Когда Ной приехал в Годфри, у него не было постоянного жилья, зато были деньги, которые он бережно откладывал последние несколько месяцев, как будто предчувствуя скорую смену обстановки. Потом еще с месяц его племяшка возилась с продажей его доставшейся по завещанию от родителей квартиры в центре Нью-Йорка, и, когда скопленные деньги начинали стремительно кончаться, подоспела помощь в виде денег за ту квартиру. Ной купил себе новое жилье уже в Годфри, потому как совершенно точно был уверен, что в Большое Яблоко возвращаться не намерен. Цены на недвижимость в этих городах разительно отличалась, а потом еще долгое время ему хватало денег, чтобы безбедно существовать и не работать. То, что он делает для своего Греха, работой назвать сложно хотя бы потому, что он зарплаты никакой не получает и вообще сам вызвался в «мальчики на побегушках».
В конце апреля Тишбейн устроился преподавателем астрономии в местный коммьюнити колледж. Это было весьма забавно, ведь он сам не получал высшего образования ни по физике, ни по педагогике. Взял декана харизмой, убедил интеллектом и глубиной знаний, поэтому работу получил, можно сказать, весьма легко. До сих пор никаких нареканий касаемо его уроков он не получал.
Под конец учебного года ему класс, конечно не дали, он скорее был ассистентом старого профессора, собиравшегося «довести класс и уйти, наконец, на пенсию». Да и появлялся эпизодически, вряд ли кто-то из выпускников его бы запомнил. Летнее время он просто возился с бумажками, продумывал учебный план, разрабатывал стратегию для ведения каждого урока. Не то, чтобы он ловил кайф от этого процесса, но нужно было как-то объяснить, за что колледж платит ему деньги, хотя по факту он еще никого не обучает.
Наконец, в середине июля начали подтягиваться студенты, которым нужно было подтянуть знания по разным дисциплинам. Отстающие, другими словами. Это еще не полный класс студентов, но уже, наконец-то, настоящая работа. Совсем скоро начнется новый учебный год и такая практика казалась просто шикарным вариантом для человека, который на самом деле ни разу в своей жизни еще не преподавал.

– На этом все, встретимся завтра, – за секунду до звонка произнес Ной, а затем театрально поклонился, выставляя напоказ свою способность точно рассчитывать  время. Он шикарно провел это занятие и был неимоверно собой горд.
Студенты радостно вываливались из кабинета, а Тишбейн принялся заполнять последние рабочие бумаги, чтобы потом тоже отправиться домой. Стоило последнему подростку покинуть аудиторию, как в дверях показался знакомый мужчина, но из-за сосредоточенности на макулатуре, Ной сразу его не заметил.
– Каспер, мой верный друг, как мог ты меня покинуть?
Он узнал голос. И всю эту театральность, наигранность. Вспоминая себя минутой назад, Кас поймал себя на мысли, что нахватался этой показушной ерунды именно у Ника. Не вставая с кресла, дух развернулся лицом к старому другу и лицом будто показал «чего тебе здесь нужно?». Нет, Ной был весьма удивлен встретить здесь Ника, в такой-то дали от Нью-Йорка (практически разные концы необъятных штатов), но почему-то сил на удивление после трудового дня не осталось.
– Ник, – небольшая пауза, – привет. А ты какими судьбами в Годфри?
Он не хотел оправдываться за то, что не сообщил ему о своем переезде. Да это даже для него самого была неожиданность. Он даже за своими вещами в Нью-Йорк не возвращался, сказав потом племяннице, чтобы та раздала все его барахло нуждающимся. Все случилось так сумбурно, быстро. А потом эта движуха с квартирой, с устройством, потом с самой работой. И, конечно, время, проводимое с хозяйкой. Ему, по правде, было не до Ника. Стыдно? Немного, конечно, было. В конце концов, это ведь его лучший друг, а с друзьями так не поступают. Но показывать он этого не собирался. Слишком горд для такого.

