлялись подобными улыбками и уж тем более жестами. Однако обыкновенно разговор вёлся через порог и уж точно его не собирались угощать домашней выпечкой или хотя бы чаем. Это настраивало самого Ивейла на крайне подозрительный лад: разве может кто-то быть так добродушен без каких-то своих намерений и желания выгадать что-то? Поэтому мужчине приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы не вести себя, как последний засранец. В конце концов, никаких оснований для подобного поведения у него просто не было. А информация им была очень и очень нужна.
 
– Полы прохладные, лучше бы Вам не простывать, наверняка сейчас очень много работы.
 
На тапочки Артемис посмотрел, как на особое средство пыток. Ему было вообще удивительно, что у с виду хрупкой девушки нашлись этакие мини-каноэ на его лыжи. Если она в этом не ходила в горы, чтобы заняться слалом, то, значит, в доме был кто-то, кому эти тапки предназначались. Но ему они не жали в подмышках и вполне могли налезть не только на нос, что их сделало сразу не такими кошмарными, как ему думалось. И ещё ногам стало значительно легче после целого дня в берцах.
 
– Спасибо, – поблагодарил он хозяйку дома за домашнюю обувь и последовал за ней вглубь дома.
 
Тот был очень странным. Ну просто очень. И всё больше навевал мысли про Пряничный домик. Пришлось подуспокоить себя. Пройдя на кухню и полной грудью вдохнув в себя пропитанный пряностями и травами воздух, мужчина чуть не поплыл. Присел на стул, глядя на расставленные подписанные баночки.
 
– Угощайтесь, пожалуйста, – предложила девушка, и Ивейл слегка повёл плечами. – Можете добавлять в чай или кофе мёд, молоко или травы на своё усмотрение, вот ложечки и баночки, решите сами, чего бы вам больше хотелось, офицер.
 
К своему вящему удовольствию он приметил даже баночку с лавандой и уже хотел было добавить себе в чай, но быстро передумал. Всякого рода успокоительные, даже если травяные, действовали на него просто на ура, поэтому он частенько пил травяные чаи перед сном, чтобы легче уснуть и не видеть... всякого. Но сейчас ему нужно было быть бодрым, трезвым и желательно здравомыслящим. Поэтому он просто удовольствовался крепким чёрным чаем без сахара.

– Меня зовут Андреа, – наконец представилась хозяйка странного дома, и полицейский опустил чашку на место.
 
Проконтролировать выражение лица у него не получилось, и по нему пробежала тень. Кольнуло сердце. Такие совпадения не удручали мужчину, но воспоминания были слишком свежими. Теперь уют кухни и всего дома казались ему не то насмешливыми, не то вызывающими. Ивейл сделал глоток чая и молча кивнул женщине, показывая, что услышал и знает, как к ней обращаться в случае чего. Ком в горле был слишком нехорошим, чтобы у него получилось сказать хоть что-то.
 
– Я хотела рассказать, что в последнее время здесь очень много охотников. Они загоняют добычу прямо под окнами жителей этого района. Стреляют дичь, отлавливают волков. Вы же понимаете, что они могут ошибиться, вдруг они поймают не волка, а оборотня? Впрочем… кажется, пока перевёртыши не собирались в кучу, чтобы мстить. Наверное, эти охотники действительно отличают монстров от людей.
 
– Позвольте уточнить, – после очередного глотка чая подал наконец голос полицейский и достал блокнот. Он быстро занёс слова девушки тезисами, подумал немного и написал: «Браконьеры/Охотники(?)» – Вы хотите сказать браконьеры, которые ведут незаконный отлов и отстрел живности или охотники? У последних может быть лицензия. А ещё они могут... Ну... Охотиться на некоторые группы граждан Годфри.
 
Артемис надеялся, что его последняя формулировка не прозвучала излишне подчёркнуто. Отношение Андреа его если не удивило, то слегка озадачило. Точно не задело. Хотя и заставило задуматься о некоторых немаловажных вещах. Это даже напомнило ему Мэри, которая не считалась со сверхъестественными сущностями. Как она тогда выразилась? «Их вид - наш природный враг», – возмутилась тогда девушка. Это в свою очередь возмутило и одновременно рассмешило Артемиса, который был несколько другого мнения на эту тему. Он не стал спорить, чтобы не спровоцировать конфликт, да и было им тогда уже откровенно не до того.

– Тут вообще очень активно, вы знаете. Я боюсь выпускать моих собак гулять, мы ходим на прогулки теперь только днём или утром, и только на привязи. Раньше они могли свободно бегать по лесу, а теперь боятся туда идти. И я уверена, что это не из-за купола, они на него не реагировали. Мне кажется, что в лесу не только охотники активизировались и всякие… сущности? Не знаю, как вам объяснить понятно, но я думаю, что сейчас очень высокая активность не только людей с монстрами, но и других созданий. Может быть, купол всех встревожил, а может у нас тут завелось что-то страшное. Так или иначе, я думала сходить в полицию, но не уверена, что это в вашей юрисдикции.

