Это было непростое время. После того, как Годфри накрыл купол, Эмили почувствовала себя в западне. Не так, как в подвале с оборотнем, когда её похитили из собственной постели. И не так, как дома, когда Джеки ушёл ещё в её подростковости. Это было совершенно новое гнетущее чувство и угнетало оно буквально каждого жителя, не только радиоведущую. Люди и нелюди продолжали делать свою работу, общаться, ходить в кафе и на барбекю, однако, это была лишь попытка сохранить рассудок в постоянно ужесточающемся приступе клаустрофобии. Поэтому Эмили полностью посвятила себя работе, она взяла дополнительные вечерние эфиры в выходные, чтобы иметь возможность скрасить досуг тех, кто проводит его в одиночестве. О чём она только ни говорила, и о рецептах, и о  курьёзных случаях, и о глупостях всяких, но она видела отклик. Многим годфрийцам была нужна глупая болтушка, которую не заботят страшные события, смерти и интриги властей. Которая, несмотря ни на что, будет рассказывать о том, как вкусно сделать шарлотку и при этом не отравить своих друзей. Которая ни разу не упомянет серьёзные вещи и позволит хотя бы на пару часов остаться в этом коконе без гнетущей информации. В этом Эмили увидела своё призвание, работа спасала и её саму. Впрочем, не только работа.

Девушка попрощалась с Мэгги на студии и вышла на улицу. Луна ярко сияла высоко в небе, уже не одну неделю Найт выходит из рубки к ночи. Сначала было немного страшно, но Даниэль всегда встречал её у выхода и они ехали домой вместе с Вагнером – это студийный водитель. Мужчина в возрасте рассказывал, какой финт учудила его жена сегодня утром и как она приревновала его к соседке, хотя та больше похожа на швабру, чем на женщину. Но разве докажешь это ревнивице? Но к вечеру они мирились и всё продолжалось по-новой. Эти глупые ритуалы нравились Эмили, они давали ей возможность почувствовать себя обычным человеком в обычном городе. Подняв воротник пальто, девушка осмотрелась по сторонам. Даниэля не было. Сначала Найт решила, что вышла с работы слишком рано, но мистер Вагнер уже ждал её на парковке, а он не любит приезжать рано. Глянув на наручные часы, радиоведущая убедилась, что по времени не ошиблась. Конечно же, в ней поселилось беспокойство, сейчас опасное время, мало ли, что могло случиться. Она сама предпочитает на улицу не выходить, чтобы не нарываться. Эмили направилась к служебному автомобилю, доставая из кармана смартфон. Набрав номер Мюнесона, она поднесла динамик к уху. Села в автомобиль, пристегнулась.
– Доброй ночи, мистер Вагнер.
Странно, телефон выключен.
– Доброй ночи, Эмили. Ты сегодня одна? – участливо поинтересовался мужчина, заводя автомобиль.
– Угу. Это необычно. – тихо проговорила она.
– Не беспокойся, эти молодые люди постоянно что-то забывают. даже самые ответственные их них время от времени отчебучивают всякое. Вот увидишь, придёшь домой, а он книгой зачитался или вообще уснул в середине дня и все будильники проспал. Сам всегда так делаю, ха-ха-ха.
Он каркающе рассмеялся, а Эмили медленно выдохнула. Да, чего это она? Это не такая уж беда, мало ли. Может, сел телефон, а Дани и правда спит. Подождав десять минут, Вагнер повёз ведущую домой, рассказывая очередную историю из своей жизни, а Эми всё держала телефон в руках, глядя на погасший экран. Она даже не заметила, как водитель остановил транспорт у входа в парадную.
– О, спасибо, мистер Вагнер. Передавайте привет Вашей жене. Увидимся завтра вечером.
Эми мило улыбнулась, мужчина приподнял шляпу в качестве прощания.
– Если что, ты всегда можешь мне позвонить и я приеду.
– Спасибо. Я очень это ценю. Доброй ночи.
Найт с улыбкой посмотрела налево и направо от входа и покинула автомобиль, сразу заходя в подъезд. Эта привычка уже давно у неё выработалась, ещё до всяких куполов. Паранойя была не на пустом месте, конечно.

