«Или может просто потому, что она меня видела уже разок, и я ей запомнился. Она же сама так сказала, нет? По крайней мере, это похоже на правду. Да и звучит логично», – размышлял он. С эхо, духами, призраками и фантазмами он был настолько не знаком, насколько это вообще возможно – сложно работать с чем-то, что не все слышат, видят, понимают и чувствуют. Да и что с них взять вообще можно? Разве только вот так случайно попасть и попытаться помочь. А ну как его поймали бы с совершенно другими целями? Мужчина передёрнулся. Легко отделался – мягко сказано.

А вот вопрос девушки поставил его не в тупик, но на серьёзное распутье. Полицейский даже замедлил шаг, слегка нахмурился. С одной стороны, а что ему ещё делать? Эхо – такое себе объяснение, которое могут и не принять. Как ему сказать о телах и подозреваемых? Поэтому остаётся только разобраться самостоятельно. Если идти в обход всего и пытаться передать дело в участок, того гляди – и его самого загребут в качестве подозреваемого. Но что он сделает, если найдёт этих преступников? Расправа? Чем тогда он лучше них? Какое моральное право он имеет поступить подобным образом? Анонимный звонок? Едва ли кто-то возьмётся за такое дело, если только не он сам.

– У вас есть варианты? – уточнил он. Выглядел он несколько растерянным. Какого-то универсального способа решения проблемы у него пока не было, и он полагал, что у детектива действительно могут быть дельные мысли по этому поводу. Мужчина пожевал губами фильтр скуренной сигареты. – Найти их, допустим, не такая проблема. Но что мне с ними по итогу делать? Если я должен выдвинуть обвинения, у меня должно быть на руках больше доказательств, чем беседа с тающим эхо. И, по идее, это всё можно организовать, но всё равно придётся привлекать участок, чтобы улики не попали в мусорку под левым предлогом. А для этого придётся объяснить, как я вообще дошёл до этого всего. Ну или... – он стрельнул окурком в мусорную урну и провалился бедром к корпусу машины, ожидая, что Ребекка откроет её, и он сможет вооружиться лопатой. После короткой паузы Ивейл всё же хмыкнул: – Привлечь к делу частного детектива, который не привязан к разным формальностям. Это все варианты, какие вижу я. А вы?

Ребекка усмехнулась и качнула головой.

– Мои услуги не по карману обычному сержанту полиции, Артемис, даже не думай о привлечении частного детектива к этому расследованию. Я даже не свидетель. Меня здесь вообще не было, – она улыбнулась и искоса на него взглянула, – однако, если ты будешь молчать обо мне, я помогу. По крайней мере, насколько могу. Не уверена, что представителю закона понравятся мои методы, но они сработают. Но условие нашей совместной работы – моё отсутствие в словах, рапортах и вообще всюду. Договорились?

Она медлила, не открывала багажник, держа брелок в руке и прижимая пальцем кнопку на нём. Ивейл про себя только фыркнул, пытаясь представить, в какую копеечку ему бы влетело нанять Ребекку. Наверняка, это удовольствие очень сильно выше обычного обывательского класса. Он прокашлялся, подумав о том, что проще тогда уж самому всё это закончить, чем изыскивать средства для найма детектива. Однако предложенный ей вариант более чем устроил его, и он кивнул:

– Мы об этом условились ранее, но думаю, что будет не лишним повторить – я могила. – Мужчина замолк, подумал немного над сказанным и помотал головой: – Нет, не могила. Просто не буду о вас никому говорить. Думаю, с этим я как-нибудь в отчётах справлюсь. Так что не переживайте – пока вы сами не скажете, что работали или работаете со мной, об этом никто не узнает.

Он протянул девушке руку, предлагая таким нехитрым образом скрепить договорённость. У Ивейла было больше доверия к бумаге, печатям и прочему, чем к устной договорённости, но где они сейчас найдут юриста и нотариуса, который бы это всё подтвердил? Да и незачем это. Рассчитывать на чужую совесть было тревожно, не очень хотелось. Но что, в самом деле, оставалось делать? Ребекка крепко пожала руку Ивейла, а затем открыла багажник. Убедиться или разувериться в его честности у неё ещё будет не одна возможность. Дверь багажника поднялась и Ивейл понял, почему договорённости заключались именно в таком порядке — кроме лопаты там лежали ещё ломик, несколько коробок патронов для глока и дробовика и сам дробовик. Плюсом несколько разноцветных мешочков непонтно, с чем, но судя по запаху это были какие-то травы. Ребекка говорила, что она магик, вероятно, это какие-то реагенты или что-то в таком духе. Под всем этим богатством армейский бронежилет с отметинами от пуль, видимо, видал дерьмовые времена.

С невозмутимым видом Вирм загребла патронов из одной из коробок и сунула в карман, а затем взяла лопату.

— Она у меня одна, будем меняться. Оружие держите наготове, преступники иногда возвращаются на места убийства, чтобы перепрятать тела или убедиться, что всё в порядке. Или подрочить.

Она безразлично пожала плечами, а затем закрыла багажник. делиться своим оружием с полицейским в её планы не входило.

— Надеюсь, ты не устал бегать по лесу.

На набор в багажнике сержант посмотрел с лёгкой завистью и пониманием. Ему даже стало интересно: чем бы именно против него действовала детектив, если бы он вдруг с сатанинским хохотом бросился наутёк, крича, что всё расскажет большому начальнику. Стрельнула бы дробью в жопу? Кинула вслед лом? Прострелила колено из пистолета? А может поджарила магическим огнём себе на завтрак? Было много вопросов и очень мало ответов, однако всё обошлось без ивейловредительства. Взяв лопату, мужчина пожал плечами:

– Может даже лучше, если вернутся. Быстрее поймаем. Но здесь всё ещё может слоняться что-то очень недружелюбное, так что... Есть держать оружие наготове! – он в шутку отсалютовал Ребекке и двинул обратно к оврагу. На языке у него крутилась ещё пара вопросов, но он решил сначала ответить на последние слова девушки: – Нормально-нормально. Надо же как-то отрабатывать смолу поглощённую. Мне, кстати, любопытно. Почему телефон, но не табельное? Если бы я вдруг гражданского случайного подстрелил или вас? – он вздёрнул бровь и относительно бодро принялся за раскопку. Начинать всегда было проще, чем пробираться вглубь рыхлой земли. Если он всё правильно помнил, то тела должны были бы находиться на глубине его роста. Это будет долгий заход с нагрузкой на все группы мышц. – И, хм, что в итоге будет с телами? Сомневаюсь, что мы повезём их на главное кладбище, чтобы там перекопать. Жечь?

Ребекка глянула на него внимательно и потёрла ладони, разогревая их перед напряжённой работой.

— Когда сталкиваешься с неизведанным, нельзя избавляться от оружия. Я не могу позволить представителю закона погибнуть от рук неизвестной хтони. если бы она напала и вдруг пули ей навредили бы, думаю, я бы чувствовала себя виноватой в твоей смерти. Не могу такого допустить, я уважаю полицию. Несмотря на то, что делаю.

Она хитро улыбнулась одним уголком губ, а затем посмотрела на фронт работ.

— Не знаю, куда мы их повезём. Я бы рекомендовала тебе завести какую-то собаку на время и сказать, что она начала раскапывать яму, а ты просто докопал. А там оказались трупы. — она задумчиво подняла взор в ночное небо, — Я могу заставить виновников признаться, если не будешь мне препятствовать. И вот ты нашёл труп, а потом по чудесному стечению обстоятельств к тебе прибежал какой-нибудь Майк и рассказал о случившемся, добавив, что его заставили. И остальных сдаст. Дело раскрыто, сержант Ивейл идёт на повышение. Как тебе такой вариант?

На пару секунд Артемис даже перестал копать и поднял голову. Будь у него очки или газета – смотрел бы поверх них и никак иначе. Для большего эффекта. Ещё секунд тридцать он копал молча, потом снова поднял голову и неуверенно прыснул:

– Про собаку же шутка, да? – он опустил голову, продолжая археологические работы, но под нос себе пробормотал: – Боже, хоть бы шутка...

Он покачал головой, думая о том, что на первый взгляд может звучать сюрреалистично, но в целом не такая уж и паршивая идея. Да и он сам давно хотел собаку. Какую-нибудь большую, лохматую, чтобы чухать за ушами, чесать пузо и изредка баловать вкусняшками. Но куда ему ещё поверх всех забот собаку? Вариант «временно» прошёл как-то мимо, и теперь полицейский сосредоточенно пыхтел, пока наконец не отставил лопату в сторону и не выбрался из ямы, временно уступая место детективу. Достал пистолет и покрутил его в пальцах, думая, что план Вирм более чем рабочий.

– Нет, ну, в целом... Ладно, согласен, это вариант. И как я, в конце концов, могу препятствовать чьей-то работе, если не имею о ней малейшего понятия? Нет, я конечно могу-у сделать вид, что побои на подозреваемом выглядят слишком уж подозрительно, поспрашивать для вида, с какой лестницы он упал...

И обязательно потом сходить до той лестницы самому, чтобы убедится в её злокозненности, покачать головой и поцокать языком. Главное чтобы ему потом ступеньки все рёбра и зубы на всякий случай не пересчитали. Из разгорячённой груди вместе с дыханием вырывался пар. Свежо было, хорошо. Если не думать о том, почему они сейчас занимаются на свежем воздухе. Ребекка с недоумением посмотрела на Артемиса, отреагировавшего на её слова о собаке.

— А что не так? У тебя страх перед собаками, что ли? Тогда печально, что ты здесь, оборотней больно много в городе.

Она сняла куртку, повесив её на сук и оставшись в одной чёрной майке. Под не маленькой грудью чёрная кобура скрытого ношения, в ней рукоять пистолета. Если Ивейл что-то понимает в оружии, то может опознать, что это глок. Вирм спрыгнула в яму и взялась за лопату, копая удивительно методично. Впрочем, она делала это не впервые. Было видно, что баба она довольно мощная и удар кулаком от такой вполне может и челюсть сломать без каких-либо затруднений.

— Я не бью людей, — между делом проговорила она на слова о побоях, — ну, обычно не бью. Я использую силу внушения. Иногда сисек. Но чаще внушения, всё же.

Она усмехнулась и с выдохом выпрямилась, глядя на Артемиса снизу-вверх.

— Если бы я избивала всех, кого нужно разговорить, то я бы здесь не стояла, а давно уже сидела за мелкие хулиганства. Или не очень мелкие. А может, меня саму бы где-то прикопали.

Она снова наклонилась, вбивая лопату в землю.

— Чувствуешь? Я думаю, здесь недавно копали. Меньше недели, может. Рыхлая почва. Сверху утрамбована, но здесь мягкая. А ты можешь себе представить, сколько корней в таком лесу, как этот.

Лопата вонзалась в почву, вырывая из неё куски, а рыжая только разгорячилась, казалось, ещё немного и от неё попрёт пар.

– Наоборот, люблю собак. С некоторыми из них даже работаю, – невозмутимо ответил он, даже особо не задумавшись над тем, что сказал. Это получалось у него автоматически, особенно в таких вопросах. – Заведу большущую собаку и всё, больше меня никто и никогда не увидит. Ладно, может найдётся что-то хорошее в питомнике, кто знает.

Он краем глаза наблюдал за тем, как лихо машет лопатой Ребекка, загребая землю и выбрасывая её в сторону. Большая часть его внимания была всё же сосредоточена на периметре и том, чтобы не открыть огонь по случайно мелькнувшей белке. Хотя натянутые до предела нервы готовы были сдать и поддаться шорохам и бегающим по затылку мурашкам. Перевёл взгляд на детектива. Ему было бы интересно устроить с ней спарринг, но это потом. Может. Когда-нибудь.

– Жаль, – хмыкнул он на слова о битье. – Иногда хочется... Зато за сиськи у нас пока не сажают. На крайний случай и придушить ими можно для большей убедительности.

Он подозревал, что за различное давление со стороны её бы тоже могли привлечь к ответственности. Было бы только желание, как говорится. На слова о более мягкой земле полицейский навострил уши, немного взбодрился.

– Махнёмся? – предложил он, скосив взгляд в яму. Хотя, может, стоило для начала прикрыть лицо чем-нибудь, чтобы не надышаться чрезмерно приятными запахами. Ему даже начало казаться, что он почти физически ощущает, как пышет жаром девушка. Как бы она после этого не слегла... – Неделя... Всего ничего. И тела ещё можно опознать без особых проблем. Хорошо.

