Эмили не могла не вернуться на радио. Не то, чтобы без неё там всё порушилось бы, но Эмили даже внутри коллектива поддерживала определённую атмосферу, помогала работникам избежать фатализма. Когда она вернулась, ей были рады, многие решили, что она не пережила той стычки, а Эми просто говорила, что её спасли, а потом от тех вендиго не было ничего слышно. В Годфри не задают лишних вопросов, поэтому просто примирились с мыслью, что ублюдки больше не доставят неприятностей.

А ещё Эмили немного изменилась. Она всё реже стала носить хорошенькие платья и миленькие сумочки, сменив их на джинсы и рюкзаки. Она всё ещё завивала волосы по настроению, носила очаровательный макияж или милые свитера, но в ней проклюнулось больше практичности. Для окружающих это было сигналом о том, что девушка, наконец, намотала на ус произошедшее и предоставляет себе возможность сбежать. Для Эмили это значило лишь то, что у неё появился кто-то, кто может дать ей совет и подобрать правильные слова, чтобы сделать его веским аргументом. Впрочем, джинсы она всё равно носила светлые.

Сегодня, тринадцатого ноября, мисс Найт в очередной раз завершила свой эфир, допила чай с печеньем и отправилась домой. Мистер Вагнер уже ждал её неподалёку от выхода из здания, так что брюнетка не беспокоилась. По крайней мере, пока она не увидела в свете жужжащих фонарей незнакомую тёмную фигуру. Девушка, выпорхнув на улицу под опадающий снег, замерла на лестнице, глядя на незнакомца некоторое время, а затем сместилась подальше от него к периллам, чтобы обогнуть и дойти до автомобиля водителя.
— Мисс? Мисс Найт?
Эмили сглотнула и с гулким выдохом прибавила шагу. Её собственное имя уже нагоняло на неё страху, никогда ничем хорошим не заканчивались попытки окликнуть её. Никогда.
– Пожалуйста, постойте.
Невысокий мужчина нагнал Эмили, заставив её отшатнуться от него, как от прокажённого, а светлый испуганный взгляд устремить на провал его капюшона в попытке узреть его лицо. Мистер Вагнер вышел из машины и обошёл её по кругу, кажется, готовясь отбивать юную радиоведущую от неприятеля. А Эми едва не споткнулась, глядя в незнакомо-знакомое лицо. Она вскинула брови и удивлённо уставилась на мужчину, остановившись на дороге. В какое-то мгновение Найт увидела в нём Даниэля, всего на секунду, но образ отпечатался в глазах радиоведущей, заставив её начисто растеряться.
– Могу ли я просить Вас о короткой беседе?
Эмили разомкнула губы, напряжённо выдыхая облачко пара, а затем отшагнула от незнакомца, когда тот сунул руку за пазуху. Она была, словно голодный заяц, столкнувшийся с человеком. Вроде бы, хочется еды и она идёт вперёд, но стоит тому шевельнуться, как она отпрыгивает на три метра назад. Когда незнакомец достал сложенный пополам листок, Эмили посмотрела на мистера Вагнера и качнула головой, давая понять, что всё в порядке, опасности нет.
– Я понимаю, что сейчас не подходящее время... Если Вы не против, я бы хотел встретиться в более комфортной для Вас обстановке. Назначьте время и место. Прошу Вас. Вот мои контакты.
Девушка зябко выдохнула в ладони, её нос и щёки покраснели, а взгляд оставался всё таким же холодно-светлым. Она шмыгнула носом и с выдохом мягко улыбнулась.
— Я понимаю, это всё выглядит очень странно. Но... пожалуйста, войдите в положение.
— Вы до смерти меня напугали, — честно призналась она, чувствуя облегчение от того, что никто не стал на неё нападать.
Она красноватыми пальцами взяла записку с контактами и убрала её в карман куртки.
— Если хотели поговорить — приходить глубокой ночью и искать диалога на улице Годфри... ну, в общем, не располагает к диалогу. Это опасный город, Вы же знаете, — она словно бы журила его.
Не могла Найт иначе, ну вот просто не могла. Он выглядел таким безобидным, как она может ждать опасности от такого человека? Санни, конечно, давно дала бы ему поддых и велела на пушечный выстрел не приближаться, но Эмили верила в людей, несмотря ни на что. Возможно, она и переоделась только для того, чтобы немного успокоить Сандью, а не для того, чтобы искренне себя обезопасить.
— Давайте завтра в полдень в ... — она почти предложила Черри Гарден, но вовремя осеклась, — в кафе на Третьей улице.
Снежинка, покружив над её головой, легла ей на порозовевшую скулу и моментально растаяла. А Эмили сделала шаг назад.
— Доброй ночи, — негромко проговорила она и направилась к автомобилю.

