Случившееся было ликование от более чем удачного удара и блока уже через секунду разбилось о предплечье, когда Рой нанёс удар. Будь это такой же, как и он, человек, Ивейлу бы ничего не стоило блокировать этот удар, а потом нанести в ответ свой. Тут же ощущение было такое, что кость вот-вот треснет пополам, а то и вовсе разобьётся на мелкие осколки. Мышцы спазмировались, и пальцы будто попытались ухватить что-то, резко разжавшись и сжавшись обратно. Его качнуло, как от порыва сильнейшего ветра. Сержант резко выдохнул, но удержался на ногах, хотя его и мотнуло в сторону стены, едва не припечатав. Подвижная стойка сделала своё дело, не дав ему опрокинуться на пол и потерять равновесие, фактически без усилий позволив вернуться в исходную позицию. Эта драка была такой же неравной, как между гризли и зайцем. Беляком.

Тебе просто повезло.

Держать удар, сержант!

От нахлынувшего напряжения, которое прошлось по телу неудержимой волной, схватывающей каждую клеточку тела, заболело в основании челюстей и переносице. Кажется, никогда он не был так собран, не имея при этом никакой настоящей возможности что-то сделать. Его удары для этого щуплого с виду белого воротничка были как для слона дробина, а вот его собственные руки уже потихоньку начинали сдаваться. Вслед за тем, как пронёсся очередной хорошо выверенный удар, сержанта дёрнуло от вспышки боли в кисти. Всё тело прочувствовало, как средний палец со щелчком выходит из сустава. Перед глазами вспыхнуло, и болезненное оханье застряло в перехваченной спазмом глотке. От следующего удара Роя Артемис заметно просел, снова приняв его на свои многострадальные кости. «Башку бы тебе твою сраную снести», – промелькнуло в мыслях, стоило глянуть поверх кулаков на бледную рожу. В горле сладко-болезненно затянуло от желания всё-таки вырвать этому уроду его челюсть и посмотреть, как красный язык вываливается на грудь. Крови почти не будет, только порванный пищевод и отчаянно сокращающаяся мышца. Даже тогда эта мразь будет вполне себе «жива» и готова продолжить драку, а может и попробовать закусить осмелевшим человеком. Но сделать с ним что-то подобное было бы справедливо. Ведь и Аллин убили не совсем милосердно. Более милосердно, чем можно было бы поступить с Макбрайдом. Ивейл не хотел ему никакого милосердия.

Даже понимая всю безрезультатность, собственную доводящую до бешенства беспомощность перед этим «гражданином из особой группы», Артемис всё равно рванулся взять его в захват. Как собака, кусающая за лапу медведя, давящаяся его густой шерстью и неспособная прокусить толстую шкуру, но всё равно выполняющая команду охотника. Бросок был отчаянным, наверняка смог бы остановить человека средней комплекции, а может и более крупной, но не в этот раз. Удар локтем по незащищённым рёбрам, а потом и спиной об стену вышел таким, что из горла вырвалось только тихое «а-а», заглохшее так же быстро, как и возникло. В лёгких не было воздуха, но по ощущениям в них теперь было вполне достаточно других органов. Например печень. Ещё немного, и можно было бы поздравить Роя за приготовление печёночного паштета самым нетривиальным образом. Как им всем повезло, что в этом городе найдутся любители именно такого паштета.

Дыши, мать твою!

Сержанта скрючило, и он опёрся левой рукой в колено, свесив правую вдоль тела. Вывихнутый палец болел, как тварь. Артемис не видел ничего, кроме расплывчатых пятен. Заставил себя оттолкнуться рукой от колена и выпрямиться как раз в тот момент, когда загрохотали выстрели. Он по старой привычке дёрнул руки к голове, опасаясь, что стрельбу открыли по нему, но не почувствовал ничего. Ничего нового. Постепенно возвращающееся зрение сконцентрировалось на Кензи. Как его? Дейв? Сержант увидел, как корректируется направление дула, как оно поднимается, кажется, метя в голову Рою.

Да, вышиби ему мозги!

Куда он лезет?!

Зато точно знает, куда стрелять.

Но теперь Дейв тоже ввязался в такую разумную рукопашку с вампиром. Интересно, знал ли он, насколько это бесполезно? Или действовал, как с человеком, надеясь задавить большинством? В любом случае, оставаться в стороне Ивейл просто не мог. Что ещё было делать? С хохотом броситься прочь по коридору и выскочить в ближайшее окно? Постоять в стороне, считая очки и ожидая победителя, чтобы громогласно объявить его на весь ресторан? Спросить у Дейва, не захватил ли он с собой мачете, чтобы снести голову кровососу? Ну так, вдруг захватил. Да и с отброшенным пистолетом было не так что бы сподручно справляться с Роем. Разве только попробовать повторить тот трюк, который он проделал с Гарретом, прострелив позвоночник и обезвредив, чтобы потом в четыре руки оторвать эту паскудную голову, не дав кровопийце исцелиться.

Жар прокатился по телу, разгоняя кровь вместе с адреналином, на котором и держался Артемис. Стоило только представить, как голова с хрустом отделяется от остального тела, как рвётся спинной мозг, и даже боль становилась слабее, а ему чудилось, что он может завалить с десяток таких Роев. Рой пидрил, так сказать.

Только так, отчаянно цепляясь за обрывки расхристанных мыслей, начинающихся будто из ниоткуда и исчезающих в хаосе других нитей-мыслей, он и заставлял себя стоять на ногах. Лишь это заставляло снова и снова заносить руку для очередного бесполезного удара, обрушивать сбитый в кровь кулак на Макбрайда, до последнего игнорируя боль в руках и торсе. Не могут же они просто взять и отпустить его теперь? Ныли мышцы плеч и лопаток, костюм давно порвался от таких махинаций по швам.

Усталость сделала своё дело, и Ивейл пропустил ответный захват от Роя. Чудовищная, иначе и не скажешь, силища бросила его вперёд. Лицо встретилось со стеной, грудь и плечи надавили на хлипкий материал. Длинное тело не сделало всё происходящее легче, и ноги запутались друг в друге. Он даже не мог понять, какой кучей и как повалился. Вдохнул пыль, щепки, закашлялся, и лёгкие просто взорвались болью. Глаза заслезились от попавшего в них мусора. По рассечённому лбу уже катилась кровь. Пытаясь подняться, он видел только, что Дейв рядом пребывает не в лучшем состоянии.