Он присел на корточки и протянул руку, предлагая магичке уцепиться за себя и выбраться из ямы, чтобы он уже докопался.

Ребекка с готовностью перекинула лопату Ивейлу и, подтянувшись на руках, выбралась из ямы, воспользовавшись заминкой, чтобы не опираться на предложенную руку. Она глубоко и гулко дышала, выпуская пар изо рта. Таки разгорячилась, даже майка на спине взмокла. Однако, глубоко вдохнув, она медленно подкурила сигарету и проговорила:

-- Ζέστανέ με.

Короткий жест пальцев и вся её сигарета резко сгорела, осыпавшись пеплом, а пламя на секунду объяло детектива, с шипением внезапно погаснув. Зато никаких следов пота уже не было, вся влага высохла, даже волосы встрепенулись от ветра. Артемиса обдало жаром на мгновение, может быть, даже ослепило вспышкой, но теперь снова вокруг повисли тьма и тишина. Ребекка надела куртку и снова подкурила сигарету, в этот раз выкуривая её самостоятельно, а не используя, как фитиль.

-- Хм, о чём я не подумала -- это о пакетах для улик. Не знаю, понадобятся ли они тебе.

После этих слов она поморщилась. Артемис мыслил верно, запах начал сочиться через оставшийся слой рыхлой земли, заставляя рыжую молчаливо выражать недовольство. Осталось немного. В яме было сыро, холодно, и начинало пахнуть не самым лучшим образом. Однако от этого его отвлекло то, что рядом на ровном месте воспламенился человек. С губ сорвался ряд быстрых матерков, но он не успел даже нырнуть в сторону – пламя погасло так же быстро, как и вспыхнуло. Но впечатлений у него конечно, будет достаточно очень и очень долго. В ушах зашумело от резко прихлынувшей крови, заломило виски. Понадобилась пара секунд, чтобы восстановить дыхание и перестать бросать в сторону магички косые взгляды. И, наверное, это же помогло ему заранее не начать накручивать себя относительно нелицеприятного зрелища, которое должно будет вот-вот предстать перед ним. Копал себе и копал, заставляя себя не думать о гадах, личинках, насекомых и прочей дряни, которая начнёт расползаться в стороны от тел, едва только он поднимет последний слой земли. Его начало потряхивать. Шум в ушах нарастал. Правая щека задёргалась.

– Тут бы мешки литров на двести, а не зипы, – прохрипел он сиплым от спазма голосом. Отвернулся на пару секунд и запрокинул голову, стараясь поймать чистый свежий воздух.

Собрался с силами и продолжил копать. Лопата наткнулась на что-то более твёрдое. Сержант поскрёб лопатой, убирая комки земли. Дохнуло тухлятиной и гнилью. И если последний приторно-сладковатый запах, как будто что-то сдохло в холодильнике, можно было переварить, то от первого стало совсем нехорошо. И даже с запахом полицейский бы справился на ура, перетерпев временное неудобство, то вот с копошащимися в ранах личинках он не мог примириться. Его скрутило спазмом. Артемис шатнулся назад куда охотнее и стремительнее, чем от огня, стукнулся спиной о земляную насыпь и зажмурился. Подавить ком кислоты не вышло, и Ивейл рванул наверх, чтобы склониться под ближайшим деревом. Желчь вперемешку с желудочным соком хлынула на землю.

– Бля-я, – только и прохрипел он, прежде чем его свернул новый рвотный позыв. Перед глазами снова и снова всплывала омерзительная картина, а тёмные быстрые пятна повторяли очертания червей. Зажмуриться не помогло, мозг стал дорисовывать увиденное, а его тряхнуло от мысли, что что-то из этой мерзости попало на обувь. – Я сейчас. Не теряйте.

Желудок всё сжимался в спазмах, но уже был пуст, так что сержант получил короткий перерыв и смог наконец выпрямиться, утерев губы основанием ладони.

– Какие же они, сука, омерзительные, – пробормотал он почти шёпотом.

Информации на него посыпалось много, но что самое главное – детектив говорила по делу и не болтала просто так. Это вызывало симпатию и импонировало Ивейлу. По крайней мере, толковых и дельных советов она дала достаточно.

– Хорошо, так и поступим. Только давай в этот раз хотя бы контактами обменяемся на всякий пожарный случай? Обещаю, названивать по утрам и томно дышать в трубку не буду, слать открытки с блёстками тоже, – предложил сержант, заодно доставая свой телефон и открывая записную книжку. Детектива он вбил под именем «BW (должна денег)» – просто на всякий случай. Он не знал, как сложится история и жизнь, но лучше было перестраховаться. – Мой номер: +1 612 877 47 39. Есть? Отлично. Тогда завтра либо сам наберу, как всё утрясётся, либо уже буду ждать звонка сам. В зависимости от того, вспомню что-нибудь или нет. – Он пожал на прощание руку Вирм и уставился на яму перед собой.

Да, объяснить это будет не так уж и просто. Но надо же когда-то начинать? Прежде чем брать телефон и звонить в участок, Артемис закурил и присел на корточки, уперевшись лбом в ладонь. Если он искал чью-то собаку, то чью? Если вдруг у кого-то возникнут подозрения насчёт того, что он говорит, то понадобится железобетонное алиби. И единственный, на кого он действительно мог положиться – Гилберт. Другое дело, что вампир его совершенно не погладит по голове, если вдруг полиция начнёт вертеться вокруг его гнезда. Это всегда нервировало что старшего, что Ричарда, и неизвестно ещё, что из этого хуже и опаснее. Но Ивейл знал, что, даже если он не позвонит сейчас вампиру и не попросит прикрыть его задницу в случае чего, Эйвери замолвит за него словечко. И не сваляет дурака. Главное всё сделать по-умному. Сержант тихо заскрежетал зубами, выпуская сквозь них вишнёвый дым собственных сигарет. Наконец, когда всё относительно уложилось в голове, Артемис набрал номер участка и стал слушать. Дежурный должен отозваться даже в это время суток. Возможно, особенно в это время суток.

– Полицейское управление Годфри. Капрал Финли. Чем могу помочь? – раздался усталый голос из динамиков. Наверняка бедолага пытался урвать хотя бы пару минут сна, пока сидел у телефона, но был беспощадно разбужен коллегой.

«Эк везёт тебе на меня, старина», – почти с жалостью подумал полицейский, но поздно было сдавать на попятный.

– Это Ивейл. Номер удостоверения 97827. – Сержант был почти на сто процентов уверен, что Финли прикрыл микрофон рукой и выругался одними губами, потому что возникла очень уж тяжкая тишина на том конце провода, её можно было бы ощутить физически – мужик даже дышать перестал. – Я тут сверхурочно работал на альтруизме и человеколюбии и на окраине наткнулся на трупы. – Тут главное было выдержать ровно тот баланс между повседневностью и невозмутимостью, который бы не вызвал никаких вопросов. Но, наверное, в участке бы сейчас от него приняли любую чушь. Однако Артемис очень старался. – Мужчина, белый, возраст пока определить не получается. Множественные переломы, ножевые ранения и ожоги. Женщина, белая, возраст... тоже не определить. Побоев меньше. Девочка, белая, навскидку... где-то от десяти до пятнадцати лет. У всех троих присутствуют идентичные ранения – отрезаны ушные раковины. Не обнаружены поблизости. Похоже, ещё собака. Породу определить не могу. Разложение достаточно сильное, но пока что можно идентифицировать личности убитых. Прошу прислать коронеров и экспертов из участка и больницы.

И замолк, с замиранием сердца ожидая ответ от капрала. Тот то ли что-то записывал, то ли просто пялится перед собой в стену, гадая, за что ему такая радость свалилась в пятом часу утра. Тишина была дольше, чем хотелось бы, и Ивейл уже стал набирать воздух в лёгкие, чтобы поинтересоваться у Финли, жив ли он там, как тот всё же подал голос:

– Вот ты мне по секрету скажи, Арти, ты это нарочно что ли делаешь?

– Поясни?

– Вот работал же два месяца спокойно, умеешь же. Где ты такие проблемы находишь? Нарочно что ли по Годфри шастаешь и ищешь подозрительные места? – Финли ворчал умеренно, явно коротая время, пока вбивал черновик заявления и готовился поднимать на уши половину половины участка, а может и того меньше. – Сидел бы себе спокойно, кофе пил, отчёты заполнял... нет, нашёл работу

– А как же. Я же жить спокойно не могу, пока всю работу не переработаю. Ты, мой хороший, прекращай гундеть. Я тут себе всю жопу отморозил и спину сорвал. Как бы на тухлятинку не сбежались самые разные группы граждан. И будете вы тогда ещё и мои останки описывать. Поверь мне, я не упокоюсь и буду шастать по участку, проверять мыльницы.

– Ла-адно, я тебя понял. Давай адресов и жди мигалки.

Преприятнейшая беседа кончилась, и Ивейл остался один на один с трупами и подготовкой к беседе с экспертами и коллегами. На него навалилась усталость. Кажется, он почти сутки был на ногах, и это начинало как следует ощущаться. Глаза слипались, в ногах чувствовалась тяжесть, что уж говорить про плечи и руки, которыми он хорошенько помахал, пока раскапывал семейство. Он и не надеялся, что его одиночество вскоре прервут, поэтому бродил туда-сюда вдоль ямы, раз за разом проворачивая в голове всё то, что будет говорить полицейским. Артемис даже грешным делом задумался над тем, есть ли у него алиби на предположительное время смерти семьи, однако вовремя выдохнул – он работал. Был настолько по уши в отчётах, что вроде как даже задержался на сверхурочные. Почти через час, когда он был близок к тому, чтобы уничтожить запасы своих сигарет, сквозь стволы деревьев стали видны блики мигалок, и он оставил свой безрадостный пост, чтобы встретить подъехавших и проводить до места обнаружения. Ему выслали пару коронеров и двух бедолаг из участка. Похоже, они крупно проштрафились, раз их выгнали ни свет ни заря разбираться с «очередной находкой Ивейла».

– Ну давай, колись, что тут у тебя, – буркнул Лем, плетясь за Артемисом в лес. – Как тебя вообще сюда занесло? Погулять перед сном решил?

– Побегать, – саркастично отозвался тот. – Меня сосед дёрнул поискать собаку. Эти чудики подобрали какую-то дворняжку, а она от них на первой же прогулке дёру дала где-то здесь. Ну я и пошёл...

– Добрая ты душа, Ивейл, – не то в шутку, не то всерьёз протянул второй и покачал головой, явно сокрушаясь, что эта добродушность вытащила их в утреннюю серость осени.

– Сам никак не нарадуюсь, ага. Пришёл, короче, стал искать. Побродил, посмотрел. Увидел что-то собачье. А темно уже было – хоть глаз выколи. Ну я по дурости и рванул за этим четвероногим. Вижу – копает что-то. И запашок чувствуется не ахти.

– Ё-ё, – абсолютно солидарно протянули двое, когда до их обоняния лёгкий ветерок донёс амбрэ. Теперь в радиусе нескольких ярдов распространился душок мертвечины.

Артемис остановился чуть в стороне от ямы и брезгливо кивнул в ту сторону. Коронеры, нёсшие носилки, мешки и инструменты, вместе с полицейскими заглянули в могилу. Все они оказались чуть более привычными и терпимыми, чем Ивейл – не стали выворачиваться наизнанку. Да и он уже с усталым безразличием думал о том, что, возможно, придётся оказывать помощь. Коронеры принялись за свою работу, а Ивейла отвели в сторонку, чтобы отработать по протоколу.

– И как ты их откопал? С лопатой что ли за собакой бегал? – гыгыкнул Уэсли, готовясь писать показания.

– Я тебя тоже люблю. Нет, тут напротив домик странноватый. Я туда дёрнулся, а там никого. Дверь считай нараспашку. Судя по всему, уже некоторое время там никто не живёт. Взял с участка лопату и пошёл проверять. А как обнаружил, так сразу в участок и звякнул. Побродить пришлось, конечно, заблудился немного здесь. – Копы дружно опустили взгляд на ботинки и штаны Ивейла, когда он указал на них, подтверждая, что не первые пять минут здесь торчит. – Вот, собственно и всё. Собаки той уже и след простыл. Наверное, вспугнул её. Ну и накурил здесь слегка.