– В том числе и в нашей. Значит, когда появился купол, ваши собаки совершенно спокойно на него отреагировали? И не проявляли к нему излишнего интереса или не стали более агрессивными, пугливыми? Может быть лично вы заметили какие-то изменения? – полицейский допил чай и отставил чашку в сторону, не собираясь обращаться за добавкой. Посидели и будет. Слова о «сущностях» напрягали его, и он пока обдумывал, как лучше всего подать эту информацию, чтобы не расписаться в собственной некомпетентности в данном вопросе и не заставить женщину паниковать ещё больше. – Мы проверяем все возможные варианты, чтобы разобраться с этим. И проработаем и этот тоже.

Мужчина записал показания о повышенной активности, собираясь передать это всё Ребекке. Она наверняка куда больше смыслит в этом, чем он. Артемис уже собирался встать и уйти, отказавшись от кексов, хотя и любил такие, как Андреа задала ему ещё один вопрос, поставивший его в тупик.

– Как думаете, у обычных людей, вроде меня, есть шанс на выживание под этим куполом?

Он хотел бы ответить, толкнуть какую-то прочувствованную речь, но весь закаменел, когда огромная бабочка спланировала и уселась к нему на руку. Лепидоптерофобия не входила в список страхов Ивейла, но симпатии к этим созданиям он всё равно не испытывал, предпочитая любоваться издалека. А ещё лучше – через стекло или монитор. Ощущение того, как что-то ползёт по руке, касается её своими маленькими мохнатыми лапками, породило волну дрожи и мурашек – вверх по руке, на шею, затем по груди и спине. Зрачки его сузились. Однако махать руками и пытаться сдуть бабочку он не торопился, полагая, что женщина, вероятно, не обрадуется, если он прямо здесь и сейчас расплющит её питомицу.

– Инсектарий? – едва не по слогам сдавленным голосом уточнил Артемис и поднял взгляд на Андреа. – Да, уберите, пожалуйста.

Мужчина аккуратно протянул руку и вперил взгляд в хозяйку дома, стараясь переключиться с максимально неприятных ощущений на что-то другое. И в первую очередь решил вернуться к её последнему вопросу.

– Конечно же шанс выжить есть. И даже больше, скажу я вам. – В глубине души он и сам бы не поверил себе и сомневался в этих словах, но его долгом было в том числе унимать панику среди гражданских. – Может сейчас и кажется, что ситуация безвыходная, что шансов мало, но это не так. Я бы посоветовал вам перебраться с окраины в центр или хотя бы на более оживлённые улицы. Тут и до купола было не слишком безопасно, а сейчас и вовсе... – он попытался не матюгнуться, но не нашёл слов и решил остановиться на многозначительной паузе. – Законсервируйте дом, переберитесь на время поглубже в город, а когда мы разберёмся с куполом – вернётесь. Пожалуй, на этом у меня больше нет вопросов. Я вернусь в участок и зарегистрирую ваше заявление.

После сказанных женщиной слов Артемису пришлось приложить немало усилий, чтобы не нахмуриться. Причиной было не только то, что его не оставляло чувство, будто бы она была рада, если бы всех сверхъестественных сущностей перестреляли. Ко всему прочему, он призадумался над тем, а приходили ли из этого района другие жалобы на подобное.

– Я не знаю, какого рода это охотники. Для меня таковыми становятся все с ружьями. Не важно, в кого они стреляют. А уж законно или нет… ну, вы знаете, что это за город. Думаю, проще называть их охотниками.

Слегка дёрнув щекой в попытке не то улыбнуться в ответ, не то не нахмуриться ещё сильнее, мужчина кивнул. Может и проще, но для каждого случая были свои протоколы действия. И какой из них потребуется в данный момент, Ивейл мог только предполагать. Он поглядел с пару секунд в свои записи и подчеркнул слово «охотники». После него и августовского дела у сержанта всё ещё слегка подёргивался глаз, а дышать становилось трудновато – скорее психологически, чем физически. Охотники, чтоб их… Ему непросто далось взять себя в руки и вернуться к беседе с женщиной.

– Нет, всё было в порядке. О том, что купол вообще появился, я поняла, когда услышала об этом от соседей. Разок даже рискнула сходить в лес с собаками, но не смогла выйти из него на той стороне, вместо этого вернулась к дому. Так и проверила. Но потом мои собаки отказались туда ходить, да и у меня желания мало, если честно.