Поднимись. Не время сдаваться. Дело ещё не закончено.

Да его только на сковородку теперь, чтобы эту отбивную пожарить.

Кажется, или жареным пахнет?

Для тебя, дорогуша, жареным запахло уже давно. ВСТАВАЙ!

Подобрав под себя дрожащие и болящие руки, Ивейл попробовал отжаться от пола. Грудак отозвался ещё менее приятной болью, и новый приступ кашля вынудил уронить голову, уткнувшись лбом в пол. Холодный. Приятный. Закрыть бы глаза, прижаться лицом к холодной плитке в каком-нибудь тихом месте, и забыть про этот день. Но в коридоре снова началось весьма активное движение, и сержант заставил себя повернуться на бок. В этот самый момент перед ним упала голова Роя. Окровавленные губы Артемиса дрогнули в улыбке.

– Так тебе и надо, сука, – тихо буркнул он.

Кензи пришёл в себя первым и поднялся. Взгляд упёрся сперва в протянутую ладонь, пополз выше, оценивая ситуацию и остановился на приоткрытой куртке приезжего. Кобура. Служивый? Федерал? Артемис чуть более пристально, чем нужно в его состоянии, заглянул в лицо Дейва, не то пытаясь соотнести его портрет с теми семейными фотокарточками, что попадались ему на глаза, не то силясь услышать, что себе думает этот парень, неизвестно откуда свалившийся на Годфри и непонятно почему приперевшийся на похороны.

– Хей, ты как?

Артемис ухватился за его руку и не без труда поднялся, хотя и подавился кашлем. На ладони, на стене и полу была видна россыпь капель крови. Точно роса, высыпавшая по утру на лугу, она должна была вот-вот испариться, собраться в кровавые облака и окатить бордовым дождём соседний штат. Сержант несколько секунд смотрел на свою ладонь, оценивая возможный роскошный вид, случись подобное, затем натянуто улыбнулся.

– Хреново. Грудак помял. Всё внутри в лепёшку. Ну да неважно, – он снова кашлянул, поморщился от боли и присогнулся, пытаясь сделать треснувшим рёбрам полегче, но легче не становилось.

– У вас есть оружие? – не поднимая головы, Артемис отрицательно помотал ею. Да и какой толк сейчас от пистолета? Они же в, мать его, Годфри. Городе, где оружие может разве только немного облегчить задачу, если это не сраная бензопила. От злости уже болели челюсти, то и дело сжимающиеся до скрипа. – Думается мне, это твой.

Ивейл приподнял голову и уставился на свой табельник, находящийся в самых неожиданных руках этого города. Охотница протягивала его, точно каждый день находила у себя в кармане пистолет сержанта, потому что он, болван такой, постоянно подкладывал его по собственной растяпистости. Заученный на зубок табельный номер, выгравированный сбоку на оружии, тускло поблескивал. Ошибки быть не могло, это точно его пистолет.

– Откуда ты… – прохрипел было Ивейл, беря в руки родное оружие, но не успел договорить. Дейв уже протягивал ему свой магазин. Артемис принял, вставил его и снова поднял пристальный взгляд на Кензи.

– Кто ты, бля, такой, – не то вопросительно, не то просто устало произнёс сержант.

Голова устала от всей этой херни. От похорон, от этого блядского цирка, который стыдно назвать расследованием, от внезапно начавшейся перестрелки – всё это вымотало его, не говоря уже о грёбаной боли. Руки крупно дрожали от напряжения, костяшки были содраны, криво торчал опухающий и наливающийся багрянцем средний палец. Происходило ещё что-то, издалека слышались крики, пахло дымом, а он всё смотрел на вывихнутый палец, думая, вправлять или нет.

Перевязать нечем.

И что теперь? Хоть стрелять сможет.

Резинка. Сними резинку с патл.

Лучше не надо. Чувствуешь? Горим.

Артемис поднял взгляд как раз вовремя, чтобы приметить, как промелькнула Лита. Неслась девчонка…

...как угорелая.

Неуместная улыбка полезла на лицо, и сержант нервно засмеялся. Смех был негромкий, разбивающийся о нёбо, выходил через нос.

– Ну угорелая же, – уже не сдерживаясь, вслух хохотнул он.

Артемис очень устал. Он потянул вывихнутый палец вперёд и одним резким движением вогнал обратно в сустав. Вздрогнул только от боли, ещё раз издал нервный смешок и вопросительно уставился сперва на появившуюся Келли, а потом и на огненный силуэт. «Чудны крестьянские дети», – подумалось ему. Страх ещё не успел нахлынуть, а удивление боролось с чудовищной усталостью и щекотным желанием шагнуть навстречу фигуре, раскинув руки. Боль, должно быть, будет просто ужасающей. Воображение живо нарисовало, как вспыхнут волосы, как загорится одежда, как полопается кожа. Умрёт он, наверное, быстрее, чем мог бы в обычном состоянии – лёгкие давали о себе знать.

– Что это такое? – раздался не слишком удивлённый или испуганный вопрос со стороны Кинзи.

– Дух менеджера смены, – мрачно буркнул Артемис и снова закашлял, не давая крови разлетаться ладонью, которую держал у рта, и прохрипел менее отчётливо: – Инвента не сошлась.

Неожиданная не то догадка, не то констатация факта прилетела со стороны охотницы.

Живое пламя. Магик. Повезло же.

Кому?

Кому-кому, Карме.

Крик Келли ударил по ушам, заставил немного встряхнуться. Артемис моргнул раз, другой. Нужно было собраться, выбраться из этой полоумной ямы ступора и заставить себя действовать, а не стоять столбом, глядя на разрастающийся пожар с раскрытым ртом. «Ненавижу огонь. Ебучее пекло», – подумал он, и эта мысль заставила его повернуться к Мэри.

Но Охотница не разменивалась на дополнительные объяснения. Цель была ясна и проста без лишних расшаркиваний – им всем нужно выбираться из здания, которое с каждой минутой и секундой горело всё ярче и сильнее. Она сорвалась на бег, оставив его, охваченную истерикой и паникой Келли и Дейва в коридоре, наполняющемся огнём и дымом. В пожарах Ивейл работал мало – не та у него была специальность. Как правило, в его работе дым был чисто метафорический – из ушей, задницы и других технических отверстий. Ресторан, названный так иронично, занялся просто на диво хорошо, и времени на размышления просто не было.

