День выдался тяжелым. «Этот конверт должен уехать на один конец города, вот эта коробка в другой, а потом мы дадим тебе еще миллион пакетов, которые нужно снова везти в первую точку, но заранее мы об этом не скажем». Ной уже больше года работал курьером и, честно говоря, не такая уж это и паршивая работа. А сегодня, несмотря на нагрузку, все перевозки были хотя бы в черте города. Когда последняя посылка была торжественно – Ной присел на одно колено, будто собирался делать предложение – отдана заказчику, парень наконец смог выдохнуть и отправляться на съемную квартиру. Спать. Но нет, сейчас ему нужно было выпить, чтобы как-то логично завершить эти выматывающие сутки.
– Удиви меня, – сказал Каспер бармену, протирающему стаканы до противного скрипа. Он тут раньше бывал довольно часто, поэтому почти все работники уже знали его предпочтения в выпивке. А призыв, произнесенный им мгновение назад, означал одно из двух: или «дай что-то совершенно новое», или «как обычно, и не скупись на лед». Различать эти два подтекста приходилось исключительно по интонации, но почти всегда у барменов это получилось.
Ной уселся на табурет и развалился на барной стойке в ожидании напитка. Его взгляд случайно зацепился за мрачного мужчину, сидящего через два сидения. Он создавал впечатление то ли дочерта пьяного, то ли накачавшегося подростка, который не рассчитал дозу потребляемой отравы и сейчас просто втыкает в одну точку. А еще казалась в разы бледнее человеческой, хотя, возможно, свою роль в этом сыграло дурацкое барное освещение.
– Эй, тучный, – произнес Ной, вставая с табурета, чтобы пройти ближе, – что с тобой не так? Жена ушла? Любовница послала? Дети сказали, что ты приемный?
Тишбейн сел на соседнее сидение, сделал глоток своего напитка (кажется, это был виски), и уставился прямо на незнакомца. За весь день он почти ни с кем нормально не поговорил и хотел поскорее устранить это допущение. В конце концов, основные воспоминания о дне составляют разного рода диалоги, поэтому молча осушить стакан парнишка никак не мог. Ко всему прочему, ему казалось, что если он не попытается сделать из этого сгустка негатива хоть что-то, похожее на человека, то сам превратится в унылое говно.

Нельзя было сказать, что Тишбейн был пьян, но ощущение, что алкоголь уже начал выполнять увеселительную функцию, казалось почти осязаемым. Или это, или желание не думать о чем-то грузном, вроде прошедшего рабочего дня, подталкивали на неожиданные вещи. В любой другой день Ной наверняка бы выпил несколько стаканов «Джека Дениелса» и пошел бы восвояси, но сегодня происходило что-то особенное. Он просто смотреть не мог на унылое лицо этого незнакомца, поэтому посчитал своим долгом как-то изобразить на нем хотя бы некое подобие улыбки. Чувство юмора Ноя, очевидно, не пришлось тому по душе, поэтому нужно было срочно менять тактику.
– Детей? Да так, ерунда, забудь, – отмахнулся парнишка.
Он развернулся на сто восемьдесят градусов на табурете так, что смог облокотиться на барную стойку и вальяжно так рассесться на столь небольшом сидении.
– Какая из них тебе нравится? – Кас сделал еще один смачный глоток «Джека» и, прямо со стаканом в руке, указал куда-то в противоположный угол помещения, где толпились девочки и женщины, все до одной в неприлично коротких юбках и шортах, – Выбирай любую и мы что-нибудь придумаем. Ты больше по блондинкам или брюнеткам? Или, может, рыжих предпочитаешь?
Сам Каспер уже давно не был обременен отношениями. Последние более или менее удачные, как он помнил, были, наверное, в старшей школе. А потом беспорядочные связи черт пойми с кем. Так, девочки на одну ночь, большинство из которых он цеплял именно в этом баре. Но сегодня, очевидно, не его день. Зато сейчас он был полностью уверен в том, что сможет устроить жизнь этому парню. Или хотя бы ночь.