Дальше шла классическая, хоть и вымученная процедура: парни с участка не упустили шанс немного поглумиться и поспрашивать у него имя, фамилию, объяснить, что он имеет право хранить молчание, что его вызовут на опознание и могут вызвать на дополнительный допрос, если такая необходимость возникнет. Артемис устало кивал, отмахивался и неохотно смеялся, когда такая необходимость возникала. К концу беседы ему уже хотелось прикопать коллег там же, где откопал Тулипов. Но через часа полтора идиотизма его всё же отпустили отсыпаться – естественно, после того, как он помог транспортировать тела, когда коронеры уже сделали свои дела.

Дома он в первую очередь бросил вещи в стирку, а сам залез в душ. Но сразу же после этого вырубился на несколько часов, даже не став мучить себя с тем, чтобы детально вспомнить эхо и всё случившееся. Свежая голова всегда была куда полезнее, чем сонная и уставшая. Толково выспаться ему, конечно, не дали – позвонили из участка и сказали ехать в морг на опознание. Больше напоминая зомбяка или оголодавшего вампира, чем человека, Ивейл нацепил на себя первую попавшуюся одежду и двинул туда. Собственно, там-то ему и пришлось проявить чуть больше актёрского мастерства.

– Это Андреа Тулип. Я на сто процентов уверен в этом. Принимал у неё заявление как-то. Магик, если я ничего не путаю. Мои родители с ней были знакомы. Насколько я знаю, у неё больше никого нет. Ну, кроме... – полицейский перевёл взгляд на два других тела. Их вычистили, зашили, по возможности привели в порядок, и теперь на мертвенно-бледных людей было ещё больнее смотреть. Мужчина поморщился и провёл по лицу ладонью. Слишком хорошо помнил, как точно так же стоял в морге над телом отца и матери. Серде болезненно ёкнуло в груди. Возможно, именно это ему так помогло. – Я, пожалуй, возьму организацию похорон на себя.

Патологоанатом посмотрела на него с недоумением и даже брови приподняла, поражаясь такой отзывчивости полицейского. Тот поёжился:

– Ну а что, на бефстроганов их отдать предлагаете? Отравят же кого угодно... Да и не хочется, чтобы они лежали где-нибудь за пределами кладбища в одной яме и удобряли какую-нибудь вшивую клумбу.

– Если у них действительно нет живых родственников в Годфри или если они откажутся от проведения похорон, то вы можете взять на себя такую ответственность. Для этого потребуется ряд документов...

К этому Артемис был готов – после недавних похорон он, пожалуй, мог бы и вслепую подготовиться к подобному. К тому же, он надеялся, что это действительно поможет эхо уйти на покой. Или что там происходит с эхо? Патологоанатом рассказала про временные рамки, а затем отпустила сержанта на волю. Прежде чем скидывать смс детективу и оповещать об относительных успехах, сержант завернул в ближайшую забегаловку, чтобы взять кофе и сэндвич. Спать всё ещё хотелось просто кошмарно. А так, он выиграл время, чтобы взбодриться и как следует подумать.

Джейн просила навестить их. Что это могло значить? Прийти на могилу, когда она будет? Что ж, выполнимо. Или побыть на месте убийства? Да он вроде бы и так там обшивался вполне достаточно. Прийти в дом и поискать там? Нет, там наверняка всё опечатали и не пустят. Хотя можно сходить и посмотреть, вдруг поможет. Пока что это было единственной мыслью и зацепкой, которая пришла ему в голову, сколько бы он ни пыхтел сигаретой и не вливал в себя кофе. Поняв, что это становится просто невыносимо, Ивейл всё же сбросил Ребекке короткое сообщение: «Есть идея». А там уже она решит, может созвониться, хочет ли этого вообще или лучше обсудить всё при встрече. Артемис взял кофе с собой и побрёл прочь от морга, снова и снова прокручивая в голове прошедшие сутки.

Отредактировано Artemis Ewail (2022-02-05 08:39:33)

Когда на телефон капнуло сообщение, Артемис как раз добил третий стакан кофе. И это совершенно не остановило его от того, чтобы зайти ещё за парой стаканов – скорее автоматом, чем из какого-то желания. Он бы и выпил его по-македонски, но вторую порцию карамельного лате взял для детектива. Не захочет – ему больше достанется. На обозначенном месте встречи найти хорошенькую машинку Ребекки не составило труда, в конце концов, она была почти такой же заметной, как он сам. Впрочем, как и огненная макушка Вирм, виднеющаяся в приоткрытом окне. Уловив её короткую усмешку, полицейский почти приподнял брови, пытаясь понять, что могло рассмешить девушку, но это выражение лица было очень мимолётным. Приземлившись на пассажирское сидение, Ивейл поставил стакан в подстаканник между его креслом и водительским, тут же затряс рукой, чтобы остудить её. Стаканчики были тонкими, а кофе – горячим.

– Привет. Это, конечно, не свидание, но я принесла подарок. Во всех есть фотографии, поэтому ты можешь попробовать опознать кого-то по ним. Или по информации внутри. – Стоило руке освободиться, как детектив её тут же и заняла приличной такой папкой, которая явно давала понять, что девушка с момента их расставания успела более чем плодотворно поработать.

– И вам не хворать, детектив. Безумно мило с вашей стороны. Лучший подарок в такую памятную дату, – усмехнулся Ивейл и постучал ногтями по освободившемуся стакану. – От нашего стола вашему столу.

– Здесь все Роулинсы, прописанные в Годфри, а также все Майки, Томасы и прочие, которые попадались на крючок полиции здесь по тем или иным делам. Я просмотрела их, но сам понимаешь, для меня все там вполне подозрительны, но я не могу их опознать. Ну, и пара Роулинсов живёт неподалёку от места захоронения, поэтому я думаю, что это немного сужает список. Но это не гарантия, конечно.

– Сейчас поглядим, что за красавцы... По теории вероятностей хоть один да совпадёт, – протянул он задумчиво, отпивая из своего стакана кофе. Терпимая и бодрящая жижа. Но очень уж хотелось плеснуть туда пряного чёрного рома и лавандового сиропа, чтобы жизнь совсем удалась. От воспоминаний об этом напитке богов стало грустно – едва ли скоро подвернётся такая оказия.

– Так что за идея? Погоди! А где моя лопата?

– Вы же сами сказали – мы не на свидании. К чему она мне? – невозмутимо отшутился сержант, перелистывая страницу в деле и изучая взглядом фото и краткую сводку. Прежде чем ответить на вопросы и пуститься в длительные или короткие рассуждения, Артемис решил изучить всё, что накопила Ребекка. Когда открыл страницу с фотографией Сисси, полицейский чуть не подпрыгнул, но его остановило то, что он и без того упирался макушкой в крышу машины. – Это она. Сто процентов она. Я полностью в этом уверен. – Задержавшись взглядом на информации под фото, Ивейл запомнил адрес на всякий случай и заставил себя оторваться от папки и вернуться к обсуждению: – Лопату дома у Тулипов поставил. Или вы ждали, что я её выгуливал по Годфри всё это время или спал с ней в обнимку? Так вот... Идея. Я всё это время вспоминал, о чём говорил с эхо. В самом начале, когда я попался, Андреа говорила о том, что в том районе много охотников и они «отличают людей от монстров». И о том, что в лесу активизировались некие сущности, что это пугает. Возможно, остальное тоже имеет какое-то сакральное значение, но эти детали мне показалось самыми важными. Может у вас будут какие мысли по этому поводу. Но я всё думаю о том, что Джейн, эта девочка, всё время твердила «спаси нас», но в конце, перед тем как вы меня выдернули, спросила: «Ты будешь навещать нас?» Вероятно, это было для неё очень важно. Она понимала, что и она, и родители мертвы, так что вряд ли имела в виду обычные дружеские посиделки за чашкой травяного чая с мятными пряниками. И я, собственно, подумал: может ей просто нужны те, кто придут на могилу? И ещё... Хм... – полицейский прервался, чтобы глотнуть кофе и пролистнуть папку детектива. Провёл пальцем по паре фамилий без фотографий: – Вот. Роулинс. Она говорила о нём. «Он мог спасти нас, но не спас». Этот человек должен был неплохо знать семью. Думаю, что с ним нужно побеседовать и узнать, какое он имеет к этому всему отношение. Если он не участвовал в убийстве, а просто бездействовал, возможно, имеет смысл привлечь его. Не знаю... Привести на похороны? Кстати о них! Я поговорил с патологоанатомом, и, возможно, тела-таки выдадут мне для проведения похорон. Край – завтра скажут решение. Так вот, о чём я... – слегка сонный язык не поспевал за очень быстро работающим мозгом, и одна мысль перескакивала на другую. Он-то отлично понимал себя и знал, что хочет донести, а со стороны наверняка звучал малость сумбурно. Хлебнул ещё кофе, хотя и следовало остановиться, но на самом дне, как и обычно, осталось самое вкусное. Помотал головой из стороны в сторону и открыл папку. – Вот этот ещё там был, Майк. Таким образом есть минимум двое подозреваемых, ещё пару надо проверить и двоих найти. Оливер и Томас. С последним меньше всего проблем быть должно – там такой мужик, которого нельзя не заметить.

Потерев пальцами глаза, Артемис закурил и наконец поглядел на детектива более осознанно, только теперь заметив, что машина движется. Водила Ребекка гладко, аккуратно, просто на зависть – он даже встряску не заметил. Закурив, полицейский выдохнул дым в приоткрытом окно.

– Поэтому, полагаю, имеет смысл вам начать с этих Роулинсов. Вдруг кто-то окажется тем самым. Мужчина, белый, пять с половиной или шесть футов роста. Навскидку в нём было что-то от двухсот до двухсот пятидесяти фунтов. Шатен. Стрижка под машинку. Глаза... не рассмотрел. Зато зубы у него отменные, ничего не скажешь. Борода была отросшая, но не ухоженная, без укладки и всего этого новомодного. На скуле слева был небольшой шрам белый, чуть меньше полудюйма. И ещё, нос с горбинкой и чуть скошен на бок – скорее всего был сломан. Не знаю, насколько важно, во что он был одет во время этого трипа, но одежда очень практичная, как у человека, который часто по лесу бродит. Сомневаюсь, что двое людей будут выглядеть идентично, так что этой информации должно хватить, чтобы найти нужного.

На этом Ивейл остановил поток информационного насилия и с удовольствием затянулся. Пока что всё шло относительно спокойно и хорошо.

Слушая про тварей и чувства, Артемис снова ощутил лёгкий приступ зависти. Хотя обычно он мог со временем отличить человека от не человека и с достаточно высоким шансом понять, кто перед ним, но гораздо проще было бы чувствовать сразу, а не мучить себя догадками и размышлениями. От этого порой зависела жизнь. Поэтому он молча мотал на ус, внимая словам Ребекки. По крайней мере, в них было достаточно логики, а она сама явно понимала, о чём говорит.

– Сомневаюсь, конечно, что она снова воплотится и будет тебя преследовать, если ты не станешь приходить на кладбище, но я бы на твоём месте сходила.

Ему уже довелось об этом подумать, и это, мягко говоря, напрягало. От всяких подобных сущностей можно, было, наверное, ожидать чего угодно. В этом Ивейл не так что бы разбирался, но хотел бы избежать ситуации, что за ним шарахается какая-то сучность и в целом мешает жить. Понижает качество жизни так уж точно. Представив, чем может обернуться его и без того странное существование в этих условиях, мужчина передёрнулся.

– Я и так собирался присутствовать на похоронах и прийти потом. Теперь только укрепился в намерении, – согласился он и перевёл взгляд в окно. Вирм уже куда-то вела машину. Он мог определить, в каком направлении они движутся, но не конкретное место. Наверняка у девушки был какой-то план. Не стала бы она жечь бензин просто так, чтобы покататься вокруг квартала? – Как станет что-то ясно с похоронами, я дам знать, спасибо. Возможно имеет смысл провести кремацию? Не знаю, каких идей они придерживались при жизни, конечно...

Взгляд снова поднялся к окну, изучая до боли знакомые улочки. В таком небольшом городе, как Годфри, хочешь не хочешь, а в скором времени будешь знать если не каждый закоулок, то большую их часть. Он достаточно быстро понял, что машина уже движется в нужном направлении и вскоре прибудет по одному из двух адресов. Ему на несколько секунд стало интересно, что бы делала магичка, если бы Ивейл выдвинул какую-то другую теорию? Сказала бы, что это они проверят во вторую очередь, а у неё есть идея относительно Роулинсов? Не потрудилась бы даже удостоить его взглядом и объяснением? Вариантов была и масса, и мало одновременно. Но пока что они вроде как совпадали в намерениях и мыслях. Хотя бы отчасти. Иначе бы вряд ли детектив стала с ним вообще связываться этим днём.

