Оглянись, Адель, северо-западный ветер идет именно по твоим следам. И темнота надвигающейся ночи не сможет скрыть их от него – почти полная луна не позволит. Может стоило сжать свой кулак посильнее, готовясь защищать то, что осталось?
И разве сталь не становилась прочнее под воздействием жара, утихающего, но всегда присутствующего? Пора было начинать ковать…
- «Сядет в машину или нет?» - на краткий миг оборотню показалось, что Ривер откажется, пошлет его в зад и пойдет дальше, но все было не так, раз попробовав не оторваться. И не двигающиеся, деревянные мышцы лица и тела не смогут этому противостоять, механизм самозащиты не функционировал – это Гектор уяснил.   
И все повториться вновь, до тех самых пор пока плоть жива и контролирует кости. 
- «Для своих зубов бережёшь?»
А для чьих еще-то? План еще не был выполнен, жертва не была готова…пока. И шерифу-хранителю порядка-в-городе необходимо было не увеличивать это расстояние, а сокращать, и он знал как…
- «Единственное, что теперь тебя спасет, Адель, это пережить меня. Получится, как думаешь?»
Не время было для свободного падения, как и для последней трапезы убийцы…не это ли сдерживало пасть зверя и не поэтому ли дочь церковника, рассветная пташка, воплощение того, что манило монстра больше всего на свете, была до сих пор жива? Твой магический потусторонний дар твоя погибель, Адель, и твое спасение.
- Ты прав.
Именно так, к сожалению…
- Поспешим. - насколько шум и стук капель мог быть раздражающим инстинкты или в этот раз все будет иначе?

Все что было необходимо сделать Адель, чтобы избежать всего этого, так это сесть в сучий автобус и уехать по направлению к Годфри, или не пытаться управлять автомобилем с неисправностью и без наличия прав. Не случись этого, Гектор был бы уже достаточно далеко отсюда… но имели то, что имели.

Отель Клевер встретил их хорошо, и даже начавшийся дождь не мог заглушить свет вывески. Был ли он спасительным оплотом или чем-то совершенно противоположным? Это предстояло выяснить резервуару самостоятельно.
- Два отдельных номера на ночь. - он, салон авто все пахло не только сладкой жидкостью меда, но и гормонами, заставляющими ощущать не отпускающее, сжавшееся на теле тисками напряжение. Поможет ли приоткрытое на ночь окно в машине, душ и платная стирка вещей в отеле? Гектор надеялся на это как никогда…в таком виде продолжать поездку было пыткой, не иначе. 
- У нас суперцена на один двуспальный.
- Два номера. – или все-таки один?
- Ваши ключи, четвертый этаж, не открывайте окна, пожалуйста, и без необходимости не пользуйтесь электроприборами сегодня. Если что-то случится, я буду здесь.
Длинная молния окрасила улицу, мокрую дорогу, стены и машины бело-синим светом, раздался оглушительный грохот, свет в отеле неожиданно усилился и мигнул, как-будто испугавшись, загудело сиреной какое-то авто на противоположной стороне дороги. Улыбка администратора женщины с белыми, красиво уложенными волосами, в зеленой форме отеля, дрогнула, как и ее рука на ключах на стойке, под натиском стихии, но скоро ее самообладание вернулось на место...ведь любой страх учили скрывать с детства, так ведь, Адель?

Может они оба пребывали в трансе, который производил Годфри на них, и от которого нельзя было скрыться в Графтоне? Если это было так, то какой была конечная цель этого гипноза…
И опять стены отеля. Ничего тебе не напоминает, Гектор?
Тогда, в ту ночь, когда поток черной воды обрушился наконец на оборотня, те двадцать ступеней, покрытых местами выцветшим скользким ковром, он преодолел вниз за считанные секунды, сбегая подальше, не ощущая ни негнущихся коленей, ни надрывного учащенного в миг дыхания, ни испуганного взгляда из-за стойки сердобольной женщины. Главное, как можно дальше от медового тела, взгляда и напускного, злого вызова в янтарных глазах…
- «В этот раз я не побегу.» - потому что точка невозврата пройдена, преодолена без сопротивления с той стороны, на которой находилась Ривер. Он сжал брови на переносице, полуоборачиваясь и осматривая при искусственном освещении отеля не лицо Адель, все-таки попавшее под капли дождя, которая в след за ним подошла к стойке администратора из темного дерева, но ее живот и бедра, сейчас скрытые курткой и свитером. Кому расскажешь – не поверят… ударил бы из отцовских чувств полицейского Уильям, узнай он об этом?
Какого было отдать чудовищу на растерзание своего ребенка, свою плоть и кровь, Гектору было никогда не познать этого…
Звук падающих на все уличные поверхности капель в отеле был приглушен бетоном, отделкой, деревом и музыкой, которая ненавязчиво играла в холле отеля. На четвертом этаже, достаточно высоко над землей, этот шум дождя должен был быть слышен не только слухом, но кожей куда отчетливее… усилиться ли слюноотделение и ощутит ли Гектор знакомое животное бешенство? Или сегодня был день исключений, необходимых для достижения поставленной им и монстром цели.
А над вывеской, несмотря на дождь, кружились немногочисленные и ранние мотыльки и жуки, не способные оторваться от света и все еще не прибитые к земле каплями. Рано или поздно неверное движение приведет их к столкновению, падению и гибели…так лучше рано или поздно?