– Кас, – представился парень. Ему определенно больше нравится, когда его зовут не по имени, а по прозвищу.
Он еще раз оглядел толпу девушек, теперь соотнося их с «рецензией» новоиспеченного знакомого. Пришел к выводу, что ни одна из них, в общем-то, в любом случае не подойдет. Нужно искать в другом месте. Кас окинул мужчину взглядом. Куда это он так вырядился? Либо с работы – хотя как-то мрачновато для работы, – либо с какого-то праздника («Надеюсь, не с поминок»). Нет, это не то место, где ему нужно искать девчушку.
– Ну что ж, Николас. Ник, – словно распробовал его имя на вкус Ной, – Вот что я тебе скажу, Ник.
Черт его знает, с чего Ной так быстро позволил себе столь дружеское обращение. Но, кажется, напарник не был против этого. Тишбейн соскочил с табурета и, максимально пафосно стоя спиной к неожиданному собеседнику, произнес:
– Это – стремное место! – он резко развернул корпус, а за ним и все остальное тело и, устремив взгляд на недоумевающего бармена, добавил: – Нет, место крутое, но не сегодня. Не для него.
Ной указал на Ника, схватил его за плечо и повел прочь из этого «стремного места», практически по воздуху передавая «Франклина» бармену.
– Ты, кстати говоря, куда так вырядился? – Каспер окинул взглядом партнера и отпустил, наконец, его плечо, – Ладно я – с работы. А у тебя что стряслось?

Праздновать день рождения в одиночестве, да еще и в каком-то паршивеньком баре – такое себе удовольствие. Хотя, на самом деле, Тишбейн и сам уже давно отошел от громких празднований, сопровождавшихся большим количеством народа, убойными дозами алкоголя, наркоты, красивых девчонок и прочих подобных атрибутов. Последний раз подобное случалось, наверное, на двадцатилетие. Сейчас ему всего двадцать шесть, а он уже как старый дед, предпочитает посидеть наедине с самим собой. Возможно, ему и не хватало всей этой шумихи, когда не думаешь ни о чем важном и серьезном. Ему давно пора развеяться.
– День рождения, говоришь? – он еще раз оглядел Ника с макушки до пяток, – Больше похоже, что ты себя сейчас в гроб уложишь. В любом случае, насколько же у тебя хреновые отношения с людьми, что свой праздник ты пришел провести именно здесь? Да ты счастливчик, раз встретил в этой дыре меня.
Время было уже достаточно позднее, чтобы придумывать что-то крышесносящее. Гениальные идеи, как провести последние часа два до полуночи, отказывались посещать голову Тишбейна, поэтому он выдал первое, что показалось ему не совсем безнадежным:
– Мы все еще можем вернуться и позвать тех девиц с собой. Если хочешь. А еще у меня есть номер крутого драгдиллера, так что можем неплохо повеселиться. Или у тебя есть другие идеи?

Они знакомы всего двадцать минут, а Ник уже зовет Каса к себе домой. Странно, последний был уверен, что доверие людей к людям с каждым годом только угасает, что все постепенно зарываются в себя и свои проблемы, строят вокруг себя своеобразные коконы, отгораживающие от внешнего мира. И зачастую именно твоя квартира, твой дом, являются этим самым коконом. Это все наводило на мысли, что либо Ник совсем безнадежно одинок и, наконец, увидел «свет в конце туннеля», либо безнадежно глуп, раз зовет к себе сомнительного незнакомца. В любом случае, это не сильно волновало Тишбейна, и тот моментально согласился с приглашением. К тому же его подкупили слова об «особенной наркоте». Возможно, именно это сейчас было ему нужно больше всего.
Всю дорогу Ник никак не отпускал запястья Каса, и вдохновленно его куда-то вел. Это все, конечно, смущало, но у этого парня ведь день рождения, поэтому какого черта? Каспер без умолку бормотал обо всем на свете, лишь бы между ними не повисла неловкая тишина, иначе все это уже походило бы на что-то с почерком маньячины. А так хотя бы спокойнее. Не было похоже, что собеседник заинтересован в его говоре, но он, во всяком случае, кивал головой через раз. Иллюзия общения – тоже неплохо.
Наконец, когда парни дошли до предполагаемого места назначения, рука Каса оказалась в свободном полете и, потерев запястье, он продолжил следовать за Ником. Практически все время, пока они шли сюда, Тишбейну не удавалось взглянуть в его лицо: сначала он лицезрел его спину, ведомый «за ручку», потом просто шел сзади, потому как не знал дальнейшей дороги. И, наконец, около лифта они смогли еще раз встретиться взглядами. Ной встал как вкопанный, когда случайно цепанул взглядом удлиненные клыки товарища. Дверь лифта начала закрываться и парень будто резко очнулся. Он задержал створки ногой – «Черт, скоро придется покупать новую обувь», – заставив лифт снова раскрыться, и шагнул внутрь. Теперь он уже стоял спиной к Нику, пока они поднимались. «Показалось?», – не мог выбросить из головы Ной.
Лифт закончил свой путь и Тишбейн решительно его покинул. Наверное, сейчас не самое лучшее время обсуждать его возможные галлюцинации. Которые, КСТАТИ ГОВОРЯ, могут быть обусловлены излишним алкоголем в крови.
– Ну, показывай. Куда? – спросил Кас, все еще не поворачиваясь к Нику. Говорить с ним из-за спины казалось наиболее простым решением. Может ему эти клыки вообще померещились? А сейчас он находился в «состоянии Шредингера» - пока он не повернется и не глянет в лицо товарищу еще раз, он не будет точно знать, прав он или нет. И это успокаивало. Попутно еще проскальзывали мысли, что это такая современная мода – мало ли, сколько модификаций со своим телом делает нынешняя молодежь. Чем клыки могут быть хуже тех же татуировок или пирсинга? Да и вообще, думать об этом уже не хотелось. Кас никак не мог дождаться, когда же они начнут «прорежать бар» и пробовать «кое-что по-настоящему стоящее».