– Быстро, пошли, – скомандовал он этим двоим. Времени не было даже на то, чтобы намочить одежду и прижать её к лицу.

Для второго этажа ресторана у этого здания было слишком много коридоров и помещений. Слишком. Но всё же недостаточно, чтобы разминуться с теми, кто пришёл сюда с неизвестной ему целью. А кто вообще сюда вломился? Кому сдались, блядь, поминки?!

Не отвлекайся от дороги, сержант.

Если идти прямиком на первый, они непременно столкнуться, перестрелки будет не избежать. Покоцанный вампиром сержант был слабой боевой единицей. Столкнись он с таким же инвалидом, может и пристрелил бы его, но вероятность такой удачи была слишком низкой.

И чем там, кстати, заняты Бен и ребята?! Они же дали сигнал в участок, что тут немного незаконные вещи творятся?!

Давай спустимся и узнаем у них лично.

Да, точно, с ними только так.

Оценив, что потеряет куда больше времени, если будет метаться в незнакомом месте в поисках окна, чтобы сигануть оттуда, точно бравый десантник, Артемис решил отказаться от этой идеи. Лифт на кухне использовать было нельзя – если замкнёт проводку, то они сгорят заживо или просто задохнутся. Выход один – по лестнице вниз.

Ты самый повреждённый. Иди впереди.

Взяв табельное в руку, придерживая её, Ивейл стал продвигаться в сторону выхода. Он старался лишний раз не дышать, не оглядываться и не думать о том, правильно ли он решил действовать. Цель была простая – покинуть трижды проклятый ресторан, увести Карму от живого огня и…

Что «и», ковбой?

Пожарные?

Ну… хм… два из двух? Тебе нужно пореже пересекаться с Мэри – за ней по пятам идёт огонь.

Очередной нервный смешок вырвался из груди. Заставить его перестать смеяться не могла даже боль в груди. Как если бы прострелили не Дейва, а его, и из этих дыр посыпались неуместные шутки. Это хотя бы давало знать, что всё в порядке, он выдержит. По крайней мере очень попытается.

– Эй, Дейв. Ты уже с кем-то встрял в перестрелку? Кто там был? Сколько? Вооружение? – теперь он говорил уже более рублено, с привычными армейско-полицейскими интонациями. Нужно было расчистить дорогу к выходу, вывести всех, кого можно, на улицу, и сделать всё возможное, чтобы погасить это ебучее пламя. Вряд ли здесь мог помочь обычный огнетушитель. Вспоминая засуху на улице, сержант хотел спросить, что будет, если Карма остановится. Может, тогда огонь остановится тоже? Но спрашивать не стал – не хватало ещё загнать Келли в ещё большую истерику.

Его волновало и то, кто такой этот Дейв Кензи, существует ли такой человек, какое он имеет отношение к Мерсерам, почему приехал в Годфри и… вопросов были десятки. Они вспыхивали, угасали, разгорались с новой силой, но времени, чтобы припереть самозванца к стенке и выпытать из него информацию, у сержанта не было. Его так и подмывало схватить парня за шкирку, выбить из него, не приехал ли тот навредить родному городу Артемиса. Не собирается ли он выведывать тут информацию о неживой части населения? А может он вовсе федерал? Тогда Ивейлу проще прямо здесь и сейчас развернуться, пустить ему пулю в лоб и сделать вид, что парень, так сказать, сгорел на работе.

Очередной нервный хохоток сорвался с его губ. Оставалось надеяться, что он не начнёт палить по всем подряд, едва только выдастся такая возможность. Прежде чем бросаться вниз по лестнице, сержант остановился, осматривая видимую часть зала и пытаясь оценить масштабы бедствия. Он не знал, что происходило в их отсутствие, а потому выжидал, насколько это позволял распространяющийся огонь. Затем всё же рискнул быстро высунуться, чтобы увидеть больше и лучше составить в голове картину и схему ресторана. Дверь была совсем недалеко: нужно всего-то сбежать вниз, пересечь зал и вот она, желанная свобода от всей этой срани. Но нет. Лита была ещё где-то внутри. Вот только где… Но это он оставил на совесть охотницы. У него не было ни единого сомнения в том, что именно Мэри вытащит Карму. И что именно с Мэри Карма сейчас будет в безопасности.

«Здесь же было ещё минимум два магика. Неужели они ничего не могут с этим сделать?» – иррационально сердитая мысль появилась вместе с желанием проклясть всех здесь присутствующих, перемахнуть через перила и исчезнуть в сумерках, чтобы больше никогда не появляться ни в участке, ни в окрестностях. Нестерпимо хотелось послать всё в… пекло. Улыбка снова появилась на губах.

А на первый и второй взгляд внизу творился… хаос. Чистый хаос. Хаос, который педантичный Артемис терпеть не мог. От которого ещё сильнее болела голова, от которого ему хотелось рявкнуть, чтобы все угомонились и спокойно покинули здание. Боль от висков перетекала в зубы, на переносицу, а ноющая боль в груди усугублялась заволакивающим всё дымом. После недавних бегов по заброшкам Ивейл и без того чувствовал себя не ахти, а тут всё по новой. В памяти так не вовремя всплыло лицо Джефа, его самодовольная харя. Затошнило. Если бы только тогда… Люди внизу, похоже, узнав о пожаре, пытались прорваться на улицу, забыв обо всём. Мелькало оружие, раздавались нестройные выстрелы, кто-то вскрикивал. Обломки стен, мебели, сколы и трещины на полу от пуль, тела – информации было так много, что сержант крепко зажмурился и тряхнул головой, отступил. Как раз вовремя, потому что через несколько секунд на то место, где он стоял, из стены с треском вылетело тело. То, что оно принадлежало нападавшему, Артемис понял только потому, что из образовавшейся дыры выглянула Исабелла. Почему-то в голове не промелькнула ни колкость, ни раздражение, ни вопрос – Ивейл слишком устал, чтобы хоть как-то реагировать на неё. Зато на неё вполне себе отреагировала Келли, которую, ясное дело, не отпускало то, что огонь отрезал её от сестры, и она потеряла её из вида. Сержант не слушал их, глядя на медленно, но неотвратимо ползущий к ним огонь. Зажаты между молотом и наковальней. Что лучше: сгореть заживо или получить очередь из автомата в живот?