Эми взбежала по ступенькам и открыла дверь.
– Дани, я дома, – громко произнесла она, закрывая за собой дверь сразу же, – Даниэль?
Девушка скинула ботинки на каблуке и в верхней одежде прошла по квартире. Парня нигде не было, он точно не уснул дома. Он ушёл куда-то. Судя по всему, уже какое-то время назад. Эмили судорожно набрала его номер, но телефон всё ещё не был доступен. Она сглотнула и медленно выдохнула. Выбегать на улицу искать его не было никакого смысла, это поставит под удар её саму, а он может быть вообще не в опасности. В конце-концов, парень ночью на улице вызовет меньше кровожадного интереса чем девушка. Особенно Эмили с её талантом притягивать ублюдков и превращать нормальных людей в маньяков. Она сняла пальто и прошла в кухонную зону, чтобы заварить травяного чая, ей нужно было немного успокоить нервы. Несмотря на то, что она сама не вещает в эфире о страшных событиях, она всегда в курсе них, потому что обработка новостей и звонков происходит на том же этаже, там в отделе сидит группа девчонок примерно возраста Эмили и пропускают через себя весь этот ужас. Возможно, не будь они нежитью, нервы дали бы сбой. Тем не менее, они многое рассказывали.

Выдохнув, Эмили налила себе чаю и поставила на зарядку телефон. Усевшись за стойку, девушка погрузилась в чтение случайно книги с полки. Она даже не понимала, что читает, ей просто нужно было поглощать буквы и слова, чтобы не так часто смотреть на часы. Она сидела так довольно долго, всё ещё проминая платье, в котором была на работе. В некотором смысле она даже была рада, что Джеки решил покинуть Годфри ещё два года назад, иначе она сейчас бы заваливала его звонками и разговорами. Бедный вампир. А минуты тем временем ощущались часами, Найт и сама не понимала, как она смогла просидеть так долго, но когда солнце должно было уже вот-вот забрезжить на верхушках деревьев, в двери щёлкнул замок. Эмили моментально вскочила на ноги, едва не подавившись собственным сердцем. Она метнулась к двери, оставив книгу на столе, а затем облегчённо выдохнула, когда это действительно оказался Даниэль. Девушка бросилась к нему, хватая его за руки и заглядывая ему в глаза.
– Господи, Дани! Где ты был, почему не предупредил меня!? – всё её беспокойство теперь выражалось в словах, – Я так беспокоилась! Ты же знаешь, что сейчас происходит, почему хотя бы не написал сообщение, что куда-то собираешься? Я чуть с ума не сошла за эту ночь!
Она крепко обняла его, зарываясь носом в его грудь и закрывая глаза.
– Я так рада, что ты в порядке. Не делай так больше, я этого не переживу.
Сердце ещё колотилось, как сумасшедшее, в глазах даже темно было от вдруг забегавшей по телу крови. Ну, ничего, это всё ерунда. Главное, что вернулся. Целым и невредимым.

Эмили, повесив разбросанную верхнюю одежду и поставив аккуратно пару обуви парня, пошла за ним. Она не понимала, за что он был зол и чем она разозлила его. Не сейчас – это не трогать его или разозлила не сейчас? Что это вообще за ерунда? Это ей нужно злиться за то, что он не предупредил её.
– А по-моему, очень даже нужна, – серьёзно проговорила Эми, подходя ближе, – если ты голоден, я могу приготовить что-то. Хочешь? В холодильнике есть стейк, ему не нужно много времени.
Найт выглядела уставшей, но из-за беспокойства никак не могла расслабиться.
– Что с твоим телефоном? почему он выключен?

Даниэль зыркнул на девушку и отстранился, когда она приблизилась, чтобы не допустить физического контакта. Эмили должна была злиться, но не злилась. Её чувства спутались, породив некую возможность вывернуть их так, как будет угодно. По крайней мере, уже не должно быть больно при взаимодействии. Даже притом, что Найт отчаянно пыталась проявить заботу.
– Не хочу. – коротко отозвался брюнет, захлопнув холодильник. – Телефон сломался. Всё? Довольна? Не лезь ко мне, иди спать.
В его голосе звучали нотки раздражения, но уже не так явно, как когда он только зашёл домой. Отчего-то Мюнесон пытался взять себя в руки, явно пребывая не в ладах с самим собой.
Разорвав пищевую плёнку, он достал из-под неё сэндвич и поспешно запихал его в рот, стремясь занять свои челюсти жеванием, а не токсичными плевками в сторону ни в чём не виноватой Эмили.

– Не пойду я спать, Дани! – уперлась Эми, сводя брови в беспокойстве, – Что-то не так. Мы же договаривались разговаривать, если что-то не так. Я боялась за тебя, Даниэль. Что с тобой происходит?
Найт подошла ближе и, видимо улучив момент, пока юноша запихивал сендвич в рот, поймала его за руку и крепко сжала пальцы, намереваясь не дать ему освободиться. Вторую ладонь девушка положила ему на грудь, заглядывая своим ясным взглядом в его глаза.
– Поговори со мной!