Поверхность коричневой, почти черной стойки из дерева, когда полицейский положил на нее свою ладонь, оказалась гладкой, мягкой и скользкой…как влажная кожа молодого тела. Он опустил глаза на секунду, изучая поверхность взглядом и пальцами, и находя неровности, углубления и порезы в дереве. Ни древесина, ни человеческая кожа не были способны восстановиться полностью, оставляя на себе на всегда повреждения и пережитое. Останется ли что-то на теле Ривер от зубов и рта с прошлого раза, а с этого? Оборотень сжал лицо, прочищая горло и возвращая себя в реальность, выпав из нее на миллисекунду.
И не было в его голосе ни отторжения, ни злости, только хорошо скрываемая неуверенность в собственных словах?
Пора было не видеть свет солнца через толщу черной воды, пора было гореть самой и не зависеть ни от чего.
Нет, отрешенности и опустошения сегодня в меню у Адель не было – именно это понял Гектор, когда они дошли до четвертого этажа пешком и он остановился посреди коридора, восстанавливая дыхание и сжимая в пальцах сумку с вещами и ключ. Здесь было слышно гудение ветра сильнее, стихия определенно что-то пыталась донести до них… предостерегая или подталкивая, смотря с какой стороны посмотреть.
Ривер определенно имела право злиться на Уорда, на весь мир и на себя саму, и не скрывать этого в выражении лица. Все это было от безысходности или от разочарования, предстояло еще понять.
На этаже было тихо, никто не смотрел телевизор, не разговаривал по телефону. Сколько посетителей сейчас было в отеле?
- «Бар в номере должен быть полон.» - подумал Гектор отстранено, осматривая цифры на дверях и понимая в какой стороне его комната и резервуара, он сжал губы, ощущая грани ключа в ладони. Их разводили по разным углам, но...
Над головами крайне близко вновь сверкнула молния и раздался гром, затряслись окна по разные стороны коридора, все так как ожидала Ривер, открывая дверь в номер.
В момент вспышки все приятные насыщенные зеленые цвета меблировки в комнате на миг стали черно-белыми, номер вытянулся и кажется закружился в глазах… на этаже погас свет и звук дождя усилился, обрушиваясь на крышу и стены.
Страшись темноты, Адель, не забывай, что за чудовища скрываются в них, что темнота опасна и непредсказуема, но не только…
Все это было игрой измученного воображения и свето-тени, это все было не материально, в отличии от ладони и носка обуви, которые остановили закрывающуюся дверь и не дали отделить пространство комнаты Адель от коридора.
Гектор в молчании надавил на дверь, открывая ее внутрь номера. Как он преодолел расстояние до двери, оборотень не помнил. Звуки дождя перекрывало его не учащённое, но сильное сердцебиение.
Свет скрипя и треща зажегся в коридоре вновь, кажется, перегорело несколько светильников. Уорд сделал шаг внутрь, несмотря на то, что рот его был открыт, никаких слов произнести он был не в состоянии. А что нужно было сказать «мы не закончили», «с тебя причитается», «доводи все до конца»? Лицо его не выражало злости или ярости, но морщины вокруг глаз усилились, покрыли кожу, как будто он все еще чему-то сопротивлялся, через силу, но неотвратимо…
Гектор знал, что делать… чтобы все было именно так, как необходимо было для свершения его планов, восстановления справедливости не сейчас, но потом. Не время для опустошенности и отрешенности, которые испытывала Адель в больнице после взрыва и которые сейчас увеличивались в ней…
Пальцы его разжались и ключ от номера и сумка упали к ногам, дверь с автоматическим доводчиком принялась закрываться за его спиной, когда он вошел в номер без сопротивления или с со стороны резервуара.
Он в молчании, не отрывая взгляда из-под опущенных век, задвигался вперед к Ривер, она могла начать отступать до тех пор, пока ее не остановила бы стена, кровать, иная мебель, а может ее же собственные мысли и слова, но бежать было некуда, рано или поздно расстояние должно было быть сведено к нулю. Могла ли начаться драка или произойти взрыв?
Могло ли что-то сейчас остановить оборотня? – «Так нужно, ты не можешь быть не согласна...» - правильно ли, честно ли, навряд ли.

Вершить лишь одно известное ему правосудие – в этом плане Гектор и Уильям были похожи сильнее, чем могла предположить Адель или кто-бы то ни был еще. Не могло ли так получиться, что резервуар променяла одно заточение на другое?
А похоть нашла путь в глаза и тело Ривер, и ее изоляция от мира не имела никакого смысла, потому что «изъян» был не в других, он обнаружился и в ней.  И его следовало углубить пока не поздно, а не выбирать диагноз и лечение… и своим поведением и поступками, расставанием с родителями Адель делала именно это, отказываясь от лечения и избавляясь от неизбежных проблем с ее семьей, подсознательно или осознанно не важно. 
Ничего не дойдет до семьи резервуара, Гектор поможет в этом чтобы свершилось его собственное правосудие.
- «Как ты виновата, Адель…»- подумал Уорд, задерживая дыхание на миг и не вздрагивая от звука закрываемой за ним двери и последовавшего тихого щелчка язычка, плотно расположившегося в ответной запорной планке. Будь здесь открыто окно, сквозняк бы ударил дверью сильно, заставляя посыпаться штукатурку в коридоре и номере.