– Хорош болтать. Пошли. Нам надо уходить, – снова немногословно и рублено бросил он в сторону девушек, прервав их разговор на повышенных тонах, в котором, кажется, одерживала верх эль Пасион.

– А ты?.. – попробовала было возразить снова Келли, и Ивейл сердито огрызнулся:

– А я могу оштрафовать огонь за превышение скорости. Хочешь? Всё с ней будет в порядке. Мэри её в это втянула, Мэри её и вытаскивать.

Отвернувшись, он быстро вышел на балкон, располагающийся над фойе первого этажа. Перила были сломаны, под ними лежало тело, придавленное обломком стены. Люди перемешались. Дым тянулся уже и снизу – пламя перекинулось на первый этаж и пожирало его голодной саранчой. Всего через каких-то несколько минут всё будет объято огнём, несущие не выдержат, будут подточены, и тогда не миновать обвала. Артемис стал быстро спускаться по лестнице, стараясь не думать о возможном падении, держа оружие поднятым.

Какой-то мужик кинулся наперерез, поднимая оружие, и Артемис сделал наконец то, о чём мечтал весь этот ёбанный день. Подушечка указательного пальца на спусковом крючке надавила плавно, но быстро, и пуля влетела прямо в лоб наёмника. Ивейл на секунду остановился. Лицо его выражало полное равнодушие. Он почти мог представить, как пуля проходит меж лобных долей, разрывает мягкую плоть мозга, сталкивается с затылочной костью и пробивает её. Пуля вошла в пол под углом. Мужик качнулся, накренился и полетел на пол. Молча спустившись к нему, Артемис пихнул тело ногой и забрал автомат. Даром что хозяину уже не нужен. Потом в участке у него непременно спросят за все потраченные казёные пули, а он безразлично чиркнет в отчёте «защита гражданских лиц от вооружённого нападения агрессивно настроенной преступной группировки». И этот отчёт примут, как и все остальные.

Хаоса становилось только больше, хотя казалось, что всё должно работать в обратном порядке. Кто-то тащил бессознательные и раненые тела к выходу, кто-то всё ещё с чувством и вкусом мутузился в рукопашную, будто не замечая ничего вокруг, полностью отдавшись возможности поколотить кого-то. Стрельба раздавалась всё реже и реже. Группка наёмников, приметив их, оживилась, сплотилась и двинулась навстречу, кажется пытаясь не дать им уйти из ресторана. «Да что ж вам неймётся», – зло подумал Ивейл. Он не особо разбирал, в кого и как стреляет. Его даже не волновало, как быстро уйдёт запас табельного пистолета. К тому же, Келли не постеснялась пуститься в драку, да и Исабелла не стояла столбом. Но на них сержант не смотрел, сконцентрированный только на том, чтобы проложить себе дорогу к выходу. К воздуху. К тишине. Вместо дыхания из груди рвались хрипы, отдающиеся болью в груди. Всё мутилось, перед глазами расползались тёмные пятна, поглощая всё больше и больше окружения. Он не видел ни некромантку, которая словно позировала перед камерами для модельных журналов, ни Дейва с Келли. Чужие силуэты смешивались, и уже недостаточно было несколько раз с усилием моргнуть, чтобы вернуть ясность собственному зрению.

Огонь выполз в холл, и желающих остаться и дождаться, пока он пожрёт остатки ресторана, не нашлось. Даже самые боевые неслись к выходу, не разбирая дороги. Артемис опёрся на дверной косяк и вывалился наружу, жадная хватанул ртом воздух, и по горлу будто полоснул нож, затем вонзаясь под кадык и проникая глубже. Лёгкие горели, во рту всё пересохло, а на языке то ярче, то слабее ощущался металическо-солёный вкус собственной крови.

Когда грянул первый выстрел, а тело дёрнуло вспышкой боли, злость стала только сильнее. Да какого дьявола творится?! Что за день такой?! Он был готов растерзать зубами и руками того, кто всадил в него пулю. Артемис злился на себя, что не проверил, безопасно ли высовывать нос из ресторана, на ублюдков, которые ворвались на поминки и превратили тихие и относительно сносные посиделки в крошево и фарш. Злился на то, что дождь начался только сейчас. В нём было столько ярости, что он не сразу понял, что его тело одна за другой прошивают пули.

Это было в некоторой мере даже приятно. Ощутить на себе, на своей бренной шкуре, как стремительно сокращается жизнь, как кровь пятнами расползается по одежде и смешивается с ледяной дождевой водой. Наверняка на чёрном костюме этого и не было видно. Рёбра дёрнуло. А горло будто наполнило водой. Болезненнее всего ощутился выстрел не в грудь или живот, а в руку. Пуля проскребла по кости, продырявила мышцы разгибатели и сгибатели. Пальцы дрогнули, но вместо того, чтобы выпустить оружие, Артемис лишь отчаяние вцепился в него.

А потом полоснуло по бедру с такой силой, что нога подогнулась. Сержанта закачало на месте. Он даже не понял, что падает, лишь ощутил, как асфальт с силой ударяет в лопатки и поясницу, а затем до одури сильно шарахает по затылку. В глазах всё потемнело от удара, а проклятая вода заливала глаза, затекала в уши. Рот был открыт не то в попытке закричать от боли, не то выругаться. Но вместо этого Ивейла затрясло от угасающего смеха.

«Всё?» – со смесью надежды и презрения подумал он. Боль пульсировала по всему телу, но пульсация становилась всё реже вместе с тем, как тяжелее начинало биться сердце

«Всё», – с облегчением раздалось эхо внутри головы, и что-то тяжёлое и мягкое опустилось сперва на грудь, затем и на всё остальное тело. Чувство спокойствия, какое настигает холодным зимним вечером, когда забираешься в нагретую постель и понимаешь, что этот тяжёлый день закончился.

И словно фейерверк в честь завершения наверху брызнули осколки, взметнулся огонь, всё ненадолго стало таким ярким, таким чётким. Артемис не вздрогнул, когда несколько едва долетевших осколков упали ему на лицо и грудь. Да и какая теперь разница, когда – всё? Даже то, что раскурочило машину, не могло взволновать Ивейла. Всё. Всё. Всё.

Наверное поэтому его так быстро захлестнула ярость, когда темнота стала потихоньку таять, а рот – наполняться омерзительным пойлом, хуже которого просто не придумаешь. Даже подростковые коктейли, которые они смешивают из всего, что подвернётся под руку в родительском баре, не шли ни в какое сравнение с той мерзостью, которую вливала в него... кто это? Как её там?.. Сара?..