– Рекомендую говорить тебе, а я буду наблюдать. Я, знаешь, довольно хорошо читаю мимику людей, поэтому смогу определить, если он будет напуган или излишне занервничает.

Артемис аж проснулся и подался вперёд, крайне озадаченно и вопросительно уставившись на детектива. Он-то думал, что они не собираются светить его таблом лишний раз, и его дело – опознать человека, пока Вирм беседует с ним. Морально к такому повороту событий полицейский совершенно не был готов и только хватанул ртом воздуха. «Говорить без подготовки? С левым незнакомцем? ЧТО Я ЕМУ СКАЖУ? Тьма, как не вовремя! – абсолютно огорошенный необходимостью идти на контакт с потенциальным преступником и пытаться его расколоть, будучи при этом не при исполнении, Ивейл закурил. Дыхание слегка участилось, и он уставился немигающим взглядом в окно. – Насколько прямо с ним нужно говорить? А если перегну палку? А если вспугну?»

– Ты уверена, что именно я должен говорить с ним? – уточнил он, от неожиданности и нервов даже позабыв про своё обычное «выканье». И ответ обескуражил его ещё сильнее.

— Да, уверена. Мне нужно сосредоточиться на мимике и движениях. Если я ещё и буду продумывать диалог, то что-то могу упустить. Да и ты у нас хранитель порядка, используй свои полномочия, чтобы заставить его нервничать. Когда люди волнуются, они начинают хуже врать и чаще говорить правду.

– Х-кх, – прокашлялся Артемис и стиснул зубы, понимая, что соскочить не удастся. – Л-ладно. Это будет интересно…

Он втянул ртом воздух то ли с сипом, то ли с рычанием где-то в верхней части глотки и уставился на улицу. Молоть языком сейчас означало попусту потратить драгоценное время, оставшееся на размышления. У него ведь было всего несколько минут, чтобы понять, как начать разговор, что говорить и как быть. Детектив советовала спросить напрямую. То есть, не нужно притворяться каким-нибудь залётным соседом, чтобы побеседовать с Роулинсом? Просто взять и спросить? Поэтому, когда на первом адресе им не открыли, он не удержал вздох облегчения, даже плечи приопустил. При его обыкновенной привычке держать спину прямо это выглядело даже забавно. Несмотря на то, что его слегка выбила из колеи необходимость здесь и сейчас родить какую-то тактику без предварительной подготовки, ему удалось совладать с собой и запихнуть поглубже и социальную тревожность, и мысли о том, как это может аукнуться в участке. Хотя там, пожалуй, было не до него. Оказавшись на пороге перед относительно знакомым незнакомцем Ивейл медлил не дольше секунды, хотя и был порядком озадачен тем, что мужчина перед ним несколько отличается от увиденного. Но всё же схожесть была просто разительная. С ходу кидаться на человека (а может и не человека вовсе?) и цеплять на него наручники Артемис точно не стал бы.

– Чем могу помочь? Если вы что-то продаёте, то мне это не нужно. Быстрее, я тороплюсь.

Нетерпеливость в голосе подзудила местами крутоватый характер сержанта, который и без того был не сладким, а с недосыпа и с утомлением тем более держался лишь на честном слове. После короткой мысленной успокаивающей мантры о том, что бить людей незаконно и нельзя, как бы ни хотелось, Ивейл нацепил на лицо стандартную физиономию:

– Добрый день. Сержант Ивейл. Вы, я так полагаю, мистер Роулинс? – дождавшись кивка, мужчина продолжил, не размениваясь на какие-то длительные прелюдии. – В этом квадрате, – он ткнул большим пальцем себе за спину, не показывая на что-то определённое, но имея ввиду достаточно большую площадь, – были обнаружены тела. Опрашиваем местных жителей. Я должен задать вам пару вопросов. Вам знакомы имена Андреа, Малькольм и Джейн Тулип?

Ребекка тихо выпустила струйку дыма в сторону, глядя на мужчину. А он смотрел на неё. некоторое время. Затем моргнул с неожиданно надменным выражением лица и посмотрел на полицейского.

— Не понимаю, о чём вы говорите, сержант Ивейл. Фамилия мне знакома, но я не помню, откуда, — он будто чувствовал своё превосходство или не любил копов, — Всё? Я свободен?

– Пока нет. Они были убиты, – невозмутимо остановил его Артемис, хотя на секунду желание почесать кулак о раздражённый от бритья подбородок стало просто ужасающе сильным. Лицо оставалось неподвижным. Либо это был не тот человек, либо девочка видела несколько не то, что было на самом деле. Предположений пока было слишком много, да и не хотелось рубить с плеча. Мало ли какая у мужика половая драма с законниками. Их мало кто любил. Но всё же лёгкая паника успела появиться на задворках разума блондина. – Скажите, где вы были в период с двадцать пятого по тридцатое сентября?

Вопрос, конечно, был стандартный и в условиях купола не так что бы необходимый, но всё ещё был хоть и тоненькой, но нитью, способной вывести к нужному руслу. Мужчина никак не отреагировал на новости об убийстве. В Годфри постоянно кто-то умирал, просто не всех искали. А вот на вопрос об алиби Роулинс свёл брови.

— Кажется, я был на охоте. В зоне парка обнаружили волков, я пошёл набрать себе шкур. правда, ни одного так и не нашёл, видимо, за волков приняли оборотней.

– Я вас услышал, – кивнул Артемис. Заметок он пока что не делал. Как верно заметила Вирм, относительно работы у него была достаточно неплохая память. – И уикенд провели также? Вы охотитесь в одиночку?

— Обычно нет, но в последнее время друзья предпочитают проводить время с семьями. А у меня семьи нет, поэтому я провожу его сам с собой, — он выглядел собранным сейчас, не столь надменным.

«То есть в прошлые выходные ты провёл один, шастая по парковым и лесным зонам. И какого-то алиби у тебя нет. Повезло тебе, парень», – подумал Ивейл. Если бы у него была ориентировка на этого мужика, уже следовало бы неспешно зажимать его и просить проехать в участок. Но в участке их никто не ждал, и на Артемиса с неожиданной добычей посмотрели бы, как на чокнутого. Ещё более, чем обычно.

– Вы охотились в северной лесопарковой зоне примерно в одной или полутора милях отсюда, верно? – решил уточнить сержант.

Мужчина покачал головой отрицательно.

— Нет, я был на юге города, через парк вошёл в лес, это не здесь.

– Хорошо. Благодарю вас за ваши ответы. Если понадобятся ваши показания, вас вызовут в участок. – Он даже сделал вид, что собирается развернуться, но остановился. – Ах, да, последний вопрос. Вы знакомы с Хэйс Сисси?

Мужчина от неожиданности вопроса даже брови вскинул.

— Да, знаком. Мы встречались лет десять назад. А что? — он нахмурил брови, — она что.. тоже... того?

Пожалуй, даже сам Артемис удивился тому, что мужчина ответил на этот вопрос положительно. Он полагал, что охотник, если бы был замешан в этом всём, скорее всего отрицал бы свою связь с другими подозреваемыми. Поэтому вовсе не рассчитывал на такую активную реакцию, но всё же нашёл в себе силы не дать лицу волю:

– Насколько нам известно – нет. Вы не знаете, она сейчас в городе?

Мужчина выглядел растерянным, хоть и пытался скрыть это.

— Не знаю, мы давно не виделись. В последний раз ещё до купола. Может, она успела покинуть Годфри до этого всего, — он покачал головой.

– Хорошо. Ещё раз благодарю вас. Всего доброго, – кивнув Роулинсу на прощание, Ивейл развернулся и пошёл со двора, не собираясь задерживаться.

На его взгляд здесь было больше нечего ловить. Хотя, вероятно, у Вирм был другой взгляд на это. И он уже даже приготовился к тому, что по нему сейчас проедутся ментальной газонокосилкой, как только они окажутся в машине, но вместо этого детектив достаточно спокойно заговорила с ним:

— Что думаешь? Он — тот, кто нам нужен или нет?

– Похож. Очень похож на то, что я видел, хотя не без отличий, – Артемис бросил быстрый взгляд на дом, от которого они только что ушли. – У меня процентов девяносто уверенности, что это он, но всё равно какое-то… неправильное чувство. Не знаю. У этого нет шрама. Может это его брат? Но он сказал, что семьи у него нет.

Вирм достала портсигар и покрутила его в руке, не открывая:

— Может, они рассорились и не общаются. Или его брат женился на его бывшей. Или по законам индийских фильмов они живут на соседних улицах и не знают друг о друге, — она двинула шеей, намекая на национальные танцы, — Либо все охотники на одну морду. Образ жизни-то один. Либо он обманул.

Рыжая усмехнулась.

– Либо эхо чего-то напутало. Либо я, что не исключено, – мрачно произнёс сержант и потёр виски. – Это, конечно, может оказаться пустой тратой времени, но я бы всё же проверил ещё раз тот адрес. Для абсолютной уверенности. Лучше перебдеть, чем упасть на хвост не тому. Не знаю, как тебе, а мне так будет спокойнее.

Сам Артемис закурил и прикрыл глаза. Всё совершенно не складывалось и казалось паззлом, который перепутали с другим паззлом и сказали собрать его.

– Пока что этот Роулинс либо не тот, либо тот, но не замешан, либо очень убедительно врёт. Возможно, Джейн видела его много лет назад и просто запомнила таким, каким он был. А ты что думаешь по этому поводу? – он перевёл взгляд на детектива. – Увидела что-нибудь интересное, пока он с нами говорил?

— Увидела, — кивнула рыжая и спрятала портсигар в карман, — он ни в чём не солгал. Поехали.

И вновь заурчал мотор, а автомобиль направился к первому адресу.

— Как планируешь найти этого? — припарковавшись в паре домов от нужного, поинтересовалась Бекка, — или планируешь вломиться через главную дверь?

– Чем не вариант? Сшибить дверь с петель, схватить зонтик из стойки рядом с дверью, вломить им в челюсть хозяину и спросить, почему он не забрал утреннюю газету с крыльца. Мне кажется, такое эффектное появление обязательно развяжет язык, – сказав это, Артемис даже не улыбнулся. Он всерьёз начинал подумывать, не стоит ли действительно так поступить, хотя всё ещё считал это шуткой. Выбравшись на улицу, он швырнул окурок в урну. – На крайняк можно у соседей спросить, кто там с ним окна в окна живёт… Хотя… воскресенье… сегодня же воскресенье? Может быть на работе, и тогда днём с огнём не сыщешь. Но вдруг узнаем что-то интересное?

— Нет смысла опрашивать соседей, Артемис, они не опишут его достаточно подробно, чтобы мы смогли уверенно его опознать. Уверена, что они расскажут примерно о том Роулинсе, с которым мы поговорили. Знаешь, надо было тебе спросить у девчонки его имя.

Это было сказано беззлобно, конечно.

— Нужно обойти со двора, всегда есть задняя дверь. Если сломаем её, будет не так заметно, как главную, выходящую на сторону улицы.

– Ты же шутишь, правда? – с нотками недоверия в голосе протянул Ивейл, С одной стороны, он полагал, что это может быть хорошая шутка в ответ на его неискромётный юмор, но пока что не научился определять, когда Ребекка говорит всерьёз, а когда подтрунивает. И он был в замешательстве. У детектива были своеобразные отношения с законом, и Артемис не успел к этому привыкнуть. – Я сомневаюсь, что в этом такая острая необходимость…

Впрочем, уверенности в его голосе не было, и он косился на Вирм со смесью недоумения, опаски и в то же время робкого желания согласиться. Хотя пока что здравая и совестливая часть перевешивала прочие.

— Шучу, конечно, — произнесла Бекка, направляясь в проулок между двумя соседними заборами, обходя нужный дом по кругу, — Или нет. Посмотрим по ходу дела.

Забор был ниже роста рыжей, не говоря уж о блондине, поэтому не составило проблем обнаружить на заднем дворе пикап, собачью будку и непосредственно собаку. Это был беспородный пожилой барбос с шерстью, прикрывающей глаза и слегка висящими ушами. Размером с сенбернара.

— Любишь собак?