— Всё хорошо, Эмили? — поинтересовался пожилой мужчина, открывая перед мисс Найт дверь.
— Да, спасибо, — отозвалась девушка, усаживаясь в автомобиль, — в этот раз обошлось.
— Будем надеяться, не случится раза, когда не обойдётся, — проговорил водитель, занимая своё место.
— Это да, — улыбнулась Эми.
Ей всегда приятно было беседовать с мистером Вагнером, он смотрел на мир через такие же розовые очки, как и Эмили, только опытом был умудрён. Прекрасный пример доброго человека, выжившего в Годфри.

***

Эмили стала часто говорить сама с собой, когда оставалась одна. сли Эмили спала, когда бодрствовала Санни, то Санни всегда следила за происходящим, поэтому, хоть ответов и не было, мисс Найт знала, что будет услышана. Сначала её испугало то, что внутри неё есть кто-то ещё, кого она никогда лично не сможет встретить, но довольно быстро смирилась с этим, потому что многие моменты из прошлого сложились в полную картину. С её плеч упал груз вины за нападение на отца. Одним своим существованием Сандью смогла вернуть Эми веру в себя и свою "нормальность", хоть, конечно, рассказывала девушке далеко не всё. Но теперь, примеряя платья и крутясь перед зеркалом, Найт рассуждала о чём-то не мысленно, а вслух, а по ночам получала записки с мнением "стороннего наблюдателя".

Радиоведущая долго думала над тем, что за человек попросил её о встрече. Санни писала, что глупая Эми даже не спросила его имени, что не стоило назначать ему встречу, что если бы было что-то важное, что он хотел бы сказать, то сказал бы это на месте и никакой холод ему не помешал бы. Но Эмили была всё ещё Эмили. Она с мягкой улыбкой просто надела джинсы и к ним блузу с широким вырезом под плечи. На ключицы лёг небольшой кулон с жемчугом, а в уши под стать ему серьги. Несмотря на необходимость носить джинсы и удобную обувь, она не могла просто перестать быть собой.

К оговоренному времени мисс Найт приехала в кафе. То тут, то там сидели люди, пара официантов спокойно блуждали между столиками, принимая и принося заказы, в целом здесь царила атмосфера покоя и уюта без излишнего пафоса, что немного контрастировало с Годфри. Но не погодой. Крупные хлопья снега плавно опускались на землю, прикрывая собой чёрный асфальт и не менее чёрную почву. Эмили осмотрелась по сторонам и прошла к дальнему столику, за которым всегда было теплее всего. Она сняла пальто и повесила его на вешалку рядом, а затем села, несколько нервно сцепив пальцы в замок.
— Добрый день, добро пожаловать, желаете чего-нибудь? — поинтересовался молодой официант, может быть даже студент.
— Да, здравствуйте. Будьте добры, чай с мятой, пожалуйста. И мёд.
Парень кивнул и с улыбкой ушёл, оставляя Эмили наедине со своими тревожными мыслями. О чём с ней хотел поговорить ночной незнакомец? Достаточно ли здесь людей, чтобы неприятель не захотел нападать? Да и неприятель ли он вообще? Эмили опустила темные ресницы и кончиками пальцев заправила за ухо прядь вьющихся волос, чувствуя некоторую неловкость от того, что она вообще пришла на встречу с незнакомцем. Возможно ли, что она согласилась, потому что он напомнил ей Даниэля? Эми тяжко вздохнула и опустила голову, положив тонкие пальцы на свой загривок.

Стоило звякнуть колокольчику, как Эмили рефлекторно устремила к выходу светлый взор. Это был мужчина, который просил встречи ночью. Его легко был о узнать, от него буквально веяло Даниэлем, как бы странно это ни звучало. Девушка пожевала нижнюю губу, задумчиво глядя на него.
– Добрый день.
— Здравствуйте, — негромко произнесла Эмили и вежливо улыбнулась.
Незнакомец был невысок, но выглядел при этом солидно, что несколько контрастировало с жителями города, которые навевали жути одним своим видом. Этот же больше наталкивал на мысли о собеседовании, нежели об обеденной беседе. Взор коснулся татуировки на запястье, но Найт не придала ей значения. Она в итоге так и не сблизилась с магиками, чтобы узнать об особенностях их существования, потому и не подозревала о татуировках, не говоря уж о том, чтобы отличать их друг от друга.
Принесли заказ, заставив мужчину несколько растеряться, а Эми вопросительно поднять брови. Почему-то его поведение больше умиляло, чем заставляло настораживаться, хотя, безобитно себя стараются вести именно охотники. Девушка чуть улыбнулась и с выдохом опустила взгляд на кружку с чаем, придвигая ту к себе. Она не начинала говорить сама, потому что не знала, почему её искал этот человек. Её имя знали многие, но встречи жаждали единицы. И большинство из них с не самыми приятными намерениями. Поэтому она ждала.