Протестующий стон булькнул в горле, когда пришлось сделать ещё один глоток помойного зелья. Глотка спазмировалась, желудок поднялся в животе, казалось, собираясь вскарабкаться по пищеводу и заполнить собой рот, выталкивая язык и собственное содержимое. Замычав, он дёрнулся, ноги согнулись и поднялись к животу, рука прикрыла рот, а голова запрокинулась. Из глаз брызнули слёзы.

– Тьму вам в цвете лет... я же почти... буэ... – остаток возмущения потонул в очередном бульканье. Ивейл протолкнул всё, что поднялось из него, обратно в глотку и зажмурился. Несколько минут он лежал, тяжело дыша. Лицо его покрылось испариной. – Где я так нагрешил, а... – наконец прошептал он обречённым голосом и, приняв у Сары бутылочку, зажал себе нос двумя пальцами и выпил зелье несколькими большими глотками, не пробуя его на язык и не нюхая.

Артемис повернулся на бок, прижался щекой к холодному металлу. Закрыл глаза. Он всё пытался вернуть то ощущение умиротворения и абсолютной лёгкости в теле, когда ему было всё равно, что... что... сержант зажмурился, пытаясь вспомнить, что происходило. Память его запуталась и после столкновения с Роем всё было как в каком-то тумане. А может ему и не нужно было это вспоминать?

Магнус открыл двери, и Ивейл безразлично взглянул и на потоки дождя, и на множество машин, на мелькающие тёмные фигуры. Вместо радости он испытывал чудовищную усталость и желание напроситься на ещё десяток-другой выстрелов, чтобы теперь уж точно. Но сержант с упрямством, которое держало его в этом бренном мире, воистину достойным ишака, медленно сел и свесил вниз ноги. Одежда и обувь были мокрыми насквозь, он чувствовал себя больным и уставшим. Взгляд бесцельно бродил туда-сюда из стороны в сторону, пытаясь оценить обстановку. Всё казалось взятым под контроль.

– Что случилось? – спокойно поинтересовался он у Гаммеля. – После того, как я отрубился? – Артемис поморщился и потёр грудь, нащупал дырку от пули и снова наморщил нос. Такой хороший костюм был!..

Ему хотелось встать, поспешить к коллегам, узнать масштабы потерь, вклиниться в работу. Что угодно, лишь бы не сидеть здесь и не думать о том, что его вырвали из лап смерти. Вместо благодарности он испытывал одну только злость. И не демонстрировать её было чертовски тяжело. Мужчина опёрся на колени и потёр лицо мокрыми ладонями. Надраться бы...

– Вы не видели Карму? Девушку с радужными волосами? Она в порядке? – глухо поинтересовался он из-за ладоней, пока не спеша открывать лицо.

Карма. Магичка. Иронично. Обидно и здорово одновременно. Очередной тяжёлый вздох отозвался эхом боли в груди. Ивейл медленно выпрямился, пробуя тело заново, стараясь прочувствовать каждую мышцу, каждую кость. Тело требовало пощады. Сердце – прокричаться. Мозг – бухла.

Отредактировано Artemis Ewail (2023-08-19 20:30:44)

Информация, информация и ещё раз информация. Она лилась на Артемиса, как водопад, и он снова начинал чувствовать, как растёт туповатое раздражение со злостью и головной болью напополам.

– Так кто нападал-то?.. И зачем?.. – начал было он снова спрашивать, когда в поле зрения появилась ненаглядная «седьмая вода на киселе». Новая волна подозрений нахлынула на Ивейла, заставив сощуриться. Он переводил взгляд с Магнуса на Дейва и обратно. – Так и знал, что ты федерал, – буркнул сержант, больше удивлённый тем, что это его нихера не удивило. В кои-то веки паранойя не ошиблась, но какой теперь в этом толк, когда всё уже закончилось? Препирательства и вовсе не интересовали его.

– Но мы правда родственники, ясно? Касаемо этого я во всём был честен!

– Ну разумеется, – не то всерьёз, не то саркастично бросил Ивейл. Он проводил Дейва взглядом и снова потёр лицо ладонями. Дождь капал на макушку, волосы сосульками свисали вниз и липли к лицу и шее. И всё равно так было во много раз лучше, чем в жару.

– Это может казаться лишним, но я всё же озвучу: не стоит сообщать о Кензи своим коллегам. Поверьте, кому нужно – те уже знают. А в остальном: мне казалось, вам обоим на пользу пойдёт эта встреча. Родственные связи многим помогают наладить контакт и расслабиться.

Артемис поднял взгляд на Магнуса и иронично вздёрнул брови.

– Да что вы? – всё тем же неясным тоном произнёс он, глядя на магика с натуралистическим интересом.

– Но не всем. В вашем случае я ошибся? Кажется, с ходом времени я всё хуже разбираюсь в людях...

– Посмотрим. Кто знает.

Может ему правда стоит плотнее пообщаться с Дейвом. Покамест его устраивало возвращаться в пустой дом, время от времени зависать в вампирском гнезде, пересекаться с Келли и… Всё. Может и вправду стоило расширить свой социальный круг? Но покамест думать об этом было скорее страшно, чем интересно.

Рассуждения о Карме сейчас казались более чем логичными. То-то он так прицепился к ней ещё в крематории! Подобие улыбки появилось на губах. Теперь Келли такого кота в мешке точно не утаит. Да и будет ли? Теперь-то Лита была буквально привязана к Годфри – где ей теперь ещё быть «в своей» тарелке, как не здесь?

– Ах да... Я ещё хотел узнать о самочувствии Уортингтон – её приземление было весьма жёстким, без повреждений тут обойтись не могло, но ни я, ни мои люди её после этого не видели...

На этих словах Артемис встрепенулся, принялся оглядываться по сторонам в надежде увидеть в толчее и ливне охотницу. И впрямь, смылась. Не хотела оказаться снова обхоженной врачами? Её что-то привлекло? Не могло же с ней случиться ещё что-то?

Ну если её украли, то скоро будут с вознаграждением отдавать.

Улыбка на белом лице наконец стала увереннее.

– Передам, сэр. У меня всё равно с ней ещё дела, – кивнул Ивейл и взял заламинированную визитку, покрутил в пальцах и убрал в карман.