А вот это показалось офицеру интересным, и он поспешил тезисно записать показания Андреа. Ему почему-то казалось, что не заметить купол крайне проблематично, хотя, может только казалось, потому что он работал в полиции и просто не мог пропустить такое мимо ушей. Было бы забавно работать всё это время, хлопать ресницами и не понимать, о чём идёт речь. Но такой роскоши не было. Когда бабочка оставила его руку, Артемис не удержал громкий вздох облегчения. Знал, что ещё с сутки будет чувствовать фантомные прикосновения омерзительных лапок с крючками и пушком к своей коже то тут, то там, что наверняка ему приснится какая-нибудь мерзость – например, хлынувшие из-под ванны насекомые во главе с мохнатыми пауками. Полицейского слегка повело, а чай запросился на свободу. Кисловатый комок поднялся к горлу, обжёг корень языка и медленно опустился обратно.

– Мне нравятся любые живые существа. Все прекрасны в той или иной мере.

– Все? – с лёгким намёком в голосе на «монстров» уточнил Ивейл, в упор не глядя на Андреа и бабочку. Его всё ещё подташнивало.

– Знаете, как он называется? Калиптра. Конкретно этот – Калиптра Василистниковая. Но у меня есть и другие, покрупнее. Не менее прекрасные. Просто этот – самый ретивый. Самый голодный из всех. Видимо, прилетел сюда в поисках еды. И как он только смог почувствовать запах, да? За всеми этими ароматами.

«Как же я жил-то без этой информации», – мысленно огрызнулся полицейский, которому пришлось проделать дыхательную гимнастику, чтобы подуспокоиться и не сказать чего-то лишнего. Желание отмахнуться от порхающей неподалёку бабочки росло с каждой минутой. Это было сродни растущему ощущению зуда на лопатках, когда не можешь их как следует почесать.

– Я сделаю вид, что поверила вам, а вы сделаете вид, что поверили, что я поверила. Я не буду консервировать дом, офицер, Годфри – мой дом. И я не боюсь умереть, мне просто было интересно, что вы обычно говорите жителям. Просто не забывайте, что мы здесь не просто добрые соседи с лужайками, живущие близ сказочного леса. Мы все знаем, что происходит, а некоторые из нас принимают активное участие в этом, как те охотники.

Когда Андреа поднялась из-за стола, Артемис был солидарен – встал, отодвинув стул, а затем задвинув его на место. Играть из себя застыженного мальчишку или оскорблённую невинность, просто так обвинённую во лжи, не входило в его планы, поэтому на замечание о «сделаю вид, что поверила» мужчина не повёл и бровью. Его дело – предупредить.

– Понимаю вас. – Кратко отозвался офицер, полагая, что, возможно, немного перегнул палку по старой привычке. Ему-то уже въелось в подкорку следить за речью, не называть «некоторые группы граждан» по-другому, если только не в общении с ними, заговаривать зубы зевакам из соседних городов или случайным туристам, занесённым в Годфри неизвестными ветрами. Профессиональная деформация, что поделать. – Моё дело предложить вам варианты, а уж принять моё предложение или нет – сугубо выше личное дело. Но если что – свяжитесь со мной, хорошо?

Он собирался прощаться и возвращаться к детективу, когда Андреа повернулась к шкафу, достала из него что-то и снова заговорила с полицейским. Его взгляд против воли упал на руку женщины и снова зацепился за бабочку. Чёрные фасеточные глаза, пустые и лишённые чего бы то ни было, вызвали у Ивейла очередную порцию мелкой дрожи, желудок снова сжался. От подкатившего страха ему не сразу удалось понять, что от него хотят. С трудом перевёл взгляд на лицо хозяйки дома.

– Возьмите. Он не спасёт вашу жизнь, но может сбить со следа тех охотников. Захотите скрыться – наденьте его, и их псы потеряют след. Вы хороший человек, я вижу, поэтому шансов выжить у вас значительно меньше, чем у всех остальных. Я хочу помочь немного. Если не хотите носить на шее – это ваше решение, но носите с собой, вдруг вы когда-то передумаете. И не отказывайтесь, прошу, я хочу чувствовать, что сделала сегодня что-то хорошее. Может быть, даже спасла вашу жизнь.

– Я… – начал офицер и заткнулся. Нечего ему было на это сказать. К тому же, Андреа весьма ясно дала понять, что не примет отказ, поэтому Артемис скорее механическим жестом сунул подарок в карман, решив спросить об этом у кого-нибудь, кто понимает, попозже. – Спасибо, – неловко буркнул он. Благодарить, поддерживать и поздравлять у Ивейла никогда не получалось. Если только заранее заготовить речь (несколько раз переписать от руки, в электронном виде, повторить раз пять перед разговором), да и то не всегда выходило хорошо.

– Всего доброго, офицер. Желаю вам выживания. Как и всем нам.

– И вам, Андреа. Благодарю вас за ваши сведения, – кивнул ей мужчина и спустился с крыльца.