Она явно намекала на то, что придётся пройти мимо пса. А её шрамы на руке говорили о том, что с собаками у неё разговор не очень ладится.

– Люблю. Но не люблю, когда меня грызут за жопу, – кивнул Ивейл. Нужно было не кричать, не делать резких движений, не смотреть лишний раз чужой собаке в глаза. Это была её территория, и, если хозяин хорошо натренировал своего питомца, то может быть непросто пройти мимо. – Попробуй пока постучать или позвонить в парадную дверь. Вдруг всё же откроют. Ну а я… – он перевёл взгляд на будку. Не было видно, привязана ли собака или просто лежит на своём месте. – Ладно, это просто большая собака.

Сказав это, полицейский аккуратно перелез через забор, стараясь не совершать резких движений и не издавать слишком громких звуков. Псина размером с сенбернара… в детстве он бы отдал всё за такого друга. И никогда не захотел бы такого врага. Пифия молча направилась в сторону главной двери, видимо, доверяя решение вопросов сержанту. Через некоторое время Артемис услышал стук в дверь. А пёс видел полицейского, он поднял голову, внимательно глядя на незваного гостя, впрочем, с места срываться не спешил. Если он был привязан, то точно знал, где заканчивается зона его ответственности. А если не был, то выходит подманивал жертву поближе, чтобы на старости собачьих лет не бегать за ним слишком далеко. Артемис в меру неспешно двинулся к задней двери, стараясь держать собаку в поле зрения и при этом быть готовым к тому, чтобы обезвредить её. Мысленно он уже старался просчитать, как это сделает, если огромная дворняга кинется на него. И надеялся, что детектив не будет кричать через весь дом в случае, если никто не откроет. Пёс, не отрывая взгляда от вторженца, грузно поднялся на ноги и сделал несколько ленивых шагов в сторону Артемиса. Он тянул носом воздух, а потом издал тихое «вуф». В холке пёс был почти метр, и это делало его даже для Ивейла большим противником. Мужчина старательно игнорировал и не дёргался, впрочем, тоже сделал ещё пару шагов к двери. Остановился, надеясь увидеть поводок или ошейник. Впрочем, к чему это на заднем дворе… До входа оставалось где-то с метр-другой, но, подойдя к ней, Артемис мог оказаться спиной к собаке, поэтому чуть повернул корпус боком к мохнатому чудищу. Оно не было привязано, но ошейник где-то под шерстью точно проглядывался. Пёс вдруг развернулся и затрусил в сторону входа в дом, эта дверь обычно вела на кухню. Он не набрасывался на Артемиса, вместо этого забежал по ступенькам наверх и с гулким звуком опустил задницу на деревянный пол прямо перед дверью. Он открыл пасть, вывалив язык набок и просто смотрел на сержанта. Теперь, даже если бы полицейский очень захотел, не смог бы пройти мимо него. Радовало то, что собака в целом не агрессивна. Проверять, насколько не агрессивна, не хотелось, но не стоять же ему столбом здесь до прихода хозяина? А ещё от него пахло сигаретами, и это могло показаться тонкому собачьему нюху неприятным.

– Давай, старик, чего ты тут развалился… – тихо, едва слышно пробурчал он себе под нос беззлобно, но скорее устало и даже малость добродушно. Артемис поставил ногу на нижнюю ступеньку. – Где место?

Судя по всему, псу было певать на запах табака, он был предельно равнодушен. Когда Артемис поднялся на первую ступеньку, пёс немного наклонил голову. Кажется, он не понял команды, которую ему дал сержант или просто не разобрал слов. Или его место было прямо здесь. Что, в общем-то, не очень помогало: если махина разляжется тут во всю свою мощь, то сил его сдвинуть не хватит. Ивейл вздохнул и поднялся повыше, но пока оставаясь чуть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки от собаки. Надо было как-нибудь согнать его оттуда, не прибегая к насилию и каким-то грубым вещам.

– А где хозяин? – попробовал он снова.

Возможно, Артемис полагал, что этот пёс — оборотень, но нет, он был не настолько умён, чтобы понимать такие реплики, поэтому он продолжал сидеть, тихонько постукивая хвостом об пол и наблюдая за тем, как сержант приближается. «Так, ладно, меня ты слушать не хочешь. А чего хочешь? Угощения у меня для тебя нет, и тебя могли научить не есть с чужих рук. Ладно, была ни была», – подумал сержант, наконец поднимаясь на тот же уровень, что и пёс. Теперь они были совсем рядом, но Ивейл не спешил тянуться к двери через собаку – если его укусят за руку, то, может, даже сломают. В крепости своих костей он не то что бы сомневался… проверять не хотел. Поэтому оглядел фасад здания в надежде увидеть окно. Может, стоит забраться на крышу над крыльцом и попробовать пролезть в окно? Пёс наблюдал за Артемисом и никак не стал препятствовать его восхождению к двери. Когда они поравнялись, зверь поднялся на лапы и повернулся мордой к двери, глядя на ту и принюхиваясь. Может, он чувствовал вкусняшки с кухни?

– Ну… – Артемис опустил взгляд на собаку, затем всё же сделал глубокий спокойный вдох и, протянув руку к двери, взялся за ручку, затем попытался потянуть её вниз.

Ручка повернулась и дверь приоткрылась наружу. Вот теперь зверь проявил свою прыть, он зацокал когтями по деревянному полу, пихнул боком Артемиса и просочился в едва приоткрывшуюся дверь, радостно размахивая хвостом. Он тут же подбежал к своей миске и начал задорно хрустеть крупными шариками корма. Что ж, это было лучше, чем ничего. Убедившись, что пёс занят едой, Ивейл сам прошёл внутрь дома, прислушиваясь. Вдруг хозяин или хозяйка на самом деле внутри, просто не хотели общаться с посетителями? Он пересёк кухню и шагнул в следующее помещение.

Кухня выглядела обычно и вполне обитаемо. Может быть, не размышляй Артемис слишком много, он бы успел заметить едва двинувшуюся тень за дверным косяком. Но вместо этого получил по голове чем-то тяжёлым и услышал гулкий мужской голос, словно бы из стеклянной банки:

— Да оставьте меня в покое, ублюдки! — он звучал испуганно и свирепо, — ох, блядь.

А вот это было уже испуганно. Арти приземлился черепом на пол, набив себе ещё одну шишку, поэтому не смог рассмотреть атаковавшего, перед глазами у него плыло. Со стороны раздался грохот и пара тяжёлых шагов.

— Лежать, сука, — это был голос Ребекки.

— Чт... ай! Бл...

Рядом с Артемисом со звуком стокиллограмового мешка упал крепкий мужик. Буквально лицом к лицу. Глаза его были закрыты, а кровь, хлынувшая из носа, заливала кустистую бороду. Пару секунд была гулкая тишина, а затем послышался скрип кожаной куртки.
— Смотрю, ты затонировал волосы в красный. Тебе не идёт, бросай эту затею.

Ребекка подтянула сержанта вверх, усаживая его на кресло, стоящее рядом у стены, а сама отошла в сторону, чтобы закрыть дверь. Впрочем, запереть её не получится, потому что замок был вывернут, она не слабо приложилась к бедному старому дереву.

– Ы-ых, – очень натужно и хрипло выдохнул Ивейл, держась за голову, которая гудела, как старый-престарый паровоз. Перед глазами не сразу всё прояснилось, и он толком ничего не видел. Разве что то, что с него успело накапать крови. Зная его образ жизни, теперь ещё долго будет кровоточить… «Хоть бы не сотрясение, а… мне же завтра на смену…» – только и подумал он, заставляя себя провести ладонью по лбу и волосам, убирая их с лица. – Ох, блядь… – вторил он хозяину дома. – Порядок. Я жив. Заслужил, – он рассмеялся и тут же тихо зашипел от прокатившейся по голове боли. Картинка постепенно стала проясняться, и он покосился на хозяина дома, пытаясь рассмотреть его.

Это абсолютно точно был нужный им мужчина, он лежал на полу в бессознательном состоянии. Он всё ещё был безумно похож на второго Роулинса, но возраст был постарше, а также имелся шрам, который видел Артемис. Ребекка убедилась, что на улице никого нет и плотнее закрыла жалюзи.

— Наша принцесса всё это время была в замке. Боится чего-то, не иначе. Расправы?

Рыжая присела на корточки рядом с тушей с разбитым носом. Мужик вдруг дёрнулся.

— О, сейчас проснётся.

Девица села Роулинсу на спину и заломила его руки назад, прижимая их бёдрами и держа руками, теперь он точно никуда не вылезет.

– Глянь-ка... вроде и правда родственники, – кивнул Артемис на вжатого в пол мужика. – И это точно тот Роулинс, которого мы искали. Да ладно, слезь, не крути бедолагу...

Когда мужчина стал приходить в себя, Артемис слез с кресла на пол, усевшись на корточках. Его всё ещё слегка кружило, а боль в голове вызывала лёгкую тошноту, но по крайней мере удавалось держаться.

– Мистер Роулинс, давайте не будем злоупотреблять рукоприкладством и успокоимся, – когда поймал взгляд мужчины, подал голос Артемис. Он старался говорить максимально аккуратно. – Я сержант полиции. Мы искали вас из-за семьи Тулип. Вы прячетесь здесь от кого-то?

Ребекка поднялась с места и отошла к входной двери, доставая из кобуры свой глок. Она пожала плечами на слова о родственных связях, но высказываться не стала.

— Если он рыпнется, я выстрелю, сразу говорю.

Кажется, оставить её сидеть на мужике было безопаснее, но теперь уже поздно. Роулинс же завертел глазами в шоке, а потом дёрнулся вверх, поднимаясь на руках и садясь на пол.

— Что? Полиция? А... а вы тут зачем?

– Да вот, думаю, давно по котелку не получал. Надо зайти в первый попавшийся дом, чтобы меня огрели как следует, – немного раздражённо бросил Артемис, затем медленно поднялся и потёр рассечённый затылок. Пальцы и волосы были липкими от крови. Холера… Он вздохнул и чистыми пальцами помял переносицу: – Давайте начнём с начала. – И тут застопорился, понимая, что с начала будет несколько проблематично. Пауза была небольшой, с секунду-другую, но её вполне можно было списать на лёгкую дезориентацию из-за головы. – Мы расследуем дело об убийстве семьи Тулип. Думаю, вы их знаете. Малькольм, Андреа, Джейн. 

Глаза мужчины сразу же забегали, а по лбу пробежала капля пота. Он судорожно обернулся и вытер под носом кровь, поморщившись от боли. Он сглотнул.

— Д-да. Знаю. Хорошая… гхм... добрая семья.

Роулинс смотрел в глаза Артемису, словно побитая собака. Он даже забыл попросить прощения за то, что огрел его ножкой от туалетного столика.

— Была.

Закончил он свою характеристику семьи и опустил взгляд в пол.

— Я ничего не знаю. Мне очень жаль.

Артемис скосил взгляд на Вирм. Даже для него было очевидно, что мужчина знает чуть больше, чем хочет сказать и показать. Полицейский тихо прицыкнул языком и скрестил на груди руки, посмотрев на Роулинса со скепсисом:

– То есть вы не знаете ни про Хэйс Сисси? Ни про остальных, вроде Томаса? Ваши показания могли бы сильно облегчить разбирательства. – Он сделал секундную паузу. Выглядело всё так, как будто случайный свидетель, зашедший принести семье новостей, потом был запуган убийцами. Ивейл потёр глаза и глянул на мужика: – Вас шантажировали?

Он дёрнулся:

— Что? Нет, конечно, кто бы, а и зачем? — если бы он мог потеть обильнее, он бы обязательно это сделал, — Да, я знаю Хэйс, она встречалась с моим братом, когда они были студентами, а Томас... ну, у меня есть знакомые Томасы, не понимаю, о ком вы говорите.

– Хватит ломать комедию, – терпение Артемиса начинало заканчиваться. На секунду ему подумалось, что это его сейчас придётся скручивать и удерживать. С языка рвалось любимое «я тебе челюсть вырву», потому что поведение мужчины говорило само за себя. Одумался, когда было слишком поздно? Сделал и раскаялся? Что ж, тогда нежелание говорить вполне себе понятно. Но хоть бы делал это менее «палевно», как принято говорить. Он бы припугнул его тем, что девочка назвала его имя наравне с именами других причастных, но полагал, что его неправильно поймут. Может быть, оно и было бы к лучшему. Но теперь, когда они напали на след, такой тёплый, было бы глупо уходить, не добившись ничего. – Чем дольше вы здесь телитесь и мямлите, тем сильнее подозрения относительно вас. Интересно, какова была ваша роль в этом всём? Рассказали приятелям о магиках рядом с куполом, чтобы на них собак спустить? Или проломили череп отцу семейства? А может держали девочку, пока её родителям уши отрезали?