– …я знал её отца и похоже, его отношение к работе передалось и ей. Ну! Не буду больше задерживать ни себя, ни вас. Всего доброго.

Не успел Ивейл зацепить магика расспросами об отце Мэри, как того уже и след простыл. А ведь было бы интересно узнать что-то о человеке, который воспитал такую… интересную особу.

У тебя точно инстинкта самосохранения нет. Мэри-то? Интересная?

Безумно.

С тяжёлым вздохом Артемис поднялся на ноги и потянулся всем телом. Спина захрустела, лопатки заныли. Согнул руки в локтях и несколько раз с силой повернул корпус влево-вправо до упора. Вот и всё? Но некоторые вопросы так и оставались без ответа. Кто затащил сюда Магнуса и зачем? Кто были эти люди, напавшие на них? Для чего они это делали? Прокручивая у себя в голове эти вопросы, сержант подошёл к навесу и как ни в чём ни бывало поинтересовался:

– Ну что, красотки, как вы? Все целы? Карма? – он внимательно и с беспокойством глянул на девушку. – Ты как? – Похлопал себя по карманам. Ничего. – Белла, не найдётся покурить?

Он зашёл под навес и сел рядом с ними на корточки, с кошачьей беспристрастностью наблюдая за коллегами, за чоповцами, за падением капель с края навеса. Будто не день прошёл, а целый месяц – такой была усталость, давящая на спину.

– Подкинет меня кто до дома, кстати? А то… – Ивейл печально глянул на машину, которую теперь следовало на эвакуаторе тащить не то в мастерскую, не то сразу на свалку. – Ну ничего, пешком побегаю. Зато здоровые почки, железные нервы.

«Пребывание» действительно могло стать легче. Вопрос только, надолго ли и насколько? Ноги и вправду будто бы стали лучше слушаться, и это было ужасно непривычное странное чувство. Как при сильном головокружении или после большого количества выпивки: несут легко, едва ощутимо пружинят, а крестец при этом не отнимается. Когда такое было? Очень давно.

– Я знала, что смерть тебя не забрала, Blanco, – мурлыкающий голос Исабель звучал, как и обычно, а чувство сейчас было такое, словно ему почесали за ухом.

Артемис пожал плечами и кривовато ухмыльнулся. Не по его воле или особой заслуге. Не будь здесь магик с панацеей, быть Ивейлу в одном из этих чёрных мешков, а потом – с биркой на пальце в одной из холодных металлических ячеек морга. Сержант потёр лицо, стараясь отогнать эти мысли.

И как нельзя более вовремя Келли принялась объяснять вместо своей сестры, находящейся без сознания. Пока Кел говорила, Артемис с неприкрытым интересом рассматривал лицо Кармы. Девушка действительно была невредима внешне, даже волосы не подпалила! Но всё остальное говорило о том, что ей пришлось не сладко. Сделав шаг назад, Ивейл запрокинул голову и окинул взглядом ресторан, который сгорел с лёгкой руки маленькой магички. Да, наверное, не мало сил у неё на это ушло... Сержант без особоно интереса краем уха слушал, что говорят друг другу Келли с Исабеллой.

– Ага, трепещите вендиго и вампиры, теперь она о вас будет знать, – мрачно хохотнул Артемис, вспоминая фотографии Литы. Он провёл ладонью по лицу. Своим-то он уже раздал ЦУ насчёт радужной непоседы, и Ричард даже сделал кровожадную физиономию, на что получил наставительный подзатыльник от Гилберта. Но ведь в городе полно и другой не-человеческой фауны. – С чего ты взяла, что жизнь поменяется? Будет всё таким же. Просто больше не придётся врать с три короба. А это как будто бы даже хорошо, а?

Он немного безразлично пожал плечами. На его взгляд знание было нужно, чтобы обезопасить Карму. Тогда он задал себе вопрос, который задавать следовало с огромной оглядкой и лишь будучи абсолютно уверенным в своих словах: «Да что с ней может пойти не так?» Хорошо хоть не в слух, а про себя. Иначе бы ему непременно рассказали, что и как может пойти не так. А так у него была возможность узнать всё на собственной шкуре и намотать на ус.

– ... Остаётся надеяться, что Лусетта согласится её учить.

– Кто? – не то изумлённо, не то озадаченно, не то огорчённо переспросил Артемис и окинул взглядом обеих девушек. – Стоп, «та» Лусетта?

– А ты не знал, м? Мы тоже, но эта старушка при мне парой порывов ветра вырубила из строя парочку стрелков, прежде чем вывести уже из огня пару человек.

Ивейл крепко зажмурился и тряхнул головой. У него было стойкое чувство, что все вокруг подряд через одного магики и не-люди, только он один как дурак – смертный человечишко. Такое себе чувство, сильно ниже среднего. Спрятать недовольство у него не получилось, да он и не пытался, даже хмыкнул вслух и поёжился.

Как нельзя более вовремя Белла достала сигарету. Но разве хоть что-нибудь у неё было просто так?

– Найдётся. При одном условии.

Артемис с интересом пронаблюдал за тем, как она берёт сигарету зубами за табачный конец и запрокидывает голову назад, открывая вид на декольте. «Мне кажется или это пока что самое лучшее, что было за день?» – задумался сержант, пока неспешно наклонялся и забирал сигарету в зубы. Кто он такой, чтобы отказываться от подобной щедрости?

– Нет, не надо! Простудишься. Я договорилась с Генри, что как оставшиеся патрули перевезут всех уцелевших подозреваемых, нас подвезут тоже. Вон он, кстати.

– Да, больничный был бы не кстати, – вздохнул Ивейл, имея в виду, что было бы неплохо загрузить себя работой, чтобы не думать про всё случившееся. Да и вообще не думать. – Ох, мать, ну погнали...

– Ты здесь, мудень! – ожидаемо грянуло со стороны Генри.

Ивейл, сидящий на корточках, поднял на него невпечатлённый взгляд, ожидая, когда же коллега сможет высказаться.

– Ух, я тебе муштру бы задал, будь ты в моём отряде! Последний день, завтра на работу, от ребят, что отправились сюда ни слуху, ни духу, как вдруг на тебе! Перестрелка, пожар, десятки трупов, несколько пострадавших... Ты, случаем, не сам эту хрень устроил, чтобы выделиться?

– А чё я-то сразу, а? – огрызнулся сержант, так и не вставая на ноги. – Мне чё, делать нехер по-твоему? И вообще, я пострадавшая сторона, хорош на меня батон крошить, понял?