– Прошу прощения, я ведь не представился вам.
Найт подняла светлый взгляд на мужчину и чуть приподняла тёмные брови, выражая заинтересованность в этой информации. Её небольшие жемчужные серьги качнулись от движения, придавая динамики её статичному образу.
– Моё имя Мерлин. Мерлин Мюнесон. И... наверное, услышав мою фамилию, вы сразу поймёте, почему я искал встречи с Вами.
И вот тут глаза Эмили расширились от удивления. Родственник? Даниэль никогда не говорил о родне здесь. Приехал недвано? Брат? Брюнетка приподняла чашку с чаем, втягивая носом мятный аромат.

– Я отец Даниэля.
Эмили грохнула кружкой об стол, едва не разлив её содержимое. Охнув, она успела подхватить ёмкость с чаем и не дать ему сбежать.
— Извините, — взволнованно и негромко пробормотала мисс Найт, однимая удивлённый, если не испуганный взгляд на собеседника.
Сглотнув, девушка несколько раз моргнула, очень внимательно глядя на мужчину.
– Мне удалось выяснить, что Вы с ним знакомы. Вы... Вы знаете, где он сейчас?
Многое теперь сходилось. Этот человек был действительно похож на Даниэля. Того, прошлого. Доброго, милого, трогательного. Не этого злодея в шкуре любимого человека. Эми поставила чашку и взволнованно сцепила пальцы вокруг неё, видимо, решив, что если сделает глоток, то насмерть подавится. Она осмотрелась по сторонам и чуть подалась вперёд со встревоженным выражением лица.
— Простите, пожалуйста, но разве Вы не слишком молоды, чтобы быть его отцом?
Ей совсем не хотелось верить, что её пытаются обмануть. Сколько можно, в конце-концов?
— Не хочу показаться невежливой, правда, — она заправила прядь за ухо, а затем вздохнула, говоря ещё тише, чем до этого, — Вы — нежить?
Она провела языком по нижней губе и закусила её в волнении. Какое ей дело до того, к кому относится этот мужчина? Даниэль уже её бывший парень, не нынешний, почему она испытывает этот странный трепет от знакомтсва с членом его семьи? Охотно верилось, что этот мужчина не врёт, ему вообще хотелось верить по многим причинам. Девушка вздохнула и печально свела брови, слегка склоняя набок голову.
— Ну... мы знакомы, конечно, он... эм, — она опустила взгляд, грусть и обида снова нахлынули на неё, но ей нужно было сдержаться, нелепо будет просто рыдать здесь перед незнакомым человеком.
Подняв кружку, радиоведущая сделала из неё глоток, расслабленно выдыхая и прикрывая глаза на пару секунд. Она знала, где он, Санни рассказала ей о том, что случилось после ситуации в Godfrey's Voice. Не всю, конечно. Но информация об Унгере там была.
— Я думаю, я знаю, где он, — честно призналась она, затем поднимая обеспокоенный взгляд на мужчину, — но я не думаю, что Вам стоит с ним видеться.
Типичные речи бывшей девушки, которая решила повести себя, как сука. Если бы не этот испуганный взгляд. Эмили сглотнула и подняла плечи, словно бы прячась в панцирь. Она должна была предупредить его.
— Он изменился, — совсем как-то тихо произнесла мисс Найт, — он был очень добрым, а недавно... я не знаю даже, как Вам об этом сказать. Он стал другим. Более...
Несмотря на то, что её работа состояла в том, чтобы без умолку щебетать, сейчас она не могла и двух слов связать, все силы уходили на то, чтобы сдерживать ком в горле и не говорить лишнего.