Это был, конечно, отчаянный блеф, но Артемис злился. И злился сильно. Стоило вспомнить, в каком виде были тела, когда они их откопали, изуродованную девочку, как внутри него начинала подниматься неконтролируемая волна. Слова он чеканил, не повышая голоса. Мужчина побледнел, слушая Артемиса, его дыхание сбилось и на каком-то моменте у него побежали из глаз слёзы. Он накрыл лицо ладонями и, судорожно задыхаясь, проорал:

— Я не делал ничего из этого! Они не заслужили этой судьбы, но их было уже не спасти, а у меня ещё есть жизнь! — он зарыдал в голос и согнулся пополам, почти утыкаясь носом в пол, — Я ничего с ними не делал, я никому о них не говорил, но я узнал их! Я просто видел их! А Сисси видела меня! Она знала, кто я и где живу! Они приходили! Они убили мою собаку!

Он поднял лицо, полное ужаса, на котором слёзы смешались с кровью.

— Я молчал, чтобы просто выжить, ты понял!? Но я не могу уже! Я не могу спать, я не могу смириться! Я никогда не думал, что мои соседи могут быть такими монстрами и мне, блять, страшно, ты понимаешь!?

Он взвыл, снова опуская лицо. Ребекка равнодушно смотрела на него, видимо. не очень сочувствуя его горю. Тяжёлый вздох вырвался из груди сержанта. В нём смешалась усталость, злость, разочарование. «Нахера я вообще что-то делаю, если люди сами себе помочь не хотят», – подумал он, глядя на то, как Роулинс размазывает по лицу сопли и слёзы. Хотелось махнуть рукой, развернуть и уйти, бросив напоследок, что он заслужил эти проблемы. Но он не мог. Артемис перевёл взгляд на Вирм. Вроде бы как она собиралась искать убийц собственноручно, но показания свидетеля могли помочь, поэтому мужчина решил ненадолго оставить Роулинса наедине с его горем, давая время успокоиться.

– Его можно доставить в участок, чтобы посидел «под защитой» до тех пор, пока вся остальная честна́я компания не будет поймана. Если до них дойдёт через третьи руки, – он не стал упоминать вслух брата их свидетеля, – что их ищут, могут добавить тел к и без того переполненному кладбищу. Я бы не рисковал оставлять его. Но... если он заявится в участок и выложит всё, как есть, велик риск, что остальные попутают тебе и мне все следы. И, вероятно, не доведут дело до конца.

— Какие следы они смогут попутать, если мы все под колпаком? Впервые я рада этому куполу, Артемис, — Пифия серьёзно посмотрела на Роулинса, — думаю, тебе стоит его забрать. Но я не знаю, как тебе аргументировать, как ты его нашёл. Нельзя заставить его врать, потому что он не умеет этого делать. Значит врать придётся тебе.

Она говорила тихо, чтобы ревущий мужчина её не слышал.

— Удивлена, как он не свихнулся после того, что увидел. Ведёт себя, как трус, но может он не потерян для общества. Пока.

– Ну там… – смутился Ивейл, затем вздохнул: – Твоя правда. Рано или поздно их поймают, но хотелось бы, чтобы всю эту компашку не вспугнули. Загнанный в угол зверь, как известно, кусается гораздо больнее. Мне бы совсем не хотелось, чтобы эти психопаты ещё кому-то навредили. Если это случится, я себя никогда не прощу. – Артемис оглянулся на Роулинса, думая, что с ним делать. Бросить его здесь одного – есть высокий шанс, что и этого мужика закопают в лесу без ушей. Отвезти в участок – сержант заврётся так, что сам себе не поверит. Для этого нужен был бы просто какой-то феерический уровень красноречия, которым он, увы, не располагал. Да и что уж там, врать категорически не любил. А сказать правду – надают по ушам за то, что наврал с три короба вчера. – Ладно… – задумчиво протянул он. – Отконвоирую его в участок. Там хотя бы будет в безопасности. По дороге может что-нибудь придумаю… дальше как будем действовать? Или не будем?

Рыжая задумчиво посмотрела на Роулинса.

— Эй. У тебя ещё есть шанс поступить по совести. Я понимаю, почему ты молчал, но теперь у тебя будет защита. Нужно только сдать всех участников. О таком не треплются, поэтому я уверена, что у них нет других подельников кроме тех, кто присутствовали. Если ты всех знаешь лично, то мы закроем их разом.

Она прищурилась, глядя на ошалевше смотрящего на неё зарёванного мужика.

— И ни одна семья больше не пострадает от этих монстров.

Мужчина начал елозить, искать взглядом то, за что можно зацепиться, но быстро ответа не давал. Девица посмотрела на Артемиса.

— Доломай его и дело с концом. Я подгоню тебе свидетельницу, которая расскажет пару небылиц о том, как узнала об этом мужике, а тебе останется только вставить себя в выдуманную картину мира.

Слово «ломать» Ивейл почти воспринял буквально, однако удержался и не стал трясти Роулинса и выбивать из него дух. Ещё чего не хватало. Поэтому он подошёл к мужчине, сел рядом с ним на корточки и положил ладонь ему на плечо:

– Послушай. Если ты сейчас поедешь со мной в участок, расскажешь всё, что видел, то я гарантирую: они все будут пойманы. А ты будешь в безопасности. Никто не будет тебя больше донимать. Тебе ничего не угрожает. Но пока эти уроды на свободе, они могут напасть ещё на кого-то. Никто, и уж тем более ни один ребёнок не должен пройти через то, через что прошли Тулипы. Ты, конечно, можешь остаться здесь и продолжать держать голову в песке. Но мы сейчас уйдём. И твоя защита исчезнет. Пока мы будем своими силами ловить уёбков, кто-то из них может выместить злобу на тебе или ком-то ещё. Мне кажется, выбор очевиден. Вставай. Пойдём в участок.

Ивейл поднялся на ноги и протянул руку Роулинску, предлагая опереться на себя и подняться. Роулинс некоторое время ещё думал, а затем взялся за руку Артемиса, поднимаясь на ноги. Легко чувствовалось, насколько он слаб, он явно очень долго не спал и скорее всего в участке просто отключится и уже потом.

— Нужно их остановить. Это демоны во плоти, я не понимаю, откуда в них столько жестокости...

Роулинс оперся на плечо Артемиса.

— Как вы вообще узнали, что я там был?

— Мы не были уверены, — незамедлительно произнесла Пифия, — девушка по соседству заметила странности, а тут и тела в лесу нашлись неподалёку. Сложить два и два и высказать предположения было легко. И вот мы здесь.

Она взглянула на Артемиса красноречиво и направилась на кухню, там на полу растянулся пёс, которому было абсолютно плевать, что происходит в доме.

— Возьмём собаку с собой. В участке легко задержаться, будет жаль, если до него доберутся эти ублюдки.

– Согласен. – Артемис поддерживал Роулинса, не давая ему от слабости свалиться с ног. – Такая добродушная псина явно не сможет дать отпор. Как мне кажется.

Слова детектива он воспринял и кивнул, показывая, что понял её и не будет множить сущности и путать показания.

– Только это… хм… я хоть умоюсь. В участке не поймут, если я с окровавленной башкой притащу свидетеля.

Ненадолго ссадив Роулинса в кресло, Ивейл вернулся на кухню, включил воду и быстро сполоснул лицо, смотал волосы в неряшливый пучок и завязал на самих себе. А дома уже нормально помоет башку, чтобы не пугать народ.

– Всё, можем выдвигаться. Пешком или подкинешь до квартала участка? – обратился он к Ребекке.

Она подошла ближе к Артемису и заговорила тихо, чтобы Роулинс не слышал:

— Подкину. Мы были знакомы и ты попросил у меня помощи. Не бесплатно. Отслюнявил свои накопления в количестве пары штук баксов. Тебя за это будут презирать скорее всего, но так ты оправдаешь моё присутствие здесь, потому что Роулинс точно расскажет на допросе обо мне.

Ивейл чуть наморщил нос. План был не слишком приятный, но в целом оправданный – в истории было слишком много дыр, и Ребекка, по крайней мере, её личность, кое-что смогли бы объяснить. И, наверное, это лучше, чем говорить про то, что зацепился башкой за эхо, пока шарахался за частным детективом и её левым расследованием относительно купола. Как бы это ему ни претило, он полагал, что лучше прислушаться к Ребекке и сыграть под дурачка.

– Есть, мэм, – без особого энтузиазма отсалютовал он.

— Если есть идеи получше — высказывай, мне не нужно, чтобы ты был в ситуации, в которой не знаешь, что делать, — произнесла Пифия, упирая руки в бока, — Я готова выслушать тебя. Мой человек может лгать даже телепатам, поэтому ни у кого не будет повода усомниться в её словах. Но если у тебя есть более подходящий вариант, то я слушаю.

Ребекка не выглядела сердитой, она не настаивала и не давила, но судя по всему, эта девица предпочитала решать вопросы сразу, а не думать над ними. Из неё получилась бы неплохая мафиози. Или политик. Артемис прикусил губу. В голове щёлкали шестерёнки мыслей. У него была одна идея, но он не был уверен, насколько она рабочая. Однако озвучить решил:

– У меня была одна мысль. Всё ещё много вранья, но... Я могу сказать, что готовился к похоронам, узнал адрес Тулипов и пошёл подобрать им одежду, в которой их хоронить. Ту-то утилизировали. Какая-нибудь сердобольная соседка зацепила за локоток и рассказала, что видела. Собственно, это и может быть свидетельница. С тобой здесь на пороге столкнулись. И твоя личность относительно в тайне, и свидетель защищён, и договорённость соблюдена.

Пифия приподняла брови и кивнула:

— Идея неплоха. Однако, соседка должна быть соседкой, а мой человек не числится в том районе. Поэтому я и думала внедрить «она искала съёмное жильё».

– Да, как вариант. Тогда всё достаточно просто и ясно. Легенда проста: пошёл к Тулипам за одеждой для похорон, там попался свидетельнице... Кстати, как она представится? Чтобы не было расхождений. Представился полицейским. Она дала наводку на этого перца. Пришёл к перцу, на пороге столкнулся с девушкой – тобой. Сказала, что детектив. Не стал уточнять. Может же детектив заниматься расследованием и прийти к свидетелю, не так ли? – скорее для самого себя проговорил сержант. Стало легче ориентироваться. – Думаю, с таким можно идти. А то ещё немного и Роулинс не сможет не обратить внимания на то, как мы здесь шепчемся.

Он включил воду, ещё раз сполоснул лицо, провёл мокрыми ладонями по волосам. Скорее чтобы пошуметь и не привлекать внимание свидетеля, а не из какого-то другого желания. Пифия отрицательно покачала головой.

— В двух местах не сходится. Во-первых, став свидетелем убийства, девушка не стала бы искать съёмное жильё в этом районе. Плюс, это ставит её под удар, потому что она не пошла в полицию со столь важной информацией. Мои люди не пушечное мясо, сержант, поэтому этот вариант не подходит. Во-вторых, если частный детектив работает над делом, значит его кто-то нанял. Кто меня нанял, Артемис? Это абсурд. Меня нанять должен ты. Мы были знакомы, ты попросил меня о связях, я тебе помогла в рассчёте иметь допуск к полицейскому участку. Но ты у нас правильный коп, поэтому просто воспользовался полезным напарником и конечно же не станешь разглашать секретную информацию, хоть и обещал.

Она посмотрела на него так, словно добавляла «и без тебя доносчиков хватает».

– Понял, будь по твоему, – подумав с несколько секунд, наконец выдал Ивейл.

Он полагал, что женщина не стала бы предлагать подобное, если бы не взвесила риски. Иначе зачем подставлять саму себя? В крайнем случае, в участке поднимется и вскипит говно, но он может рассчитывать на то, что его роста хватит, чтобы не захлебнуться. Пусть. Всё равно после решения проблемы с куполом он рванёт из Годфри при первой же возможности. Ивейл всё ещё верил, что это скоро произойдёт.

– Ладно, пошли. Сделаем в лучшем виде. – Артемис остановился возле собаки, любовно потрепал её по мохнатой холке. – Эй, тушка, гулять.