С этими словами он поднялся, тяжело вздохнул и потянулся всем телом, упёрся руками в навес, приподнял его и уронил руки вдоль тела. Нет, Магнус всё-таки влил в него что-то неплохое, аж приятно тянуться. Его тут же пробило на длительный зевок.

– Что произошло?

– Взрыв га-а-аза.

Артемис пожал плечами и махнул рукой в сторону второго этажа:

– Там на кухнях рвануло дай боже. Пожарные наверное уже нашли очаг возгорания, раз всё тухнет, – с ленцой, как будто бы каждый день такое случалось, протянул он. Скажешь, что это магик – буча та ещё поднимется. Тем более, Карма сделала это не нарочно?

Но было бы неплохо, чтобы она ответила за это. По справедливости.

И что она сделает? В тюрягу сядет? Построит новый ресторан?

Да мне откуда знать. Но не по голове же её за это погладить?

– Взрыв... Газа... Вот и уяснили.

Артемис кивнул самому себе и изобразил улыбку. Косенькую. Едва выдавленную, но хоть какую-то.

– Ещё минут пять – и один патруль освободится, я отправлю вас домой на нём.

– Было бы славно, – устало вздохнул сержант. Слишком много для одного дня. – А то повезут меня в том уютном чёрном мешке.

– Ну а ты чё, где твоя тачка? Или на поезд пересел, шпала?

– Пересяду, когда ты на рельсы ляжешь, – снова огрызнулся Артемис и сердито глянул сверху-вниз на коллегу, думая, треснуть его по кумполу или оставить в покое. – Переебали мою тачку. Вон, увозят.

Очередной вздох. За починку придётся отдать бешеные деньги. Может дешевле будет новую купить? Какую-нибудь бушку. Пусть с пробегом, но хотя бы не смятую.

– Я подожду следующий патруль. Пусть девчонки первые едут, – махнул Ивейл, продолжая тесниться под навесом. – Узнали хоть, что это за типы устроили перестрелку? Или пока на работу не выйду, сладкого не получу?

Любопытство было просто невыносимым, и сержант даже хотел попросить разрешение сунуть нос в бумаги Генри. Все загадки сегодняшнего дня должны были быть раскрыты, иначе спать он просто не сможет. Не из-за запаха палёного мяса, не от воспоминаний о боли в лёгких, не от отголосков ужаса, а из-за банального желания узнать всю правду. За что погибли люди? Кто должен заплатить за всю эту резню? Ведь определённо должен быть виновный или даже несколько сообщников, из-за которых началась перестрелка.

Интересно, что имел в виду Гамель, когда говорил, что все, кому надо знать, знают о федерале Кинзи? Мысль мелькнула и исчезла, как её и не было. Лишь осталось смутное чувство недосказанности и растущее на заднем плане недоверие. Значит ли это, что в участке кто-то льёт инфу ФБРовцам? Или те, кто должен нечто знать, к участку никакого отношения не имеют? Взгляд прошёлся по парковке, дороге, близлежащим домам в тщетной надежде отыскать горе-родственника, но быстро вернулся к Генри.

– Чё там, может помочь тебе с чем? – переключился сержант, всеми способами стараясь не оставаться без дела и наедине с собой – ведь Кел и Исабелла вот-вот уедут, и ему придётся столкнуться с последствиями прошедших дней. – Я вроде пришёл в себя, а ты бумажки не очень жалуешь.

Когда обе девушки с Литой в нагрузку сели в машину, Артемис почувствовал изрядное облегчение. Как будто всё это время тащил тяжеленные сумки из гипермаркета и наконец поставил их на крыльцо возле собственного дома, когда все финишные рывки остались позади, а сделать осталось всего ничего. И та, и другая, и третья были ему вполне приятны, и всё же они были неизвестными переменными, которые всё же можно было предсказать, однако отнимало это немало сил. Сил, которых у него сейчас не было. Слишком насыщенный день. Слишком много разговоров. Слишком. С коллегами всё проще – не нужно для каждого из них менять своё поведение, анализировать каждое слово, улавливать переменчивые настрои. «Один для всех, и все по барабану». Разве только начальник... но это совсем другое дело. Совершенно. Странная мысль дёрнула, обожгла шею, вызвала судорожное передёргивание. Обсуждение дел стало спасительной ниточкой, сослужившей хорошую службу по спасению утопающего в собственных переживаниях.

– Пятерых повязали, пара имён мне даже оказались знакомы: обычный сброд из подворотен. – «Бла-бла-бла. Ближе к делу, боже, опускай лишние подробности!» – Вывалил мне как на духу, что их нашёл и «нанял» себе Рой Макбрайт. Его не нашли пока, кстати, где он?

– Рой, значит... – слова тянутся из горла безразличной вереницей. Тяжёлые веки прикрывают усталый взгляд, замерший в одной точке. Ивейл перезагружался. В ушах начинало шуметь, а конечности теряли чувствительность. Пришлось чуть согнуться и потереть собственные колени и бёдра, снимая сенсорную перегрузку, которая навалилась на него с невероятным рвением после схлынувшего адреналина. Его пару раз резко конвульсивно дёрнуло, но коллеги уже привыкли к этим заскокам сержанта, хотя первые месяцы изрядно пугались, пучили глаза и изумлённо кряхтели: «Ты чё? Всё норм?» – Видел я его на втором этаже. Этот придурок, видимо, вообразил о себе невесть что. Когда я попытался его прижать, он прямиком через огонь рванул. Ну не дебил ли, а? Не знаю, найдут ли там что-то пожарные после такого.

«То ли сказка, то ли быль, время стёрло грани в пыль» – в Годфри правда с ложью давно стали заодно, сохраняя безопасность для живых и не особо. Врать было неприятно, Артемис никогда не испытывал от этого особого удовольствия, но всё это стало уже таким привычным, въелось в подкорку, прилипло к языку и наполняло лёгкие вместе (а иногда вместо) с воздухом. Справедливо ли это было? Взгляд ещё раз прошёлся по сожранному пламенем второму этажу кафе. Недостаточно. Краем уха Ивейл слушал разглагольствования, отшелушивая от них крупицы относительно важной информации, оформляя из неё мотив устроенного побоища.

– Кто-то ещё важный был с вами?