За спиной закрылась дверь, отрезавшая от странного дома с его любящей «всех живых существ» хозяйкой и теплом. По телу поползли мурашки. В этот раз не от страха перед чешуекрылым исчадием ада, а от резкой смены температур и хлынувшего в лёгкие свежего воздуха. Последствия отравления угарным газом уже сошли на нет, но иногда очень хотелось, чтобы под рукой был баллон с кислородом и маской. Даже Эйвери сказал, что сержанту крупно повезло остаться в живых и не умереть от нехватки кислорода через день-другой после пожара. Артемис жадно дышал. Ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, что Ребекки нигде нет. Взгляд сразу скользнул к оставленной машине, но та была на месте. Пройдясь немного, полицейский наткнулся на кучку окурков, посмотрел на них немного и закурил сам. Бегать с выпученными глазами и во всю глотку звать Вирм он не стал бы, поэтому выбрал метод заблудившегося в лесу человека – остановиться и не путать следы. К тому же, рано или поздно детектив должна вернуться. «Надо было номерами обменяться, – досадливо подумал мужчина и про себя хмыкнул. – Старею! Раньше брал номера, чтобы приударить за такими женщинами, а теперь – для расследования. Изумительно».

Затянувшиеся десять минут показались сержанту стылой вечностью, которая ему совершенно не пришлась по вкусу. В последнее время он старался избегать того, чтобы вот так внезапно и незапланированно оказываться в одиночестве, контролировать которое он не мог. Это делало очень беззащитным, но в то же время приводило в тонус всё существо, хоть эти ощущения и были весьма неприятными. Казалось, что волосы на затылке вместе с кожей приподнимаются по черепу, что всё это стягивается на затылке и туда же утягивает за собой лицо. Мужчина передёрнул плечами и уже хотел было сойти с места, чтобы поискать детектива в ближайшей округе, но взгляд зацепился за что-то на периферии. На какие-то жалкие мгновения в груди всколыхнулась надежда и радость – наконец-то, Вирм вернулась, ожидание кончилось, можно вернуться к делу. Но почти в тот же миг, как он обернулся к силуэту, эти чувства покинули его.

Сначала было недоумение. Телосложение вовсе не напоминало не обделённую фигурой женщину, с которой довелось познакомиться. Она подпадала под понятие «средний рост», и вовсе не выглядела такой долговязой, непропорциональной. Разве только «припудрила» носик как следует, пока Ивейл общался с Андреа, да разве же можно добиться таких разительных перемен?

Это не детектив.

По телу бросились врассыпную мурашки, когда эта простая мысль в доли секунды пронзила сознание. Бугорки вздыбили кожу на груди, затем устремились к плечам и шее, заставляя мелко содрогнуться, как если бы осенний холод наконец пробрал мужчину. Но это был скорее подспудный страх. Не человек. Вендиго. «Ну всё, пизда мне. Вот и аукается дело Блоу», – было первой же мыслью после этого, когда полицейский осознал, что за существо стоит перед ним. Рука автоматически дёрнулась к рукояти пистолета в кобуре. Мозг лихорадочно пытался сосчитать, сколько времени потребуется, чтобы вытащить оружие, взять вендиго на прицел и найти мушкой сухожилия, повреждение которых замедлило бы передвижение. Но больше сделать то ли не получалось, то ли не хотелось. Сердце постепенно начинало биться всё быстрее и сильнее, и это ощущалось безумно ярко. Когда в обычном состоянии едва ли чувствуешь свой пульс, в такие моменты кажется, что в виски стучат молотки, а рёбра вот-вот переломятся от ударов изнутри. Бились жилы на шее. Несмотря на холодную ночь, на лбу и на верхней губе выступил пот. Взгляд был прикован к вендиго.

«Нападёт? Сожрёт? Чего медлит? Чего ждёт? Давно он тут? Не попалась ли ему Ребекка?» – закрутился водоворот хаотичных мыслей, которым было не суждено получить ответ в пределах одного сознания. Вендиго отвернулся, будто бы присутствие сержанта его совершенно не волновало, но наклонился зачем-то, и Артемис позволил себе короткий облегчённый выдох. Хоть это и прозвучало скорее, как дрожащий сип. Взгляд медленно переполз по скрюченной фигуре на непропорционально длинные когтистые лапы, в которых… «Вечер перестал быть томным», – мрачно констатировал про себя этот факт мужчина, когда увидел тело в руках вендиго. Человек… а человек ли то был?.. не издал ни звука, когда его вытащили из-под кучи листвы и встряхнули, точно упавшую на пол со сковородки сосиску. Дескать, что упало у солдата, то ребёнка не обидит. Артемису почему-то смешение этих двух когда-то услышанных фраз показалось в этот момент донельзя забавным, хоть и абсолютно неуместным. Его мозг судорожно пытался выйти из состояния стресса, но пока что безуспешно – кортизол не успел сделать своё дело, и Ивейл отчаянно стремился вырвать себя из ступора самым привычным способом.