Она отступала, но бежать было некуда с тех самых пор, как отошел от остановки тысячу раз проклинаемый автобус. 
- «Тебе не будет больно…» - полосатый в коричнево-бежевую-зеленую полоску ковер хорошо заглушал шаги резервуара и оборотня. Интересно насколько он хорошо впитывал в себя жидкости?
Было что-то такое, что глубоко затрагивало струны Гектора, в том, как отступала Адель внутрь комнаты, как прижималась рукой и плечом к стеклянной стенке ванной комнаты, огибая ее и на миг раскрывая глаза шире в удивлении – темнота в номере существенно затрудняла перемещения Ривер. Когда Адель поймет, что бежать некуда или она завлекала его в капкан сама?   
- «Сейчас что-нибудь скажет…побольнее, давай.» - эта злость в таких разных глазах резервуара могла сбить с ног, заставить ощутить себя некомфортно, передумать, если бы оборотень не умел испытывать злость и ярость в разы сильнее. Сейчас одна единственная мысль и цель пульсировали в его мозгу…все остальное подождет.
- Ты поглумиться пришёл?
Он остановился рядом тогда, когда нога Ривер оперлась о прикроватную высокую тумбу, задевая лежащий на ней кнопочный телефон. Услышит ли кто-то на том конце провода эти слова или слова о помощи?
Гектор моргнул, ощущая, как звенит тишина и гудит тело резервуара от нахлынувших вновь эмоций. Опустошение отступало?
- Если это тебе нужно… только попроси. - произнес полицейский, медленно сокращая оставшееся расстояние, нависая над дочерью церковника и поднимая руку. Могла ли вцепиться в нее Адель, как разъяренное, испуганное животное? Он протянул пальцы к лицу резервуара, ощущая ее стыд, жар и касаясь линии челюсти ладонью, чтобы после большим пальцем надавить на середину нижней губы, стремясь растереть все еще не высохшие капли дождя и разогнать кровь сильнее. Зажмет ли зубами палец, а его рот, который следом коснулся края ее губ негрубо?
Он действовал и двигался так как необходимо было при разминировании готовой вот-вот взорваться под руками бомбы…аккуратно. Руку от лица Ривер Уорд не убрал, пальцы не остановились у ее рта, а наоборот задвигались к уху и шее под ним, забирая спутанные волосы с лица, открывая щеку и скулу и проникая в пряди за ухом. Голова была не большой, Гектор был уверен, что смог бы крепко схватить ее одной рукой и расколоть как косточку спелого абрикоса…без особых усилий. Вторая рука, отодвинув край дубленки, проникла под нее, обхватывая талию под свитером, ребра и грудь снизу, но не для того чтобы сдавить, а для того чтобы приподнять снизу. Было ли это гипнозом, кто куда впадал?
Глаз оборотень не закрыл – это стало видно тогда, когда очередная молния изломанными линиями осветила небо и номер через незанавешенное плотной шторой окно. Помешает ли природа задуманному или нет, а звук грома, который должен был последовать за светом через несколько секунд?
Что-то точно происходило в голове Гектора, это было видно в его полуприкрытых глазах: жалость, боль, сожаление, неотвратимость или стойкая, каменная необходимость ли…

Разве могло что-то отражаться в темных глазах, смотрящих на неживое, без движение лицо статуи, изображающей измученного человека? Нет, черная вода плескалась и блестела тогда, когда взгляд отводили с камня на живое… только, не все решались принять ту естественную, внутреннюю пульсацию в себе, из-за страха, стыда, растерянности.
Сделала ли Адель правильное решение, выбрав плоть, не камень… не для кого-то другого, но для самой себя?
Не останавливайся, Гектор, не думай, иди к намеченной цели по телам, головам, самому себе – умирать еще не время, мы здесь не закончили. Но все-таки перед ним здесь и сейчас был выход из этого всего в лице резервуара. Трусливо и слабо, но достаточно действенно ничего не скажешь.
И умирать под забором как псине не придется…
- Нет, хватит.
- «Поздно.» - для всего, в том числе глумления, отказа, сопротивления и…слов и объяснений.
Он позволил разорвать прикосновение, замер, сгорбившись и склонившись, не для того, чтобы Ривер поняла неотвратимость происходящего? Не она ли сама заварила эту кашку из одних топоров и динамита?
Из упавшей телефонной трубки послышалось гудение, синий свет осветил тумбу, их ноги, зеленое покрывало на кровати и скрылся где-то под матрасом. Интересно, в желудке волка все пропадало также, как и этот свет под мебелью, не способный проникнуть через слои постельного белья, дерева и пружин?
Он замер, соприкоснувшись с ее лицом, когда ладонь резервуара сжалась на его запястье, усиливая стук крови в артериях в сжатом месте. У Ривер не было права решать и командовать, его у нее попросту не осталось, но оборотень давал ей время свыкнуться и принять то, что будет…
- «Ты позволишь это сама, еще раз.»