– Ты не поверишь, – измученно усмехнулся Артемис, оторвав взгляд от почерневшего здания и переведя его на коллегу. Тот был отвратительно бодр, живуч и многословен. – Магнус Гаммель, тоже сетью аптек владеет. Ну и Адам... Веджет что ли? Не помню, кто он. Башка пустая. Пересплю с этим дерьмом и освежу память.

– Я оттяну дело до завтра, увидимся утром. Можешь всё оформить дома, но с твоим видом... Я бы посоветовал поспать. Серьёзно, завтра я отпрошу тебя у Джерри, договорились?

В любой другой ситуации Ивейл бы воспротивился, вызвался поработать – деньги никогда не будут лишними, – но сейчас возмутиться и рвануть работать мешала лёгкая трясучка, шум в ушах и желание закрыться в комнате у света настольной лампы, разгребая бумаги с чертовски паршивым почерком. Цепляясь за закорючки, кляксы и черкания, он выбирался из ямы собственного ума.

– Лады. Как раз всё подготовлю.

Они попрощались простым рукопожатием. Ещё некоторое время Артемис сидел на том же месте, с силой надавливая на колени, бёдра, голени, слегка покачиваясь взад-вперёд, усиленно дыша и закрывая глаза на десяток-другой секунд. Когда машины уехали, погасли вдалеке мигалки, а на месте оставались только пожарные и те законники, кому поручили нести службу у пожарища, сержант поднялся на ноги. Похлопал себя по карманам в поисках сигарет, но нащупал только лопнувшую зажигалку в ошмётках пластика в кармане. Вот тебе и «держать вдали от открытого пламени». Медленно бредя по тротуару, тихо мычал себе под нос мелодию из прилипчивой бодрой песни, за которую он всегда стопорился, стоило только услышать её в плейлисте. Ну всё, теперь прилипнет на целый день. Остановился возле круглосуточной табачки, подумал и завернул внутрь. Сонный парнишка, судя по всему, студент, взявший подработку, проснулся только тогда, когда Ивейл негромко прокашлялся и поздоровался. Паренёк вытаращился на него и даже приоткрыл рот. Мужчина запоздало бросил взгляд в стекло витрины и негромко нервно рассмеялся, увидев сажу на лице и волосах, подпалины на похоронном костюме.

– В пожар попал, – как само собой разумеющееся произнёс он, объясняя свой откровенно бомжатский вид. – Какие у вас электронки есть?

– А... эм... ну... – ещё не отойдя от потрясения промямлил продавец. Он поднялся на ноги и осторожно вышел из-за кассы, хотя сержант видел, как его рука прошлась под стойкой, явно размышляя, стоит ли жать тревожную кнопку или сразу доставать пистолет.

– Спокойно, я сам из полиции, – предупреждающе произнёс Артемис, и парень вздрогнул, уши его запунцовели, даже кончик носа покраснел. – Просто хочу купить электронку.

Ему показали целую витрину разномастных электронных сигарет. Взгляд тут же беспорядочно заметался из стороны в сторону, пытаясь понять, на чём остановиться и что выбрать. Наконец «горелый» палец указал на голубо-синюю упаковку с развесёлым белым хаски.

– Вот эту. Они заправляются?

– Нет. Зачем? Просто заряжаются.

«До чего прогресс дошёл».

– Супер. Картой оплачу.

Вышло это удовольствие дешевле, чем блок сигарет. Когда Артемис уходил, он явно услышал облегчённый вздох и тихо хихикнул себе под нос, думая, что после такого покупателя студентик наверняка не сразу уснёт. Наверняка уже чекает новости, пытаясь узнать про пожар. Ха, удачи ему. Журналюги только утром очухаются. Хотя наверняка уже кто-то с места происшествия залил поганого качества видео. И они разлетятся...

как пожар...

Очередной гортанный хохоток покинул глотку, разбился о плотно сжатые губы. Электронка оказалась вкусной – сладковатой, холодной, ароматной. И как после этого возвращаться к вонючим сигаретам, осыпающим пеплом всё на свете? Кто в здравом уме захочет, чтобы от него пасло, как от старой немытой пепельницы? Впрочем здесь и сейчас именно так сержант и вонял.

Ужин. Душ.

Обычно он заканчивал эту фразу ещё одним словом. Которое давно вычеркнул из своего лексикона.

Ускорил шаг. Движения снова стали дёрганными. Чтобы немного успокоить себя, Артемис уткнулся взглядом в планшет, но в темноте было не разглядеть, буквы прыгали перед глазами, не складывались в слова, путались между собой, рождая какую-то бессвязную муть.

Итак, кажется настало время поговорить наедине?

Что думаешь по поводу?..

Урна отца там осталась.

Блядь.

Ага.

Ну что же, прах к праху, получается?

Получается, что так.

А Карма?

Челюсти сжались так сильно, что пришлось срочно приоткрыть рот и пробежаться по зубам языком в страхе обнаружить скол и необходимость разместиться в кресле дантиста. И снова хохоток, не то весёлый, не то насмешливый. Злой. Разочарованный. Предвкушающий и... мстительный? Ему самому было сложно понять, что он чувствует сейчас, что за буря эмоций клокочет в груди, переворачивая всё с ног на ногу. Ясно теперь было только одно – возможно теперь девчушке будут куда нужнее помощь и защита.

Ты не нанимался. Это не твоё дело.

А если моё?

С чего бы?

Не знаю.

Вот как узнаешь, тогда и поговорим.

А что, если...

Что же, додумать не получилось. Машина у дома была не знакома Артемису, а вот фигура на капоте – более чем. Брови поползли к переносице. Электронка переползла в карман. Он остановился в паре метров от Джеффа. Значит, выбрался. Значит... а что это, собственно, значит?

– Здорова, дед, – неожиданно даже для самого себя с весёлыми нотками произнёс он громко. Чуть наклонил голову на бок. Любопытство. Настороженность. Азарт. Адреналин снова хлынул в кровь, а взгляд прояснился. Очередная драка? Что тут забыл этот... этот... а кто он вообще? Кроме как охотник на нечисть? Гудящая голова не давала упасть в прошлое, заставляя сосредоточиться. – Чё хочу? – слова рубленные, короткие, чтобы не тратить воздух попусту. Да и с этим человеком не стоило вступать в длительные переговоры. К тому же, сейчас ему были нужны не разглагольствования или витийствования, а вполне конкретная вещь – информация. Артемис глядит на него с любопытством, искренним интересом, граничащим с охотничьим.