Такого натиска Мюнесон не ожидал. Он заметил момент приближения девушки, однако её взбудораженные чувства привлекли его и слегка сбили с толку. Челюсти непроизвольно сжались, когда хрупкая ручка сомкнулась на запястье юноши. Во рту осталась добрая часть бутерброда, а остатки благополучно шлёпнулись на пол.
Даниэль почти не ощущал вкуса продуктов у него во рту, зато эмоции юной Найт казались ему весьма и весьма привлекательными. Раздражение? Беспокойство?.. Боль?
Брюнет громко сглотнул огромный почти не прожёванный кусок пищи и тоже схватил Эмили за запястье свободной рукой.
– О! Хорошо! Давай поговорим, – глухо выдохнул Даниэль, и нижние тона его голоса сопровождались гортанным рыком.
В одно движение он развернул хрупкую девушку спиной к ближайшей стене и крепко прижал её собой. Длинные пальцы на хрупком девичьем запястье сжались крепче, доставляя ощутимую физическую боль.
– Ты меня бесишь, вот что со мной происходит! – он сказал ей это прямо в лицо, смотря в округлённые голубые глаза; он не орал, скорее, немного повысил привычный тон, но его слова звонко отдавались у Эми в ушах, норовя уколоть её в самое сердце.

Эмили вздрогнула, когда Дани перехватил её запястье и растерянно посмотрела на их сомкнутые руки. Что-то было точно не в порядке. Она выдохнула, неловко отступая к стене и подняла плечи, словно пытаясь защититься. Девушка и без того испугалась, но услышав, что бесит своего молодого человека, она совсем растерялась. Из состояния шока её выдернуло чувство в запястье.
– Мне больно, – проговорила она, сощурив один глаз и глядя на место, где, кажется, останется синяк, – Даниэль, отпусти сейчас же!
Она не раздражалась, она наоборот пыталась взять себя в руки, потому что паника подкатывала к горлу. Эмили снова посмотрела в глаза Дани, сосуды в её глазах немного полопались, давая красноты. Радиоведущая явно боролась с желанием расплакаться.
– Почему ты говоришь мне это так!? – выдохнула девушка почти без голоса, – Хочешь расстаться? Ладно. Но почему так? И почему так внезапно? не мог же ты возненавидеть меня за один день!
Найт просто не верила в происходящее.
– Объясни мне нормально! И отпусти! Немедленно! – она с болезненным шипением заёрзала между стеной и Даниэлем, норовясь освободить свою руку.

То, что девушка не злилась и старалась сохранить самоконтроль только сильнее бесило Мюнесона, но в то же время её воля вызывала восхищение. Такая маленькая, хрупкая, совершенно беззащитная. Её можно было сломать пополам одним лёгким движением руки, но она до последнего не сдавалась. Она всегда такая была. В сравнении с той тряпкой, который был её парнем до сегодняшнего дня.
Ощущая физическую боль, Даниэль внутренне ликовал. Это именно то, что ему было нужно сейчас. Её попытки сопротивляться, неслабо дразнили и заставляли руку брюнета сжиматься сильнее.
Он почти вплотную приблизился к её лицу и, раскрыв рот, провёл языком от девичьего подбородка, практически до самого глаза. Как жаль, что по порозовевшим щекам ещё не побежали слёзы.
Подобное вряд ли могло полноценно его насытить, однако противное чувство голода притупилось и отступило. В знак уважения к воле этой девушки, Мюнесон разжал руку и отстранился.
– Ты всё это время имела дело с монстром, Эмили. – серьёзно проговорил юноша, однако губы его изогнулись в полуулыбке; холодной и отталкивающей.

Эмили судорожно вздохнула и зажмурилась, когда обычно спокойный и милый Даниэль повёл себя, как какой-то ублюдок в период гона. Пока его язык двигался по её щеке, девушка силилась отвернуться. Она открыла глаза только после того, как он отпустил её руку. Найт сразу же прижала запястье к себе, болезненно потерев. Она подняла растерянный взгляд на Мюнесона, не узнавая его. Словно бы пыталась рассмотреть в темноте незнакомца.
– Ты не монстр, – выдохнула она, глядя ему в глаза, – Мне кажется...
Она осмотрела его с ног до головы, а затем кончиками пальцев стёрла слюну со своей щеки.
– Ты одержим, – она сказала это так, словно додумалась до чего-то гениального, – Это не ты, Дани. То есть, ты не Дани.
Теперь она могла немного структурировать свои мысли, нужно было всего лишь понять, кем одержим Даниэль. Ведь не бывает так, чтобы добрый человек стал злым.
– Выпусти, мне нужно позвонить! – она попыталась протиснуться под рукой парня, чтобы найти того, кто сможет помочь с этой проблемой.
Есть в Годфри экзорцисты? Как вообще вычислить это всё? Наверное, нужен какой-то магик. Она знала парочку с работы, они могут хотя бы подсказать, к кому обратиться.