- Не буянь. – произнес Гектор тихо спустя несколько секунд, шепотом отстраняясь от уголка губ и касаясь своей нижней частью лица ушной раковины и мочки уха, пострадавшей от пули. Потеряло ли оно чувствительность совсем, или была надежда реанимировать его как и всю Адель целиком? Что-то определенно получалось – запах приобретал определенное «напряжение» магическое или человеческое не столь важно.
Было ли это глумлением…присмотрись, полицейский открыл веки шире, стремясь рассмотреть что-то в ответ в этом белом свете и последовавшем оглушительном шуме.
Неожиданное, поглощающее движение Ривер навстречу ему и за его рукой под свитером отчетливо дало понять, что взрыва не будет – не сейчас, этот уровень он прошел и так.
Оборотень потянул за куртку, повисшую на руках резервуара, снимая ее за сегодня во второй-третий раз. Будет ли он последним? Верхняя одежда упала на кровать, собирая складки зеленого покрывала и проваливаясь в мягкость одеяла – матрас не будет жестким, не таким как был в тот раз.
Он взялся за приподнятый ранее рукой свитер, собираясь избавить Адель и от него, при этом о своем количестве одежды Гектор и не думал.
Полицейский знал, что увидит под свитером, бюстгальтером, штанами, он успел запомнить то, что открылось перед его глазами в свете приборной панели. Было ли Ривер легче оголять свои части тела в этот раз, испытывала ли она стыд меньше?
Оборотень поторопился, не сдержался, протянул руки быстрее чем до этого, поднимая Адель на ноги рывком и прижимая к своему торсу и груди, но не чтобы вцепиться в губы, плоть или бросить ее как тростинку на кровать для дальнейших зверских игр.
- Стой. – произнес он коротко, все также шепотом, словно в этом зеленом, успокаивающем цветом номере был кто-то еще, чтобы потом перевернуть Адель и прижать ее животом и лицом к стеклянной стене. Была ли она холодной или такой же как температура в номере?
Опять тени в номере дернулись, растянулись и исчезли в сине-белом свете и раздался гром, заставляя стену-стекло между кроватью и душем завибрировать. Насколько прочным была эта конструкция?
Гектор не давая возможности стихнуть звукам на улице или вибрации стекла, прижался лицом к взлохмаченному затылку Адель сзади, обдавая кожу головы жарким, долгим вдохом-выдохом. Одна рука его коснулась ее плеча удерживая, вторая оказалась между телом резервуара и стеклом, ослабляя ее штаны и не спуская их, не до этого, чтобы проникнуть к паху. Нижнего белья не было, оно было в заднем кармане его джинсов. Успела ли она натереть так что-то или может так она ощущала себя как-то иначе, по-новому? 
Он без задержки сжал ощутимо, но аккуратно пальцами пах и половые губы настолько насколько мог дотянуться в таком положении и насколько позволяли эластичность штанов дочери церковника. Было что-то такое в этом движении - сейчас она попала в сеть, в паутину и чем больше движений делала, тем сильнее запутывалась…так может нужно было замереть и дождаться когда пытка будет окончена?
Оборотень ослабил хватку, провел пальцами вверх и вниз, ощущая как приливает кровь к промежности без или с позволения Адель, реагируя на материальный раздражитель. Позволит ли ткань штанов двум пальцам Гектора сделать небольшое круговое движение?
И, кажется, последовал второй круг «взорвется или нет, обезвредит или нет». С чего бы ей было взрываться, если рот полицейского уперся в шею Ривер в отвлекающем, не смертельном и не болезненном движении?

Успел ли скрыться среди тяжелых, сильно пахнущих еловых ветвей сокол, ревностно охранявший свою территорию, находился ли мороженщик дома вместе с отцом, припарковав свой яркий, веселый фургон в безопасном месте, и закрыл ли окна тяжелыми, оставшимися с прошлого столетия ставнями, а хулиганка-скейтерша, где была она?
Кто-то определенно был не в безопасности…несмотря на окружающие бетонные стены. И была ли Адель в их числе?
По дороге, на которую выходили многочисленные окна отеля, протащило полу наполненный мусорный пластмассовый ящик, плохо установленный рабочим-уборщиком сегодня утром на остановке. Завтра придется убирать все это, в том числе легкие сигаретные окурки…как оборотню хотелось закурить одну-две-три, не чтобы успокоить нервы, но чтобы подумать и постараться одуматься?
Нет, было поздно. Адель определенно и точно знала где был рот Гектора, и отсутствие освещения или неуверенность, которая сошла на нет сейчас, не были ей препятствием.
Если бы она не отвечала полицейскому было бы проще… принять ответственность и решить, кто здесь глупая жертва, а кто беспринципный маньяк-убийца, но сейчас резервуар делила «вину» на них двоих, по крайней мере именно так показалось оборотню.
Полицейский не сопротивлялся, когда бывшая или все-таки еще нынешняя (из-за не до конца потерянного знака веры) католичка избавила его от куртки, так было удобнее, это правда, но не необходимо. Или может нательный крест, лежащий в кармане куртки шерифа, жег ей подсознательно пальцы и был какой-никакой, но преградой на интуитивном, неосознанном уровне?
Все подождет… нет различий, ведь никого не было видно ни в черноте номера, ни при белой слепящей вспышке. Кто кем был сейчас – было необходимо определиться каждому.