— Злым, — охарактеризовала она своего бывшего возлюбленного, — Жестоким. Он... пугает меня до смерти.
Сам Даниэль заставлял её покрываться мурашками и она была в некотором смысле рада, что после ситуации на радио он больше не появлялся в её жизни. Хотя, она ужасно скучала по нему.
— Не ходите к нему, пожалуйста, — проговорила Эмили, — это может быть опасно. Может быть, даже для жизни.
И вот теперь девушка посмотрела Мерлину прямо в глаза. И он мог быть уверен, что она в жутком эмоциональном раздрае. И напугана. Дани не причинял ей буквально вреда, но она помнила часть происходящего на радио, а ещё Санни рассказывала ей остальное. А также она рассказывала ей о последнем разговоре с Даниэлем, пришедшим получить чек на оплату ущерба, нанесённого гробовщику. У Эми не было повода не верить Санни, а Санни не пришлось даже врать, чтобы сделать Унгера жутким в глазах Эми. Он справился и сам. Эмили очень хотела спасти его, но она не знала, как это сделать, в то же время понимая, что если он теперь совсем другой, то он этого спасения мог даже не желать.

– Наверное, Вам очень нелегко даётся жизнь здесь.
Он был чертовски прав, но что ещё она могла поделать? Когда купола не было, здесь был Даниэль, были причины оставаться, стараться изо всех сил. А теперь она не могла даже уехать. Эмили подалась вперёд, заглядывая в паспорт.
— Ого, — беззастенчиво протянула она, — я знала, что магики живут долго, но почему-то мне казалось, что они - умудрённые опытом старцы. Знаете, Гендальфы...
Девушка мягко улыбнулась и отстранилась.
— Вы прекрасно выглядите. Теперь мне даже немного жаль, что у меня нет таланта к магии.
Она увянет, как летний цветок. Столь же быстро. Эмили не тревожилась об этом, но в такие моменты, как этот, по крайней мере задумывалась о своей судьбе, о длительности своего века. Когда-то она хотела стать значимой, помогать людям, нести радость и свет. Сейчас она хочет ещё и выжить. Ужасающие метаморфозы.

– Похоже, мой сын доставил Вам много неприятностей, мисс Найт.
— О, нет, — Эми покачала головой, поднимая брови, — на самом деле, он очень мне помогал на протяжении двух лет, которые я здесь.
Она опустила взгляд и печально улыбнулась.
— Благодаря ему я смогла прижиться здесь. Он был будто островком нормальности в происходящем кошмаре. Я осталась в Годфри из-за него. Мне было его достаточно. Он очень много тепла излучает, знаете, — улыбка сошла с её губ, — Излучал.
Вздохнув, Эмили подняла взгляд на Мерлина, который обеспокоился тем, что брюнетке тяжело говорить о том, что происходит с Дани. Знал бы он, насколько.
– Вы не возражаете, если я задам ещё несколько вопросов?
Опустив светлый взгляд в чашку с чаем, радиоведущая сделала глоток из неё и вздохнула. Она не считала разумным направлять мужчину на след его сына, но... нельзя ему палки в колёса совать. Он ведь всё равно будет искать. Да и, может, ему сейчас ещё хуже, чем Найт, это же его дитя...
— Ладно, — негромко пробормотала девушка и посмотрела на мужчину перед собой, — Я отвечу на всё, что смогу. Наверное, Вы имеете право знать что-то.
Мистер Мюнесон подобрался и приблизился, становясь сосредоточеннее, серьёзнее.
– Как быстро произошли изменения в Даниэле? Он постепенно стал... злым и жестоким?
Сглотнув, Эмили заправила за ухо прядь тёмных волос.
— Одним днём. Я просто как-то вернулась с работы, а его не было, — она вдруг заморгала и приподняла брови, — ой, стоит, наверное, оговориться, что...эм... мы в отношениях. Были. Пока это всё не случилось.
Она сцепила пальцы друг с другом, нервничая. Опустив взгляд на них, девушка с выдохом продолжила:
— Мы жили вместе. Как Вы знаете, я возвращаюсь с работы ночью. Он не ночевал дома, а когда появился на следующий день, то был уже другим человеком. Отталкивал меня, говорил, что я его бешу, — она опустила взгляд и некоторое время просто смотрела на свою кружку, видимо, немного погружаясь в неприятный момент, — Я думала, его обидел кто-то или что-то ещё случилось, но он просто...эм... был жесток. Я бы назвала это так.
Она потёрла запястье руки так, словно оно болело прямо сейчас, но это был всего лишь эмоциональный отголосок той репкой хватки.
— Он говорил, что вспомнил, кто он есть. Что он прожил много жизней, чт, не знаю, древний. И в нём множество личностей. И что Даниэль стал одной частичкой его личности. Как бы... я не знаю, — она шмыгнула носом и жалобно посмотрела на мужчину, — будто бы Даниэль стал частью чего-то большего. Он стал вести себя совсем иначе. Я не смогла отпустить его, бросилась искать знакомых среди магов, искать тех, кто мог бы объяснить, кем он стал. Но ... у меня никого нет, мистер Мюнесон. Я не смогла найти ответов. И не смогла выносить его... такого... рядом с собой.