Даниэль чуть вскинул брови в ответ на заявления юной Найт. Её ход мыслей был логичным, однако брюнет не выпустил её, прижав руки к стене по обе стороны от её головы, и вновь зажал собой.
– Не спеши. – он говорил уже гораздо спокойнее. – Просто послушай. Слышишь меня? Эмили.
Он отделял свои фразы короткими паузами, будто бы оценивая, дошёл их смысл до девушки или нет. В конечном итоге, он взял её двумя пальцами за подбородок и заставил смотреть себе в лицо.
– Слышишь? – переспросил он уже с ощутимым раздражением.

Она попыталась отвернуться, но едва ли. В глаза Даниэлю она смотрела, сердито хмуря брови, однако на самом деле не сердилась. Она любила его и ей было жаль, что ему не повезло  стать жертвой какого-то злого засранца. Но она поможет ему, использует все варианты, которые у неё есть.
– Слышу, – сглотнув, произнесла Эмили, поднимая плечи и всё ещё пытаясь вывернуться, выскользнуть, – Ты сказал, что я бешу тебя. Вот и пусти, я уйду и не буду тебя бесить.
Нужно было просто улучить момент, чтобы ускользнуть. И при этом не позволить эмоциям взять верх, потому что дыхание уже было сбивчивым, жутко хотелось просто расплакаться, но Эми на практике ощутила, что всякого рода злодеям только и нужно, чтобы кто-то лил слёзы. Она сдержится.

– Это не лечится, Эмили. – спокойно продолжил брюнет, получив желаемое устное подтверждение. – Я был рождён таким. Мне никто не сможет помочь. Просто поверь мне. Я рождался и умирал тысячи раз. И тот парень, с которым ты жила до этого дня, и тот, кто сейчас перед тобой – один и тот же человек.
Даниэль убрал руки от её лица. Он старался звучать убедительно и вызвать доверие у юной Найт.
Просто чтобы она она успокоилась и перестала так отчаянно рваться куда-то в моменты, когда он всего-навсего хотел ей что-то объяснить. Его французский акцент, ранее смазанный в речи, сейчас вновь звучал чётко и убедительно, как будто со вчерашнего утра совершенно ничего не изменилось.
– Ты ничего не сможешь с этим сделать. – повторился юноша, отстраняясь от Эмили и, наконец, выпуская её из "ловушки у стены".

Стоило Эми освободиться, как она сразу же выскользнула в сторону и быстрым шагом направилась к своему телефону.
— Не неси ерунду, Дани, не был ты таким никогда, — она обернулась и сжала пальцами телефон, — Не понимаю, что происходит и не знаю, что случилось, но всё, что ты говоришь — какой-то бред. Ты можешь рассказывать мне всё, что пожелаешь, но тот факт, что ты причинил мне боль, говорит о том, что ты не тот, кем кажешься.
Девушка судорожно набрала в лёгкие воздуха, который неожиданно закончился и заставил её голос дрогнуть.
— Нет ничего, что нельзя исправить. Что бы ты ни говорил. Я — маленький человек, я мало знаю и мало умею, но я найду тех, кто сможет помочь. А помощь тебе явно требуется.
Она поджала губы, чтобы они не дрожали.
— Кем бы ты ни был.
Радиоведущая бросила взгляд на улицу, деревья окрасились в розовый, город вот-вот проснётся. Парень не вызвал доверия Найт, потому что она не могла поверить в то, что её добрый и милый Даниэль всё это время лишь прикидывался. Её многие обманывали, но она не верила в то, что он способен на это.

Это и не было обманом. Просто сладкий сон, который резко оборвался сегодня ночью. Возможно, даже с чьей-то помощью.
— Вот именно. — отозвался брюнет, скрестив руки на груди. — Ты маленький слабый человек. Ты практически ничего не знаешь об этом мире. При этом делаешь всё, что в твоих силах. Это восхищает меня, Эмили.
Теперь он сам прижимался спиной к стене и спокойно, почти скучающе смотрел на неё из-под опущенных ресниц.
— Я не хочу снова тебе вредить. Давай попробуем договориться, если хочешь.