С лёгкостью, с какой дети ночью у костра протыкают тонкими веточками маршмэллоу, вендиго нанизал тело на сук, как нельзя более вовремя подвернувшийся ему. Как будто специально для этого момента и созданный. Артемис готов был поклясться, что слышал треск, с которым рвутся ткани и ломаются рёбра человека, уже живо представил запах крови, хотя и не мог сказать, были ли эти звуки и запахи взаправду или же сыграло его живое воображение. Человек не издал ни звука. Зато вендиго…

Если при виде этого существа мурашки просто пронеслись по коже полицейского, то теперь волосы на загривке и руках встали дыбом от дикого звучания, которое даже воем нельзя было назвать. Вопль, больше похожий на чудовищную какофонию, ввинтился через уши в мозг, и Ивейл рефлекторно зажмурился, точно депривация одного чувства могла бы помочь подавить и все прочие, взыгравшие в нём в эту омерзительную секунду.

Всего на какой-то миг вендиго глянул на него через плечо, а затем скрылся меж деревьев. Сколько прошло с этого момента времени до тех пор, как сержант смог зашевелиться, он не знал. Казалось, что чертовски много. Первым прошёл спазм горла, затем распрямились пальцы, которые до этого судорожно стискивали рукоять пистолета до боли в мышцах кисти и предплечья, до судорог, в самую последнюю очередь вернулось ощущение собственных ног.

– Блядь? – скорее вопросительно, чем с облегчением выдохнул Артемис, который пока не мог понять, что это вообще было и стоит ли ему расслабляться.

Звук собственного голоса помог понять, что всё происходящее реально, он не спит. Мужчина даже вытащил из кармана телефон и взглянул на экран. Цифры и сообщения читались легко и беспрепятственно, значит, точно не сон. На это он ругнулся уже с сожалением и, тяжело дыша, медленно двинулся через дорогу к висящему на суку телу. Его собственное всё ещё слушалось паршиво, но с каждой секундой становилось всё легче и легче. В ушах шумело, пока он приближался к трупу, а под конец уже даже перешёл на рысь.

«Если это оборотень или вампир, или другой вендиго, или любая другая хтонь, всё не так плохо. А если человек… скорая уже явно не поможет. Интересно, числится ли он в списках пропавших? А может… это приманка? Впрочем, зачем? Если бы была необходимость убить меня, можно было бы не идти на такие меры. Наверное… Так, Артемис, ничего не трогать, желательно даже не дышать. На теле и одежде наверняка сохранились следы и отпечатки. А если этот вендиго хотел так что-то показать?» – сержант медленно возвращался в рабочую колею, и даже донёсшийся до него отголосок сигарет Ребекки теперь не особо его волновал. В любом случае, он не так далеко от места, где они виделись, да и не в зарослях сидит. Если детектив вернётся – увидит.

В первую очередь следовало сообщить в отдел о том, что произошло, и вызвать к месту обнаружения тела экспертную группу со следователем и коронером, чтобы проверили всё вокруг. К тому же, в сложившейся ситуации могло быть что угодно. Подойдя на расстояние вытянутой руки, Ивейл включил фонарик на телефоне, чтобы лучше осмотреть труп. В идеале, ему не следовало даже подходить к телу – а ну как какой-нибудь случайный мимокрокодил увидит его рядом и решит, что именно он, Артемис, и есть убийца со странными наклонностями? «Не то что бы я не мог или не хотел…» – мрачно ухмыльнулся себе под нос мужчина, но тут же отогнал эту мысль куда подальше. Ещё чего не хватало – давать волю своим странноватым и опасным мыслям в такой момент.

С самого первого взгляда стало понятно, что перед ним труп. С большей долей вероятности – человек. Насколько хватало глазомера Ивейла – самый обычный белый мужчина среднего роста, около пяти с половиной или шести футов. Из-за позы и положения сложно было сказать. Он не мог вспомнить его лица ни со стенда пропавших без вести, ни из баз «разыскиваемых полицией». Да и в принципе лицо едва ли было знакомо сержанту, но тут он опасался полагаться на свою память – частенько лица людей выветривались оттуда, не оставляя ни одного следа. Беглый осмотр трупа ничего не дал кроме того, что умер мужчина только что, и от этого стало только более не по себе. Взгляд зацепился за изгвазданные в грязи сапоги. О таком от Гилберта он обычно слышал пренебрежительное фырканье и долгую лекцию о том, как важно поддерживать обувь в чистоте, о необходимости постоянного ремонта, о важности правильного подбора этой самой треклятой обуви. Так что тело рефлекторно напряглось, подспудно ожидая долгий бубнёж о грязных и сбитых носах. Ивейл ещё раз окинул всё тело взглядом, надеясь найти ещё хоть что-то, и уже собирался звонить в отдел, сообщать о безрадостной находке, но остановился на лице погибшего. Гримаса агонии зацепила что-то внутри, но отголосок был слабый, и сержант поспешно его подавил – не хватало ещё примерять на себя шкуру жмурика и пытаться представить его ощущения. Вместо этого он опустил взгляд на приоткрытые губы. Между ними что-то виднелось, и это определённо были не только зубы. По крайней мере, так показалось. Артемис похлопал себя по карманам в надежде, что прихватил с собой перчатки, но не обнаружил их – на сугубо его взгляд для них ещё было слишком рано. Осмотрел землю у себя под ногами. Нет, прежде чем лезть в рот мертвяку, надо о нём сообщить в отдел.