Отредактировано Noah Tischbein (2017-04-01 15:40:47)

– Воу-воу! Парень, полегче, – едва не засмеявшись, сказал Кас, не сумев при этом скрыть улыбки. Беспокойство, касаемо странных клыков, отступило и Тишбейн наконец почувствовал себя в своей тарелке.
Экскурсия, конечно, была лишней, ведь он сюда не жить пришел, а просто весело провести вечер. Нужно было еще придумать, как и когда добираться домой, и стоит ли это делать вообще. С одной стороны, оставаться в гостях у все-еще-не-очень-близкого-Ника было бы довольно опрометчивым решением. С другой же, тащиться куда-то в противоположную часть города (а Нью-Йорк город совсем не маленький), будучи пьяным и, вероятно, под наркотой – решение еще более сомнительное. Но забивать такими вещами голову сейчас – значит лишить себя всего возможного веселья. Хотя, если задуматься, два мужика, бухающих и принимающих в квартире даже без девчонок, тоже зрелище не из лучших. Скорее напоминает сборище двух друзей-задротов, чем нормальную тусовку. Но «кое-что», упомянутое ранее Ником, вполне могло и эти мысли отбросить.
Вопреки указаниям хозяина квартиры, Кас проследовал к холодильнику. Достал оттуда пиво – «Слава богу, оно у него есть», – и с облегчением рухнул на диван. Вальяжно на нем разлегшись, жадно глотая холодный напиток, парень снова подал голос:
– Ну, рассказывай, – он сделал небольшую паузу после этих слов, а затем, опережая вопрос, продолжил, – Кто ты, чем занимаешься и как скатился до такого?
Рукой, в которой он держал бутылку, Кас как бы показал на все пространство квартиры. Мол, такое шикарное убежище, оно явно не могло быть спроектировано для кого-то одного. Или здесь когда-то жил кто-то еще, помимо самого Ника, или он планирует поселить кого-то еще. Хотя больше было похоже, что его действительно жена бросила.