- «Кажется, я не заметил, как Адель Ривер вышла…из номера.» - подумал Гектор настороженно, рассматривая растянутые губы резервуара и взлохмаченные облепившие лицо волосы. Кто такая была перед оборотнем? – «Познакомимся?» - она была не против, об этом чувственно и явственно дал понять последовавший поцелуй. Но одними ими сыт не будешь, не так ли?
Было тяжело не превратить поцелуй в поедание плоти… но мысль в голове пока была сильнее, но ненамного.
Он дал упереться ягодицами в район своего паха, сокращая возможное расстояние и не замечая резкой боли – все это имело свойство проходить и тем более было менее болезненным чем сбрасывание шкуры…
- «Нет, не время.» - он сжал веки. Провоцировала ли телом Адель осознано или это все было у каждой женщины где-то глубоко внутри?
С молнией и пуговицей оборотень все-таки справился, не раздражаясь и не злясь. Заглушал ли ураган снаружи ощущение времени у Гектора? Прошла минута или десять – не важно было сейчас, чтобы не утонуть необходимо было рассчитывать силы...ведь в какой стороне был берег было не ясно.
- «Она не должна сожалеть…» - когда стало понятно, что Адель не побежит и не станет препятствовать, Гектор отпустил ее плечо. Он не долго думая просунул эту руку между собой и ей и потянул за верхний край ее штанов, все-таки стягивая их до середины ягодиц резервуара, разгоряченных, но не настолько насколько они могли быть при сжатии или интенсивном соприкосновении с его пахом. Необходимо было больше места для движения руки впереди.
Пульсация и настоящая бархатистость темно-розовой кожи под двумя пальцами сводили с ума, казалось, что вся жизнь в прямом смысле сосредоточивалась в этом и на этом месте. Чем сильнее разбухали половые губы и обозначался клитор, тем сильнее надавливал и обхватывал пальцами Гектор. Но ни быстрее, ни болезненнее это не становилось... и тянуло все-таки ниже и глубже.
Он коснулся лицом шеи и затылка Ривер, когда она опустила голову, сжимая губы и прижимая к коже зубы на ее шее, заботиться о попадающих в рот волосах было не обязательно – их можно было сжать между зубов, не причиняя никому существенного вреда. Это все было очень сложно…он дышал шумно и через рот, не заботясь о громкости. Не занятой существенным делом ладонью Гектор все-таки стянул штаны по ягодицам резервуара ниже и обогнув ее бок вжал пальцы в низ живота под пупком, словно стремился проникнуть внутрь…
- «Все как нужно…силы еще есть, да, Гектор?» - был ли сейчас Уорд похож на животное, из последних сил ожидающее, когда хозяин отвернётся от своей наполненной едой тарелки? Как хотелось все-таки «есть»…
Могло ли получиться что-то дельное сделать у Гектора сейчас или нужно было просто-напросто забить болт на все и сделать все как всегда?
Гектор определенно точно не подходил на роль того, кто открывал прекрасному и неопытному противоположному полу мир секса с правильного ракурса и с использованием правильных слов. Насколько тонко и точно он был способен читать женское тело и насколько сам хотел доставить удовольствие?
- Шшш. – произнес оборотень не громко, когда Адель неожиданно дернулась, стремясь избежать более глубокого контакта с пальцами Гектора. По итогу резервуар выбрала не то направление побега, не предотвращая, но помогая ему в его деле. Он все еще был аккуратен насколько это было возможно в его ситуации и в целом. Неожиданная перемена в нем или смена направления ветра?
Оборотень не делал больно, не пытался проникнуть глубже, чем первая ногтевая фаланга, его пальцам было необходимо только надавить и размазать прозрачные выделения по ним и половым губам. И не для того чтобы предотвратить натертости или сухость, было в этом просто определенное удовольствие…
Лучше было бы Адель держать свои руки при себе и опираться о стекло.
- Еще раз. – произнес Гектор не задумываясь негромко, коротко, как только изо рта резервуара вырвался напряженный, не определившийся звук наслаждения. Её вес, то как она упиралась о него оголенными спиной и ягодицами были приятны, он мог простоять так согнувшись очень-очень долго.
И он продолжил круговые движения по промежности, растягивая складки, ощущая упругость и высокую температуру. Было легко спрятать свое лицо в волосах резервуара и ее выгнутом плече и руках – но не это было основной целью, а то, что последовало потом.
Интересно, вытягивалась ли Адель как струна или наоборот позволяла мышцам расслабиться, чтобы ощутить как сводит спазмом низ живота, а организм наполняется эндорфином? Было ли это ярко или мимолетно, до дрожи или слабости в коленях?
Гектор четко шел к поставленной цели…что такого она не получила тогда там на улице и что получала сейчас, было ли это тем, что Ривер желала, или чем-то иным. – «Ты не будешь меня ненавидеть, Адель…не в этой жизни.» - подумал оборотень ощущая грудной клеткой как колотится сердце резервуара, а рот наполняется слюной, не звериной, но человеческой – запах тела только усилился, перекрывая запах чистого белья, ароматизатора на столе и урагана на улице. Стена воды стояла за окном, отбивая монотонный, бесконечный танец чертей. 
- Еще, Адель? – спросил оборотень не громко, не отпуская и не меняя положения конечностей. Был ли это вопрос из разряда тех, которые не требовали ответа? Время остановилось.