Выключив фонарик, хоть без него и стало в разы темнее и, чего уж там, страшнее, офицер набрал номер отдела, нажал кнопку вызова и… короткие гудки. Нет связи. Цыкнув языком, мужчина отошёл на пару шагов от полосы деревьев и попробовал снова. Ничего. Как отрубило. Будто за стену купола пытается дозвониться, а не внутри! Перешёл через дорогу, на открытую местность, но всё так же безрезультатно.

– Блядь? – с уже гораздо более возмущёнными и злыми нотками в голосе воскликнул он снова и стиснул смартфон в руке. Неконтролируемое желание заорать от злости и пнуть что-нибудь как следует всклокотало в груди. Всё как будто нарочно шло через задницу! Стиснув зубы, Артемис вернулся к телу и окинул его скорее раздражённым взглядом: – Ну и что мне с тобой делать?

Не трогать. Не кантовать. Не путать следы.

На земле с помощью вновь включённого фонарика обнаружилась небольшая отломанная ветка. Достаточно толстая, чтобы попробовать разжать челюсти человека, но в то же время не настолько, чтобы внезапно не сломаться. И даже её он взял, натянув на пальцы край рукава – оставлять свои отпечатки он хотел в последнюю очередь.

Когда небольшой предмет выпал на землю и ненадолго затерялся в листве, Артемис наклонился и посветил в этом месте фонариком. Сигарета. Не то что не выкурена, но даже не подпалена. Из качественной табачной бумаги, с жёваным, но чистым фильтром, но больше всего привлекала внимание крошечная надпись, обхватывающая сигарету над фильтром. Мужчина несколько раз пробежал по золотистым буквам взглядом, не совсем уверенный в том, что правильно прочитал, а не мозг подкинул ему недавно увиденное название. Нет, это определённо была та же марка сигарет, что ему предлагала этим вечером Ребекка. Импортные сигареты… греческие, если память ему не отказывает?.. высшего ценового сегмента не так что бы часто фигурировали в жизни полицейского, чтобы он мог проигнорировать это любопытное совпадение. Погибший не выглядел тем, кто может позволить себе подобное удовольствие, и мысль мелькнула только одна, вполне логичная: погибший встретился с Пифией, стрельнул у неё сигарету, но не успел её выкурить. Умер до того? Не разжал челюсти, чтобы закричать или вздохнуть, наоборот, стиснул их. Пока что восстановить обстановку и обстоятельства было проблематично, но Ивейл предполагал, что человека ударили сзади по голове. Или он был пьян, споткнулся и упал вниз лицом. Каких-то следов борьбы или насилия не удавалось разглядеть.

Над головой раздался шумный выдох, и Артемис всё же против воли вздрогнул. В моргах он был редким гостем, приходил туда только по делу и уже к разобранным жмурикам, потому не слишком часто сталкивался с подобными явлениями. Однако опыт у него всё же был, и он хорошо знал, что случится дальше – мышцы трупа расслабятся, все его системы выйдут из-под остаточного контроля, начнётся непроизвольное моче- и калоиспускание. Зрелище было не из приятных. Особенно ему это не нравилось, когда приходил на суицид к повешенным к самому «соку». Поэтому он сделал несколько шагов назад, полагая, что увидел достаточно. Больше ему делать с трупом было ничего не нужно. И даже строго противопоказано. Он и без того успел натоптать, вмешаться в естественный ход вещей до прибытия коронера и других сотрудников полиции. Если тварь вдруг вернётся за своей добычей, ему лучше не попадаться под лапу. Просто ради профилактики смерти.

Раздавшийся шорох заставил его обернуться. Пусто. Деревья и кусты. Ничего особенного. Виднеется дорога. Очередной шелест. Ивейла слегка дёрнуло, и он посветил телефоном. Взгляд быстро прошёлся по яркой чешуе выползшей из мрака змеи. «Ядовитая. Аспид? Лучше не проверять. Так, медленно шаг назад. Шапка, наверное, ещё тёплая, вот она и держится за неё. Спокойно, спокойно, берц она не должна прокусить, а с него можно будет её снять», – отдавал себе команды и успокаивал тем самым мужчина, делая медленный аккуратный шаг назад. От напряжения начинал болеть лоб и за ушами, как будто вздулись лимфоузлы.

– Ты уверен, что она человек? В мире великое множество самых ужасающих тварей, почему женщине не превращаться в монстра и не насаживать случайных жертв на суки? Может быть, она заскучала, пока ждала тебя у дома? Зря ты её не боишься. Таких стоит убивать на подходе к живым людям. Иначе они становятся мёртвыми. Помни, что ты ещё человек. Всего лишь человек. И за тобой целый город всего лишь людей.