– М-м, нет. Для меня дом – это лишь то место, где ты спишь, смотришь телевизор и иногда ешь. Ничего больше. Я бы просто не знал, что делать одному в таких хоромах.
Все шло хорошо. Действительно хорошо. Кас уже готов был забыться и утонуть в алкоголе, если бы не одно «но». Он снова увидел клыки. И тут вроде встает вполне закономерный интерес, а как потактичнее (и побезопаснее для себя самого) спросить об особенностях анатомии нового друга, Тишбейн и представить не мог. Вообще, подобного рода отклонения он частенько видел в кинематографических шедеврах об оборотнях или вампирах, но поверить, что подобные существуют на самом деле, он готов еще не был. Или был? Может быть, он даже хотел бы, чтобы все это было правдой, и жизнь не казалась бы такой скучной, но сам себе в этом никогда не признается. Второй раз отбросить эти навязчивые мысли в сторону уже могло не получиться, поэтому пришлось идти в наступление.
– Слушай, – Кас тоже поставил бутылку на журнальный столик, подался вперед и, развернувшись корпусом к собеседнику, продолжил, – Я, наверное, уже стар и ни черта не понимаю…
Он старался создать вид как можно более пьяный, чтобы в любой момент можно было списать этот странный интерес на градус, но черт его знает, насколько хорошо или плохо у него это получилось.
– Это сейчас мода такая? – она указал пальцем на собственные зубы, как бы намекая, а потом резко соскочил с темы, – А, впрочем, забудь, что я только что сказал. Я, похоже, просто пьян.
Каспер рассмеялся, поднялся с дивана и зашагал куда-то в сторону ванной комнаты. Сначала отлил, а затем, плеснув пару раз водой в лицо, чтобы взбодриться, чуть не вывалился из комнаты обратно в гостиную.
– Черт, Ник, – он попытался найти его взглядом, – экскурсия была хороша, но ты не сказал самого, как оказалось, важного – где у тебя аптечка?
Бог знает каким образом Кас умудрился порезать ладонь, но он не был особо грациозен там, в ванной, и вполне мог на что-то напороться руками, пока размахивал ими в пьяном танце. Порез не был глубоким, но пару капель крови все же успели упасть на плитку, пока он пытался выяснить, где найти бинт или, на худой конец, кусок ваты.

Кас несколько опешил от странных фраз Ника. А уж с какой силой он сжимал его запястье. Как минимум, неловко это все.
– Ник, ты уже под наркотой, что ли?
В любом случае, он зря сказал «все, что захочешь». Каспер много чего хочет и еще много чего захочет в будущем. И поэтому, кидаться такого рода фразочками в его сторону – не самое разумное решение. Он даже близко не представлял, о чем его просили, что «можно?», что в голове у этого бледнолицего. Но сказать «нет», предвкушая последствия, просто не мог.
– Черт с тобой, да. Не знаю, на что я только что подписался, но поверь, ты даже близко не представляешь, на что подписался ТЫ.

Совсем не так он представлял себе эту ночь. Он ее вообще не представлял, конечно, но если бы вдруг решил, то в этом представлении вряд ли фигурировали бы вампиры. Каспер лежал на диване, опираясь на спинку. Еще в первую секунду, как этот гаденыш впился клыками в его ладонь, Ной должен был оттолкнуть его от себя, начать громко на него орать, привлекая внимание возможно спящих соседей. Но не стал. Возможно, определенную роль сыграл шок от происходящего. Но определяющим стало то, что
ОН
САМ
ЕМУ
ПОЗВОЛИЛ.
Ему просто ГОРДОСТЬ не позволяла сейчас пойти против своего же согласия. Но один урок он для себя вынес – узнавай, черт тебя дери, условия сделки, прежде чем говорить свое сраное «да».
Ник оставил в покое ладонь, но потянулся к шее. Несколько ловких движений языком, и вот тут Каса снова переполнило желание врезать по лицу этому наглому мальчишке, и что есть сил заорать что-то вроде «СОВСЕМ ОХАМЕЛ, ТВОЮ МАТЬ?!», но его как будто парализовало. Он просто смотрел куда-то на противоположную стену и буквально сверлил в ней дырку взглядом, пока Ник упивался его кровью.
– Ты как? – этот вопрос вернул Каса из астрала.
Как он? Серьезно? Он в шоке. Самую малость в шоке.
НЕТ, БЛЯТЬ. Он охуевает от того, что только что произошло, и пока еще не готов с уверенностью сказать, что пришел в себя.
Встряхнув головой, будто выгоняя миллион смешавшихся в один поток мыслей, Кас с застывшим взглядом посмотрел на товарища.
– Выпей.
Он медленно, не отводя от него взгляда, берет протянутую бутылку и через мгновение начинает пить содержимая, жадно глотая каждую капля, едва не захлебываясь. Забыть, срочно нахрен все забыть.