Сглотнув, Эмили провела кончиками пальцев по нижним векам, стирая навернувшиеся слёзы.
— Но я знаю, что в нём ещё был тот Дани, с которым мы были вместе. Я притягиваю неприятности, знаете, на меня постоянно кто-то бросается, пытается похитить или даже успешно похищает, я постоянно на волоске от смерти... и в последний раз толпа ворвалась на радио, чтобы продвинуть какие-то свои сумасшедшие идеи... Даниэль пришёл вместе с ними, но вместо того, чтобы помогать им, он спас меня... ну, попытался. Так или иначе, я выжила, а он не был безразличен к моей судьбе, — она постучала кончиками пальцев по своей ладони, глядя на собственные руки, — Но потом он просто пришёл взять денег за ущерб, нанесённый его эм… товарищу, наверное. И больше не возвращался. И не звонил. Я хочу сказать, он не какое-то безмозглое чудовище, он просто страшный. Сам по себе. Особенно, сравнивая с тем Даниэлем, которого я полюбила.
На этих словах она подняла ладони и накрыла ими лицо, упирая локти в стол. Она не рыдала, хоть слёзы и были, она просто пыталась привести сердце в более или менее спокойное состояние.
— Извините. Я думала, что смогла успокоиться, но вижу, что не смогла, — убрав лицо от ладоней, она вытерла с него слёзы и с выдохом улыбнулась, виновато глядя на мужчину, — Моя подруга говорит, что он опасен, способен расправиться голыми руками с вендиго. Не думаю, что Вам стоит его беспокоить, мистер Мюнесон.

Когда мужчина переставил свой стул поближе к Эмили, она даже не дёрнулась. Почему-то она не чувствовала, чтобы от него исходила опасность. А может быть, она была готова наплевать на безопасность, лишь бы ощутить рядом кого-то, кому не всё равно, кто может обнять, подставить плечо. Стоило мистеру Мюнесону прижать к себе девушку, как она дала волю чувствам и просто разрыдалась, обнимая его и зарываясь носом в его рубашку. И плевать ей было на косметику, на пятна на его одежде, на невольных зрителей этой драматичной сцены. Она не видела и не слышала ничего, кроме своего голоса и не чувствовала ничего, кроме боли, которая лилась через край, не в силах больше удерживаться хрупким сосудом. В какой-то момент официант тихо подошёл к столу и вопросительно посмотрел на мужчину, невербально предлагая какую-то помощь, но видимо, она не требовалась и парень ушёл обратно к стойке. Люди оборачивались поначалу, а затем с разной долей равнодушия вернулись к своим делам. Постепенно и Эмили утихла. Словно бы камень упал с плеч. Она много плакала дома, когда всё случилось, но это было чем-то другим, не давало успокоения, только обезвоживало.

Через какое-то время девушка отстранилась и подняла на мужчину светлый взгляд в обрамлении потёкшей косметики.
— Спасибо, — прошептала она.
Ей на самом деле не хватало такой простой поддержки. Забавно, что она знала, что Санни может её дать, однако, она была всегда на периферии, как силуэт на краю зрения. Такой не обнимет тебя, а слова поддержки ты получишь только на бумаге или на видео. Найт опустила взгляд на плечо мужчины с пятнами от туши и подводки.
— Простите, — виновато проговорила она и покашляла в кулак, возвращая себе голос, — я оплачу химчистку.
Странное ощущение у неё было. При живом отце она впервые за свою жизнь ощутила отцовскую поддержку. От постороннего человека. Её родной отец только угнетал её, ставил “на место”, которое сам ей и выбрал. А Эмили видела тусклый взгляд старшего Мюнесона, ему тоже было тяжело. Не одна она здесь страдала от преобразования Даниэля. Как же жутко это всё.