Сам он вернулся к Роулинсу и помог ослабленному свидетелю встать. Чем быстрее они закончат, тем лучше. Что псина, что её хозяин были весьма инертными, но хотя бы не сопротивлялись и не создавали проблем, когда нужно было дойти до машины и высадиться в участке. У Роулинса не осталось на это сил, а барбос в целом был достаточно послушный. По дороге в участок Артемис задумчиво помалкивал, то ли не желая лишний раз трепаться, то ли обдумывая свои дальнейшие действия. Он изредка поглядывал на лежащего на заднем сидении пса, который чувствовал себя весьма вольготно, в отличие от его хозяина. Глянув на его сопливо-кровавое лицо, сержант поздновато опомнился, скинул с плеча рюкзак и достал толстую упаковку влажных салфеток.

– Держите, – буркнул полицейский, и Роулинс благодарно шмыгнул разбитым опухшим носом. – В участке можно будет умыться.

Ехать было недолго, и вскоре честна́я компания выгрузилась. Артемис бросил взгляд на Ребекку и на прощание отсалютовал ей двумя пальцами, а затем развернулся и двинул вслед за свидетелем в участок. За стойкой регистрации прижимал телефон к уху Картер, и при виде ведущего собаку и человека Ивейла высоко поднял брови и показал, чтобы подождал своей очереди. Тот понимающе кивнул и негромко сказал Роулинсу присесть на стулья для посетителей, а сам прошёл в раздевалку. Не нужно было быть большого ума, чтобы понять, что снова он отсюда не скоро выберется. Чудо вообще, что в нынешней обстановке его не вызвонили несколькими часами ранее. Кому ж ещё работать-то? Переодевшись в форму и смыв кровь с волос под раковиной, сержант замотал их в пучок, но не стал надевать фуражку. Наверняка надо будет писать рапорт и возиться с внутренней работой, так что головной убор ему не понадобится. И вернулся к стойке, где коллега всё ещё выслушивал что-то по телефону. Пришлось подождать ещё несколько минут, прежде чем он попрощался и положил трубку.

– Что у тебя, Ивейл? – устало спросил Картер, глядя на сержанта и Роулинса. – Не в том месте собаку выгуливал?

– Ха-ха, – без улыбки искусственно посмеялся тот. – Свидетель по вчерашним телам.

Картер аж приподнялся на месте и вскинул брови, ещё раз окинул всех троих взглядом, пытаясь понять, шутка это или нет. На вид был полнейший глухарь, так что на Ивейла он теперь смотрел с огромным недоверием и подозрением: не может так фортить одному человеку.

– А что с собакой? – на всякий случай уточнил он.

– Подозрики донимают. Говорит, другую его собаку убили. Вот и привёз их обоих, – невозмутимо отвечает Артемис и показывает Роулинсу на проход к допросной комнате. – Возьмёт его кто-нибудь? Я пойду пока рапорт накатаю.

– Ага. Вон, Йетс как раз с перекура возвращается. Эй, Йетс, тебе же ночное дело передали?

Следак устало вздохнул и кивнул, понимая, что никак не отвертелся бы, даже если бы захотел. Он поздоровался с Роулинсом, представился и проводил в допросную. Ивейл поглядел на псину, тот ответил не менее задумчивым взглядом и глухо уфнул, поднялся на лапы. Пришлось отвести его в одну из свободных камер предварительного заключения – там пёс бы никому не мешал, и его бы никто не затоптал. Подумав немного, налил ему в свою «обеденную» тарелку воды и поставил там же. Потом, конечно, выкинет и принесёт новую, но заставлять животное страдать от жажды не мог. Помыл привычно руки, сел за компьютер и открыл рыбу рапорта. Надо было выбрать характер преступления, и программа подгоняла и нужную статью, и формулировки, и ему оставалось только заполнить пропуски. Пальцы замерли над клавиатурой. Теперь надо было сообразить, как всё это понятно и просто написать. Чтобы уж точно не докопались лишний раз. Его тоже, определённо, проформы ради опросят, но уже после Роулинса и свидетельницы. Или в промежутке между ними. Взгляд застыл на строчке с «ИО шерифа». На секунду его аж скрутило от желания написать «прошу уволить меня по собственному желанию», но сержант сдержался. Успеется ещё. Пока город сидит под куполом, ему всё равно некуда деваться. К тому моменту на телефон упало сообщение от Ребекки, в котором значился только телефонный номер и всего два слова «Долорес Аствуд». «Намёк понял», – подумал он, стиснул зубы и принялся привычно и монотонно печатать набивший оскомину текст: «Докладываю, что в соответствии… 05.10.2019… по адресу… были обнаружены… в соответствии со статьёй… получены свидетельские показания Долорес Аствуд… свидетель по делу… Роулинс… Сержант полиции Артемис Ивейл, номер удостоверения 97827… Дата подачи рапорта…»

От силы через полчаса рапорт был набит, и мужчина читал его со смурным видом. Осталось отредактировать, распечатать, подписать и положить на стол «па-а-ачтеннейшему начальнику», а там уже отвечать на волнующие всех вопросы. Вносить в рапорт, что общался с Ребеккой он не стал – это было не под запись. А если спросят, почему не написал, скосит под дурачка и скажет, что не думал, что такие «мелочи» надо указывать в докладе. Потом ведь это пойдёт выше, дальше, и вряд ли кто-то из участка захочет говорить о том, что дело раскрылось благодарю частнику. Пусть это останется внутри и дальше не пойдёт. Захотят, чтобы пошло – поправит рапорт. Его это уже не будет волновать. Допрос Роулинса всё ещё шёл, кода Артемис отнёс рапорт на стол начальству и подошёл к допросной комнате, но он, тем не менее, решил, что самое время позвонить человеку Вирм. Пока «свидетельница» подъедет, пока следователь освободится, пока побеседует с ней и зафиксирует показания… хотя мужчина был уверен, что в перерыве его обязательно возьмут за ноздри и деликатно поинтересуются относительно самых свежих показаний Маркуса. Поэтому он предупредил Картера о том, что скоро подойдёт ещё одна свидетельница, получил очередной взгляд с прищуром, который проигнорировал со всей возможной невозмутимостью. Подсаживаться к дежурному и во всех подробностях рассказывать детали дела он уж точно не собирался, хотя и полагал, что от него ждут чего-то подобного. Ещё бы. Не следак, не детектив, а молча привёл свидетелей после обнаружения тел. Интерес был понятен и оправдан. Так что оставалось помалкивать до поры: в будущем придётся выслушать не один язвительный комментарий в свою сторону, возможно, даже свыкнуться с подчёркнутым игнорированием или ещё чем-то. Артемис только надеялся, что всем будет банально не до этого в их положении.

Сидя за своим рабочим столом и разгребая успевшие организоваться за это время папки с делами, он видел, как через полчаса пришла уже знакомая ему девушка, за которую он зацепился взглядом прошлым вечером. Почему-то даже не удивился этому. Долли пришлось подождать некоторое время в приёмной части участка. Ещё через полчаса дверь допросной открылась, и следователь проводил Роулинса в предварительную – вероятно, счёл оправданным защиту свидетеля от преступников. Сержант поймал на себе его взгляд, но не подавал вида. Не будет он ходить с поджатым хвостом или заискивать перед кем-то.

– Эй, Ивейл, на пару слов, – не дождавшись, что младший по званию соизволит предугадать желание и подорваться к нему, окликнул Йетс. – Давай-давай, шевелись.

Тихо вздохнув, Артемис отложил папку и прошёл к допросную. Тэрри прикрыл за ними дверь, кивнул на стул и крайне внимательно смерил сержанта взглядом:

– Ну, выкладывай.

– Что конкретно? – Ивейл слегка отодвинул стул от стола, чтобы иметь возможность беспрепятственно вытянуть ноги.

– Ты давай, глист, не умничай. Роулинс мне рассказал, что ты к нему с какой-то бабой наведался. Рыжей такой. Это чё за выкрутасы?

– Вы про Бек? У нас с ней коммерческие отношения. Были знакомы некоторое время. Я знал, что она частник, вот и решил обратиться к ней, – с нотками усталости в голосе и как само собой разумеющееся объяснил он, впрочем, стараясь слишком уж не выёживаться. Спокойные интонации пока что давались относительно легко. – Не хотел оставлять это дело просто так, а у неё были связи, которых нет у меня.

– Коммерческие отношения, Ивейл, подразумевают, что есть товар и есть оплата. Ты-то чем платить собрался?

– Натурой, – буркнул сержант, но поймал очень уж выразительный взгляд следователя и решил пока что поумерить пыл с шутками. – В копейку мне это влетело. – Он оттопырил два пальца из кулака, и лицо у Тэрри из негодующего стало сначала удивлённым, потом недоверчивым, даже присвистнул. – Ага. Она ещё хотела вроде как какую-то инфу с участка получать, но я не собирался что-то сливать. Так что как в морг сходил на опознание, чиркнул ей, отстегнул денег, а через пару часов она уже подёргала за ниточки и нашла девушку, которая видела Роулинса. Там уже встретились и попали к нему в дом. Сидел там, видимо, уже несколько суток без сна, так что расколоть его не сложно было. Ну и всё.

Йетс выслушал его, потёр подбородок, явно о чём-то размышляя. Энтузиазма у него на лице, естественно, не было, только задумчивость и очевидное недовольство.

– Пиши рапорт, от де…

– Уже у Линча на столе.

– Какой же ты зануда… От дела тебя, ясное дело, отстранят. Не думай, что тебе это в послужной список занесут. Выговор потом получишь. Свидетельницу этой своей вызывай в участок…

– Она уже ждёт, – располагай ситуация чуть больше, Артемис бы даже прыснул, но решил на всякий случай даже не улыбаться лишний раз. Чего-то подобного он, собственно, и ожидал. Раскаяния от него бы, конечно, не дождались, как и сожалений, и это было понятно по бледной роже, но откровенно потешаться он себе не позволял.

– Отлично. Тогда смени Картера на входе, его пришли ко мне. Свободен.

Ивейл молча кивнул, поднялся из-за стола и, не взглянув на следователя, покинул допросную. Картер был безумно рад тому, что его сменили на стойке регистрации, и летел к Тэрри на всех парах, чуть не теряя всё на свете. Артемис без лишних слов приветственно кивнул Долли, а сам занял «почётное место». Плюсом входной зоны было то, что не приходится придумывать себе работу или искать повод для отдыха, минусом – толком не выйти ни покурить, ни пожрать, ни поссать. Поэтому, бросив весьма тоскливый взгляд на часы в углу монитора, мужчина приготовился к очень долгой смене. Краем уха скорее невольно, нежели нарочно, он слышал, как раздают ориентировки, а получившие их уточняют возможные адреса местонахождения подозреваемых. Вскоре мимо просвистели Картер и Финли, очевидно, отправленные на задержание, вызывая ещё кого-то по рации – вероятно тех, кто был отправлен на патрулирование и находился в городе, чтобы объединить усилия. Тэрри же забрал Долли для получения её показаний. Артемису было ужасно интересно, что же девушка будет рассказывать и как она «может врать даже телепатам», но его, естественно, на допрос не собирались приглашать. Даже если бы он не прошртафился, в крайне редких случаях допрос проводили не следователи и детективы, хоть у Ивейла и был опыт. Наводя порядок на рабочем месте, он вспоминал Миннеаполис и корил себя за то, что не уехал отсюда раньше. К его удивлению опрос Долорес завершился достаточно быстро, и вскоре её уже отпустили из участка. Папка с показаниями и диктофон миновали его – их всучили для документирования кому-то в отделе. Может через неделю-другую, когда закончится кипение говна, он и попробует глянуть хоть одним глазом. Просто чтобы унять собственное любопытство.

Ближе к вечеру пришло сообщение из морга – ему собирались передать тела для проведения похорон и советовали забрать их поскорее. Сделав скриншот, мужчина скинул его Ребекке с короткой припиской: «Заберу завтра с утра, как бюро откроется. Кремация или погребение?» Ответ пришёл не так что бы сразу, так что он успел оставить заявку на сайте бюро, полагая, что начальство не будет так милостиво, чтобы отпустить его для личной организации. «Лучше погребение», – прочитал он в верхней строке уведомлений и кивнул самому себе. Пока что он не собирался дёргать детектива, не имея на руках какой-то конкретной информации. Да и в бюро ему наверняка сейчас назовут только примерную стоимость, которая будет скорректирована при снятии мерок с тел и определении участков на кладбище. В голове эхом пронеслись слова Вирм об ограниченных местах на нём. Действительно, такими темпами недалеко до захоронения у себя в саду. Через несколько часов двери участка открылись, и Картер с Финли подвели к стойке Томаса. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не вздрогнуть: Ивейл до сих пор не привык к мысли, что увиденное им было просто отголоском, эхо, и эти люди не мертвы, поэтому он скосил взгляд на высоченного полного мужчину перед собой.