Необходимо было, не дожидаясь того, когда все утихнет в теле резервуара, переместить ее на кровать на одеяло, покрывало и их вещи, избавить ее от обуви и джинсов. Сейчас количество одежды на Гекторе определенно было минусом, и это необходимо было решить тоже. Собирался ли Уорд останавливаться на достигнутом, когда пах сводило так, что темнело в глазах, а Ривер?
Нет, болт забить не получилось…не такой как обычно по крайней мере. Здесь было совсем все по-иному, не без помощи Адель…

Все было по-другому…потому что одному из них необходимо было свершить задуманное или потому что они оба устали, оголодали, не стерпели и сдались, стремясь ощутить себя не на грани?
Запах Адель, обострившийся из-за гормонов и пота, не вызывал раздражения у Гектора или агрессии, потому что он успел проникнуть в кожу, ноздри, глотку и желудок со слюной, сейчас медовый запах стал полноценной частью происходящего, показателем состояния резервуара.
Гормоны притупляли в женском теле боль, сглаживали не до конца аккуратные или мягкие движения оборотня, сейчас тело Ривер открывалось навстречу, кричало напряженными бедрами и соответствующими короткими, неумелыми движениями, но что будет после: потертости, припухлости, боль, что эти действия, а именно прыжок с места в карьер, оставит после себя? Интересно, испытывала ли Адель оргазмы до и какими они были, снились ли ей расплывчатые, жаркие сны, от которых она просыпалась, ощущая истому, и корила ли она себя за это чувство? Ощущать такое было свойственно всем, а отсутствие половой жизни в таком возрасте было неправильным и тем более вредным для здоровья. Понимал ли это Уильям? Сам он навряд ли соблюдал и практиковал целомудренное воздержание…
- Гектор!
Это ли не была победа и не это ли оборотень хотел услышать и получить? Было что-то в голосе Адель сейчас, это было похоже на благодарность и обещание в одном целом. Ожидаемо тело резервуара дернулось, и оборотень переместил руку с живота на грудь, поддерживая раскрытой ладонью, позволяя ей расплавиться и расслабиться, после резкого спазма. Это не принесло ему ожидаемо облегчения… навряд ли он смог бы сейчас остановиться, если бы Адель дала отрицательный ответ на его предложение. Но она произнесла именно то, что нужно было …не мог ли полицейский ненароком пробудить ненасытность в теле резервуара? Он прикрыл глаза, сдерживая свои руки и пальцы, чтобы не сдавить сильнее, не ощутить, как поддается под железными пальцами мягкая, податливая ткань паха, неоголённая грудь, ребра…
«Да. Да. Иди ко мне, пожалуйста…».
- Я не рассчитывал на другое. - ему все-таки пришлось отпустить место, которое сейчас сосредоточило в себе кровь и желание резервуара - слишком упрямо, несмотря на слабость, задвигалась Ривер, поворачиваясь к нему. Он не медлил, когда она потянула его майку вверх. На этом всем не имело смысла останавливаться… не тогда, когда Гектор открыл не до конца, но все-таки, занавес перед Адель. Кто кого сожрет и как?
И он пошел за ней, последовал по запаху и оставленным нескольким следам в этом малом пространстве.
- Последуем просьбе полицейского. – произнес все тем же шепотом оборотень, принуждая резервуара лечь на спину поперек кровати и поднимая ей ноги, все еще скрываемые обувью и сползшими джинсами. От этих вещей Гектор избавился без ущерба для них, со своими он поступил точно также и металлический, резкий звук ремня не мог остудить его.
Он собирался закончить то, что не смогли они в машине – резкая боль в паху начинала надоедать. Оборотень, не замирая и не давая рассмотреть ни свое сведенное лицо, ни тело, задвигался, уперся коленями о кровать, располагаясь над Адель. Нужно было начинать с миссионерской позы, ею и заканчивать свой первый раз резервуару, не об этом ли твердили матери?...но места в авто было ограничено, и в жизни Ривер все всегда шло не так, как у нормальных людей.
Задумываться об этом не было никакого желания и Гектор нагнулся, коснулся губами ключицы, шеи, щеки и по итогу губ Адель, поцелуй был коротким, но не резким. Он предшествовал тому, что хотел ощутить еще раз оборотень – пульсацию и мышцы внутри. Было ли проникать тяжелее или наоборот легче, были ли оставлены какие-то еще не успевшие сойти на нет повреждения и чувствовались ли они?
- Самое время… начать ощущать жизнь, Адель. -  произнес полицейский не до конца, неразборчиво, смешивая буквы с воздухом и чувствуя, как проникает член глубже, не одним резким движением, но медленно и постепенно, преодолевая оголенной плотью шероховатости и мышечное сопротивление.
Он задвигался не сразу и не остановился, пока не достиг «дна»…все-таки у этого колодца, наполненного черной водой, оно было. Когда первая волна сопротивления мышц спала, Гектор приподнял голову, открыл глаза рассматривая Адель…весенний свет и восход над горизонтом должен был опалить его, согреть кожу оборотня, только его… 
Это было не так как в машине, ощущала ли резервуар оборотня как совершенно иного человека, не испугалась ли она таким переменам, затишью перед бурей, стремлением ощутить себя целостным и живым?