Просидев в тишине еще около пяти минут, Тишбейн все-таки смог, наконец, выдавить из себя хотя бы некоторое подобие слов:
– Что. Это. Только что. Черт возьми. Было?
Он приложил руку к месту укуса на шее, а потом взглянул на ладонь. Почему-то кровь не хлестала ручьем, как это бывает в фильмах. Такое чувство, что она остановилась, стоило Нику отстраниться.
– Значит, ты – вампир, – скорее утвердительно сказал Кас, не дожидаясь ответа на свой весьма риторический вопрос, – То есть вот, блять, прям по всем канонам? С клыками там, света боишься, спишь в гробу? Граф, мать его, Дракула?
Кас еще ни разу лицом к лицу со сверхъестественным не сталкивался, и по логике тех же фильмов, должен был заорать как визгливая девчонка и убежать прочь. Хоть в окно выпрыгнуть, но убежать как можно дальше. Но что-то его как будто держало.
В конце концов, он мог выпить его всего, до последней капли, но он этого не сделал.

«А я однажды трахался в гробу. В нескольких гробах. Незабываемое ощущение. Владелец похоронного бюро сразу честно признался, что если мои родственники придут к нему, то он им вполне серьезно предложит просто закопать меня в сырой земле», – совсем не к месту пронеслось в голове Ноя.
Тишбейн встал с дивана, закинул руки за голову, сцепив пальцы в замок на затылке, и в такой вот позе мерно расшагивал по гостиной из стороны в сторону. Во рту появилось странное желание вобрать в себя сигаретный дым, но он вроде как не курит, и сигаретам взяться негде. Сделав, по крайней мере, кругов десять, он остановился в центре комнаты, развернулся к собеседнику и, уперев кулаки в бока, выпалил:
– Кас – это сокращенно от Каспера, – мгновение спустя его осенило, – Еб твою, я сраное приведение, водящее дружбу с вампиром.
Он схватился за голову и продолжил мерить комнату «попугаями». Десять, одиннадцать, двенадцать. Он бы уже давно ушел отсюда прочь, но какой-то странный интерес взбудораживал его сознание. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать. Вдох, выдох, кажется, он более или менее пришел в норму и готовы выжать максимум из этого «соглашения», которое он подписал своим «да».
– Значит так.
Поза у него была весьма забавная в контексте ситуации. На этот раз он остановился где-то ближе к стене, а не в центре. Одна рука придерживала локоть второй, а та, в свою очередь, массировала указательным пальцем лоб.
– И как часто у тебя случаются такие вот приступы голода? Ты человеческую еду вообще употребляешь? А то я тут думал пригласить тебя на барбекю в выходные, – «Боже, что я несу, какое барбекю», – А девчонки в клубе? – он не мог долго стоять на месте, и снова начал передвигаться, – Когда ты говорил «пробовал», ты ведь не еблю в виду имел, да?
Он не уйдет, пока не узнает всех ответов. Не каждый раз представляется такая возможность, в конце концов.

Один-два раза в неделю звучит не так уж и страшно. В смысле, это вполне объясняет, почему новости не трещат о массовых убийствах, о постоянных пропажах людей и о загадочных обескровленных трупах. Да, вампиров может быть гораздо больше, чем один, но и Нью-Йорк, опять же, город весьма крупный.
– Знаешь, – Ной выглядел уже гораздо лучше: как будто принял эту сверхъестественную сторону жизни, и она больше не вызывает у него шоковых состояний, – я мог бы быть твоим…
Завтраком? Обедом? Ужином? Пищей? Ни одна из идущих в голову формулировок ему не нравилась
– ..в общем, «донором». Или у вас, клыкастых, есть для этого какой-то особенный термин? Ну, для нас, людишек.
Донор – еще более дурацкое слово, но называть себя каким-нибудь блюдом не хотелось совсем. А то еще зазнается и сожрет. Буквально.
– Ну, то есть один-два раза в неделю ты мог бы пить мою кровь. Только знаешь, в больничках нам – людям – за такие вещи денег отваливают, а у меня как раз весьма стремная ситуация с финансами сейчас.
Кас, конечно, не хотел строить их отношения на материальной ноте, но просто так отдавать свою кровь он бы ни в жисть не согласится. А таким нехитрым соглашением, он убил бы сразу трех зайцев. И волки (Ник) сыты, и овцы (горожане) целы, и он сам при бабле. Сложно сказать, что из этих трех «зайцев» оказались определяющими, но это явно были не овцы.