От поясницы к лопаткам и плечам пронеслась волна мурашек, а мышцы шеи против воли напряглись. Мурашки поползли по щекам, скулам, поднялись ко лбу. Несколько секунд он даже не мог заставить себя моргнуть, пытаясь понять, что он только что услышал. И услышал ли? Была ли это мимолётная мысль, просто мелькнувшая на краю сознания, подстёгнутого страхом? Человеческий мозг славился тем, что частенько дорисовывал в неизвестном самые разные детали, чтобы подхлестнуть инстинкт самосохранения и не дать погибнуть идиотской смертью. Вот только в Годфри не работала успокаивающая всех фраза о том, что незачем бояться темноты и шорохов. Здесь всё было совсем иначе. Каждый шорох мог быть случайной или нарочной ошибкой охотника, приметившего свою жертву. Тут главное было понять, отделить собственные мысли, страхи и позывы от того, что помогало ему время от времени на протяжении всей жизни, подсказывало, вело. И был ли этот шёпот, ввинчивающийся в уши, но не проходящий через них, именно тем самым?

«Спокойно. Сегодня мы обойдёмся без убийств, – заставил выйти себя из оцепенения Артемис и потряс головой, как будто шёпот был медиатором, случайно провалившимся в гитару, и таким нехитрым образом его можно было оттуда выкинуть. Короткая дыхательная гимнастика спасла ситуацию. – Я бы почувствовал, если бы она была из любителей вот так развешивать свои припасы. Почувствовал бы? Ещё как. Такое нельзя не учуять. Оборотень? Поэтому с Уордом сцепилась? Не поделили территорию? Возможно… Но тогда это точно не она. Оборотни на двух не перемещаются, если память мне не отказывает, и лапы у них другие. Вампир? Хм… это могло бы объяснить, почему работает по ночам. Но тогда она очень хорошо питается. И делала это совсем недавно. Как и говорила – поела особенно плотно. Этот вариант допустим, но всё ещё – не так что бы вампиры были похожи на вендиго. Либо у меня есть вопросы! Таким образом… это не Вирм. Но тогда где она? И… кто этот вендиго? И вендиго ли вообще?» Относительно логичные рассуждения помогли Ивейлу взять себя в руки п вернуть хоть какой-то контроль над собой и ситуацией. И это же позволило углядеть движение на периферии зрения. Мужчина повернул голову и увидел тварь.

Первое желание было, как и в начале – выхватить оружие. Но резкие движения всё ещё могли сыграть против него. Выбор был небольшой. Между смертью и… другой смертью. Если, конечно, всё пойдёт по самым плохим сценариям. «Меня до сих пор не сожрали, это приятная новость. Но сколько я буду неинтересен этой твари? Минуту? Час? Вообще никак? Может потому и жив, что стал интересен? Это игра такая? Что ж, приемлемо… допустимо. Возможно. Что ты там вообще ищешь? Ещё тело? Может… всё-таки показываешь мне что-то? Нет, это вряд ли. Да и зачем…» Поток мыслей сержанта был прерван очередным душераздирающим воем твари, от которого хотелось немедленно спрятаться. Быть может ему показалось, а может нет, но вроде в этот раз его не совсем наглухо приковало ужасом к земле. «Спокойно! Уходи. Медленно. Аккуратно. Осторожно». Пальцы наткнулись на подвеску в кармане. Дерево было тёплым на ощупь, приятным. Суеверным Артемис не был, но, опять же, в Годфри суеверие было хорошим способом остаться в живых, если в этих пресловутых верованиях была хоть толика правды. Если эта штуковина сбивает со следа псов, то может и вендиго не захочет к нему приближаться? Да и чего ему было терять? Атрибутику он любил, всякие висюльки и побрякушки успокаивали его, когда он их перебирал, так что… не бояться же показаться дураком перед вендиго? Да лучше уж так, чем оказаться сожранным за милую душу. Скорее неосознанными движениями нацепил на себя кулон, сунул его под футболку и стал неспешно, спиной вперёд, отступать к открытому пространству. Ему не хотелось терять вендиго из вида, а ещё он не хотел быть совсем безоружным, поэтому разжал пальцы, выпуская свой инструмент для разжатия челюстей, и плавно выудил из кобуры пистолет. Снял с предохранителя. Потянул на себя затвор и положил палец на спусковой крючок. Так было спокойнее. Безопаснее. Хотя бы психологически.

Пока он «всего лишь человек», к прямому столкновению с вендиго он не готов. Если у этой твари нет плохих намерений относительно него, то это замечательно, но осуществлять проверку боем Артемис не собирался. Оказавшись на плюс-минус открытой местности, полицейский быстро окинул пространство взглядом, пытаясь понять, не вернулась ли Вирм. А ещё не хотел оставлять без присмотра свой тыл. Мало ли, кто к нему подкрадётся. И вновь вперил взгляд в лесную полосу, пытаясь отыскать худощавый силуэт «белочки».