Сейчас Гектор был человеком больше, чем до этого… но на сколько долго никто сказать не мог, пока не прекратиться ливень?
Его движения были медленными, глубокими, не всегда комфортными для Адель, но это все было похоже на поедание небольшого, сладкого десерта, который необходимо было растянуть, чтобы продлить скоротечное удовольствие…
Сможет ли ненависть и мрак укорениться в костях после такого?
- «Ты поедешь за мной…» - оборотень просунул одну руку под поясницу резервуара для фиксации, чтобы она не могла уползти и ускользнуть на скользких покрывалах вверх, под частью его веса, тогда, когда все должно было разрешиться.
- «Ты станешь не проживать жизнь, а жить…» - медленный темп Гектор не сдержал, теснота между ними пьянила, как и звуки соприкасающихся, вплотную прижимающихся тел.
- «Ты будешь возле меня…» - его кожа покрылась потом, а поцелуй не аккуратный, короткий, но поглощающий был очень соленым. Волосы Ривер увлажнились настолько, что пора было завиваться им спиралями…
- «И ты ответишь за все, что сделала… ты никуда не уедешь, Адель.» - сколько времени прошло, он потерял счет движениям, секундам, вздохам, но в любом случае долго это продолжаться не могло, не после стольких событий. Оргазм накрыл его резко, оборотень наконец зарычал, застонал, стискивая руками резервуар. Тело его было напряжено не долго и как только оцепенение прошло, он зашевелился, поднимая голову. Как смотрела Ривер на него, чего она хотела сейчас?  Оборотень положил ладонь на лицо Адель, смахивая мокрые волосы и пот, растирая ее губы от лишней влаги. Это был стыд и растерянность в его глазах или тяжелое принятие неотвратимого? Оборотень настойчиво коснулся губ дочери церковника, в надежде ухватить еще то, что только что вырывалось из них и сейчас уходило невидимым тонким туманом, который Гектор был не в состоянии поймать пальцами. – «Прости, Адель, меня…за то, что будет потом.»

Может стоило не начинать говорить еще тогда, в часовне, под взором одновременно существующего и нет наблюдателя? Может стоило поддаться инстинктам и запаху еще тогда и взять ее, сожрать на скамье, алтаре или в тесных, но хрупких стенах исповедальни?
-«Нет, не стоило.» - все так и никак иначе, и нет необходимости сокрушаться или жалеть себя, тем более сейчас, когда острые и женские колени упирались в его бедра. – «смотри куда это привело тебя…» - можно ли было испытывать облегчение и тяжесть одновременно? определенно, да. Оборотень коснулся ладонью шеи резервуара, ключицы, груди, рассматривая отметины, углубления и родинки по-новому или запоминая?
Гектор, дыши и наслаждайся жизнью, которую Адель, человек из мягкой плоти и крови, согласилась разделить сегодня с тобой, пока можешь, пока не растворилось все и не унесло сучьим ветром. И не важно, что происходило вокруг…дрожали ли стены и билось ли стекло в других номерах или здесь.
Стихийный ураган успешно скрыл ото всех ураган местечковый, заглушил раскатами грома страхи и переживания, мысли, оставляя только оголенные желания-провода. И кем были оборотень и резервуар, чтобы противостоять невидимому, но ощущающемуся хтоническому исполину?
Тише мыши, кот на крыше. Но тихо не было, ее наполняли звуки тел и голоса Адель.
Поднимется ли администратор или персонал на этаж по лестнице, чтобы осмотреть повреждения в номере, услышали ли они треск стекла и поврежденной рамы? Или все поступят правильно, по правилам безопасности и останутся на своих местах до тех пор, пока ураган не перестанет терзать город? Материальный ущерб, чтобы его подсчитать, подождет до завтра…
Собирался ли полицейский покинуть «место преступления» сразу же и удалиться в свой оплаченный отдельный угол? Да, сначала, но обстоятельства изменились, мысли изменились, взгляд Адель изменился на прежний, содержащий то, что она не знала как скрывать и скрывать ли… но может все это до первых слов?
– Молчи, пожалуйста.
-«И правда, Гектор, завали ебало.» - он пошевелился, сжал челюсти так, как будто хотел что-то сказать сейчас, и опустил голову, позволяя пальцам дочери церковника сильнее оттянуть грязные, мокрые и спутанные волосы.
Оборотень наконец нашел силы отстраниться от тела резервуара, медленно разжимая руки и покидая ее. Появившееся желание прижаться еще раз ко рту Ривер вспыхнуло резко, но он не исполнил его, боясь потревожить равновесие и тишину. – «Ты, Адель, прекрасно выполненная издевка судьбы…» - никакого непонимания, осуждения или отвращения…
Пляска чертей на подоконнике и окне стихла, убавила темп, сейчас напоминая отсчет… мусорный бак застрял между двух рядом посажанных, устоявших деревьев. Людей, животных, кого-либо живого на улице не было, ни одного.
Шериф сел на кровати, вытирая ладонями свое лицо и бороду. Никаких следов на его коже не было…как бы ни старалась Адель, все сошло на нет, но не внутри...Он несколько раз глубоко вздохнул, позволяя ребрам раздуть грудную клетку и ощущая, как боль в паху уходит, а ей на смену приходит расслабленность. Но от чего легче не дышалось? Оборотень поднял сброшенную на пол куртку доставая пачку сигарет и зажигалку. Чем занять еще свои зубы и руки?