Некоторое время Эмили молчала, видимо, приводя в порядок своё сердцебиение, а затем медленно выдохнула. Сведя брови с сомнением, она скрестила на груди руки и проговорила, не приближаясь:
— О чём ты хочешь договориться?
Она надеялась узнать о нём немного больше, так будет проще искать информацию. Девушка глянула на ворох еды, которую он достал из холодильника. Она со вздохом подошла к несчастному сендвичу и подняла его с пола, чтобы затем бросить в мусорное ведро.
— Поешь, — негромко проговорила она, — Ты же был голоден.

Так уже было гораздо проще. Она правильно понимала, что к парню ей лучше не приближаться. И правильно решила сейчас никому не звонить.
Он напугал её. Сделал ей очень больно. Отнял у неё чувство безопасности в собственном доме. И она всё равно продолжала проявлять заботу. Упрямая девка.
Даниэль нахмурился.
— Мне не нужна твоя любовь. Твоя сердобольность причиняет мне боль. И я не шучу. — на всякий случай, он уточнил, что говорит серьёзно, и также серьёзно посмотрел на неё. — Человеческая еда — не то, что сможет утолить мой голод. Боль. Страдания. Вот моя пища сейчас. Это вряд ли то, что ты хотела бы давать мне. Поэтому я могу просто исчезнуть из твоей жизни. А ты найдёшь себе нормального парня, если в этом городе ещё остались такие. Если видишь другой вариант развития событий — я тебя внимательно слушаю.

Эмили нахмурилась, глядя на Даниэля, как на сторонника теории заговоров.
— Ты звучишь, как пятнадцатилетний подросток. Моя пища — боль и страдания, ты не можешь утолить мой голод. Дани, я тебя умоляю, я вижу, что ты не в себе, но не доводи до абсурда, пожалуйста. Думаешь, для меня это всё смешно?
Она выдохнула и положила ладонь на свою шею и неуверенном жесте.
— Одним днём не меняются. Поэтому твои слова не убедительны для меня. Потому что они — бред.
Девушка звучала уже спокойнее, ком перестал подступать к горлу. Даже, если Дани одержим, ей больно и тяжело было воспринимать его жестокие слова и действия спокойно. Сейчас же он вёл себя более здравомысляще, поэтому Найт смогла успокоиться.
— Не уходи, — серьёзно проговорила она, — Мы под куполом, забыл? Тебе некуда идти, если ты не хочешь промокнуть под дождём. Оставайся здесь. Можешь спать на диване.
Боже, конечно она не пустит его в таком состоянии в свою постель, хоть и кольнуло где-то в районе сердца после её собственных слов.
— А я постепенно попробую разобраться с этой ситуацией.

Уж он-то нашёл бы, куда пойти. В пределах купола, конечно же, но он прекрасно представлял себе, как держаться от Эмили на расстоянии.
Чего? Объективно: что она может сделать? Как она собирается разбираться с этой ситуацией?
Точно также как слова юноши казались юной Найт бредом, так и Даниэль воспринимал и её ответ как плохую шутку. Мюнесон едва сдержал смешок, приложив кулак ко рту. Правда, всё равно было видно, что улыбка его стала шире. Но она не предвещала ничего хорошего и по-прежнему была какой-то...неживой.
— Хорошо, как скажешь. — всё ещё сдерживая подступающий смех отозвался брюнет; его плечи слегка дрожали, обозначая беззвучные смешки. — Звучит весело. Но, если что, я тебя предупреждал.

Эмили хмуро посмотрела на смеющегося Даниэля. Ей совсем не было смешно, хоть она и решила, что если некая сущность способна на какое-то веселье, то не так она и потеряна для общества. Впрочем, в любом случае её нужно выселять. Девушка подошла к столу и убрала обратно в холодильник всё, что Дани достал оттуда в приступе голода. Если он проголодается, то очень удобно, что теперь он ночует в этой же комнате.
— Что смешного я сказала? — недовольно поинтересовалась Эми, уходя в сторону спальни, чтобы открыть гардероб, — я пытаюсь помочь тебе, дурачок. Вижу, что тебе нормально, но ты должен сам понимать, что всё не так.
Она вернулась в гостиную с постельным бельём и положила стопку на диван.
— Заправишь сам.
Её телефон уже лежал на столе, кажется, Эмили несколько ослабила натяжение своих нервов.
— Может, расскажешь, кто ты? Очевидно, что ты не такой, как выглядишь. И что стало с моим Дани?