Дух по-царски откинулся на своем преподавательском стуле, устремив взгляд на нагловатого вампира. Взгляд зацепился за мнущуюся бумагу под его ладонями. «Придется заполнять по новой», – пронеслось в голове. Стоило Нику напомнить о договоре, и Тишбейн принялся расстегивать пуговицы на рукавах рубашки. Пить кровь из шеи он позволял только по праздникам и каким-то особенным дням. К тому же воротники не всех рубашек могли прикрыть оставленные вампиром засосы. А хотелось иногда, знаете ли, в простой футболке походить.
Ной встал из-за стола, медленно прошагал к входной двери аудитории и закрыл ее изнутри, спрятав ключ обратно в карман штанов.
– Да, думаю, договор все еще в силе, – сквозь зубы произнес Кас, закатывая рукав рубашки, протягивая запястье товарищу.
Пять месяцев прошло с момента их последней встречи. Вспоминая разговор об одном-двух кормежках в неделю, можно было сделать вывод, что все это время Николас питался кем-то другим. Если это были случайные люди – это нормально. Но если он вдруг нашел себе новый постоянный «источник», Кас определенно бы взбесился. Задавать такой вопрос сейчас, когда, по сути, он сам был инициатором столь длительного разрыва отношений, было бы очень глупо; поэтому он промолчал, самому себе пообещав, что потом обязательно уточнит этот момент у друга.
– Знаешь, – начал говорить Кас, пользуясь невозможностью Ника в момент приема пищи раскрыть рта, а значит – перебить, – я здесь уже около пяти месяцев. Сам не знаю, как так получилось. Я ехал сюда по работе, а, когда все-таки добрался, почему-то совсем не захотел обратно. Мне не хватает шумного Нью-Йорка, но есть в этом маленьком городишке что-то особенное. Ты и сам, наверное, уже заметил.
Он посмотрел в глаза друга. Он скучал по Нику. Сильно скучал, но даже сам себе в этом не признавался. Он тратил все свое время на то, чтобы очаровать Гордыню, зарывался в работу с головой, не давал себе продыху ни на минуту, чтобы не погрузиться в воспоминания о той, прежней, жизни.
– И как давно ты тут живешь?

За то время, что Каспер находился в Годфри, его еще ни разу не пил вампир. Он уже даже отвык от этих ощущений. Эта тянущее чувство в запястье, когда в него вцепляются клыки. Ты резко выпадаешь из реальности, перестаешь слышать все вокруг, твой слух как будто обращается вовнутрь и все, что ты способен слышать – это то, как учащенно бьется твое сердце. А когда это все заканчивается, голова начинает кружиться, а в глазах темнеть. Лучше всего, конечно, в такие моменты, завалиться спать, чтобы не чувствовать себя так по-идиотски усталым. Но спать на рабочем месте – не вариант. Особенно когда ты заперт в своем кабинете. Особенно, если не один. Особенно, если с вампиром, который впился в твое запястье.
Вряд ли бы он отключился, конечно, учитывая как быстро Ник отстал от его руки. «Еще бы поплевался и язык бы почесал, пф». На самом деле, Каспер и сам не знал, что изменилось. Наркотиками он уже давно не баловался, алкоголем не злоупотребляет, ничего, в общем, в жизни кардинально не менял. Но поменялся он сам. В момент последней встречи с Ником он еще был человеком. А сейчас он – слуга греха. Могло ли это повлиять на его кровь? Технически, его сложно назвать живым, так что, наверное, да.
– Знаешь, прошло немало времени, с тех пор, как мы виделись последний раз.
Кас ухмыльнулся. Ему почему-то вся эта ситуация казалась до ужаса забавной. Ник был вампиром, сколько Кас его знал, но он сам был самым обыкновенным человеком. Не считая того, что он был очень умен, невероятно сообразителен и чертовски харизматичен. И ни капельки не скромен. Горделив. Красив, шикарен, просто прекрасен. А сейчас к этому замечательному букету добавилась и новая форма.
– Помнишь, я в первую нашу встречу сказал что-то про «сраное приведение»?
В глазах заиграли искры, его очень забавляла вся ситуация. Ему было интересно наблюдать за реакцией друга. Еще никогда, наверное, он так пристально на него не пялился, ожидая увидеть эмоции, которые вот-вот проявятся на его лице.
– Каспер, мать его, Тишбейн – сраное приведение! – Кас победоносно расставил руки в стороны и выпятил грудь вперед, как бы показывая, насколько же он охуенен, – Теперь буквально.