– Томас Древ, 34 года. Подозреваемый по делу, – Финли сверился с ордером на арест,– 51019827. Вот паспорт. Зарегистрируй.

Приняв документы, Ивейл принялся послушно регистрировать задержанного, пока его отводили в допросную, а оттуда через час воя и приглушённого гарканья – в свободную камеру предварительного заключения. Он надеялся, что Тэрри хватило мозгов посадить Роулинса там, где его не будет видно вновь прибывшим. Судя по тому, что со стороны камер не начались крики и вопли, его надежды оправдались, хотя Томас не забывал время от времени взбрыкивать и пытаться доказывать, что взяли не того. «Ну конечно. Попизди мне тут», – не без ликования и лёгкого злорадства подумал Артемис, утыкаясь в монитор. Соберут этих голубчиков, отведут на формальное опознание, запрут, Маркуса отправят домой, и снова воцарится привычно неспокойная жизнь участка и города. И всё же на душе у сержанта было как никогда спокойно и правильно, особенно после появления купола. Его в кои-то веки не сгрызала до костей мысль, что приходится просиживать штаны, а за стенами творится что-то, близкое к понятию «ад». Хаос уж так точно. Одно дело ещё ничего не решало, но хотя бы стало на пару часов спокойнее.

Следующим привели Майка. От него гонора и криков было значительно больше, но он не пытался доказать собственную невиновность, а убеждал полицейских в своей правоте, что-то кричал про купол и магиков, пока его вели в допросную. Финли и Картер уже выглядели подуставшими, а самая тяжёлая часть работы была только впереди, ведь предстояло ещё скрутить вампиршу, которая обещала стать самой настоящей головной болью и крупной занозой в заднице, так что Артемис даже радовался, что разборки с ней пройдут мимо него. Начальство уже будет решать, передавать её гнезду или роду или же отправлять в тюрьму. Рассчитывать на то, что её казнят, не приходилось, и в некотором смысле это было бы чрезмерно милостиво. Оливера привели только на следующий день – уже после того, как Ивейл добрался до морга и передал тела в похоронное бюро, где и оставил, чтобы с них сняли мерки и огласили ему потом стоимость погребения и материалов. Мужчина даже был удивлён, что этакий «типичный прилипала» продержался дольше своего дружка и попался почти через сутки после начала поисков. Папка к делу всё росла, Тэрри выглядел донельзя довольным, пусть и уставшим, а Роулинс боязливо выходил с псом пройтись рядом с участком, после чего возвращался. Он был уже не таким зашуганным и несчастным, как когда они с Вирм обнаружили его.

Как Артемис и предполагал, когда Хэйс спустя пару дней привели, она устроила в участке самый настоящий концерт, от которого уши сворачивались в трубочку. Чего там только не было: и угрозы «матерью», и обещания добраться до них, и требования привести немедленно адвоката, и крики о правах, и догадки о том, кто её сдал. И всё это, что поразительно – по дороге от машины до допросной, хотя мужчина был уверен, что просто невозможно выплеснуть столько информации за такой короткий срок. Стопка из документов задержанных тоже выросла. Он полагал, что они им ещё не скоро понадобятся. Массовое убийство с отягчающими – всем четверым должно было влететь по первое число. Ему пришло письмо из бюро, во вложении которого был расчётный лист со всеми услугами и крупной суммой внизу. Хорошо хоть не стали рассказывать про какую-нибудь злоебучую «акцию 2+1». Ивейл перекинул документ Вирм с просьбой перевести деньги для организации. Он бы точно не потянул третьи похороны за полгода, да и девушка прямо сказала, чтобы он обращался. Играть из себя недотрогу было неуместно.

К вечеру девятого октября показания преступников были получены, свидетель опознал их. Роулинс робко поблагодарил Артемиса, когда уходил из участка – всё равно тот всё ещё сидел во входной зоне и «отрабатывал повинность», – и Тэрри объявил, что дело можно считать закрытым. Оставалось только дождаться, какой им вынесут приговор, но это уже не касалось полицейского. Однако он счёл своим долгом чиркнуть короткое сообщение Ребекке, полагая, что она имеет право знать: «Дело закрыли. Спасибо».

Отредактировано Artemis Ewail (2022-02-20 14:32:02)

Когда Ивейлу капнуло на телефон сообщение, самым сложным было получить отгул – хотя бы на половину дня. И с одной стороны, он не был обязан объясняться, куда это он намылился, к тому же, в запасе осталось несколько не отгуляных дней. А с другой – ему не понравились ни недовольные взгляды в его сторону, ни как будто бы сделанное одолжение. «Можно подумать, я так каждую неделю делаю», – не без раздражения думал он, когда возвращался на своё место. Однако это очень быстро перестало быть его самой большой проблемой, потому что при планировании дня Артемис столкнулся с куда более тяжкой и неприятной для него частью жизни. Похороны. Вероятнее всего, он просто отстоит всю службу в стороне, возложит цветы и не будет отнимать время на прощание у знакомых семьи. Но что-то внутри него требовало сказать хотя бы пару слов. Вот только что и для чего? И тихая паника внутри него готовилась разростись до кошмарных размеров. Его даже парализовало внутренне от мысли, что какие-то незнакомцы будут коситься на него, а ему при этом придётся ещё что-то из себя выдавить. В голове на некоторое, пусть и не долгое, время образовалась болотистая неприятная пустота. Она чавкала, засасывала в себя даже проблески разума и не давала ни на чём сосредоточиться, заставляя лишённый смысла взгляд неподвижно прилипнуть к монитору. Образовавшаяся внутри пустота давила на затылок, лоб и виски, стискивая череп. «Глупости. Прекрати прокрастинировать и займись делом. Сейчас добьёшь этот проклятущий отчёт, покуришь, сядешь и подумаешь головой, а не паникой», – одёрнул он наконец самого себя и отдал команды. Паралич стал постепенно отступать, освобождая мозг и тело, и стало проще. Ненадолго в ушах воцарился неприятный звон, но и он вскоре отступил.

На удивление быстро отчёт был закрыт, и никто не возражал против того, что Артемис выбрался в курилку, чтобы подымить. Есть ему в последнее время почти не хотелось, разве что изредка, и нервы этому только способствовали, а вот выкурить сигарету и побыть хотя бы пять минут вне стен участка, пусть и на его территории – милое дело. Взгляд прошёлся по крайне условной оградке, которая смотрелась до смешного нелепо здесь и сейчас. Поднялся вверх, скользнул по куцым деревцам, затем переполз на облака и небо. Для октября погода была на удивление приятная. Температура уже не сводила с ума хладолюбивого мужчину и казалась относительно приемлемой, да и дождя не намечалось в эти благостные мгновения. Так и не скажешь, что у них с минуты на минуту могут разразиться нешуточные баталии. Кстати, что-то давно федералов видно не было на горизонте... куда они запропастились? Впрочем, пока что это было к лучшему, если не думать о том, что затишье может кончиться крайне неприятно. Прикурил сигарету и выпустил дым. Вместе с ним в лёгкие проникал и прохладный свежий воздух, и он привносил достаточное количество энергии, разгоняя кровь и помогая голове нормально работать. Поэтому вскоре Ивейл чувствовал себя более чем бодро и хорошо, и это помогло родить хоть какой-то план в голове.

Утро, не проведённое в участке, уже считалось хорошим. Было бы вообще идеальным, если бы не нужно было отправляться на похороны. Перед этим он завернул в цветочный и купил белых лилий, которые всегда казались ему самыми выразительными и чувственными цветами для любой ситуации. Некоторые бутоны ещё нераскрылись, и могли бы стать просто огромными, с ладонь самого полицейского, но им было не суждено распуститься во всю свою силу. Ивейл был одет сдержано, как и на прощальной церемонии родителей: чёрные брюки, рубашка с высоким воротником, пиджак, начищенные чёрные берцы. Волосы он по привычке собрал в низкий пучок на затылке. Выглядел он в целом цивильно, хоть и устало. Церемонию он слушал только краешком сознания, думая о том, что при желании может её целиком воспроизвести наизусть после всего этого. Смотрел, в основном, себе под ноги, лишь изредка бросая взгляды по сторонам. И, пожалуй, только поэтому он приметил детектива. Его целью, впрочем, было присутствие на похоронах Тулипов, а не непосредственная встреча с детективом, поэтому он её и не выглядывал с особым тщанием. В приоткрытые двери часовни заносило звуки начавшего накрапывать дождя, и Артемис неуютно поёжился, готовясь выстоять ещё и погребение. Зонт-автомат в рюкзаке обещал прикрыть голову, но ноги всё равно промокнут, и ткань брюк начнёт раздражающе липнуть к коленям. Когда служба была окончена, полицейский одним из первых вышел на воздух.

Места Вирм действительно выбила очень хорошие, тут можно было только восхититься. Вне давящего купола часовни, под открытым небом, стало значительно легче, и мужчина наконец смог окинуть взглядом гостей. Некоторые из них были ему знакомы внешне, но лично он их точно не знал, да и не то что бы собирался заводить здесь знакомства. Вскоре вынесли закрытые гробы. Как бы танатопрактики ни старались, не смогли бы придать всему семейству вид, который бы не испугал и не оттолкнул людей. Наверное, оно и к лучшему. Вон, какой-то ребятёнок рядом крутится и шмыгает носом, то ли не до конца понимая, что происходит, то ли стараясь казаться взрослее за счёт отсутствия слёз. Кто его знает. Там же был и Маркус, и собака, которым Артемис просто молча кивнул, не став подходить и здороваться. В последнее время они с ним виделись слишком часто, так что наверняка свидетель успел подустать от бледной рожи сержанта. Найдя взглядом Ребекку, мужчина невольно подумал, что она поразительно легко при своей примечательной внешности сливается с толпой. Наверное, не будь он с ней знаком, то даже не обратил бы на неё внимания здесь и сейчас. Это было в некотором смысле забавно и интересно, но, вероятно, она уже навострилась не привлекать к себе лишние взгляды.

Погребение несколько затягивалось – одного человека похоронить было не быстрым занятием, что уж говорить про четыре гроба и желающих проститься. Поэтому пришлось подождать, прежде чем появилась возможность лично подойти к каждой могиле и оставить на них цветы. К тому моменту уже почти все, кто хотел, попрощались и оставили свои последние знаки внимания. Ивейл ненадолго задержался рядом с ними, окинул долгим взглядом памятники, свежие прямоугольники голой земли, сложенные букеты. Вот и всё. Упокоились. По крайней мере, он на это очень надеялся.

– Прощайте, – тихо, почти себе под нос произнёс он. Немигающий взгляд остановился на памятнике Джейн, и мурашки побежали по телу. Мужчина с силой прикусил изнутри щёки и губы, унимая всколыхнувшуюся злобу. Он изо всех сил старался не думать о суровости наказания, которое могут назначить убийцам. В его глазах всего этого было недостаточно, но эти мысли Артемис загонял как можно глубже внутрь собственной черепушки, пока они не затихали до следующего удобного момента, чтобы не сорваться и не натворить глупостей, о которых потом будет жалеть. Сержант поёжился. Он не знал, ушло ли уже эхо, закончилась ли эта история, можно ли расслабляться, слышит ли оно его, но счёл своим долгом сказать: – Всё закончилось. Покойтесь с миром.

Кивнув самому себе, Ивейл отвернулся от могил и вздохнул полной грудью. Запах мокрой травы и земли действовал на него умиротворяюще. Даже курить не хотелось. Увидев, что Вирм никуда не делась, мужчина направился в её сторону. Сообщения сообщениями, но ему хотелось лично сказать ей всё.

– Здравствуйте, мисс Вирм, – с угадывающейся в уголках губ тенью улыбки поздоровался он. Это обращение было больше похоже не на его обыкновенную занудную вежливость и отстранённость, но на шутку. – Отличное место. И спасибо вам ещё раз. Если бы не вы, это дело не было бы раскрыто.