Если бы всё это было какой-нибудь жутенькой визуальной новеллой, то Артемис бы, наверное, увидел, как в воздухе вспыхивает «Wrong way». Эта надпись обязательно была бы неоновой, слепящей, написанной мерзотным нечитаемым шрифтом. И очень уж ехидной. Поздно было передумывать и переделывать. Может быть в параллельной вселенной он сделал правильный выбор, но Ивейл не мог этого знать. Да и было ему не до этого, пожалуй. Стоя за автомобилем, он судорожно размышлял, насколько сильно разозлится детектив, если он разобьёт стекло её машины, прыгнет внутрь и попробует завести эту неприлично дорогую игрушку подручными средствами? Нет, он просто не успеет снять блокировку и будет мёртв через секунду-другую после того, как разобьёт стекло. Хотя вариант был хорош… Мужчина уже не обдумывал его, став искать другие выходы из весьма щекотливой ситуации, в которой он оказался, но мозг услужливо подсовывал ему весёленькую картинку того, как он объясняет девушке, почему в её машине выбито стекло, погнута дверь и с пассажирского сидения на улицу торчит вендижья жопа. Из него бы непременно вырвался нервный смех, если бы в этот момент нахлынувший ужас не перехватил его за горло. Взгляд прилип к уродливой твари, которая была больше похожа на кошмарный конструктор шизофреника, приведённый в движение чудом или магией. Против воли заболели дёсны и нёбо от вида канцелярских ножей, торчащих из зловонной пасти. Он слишком хорошо представил возможную гамму ощущений и уже положил палец на спусковой крючок.

Даже зная, что это никак не поможет, Ивейл бы просто не смог бездействовать. Он один, под рукой ни особого оружия, ни средств связи. Что ему делать? Бежать к гражданским? Чёрта с два он приведёт к ним на порог смерть – лучше сдохнуть в канаве. Бежать и орать, срывая глотку? Для такого много ума не надо, но умереть от удара в спину, обмочившись от ужаса, не входило в его планы. А вот выпустить весь магазин в шею твари, надеясь перебить позвоночник и выиграть себе тем самым секунд десять-двадцать – совсем другое дело.

«Стреляй!» – уже почти скомандовал себе Ивейл, когда вдруг тварь повела себя более чем необычно. Ему бы дать дёру в этот самый момент, но вендиго-не-вендиго вдруг закашлял, как президент перед важной речью. Артемис моргнул. Оказалось, не показалось. Его обдало смрадом, от которого к горлу подкатил ком тошноты. Полицейский рефлекторно прикрыл нос тыльной стороной ладони и сделал пару поспешных шагов назад. Но всё же этого хватило, чтобы он учуял что-то знакомое.

Из недр твари раздался голос, хотя сержант был уверен, что по-человечески она рот не открывала и общалась не совсем так, как он привык. Это раздавалось откуда-то из глубин существа. И это было ужасно «неправильно» – хотелось закрыть уши руками, замотать головой и не слышать. Голос был одновременно и никакой, и слишком многогранный. От его схожести непонятно с чем и кем зудело внутри черепушки. Где он его слышал? Кому этот голос мог принадлежать? Всем и одновременно никому. Мозг сержанта перебирал в памяти все когда-либо увиденные лица, пытался воспроизвести их голоса, но это только больше путало его. Пока один отголосок в общей вони не натолкнул на соответствующие ассоциации. Так, кажется, пахли сигареты Ребекки. Неужели всё-таки она? Нет, быть такого не может! Или эта тварь, которую он по незнанию принял за вендиго, – своего рода передатчик, с помощью которого с ним связались? Одна мысль была более дикой, чем предыдущая.

– Кто «я»? – всё же предусмотрительно буркнул Ивейл и разумно нырнул снова за машину, стараясь не оставлять между собой и «щеночком» свободное пространство. Лучше всего он будет себя чувствовать, пока между ними будет хоть какое-то препятствие. И даже если оно очень символическое и не надолго поможет, хоть принесёт психологическое успокоение. И даст несколько секунд, за которые ему, быть может, удастся придумать что-то. – Где застряла? – «В багажнике что ли?» – Что от меня требуется?

Он даже не сильно на ответ рассчитывал, нет-нет да и бросая взгляды по сторонам, надеясь не то увидеть Вирм, не то обнаружить какую-то лазейку для себя. Если эта чувырла выйдет из-под контроля, ему так и так конец. Даже если раздробит ей позвоночник, и голова будет висеть на соплях, ему не жить – получит травмы, несовместимые с жизнью. Куда бы он ни рванул, что бы ни предпринял, с большей долей вероятности это станет его последним вечером. Но как долго это многоголосое нечто сможет держать тварь под контролем?

И что это может быть? Не что-то ли ещё более неприятное, чем существо с полным ртом канцелярских ножей. «Может наши, офисные? Это бы объяснило, куда они в таком количестве и с такой скоростью деваются», – мысленно ухмыльнулся он.