И не произнося ни звука, все еще, неожиданно для самого себя, исполняя то, что Ривер попросила у него, протянул ей раскрытую пачку.
- «Сегодня ночь открытий…так чего бы не продолжить начатое грехопадение, а?» - как жаль, что у него не было с собой чего-то крепче. Гектор обязательно предложил бы это Адель, не для того ли, чтобы найти повод задержаться здесь, сейчас, рядом с ее телом и запахом еще?

Наступающее на горло полнолуние не вовремя дало о себе знать, проникая сквозь воздух, дождь и стекло, покрывая белым почти безжизненным светом все предметы и тела внутри номера…и безошибочно находя «свое».
Свет, могущий быть настолько разным, исходящий от человека и небесного тела, как ни крути был сторонами одной монеты… невыносимо тяжелой и проникающей в плоть до костей. Какая сторона станет лицевой?
Сейчас Адель, раскинувшая руки в стороны и вытянувшая повисшие ноги, нагая и гладкая, сильно напоминала свой полированный, серебряный, не до конца потерянный крест. Но этот знак не мог испугать оборотня, он выиграл этот «бой», резервуар выбрала его берег, не веры. 
К водопою сегодня были допущены все без исключения, хищники и их жертвы, ужас здесь был лишним.
Интересно, знала ли Адель о том, что нечисть была бесплодна или она собиралась принять «меры» завтра, или может ее голова еще никогда не полнилась мыслями на эту тему? Гектору определенно была интересна реакция дочери Уильяма на это все… сколько почвы для плохих шуток пропадало за зря, не потому ли, что он решил выполнить просьбу резервуара и молчать?
Она не боялась прикасаться к нему – это было замечено и отмечено, именно то, что было необходимо. Станут ли иначе ощущаться касания после сегодняшнего?
- «Ты примешь все, Адель, что я предложу…не так ли?» - подумал шериф, откладывая в сторону пачку. пистолет, пуля, боль, страдания, наслаждение, искушение, запретные ранее плоды… - «это все дело рук твоих, Гектор…не иначе.»
Уорд проследил взглядом за свободными, не скованными движениями Ривер, не давая шанса ни табаку, ни бумаге остаться «в живых».
- «Во все тяжкие, без слов, да?» - он обернулся, наблюдая за оставленной бутылкой и стаканами с четырьмя толстыми гранями...таким роксом можно было и убить. Насколько отчетливо видела дочь церковника своими человеческими глазами происходящее в четырех стенах, а оборотень забыл какого это…
Было не время останавливаться и расходиться, об этом красноречиво дал знать возобновившийся гром, молнии и дождь. Никто не захочет высунуть нос на улицу, даже крысы. 
– Ну и дрянь.
- «К чему-то привыкнуть невозможно.» - согласился Гектор в мыслях, ожидая от Адель именно такой реакции, и стискивая челюсти. Молчать становилось все труднее.
Все всегда было в первый раз…неумелый, неуклюжий, непонятный, но стоит только распробовать радости, прелести и грехи жизни, потом не остановить.
Полицейский докурил одну сигарету, взял вторую, которую начала настоящая-бывшая католичка. Тлеющий табак яркой оранжевой точкой словно был маяком, фонарем в темноте дороги, за который держался оборотень…Гектор поднял глаза от собирающей вещи Адель к потолку, рассматривая тонкую витиеватую полоску трещины, похожую на молнии, разрезавшие сегодняшнее ночное небо, это определенно была не тень.
Трескался бетон, рушились здания, срывало черепицу и сайдинг, что тогда могло произойти с телом, состоящим из костей, мышц, органов и чего-то еще…что разделила Адель сегодня с Гектором.
Кто они теперь: все еще жертва и хищник, преступник и палач, утопающий и спасающий или любовники?
Тени и силуэты, шум воды из крана, пар, оседающий на коже – все это уже было, только тогда оборотень не решился, не позволил, остался в стороне. Он моргнул, рассматривая оставленные на стекле следы рук и тела, оставил тлеть окурок недокуренной сигареты в пепельнице, сам поднялся, открыл бутылку, наполнил стакан и осушил его большими несколькими глотками.
Запах и вкус весны и цветочного луга не уходили, настойчиво давали о себе знать и через вкус сигарет, и алкоголя.
- «Гектор…сегодня скоро кончится.» - и повториться ли вновь, навряд ли.
Послышались шаги в коридоре, все-таки кто-то не усидел в своих четырех стенах, кто и куда дойдет, будут ли стучаться? Оборотню было наплевать, он направился в ванную, по оставленным следам за резервуаром.
- Закрепим…результат. – произнес тихо полицейский, настигая и не оставляя в покое согласившуюся на это раз преступницу и жертву, в одном лице. Было не достаточно стонов, движений, невольных признаний, которые все-таки читались между строк и дыханием, необходимо было «связать» Адель по рукам и ногам, чтобы не оставить ей ни единой ненужной мысли и пути отступления из Годфри…только туда, только так.
Успеть как-то надышаться…
А завтрашние короткий сон, тихое утро, рассвет и дорога, расходящаяся в разные стороны, но ведущая в одно и то же место, дораставят все по своим местам.