Таким Ной его еще никогда не видел. Иногда Ник походил на печальную тучу, которая мало в чем заинтересована, и вообще вела себя отстраненно. Но большую часть времени он все же показывал себя сильным мужчиной, которому все по плечу и ничто не может его остановить. Девчонки бы сказали, что с ним ничего не страшно, и что за ним – как за скалой. Моментов слабости, в которых его заставал Кас, случилось настолько редко, что их можно было пересчитать по пальцам одной руки, и то нужно было бы приложить усилие, чтобы хоть парочку вспомнить. А тут вампира будто подменили. Он казался слабым, потерянным. Таким, каким бы себе никогда не позволил бы быть Кас, и каким он совсем не ожидал увидеть Ника.
– Эй, бро, ну ты чего раскис? – он сделал пару шагов навстречу.
Он не знал что нужно сделать. Даже банальное похлопывание по плечу казалось совсем стремным поступком. В таких вещах обычно нуждаются девчонки, но никак не мужчины. Единственное, что мог сделать Кас, чтобы еще больше не испортить ситуацию, это попытаться перевести тему или как-то пошутить.
– Что, я теперь «испорчен» и тебе не подхожу? Эй, взбодрись! – Кас оперся руками на полусогнутые колени и попытался посмотреть в глаза друга, но его чертовы ладони мешали это сделать, – Чувак, ты вроде как радоваться должен, или я чего-то не понимаю?
Тишбейн смел всю испорченную бумагу со стола и выбросил в мусорное ведро. «Надеюсь, у уборщицы не будет возникать лишних вопросов». Времени на то, чтобы нормально избавиться от окровавленных документов, не было.
– Знаешь что? Пошли отсюда. Это стремное место для празднования дня рождения. Еще более стремное, чем тот бар, в котором мы познакомились. Помнишь?
Он сжал запястье друга и повел его прочь из кабинета, куда-то в сторону ближайшей уборной, чтобы Ник мог умыть лицо и руки, запачканные кровью духа.

Вариант пойти наебениться в хламину вполне импонировал Тишбейну, но казалось, что это как-то неправильно. Хотелось, конечно, пойти и выпить, развлечься, развеяться, не думать о последствиях. Но они как-то сами всплывали в голове: завтра на работу, учить очередную порцию глупых студентов; алкоголь и тупой трах не решат проблему, из-за которой так сильно переживал Николас; в конце концов, в Годфри тяжело повеселиться так, чтобы на следующий день об этом не трещал весь колледж. Да, это мужской способ – заглушить проблему чем-нибудь покрепче, чтобы она не напрягала твой мозг. Женский вариант – не пускать все на самотек, найти корень и решить. Не хотелось поступать как женщина, но глядя на Ника, Кас не мог поступить как-то иначе. Ему просто тошно было смотреть, как тот убивается черт знает из-за чего. Но, кажется, Каспер знает, что может поднять другу настроение.
– Мне кажется, что это не самая твоя светлая мысль, – Кас мило улыбнулся, стоя в дверях уборной, и кивком позвал Ника проследовать за ним, – Я придумал кое-что получше.

Они молча шли по темнеющим улицам города. На этот раз молчали оба. Хотелось, конечно, заполнить эту тишину хоть каким-нибудь разговором, но Кас точно знал, что ляпнет что-нибудь лишнее и сюрприза не получится. Поэтому каждый раз, когда ему хотелось раскрыть рот, он вбирал побольше воздуха и, медленно выдыхая через нос, ускорял шаг, чтобы скорее добраться до места.

– Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома, – прощебетал Кас, кладя ключи в вазочку на комоде у входа, толкая друга в гостиную и закрывая входную дверь.
Такие забавные вещи происходят. Первая встреча закончилась в квартире Ника в день его рождения, а первая встреча после пяти долгих месяцев разлуки – в квартире Ноя. В его день рождения.
– В холодильнике есть пиво, – Тишбейн бросил куртку на спинку дивана и включил телевизор, – квартира в разы скромнее твоей, конечно, но здесь две спальных комнаты, а значит, ты запросто можешь остаться на ночь.
Это, конечно, не вязалось с изначальным предложением Кроуфорда насчет «нажремся» и «подцепим», но Ной был убежден, что такие вот в меру душевные посиделки помогут его другу привести свои мысли в порядок, а не еще больше запутать этот клубок.
– Ну, ты пока располагайся, обживайся, а я метнусь в душ. День выдался тяжелый, – сказал напоследок Кас и скрылся за дверью ванной комнаты.