Найт достала влажные салфетки из рюкзака и принялась смывать испорченный макияж, постепенно представая перед мужчиной не милой радиоведущей, а обычной уставшей от страха девочкой. Кожа век покраснела, сосуды в глазах полопались, нос и губы порозовели и припухли. Она выглядела болезненно. Но внутри она чувствовала, что стало легче.
– Пожалуйста, простите мне такую вольность, мисс Найт. И... ещё раз спасибо Вам, — он пересел обратно.
— Нет, — покачала головой Эми, — Вам не за что просить прощения. Это Вам спасибо, я.. давно не ощущала поддержки. Такой. Простой. Я… эм… — она вдруг опустила взгляд и отрицательно покачала головой, поняв, что начала выливать внутренние чувства на малознакомого человека, — извините, не забивайте голову. Просто спасибо Вам. Мне это было нужно.
Она сглотнула, стирая с щеки тёмную полосу.
— Это худшее, что могло произойти. — Эмили подняла взгляд и замерла, — Что ж... Я всё ещё не уверен на сто процентов, но... кажется, я знаю, что с ним произошло.
Это было одновременно прекрасной и ужасной новостью. Прекрасной, потому что что-то знать было бы полезно, можно что-то придумать. А ужасной, потому что в движениях и взгляде мужчины сквозило отчаянием.
— Но я... предпочёл бы не говорить об этом здесь. Если Вы хотите знать правду, дайте мне знать.
Эмили подняла брови, убрав салфетку от своего лица.
– Можете не давать мне ответ сразу. Если что, у Вас есть мои контакты. Если Вы не хотите меня ни о чём спросить прямо сейчас, полагаю... сегодняшнюю нашу встречу можно закончить.
Девушка подалась вперёд, складывая на стол грязную салфетку и проговорила:
— Нет, что Вы, у меня к Вам множество вопросов. Если хотите, мы можем пойти ко мне, я всё равно сейчас живу одна, — она моргнула и чуть свела брови, — Я очень хочу узнать, что происходит с Дани, а также очень надеюсь, что смогу как-то помочь с этим. Пожалуйста, не отказывайте. Если Вы готовы поговорить сейчас, я бы предпочла не прерываться. Я места себе не найду.
Подняв ладонь, она подозвала официанта.
— Будьте добры, счёт, пожалуйста, — проговорила она, когда тот подошёл, а затем перевела взгляд на мужчину, стоило официанту уйти, — Если не готовы продолжать разговор сегодня, я могу тоже оставить Вам свои контакты. Простите, что не сделала этого ночью, но понимаете, я всего лишь человек, а нежить в городе начинает сходить с ума. И… простите, что не сдержалась. В последнее время нервы просто на пределе…
Она виновато опустила светлый взгляд, заправляя за ухо тёмные волосы.

Эмили была рада, что мистер Мюнесон согласился продолжить разговор. Да, ей было тяжело и может быть, она даже ещё сегодня поплачет, но если она останется в неведении, то вполне вероятно, что просто съест себя изнутри от непонимания и безысходности. Девушка не протестовала, когда мужчина взял на себя оплату заказа, лишь поблагодарила его. Он был очень приятным человеком, Эмили было безумно жаль, что они познакомились при таких обстоятельствах. Поглощённая своими мыслями, она не сразу поняла, что магик к ней приблизился.
— Позвольте?
— А? — девушка растерянно посмотрела в глаза мужчине, а затем зажмурилась, когда уголок платка коснулся её кожи.
Сглотнув, Найт смущённо опустила голову и приняла платок в руки.
— Спасибо… — пробормотала она, сгорая от неловкости.
Забота, безусловно, была безумно приятна, однако радиоведущая совсем не привыкла к таким её проявлениям. Наверное, столь же тактильно о ней заботились только Джек и Даниэль. Но это было иначе по ощущениям. отцовской же заботы Эмили никогда не чувствовала, поэтому даже не знала, как реагировать, только отводила глаза и краснела с неловкой улыбкой.

Они вышли на улицу и Эмили словно бы легче вздохнула. Она не надевала шляп и капюшонов, позволяя снежинкам ложиться на тёмные вьющиеся волосы. Кажется, холод её совсем не страшил. Хотя, нос, уши и щёки быстро порозовели.
По пути она поддерживала непринуждённый разговор с магиком, понимая, что в тишине идти как-то совсем траурно, а обсуждать важные вещи ещё не время. Уж что, а правила общества Эмили понимала.
Достав ключи, стоя уже перед дверью, она вдруг поняла, что там внутри.
— Эм... извините, пожалуйста. Я первая зайду, ладно? Там.. в общем... — она открыла дверь и юркнула за неё.
Мужчина увидел, как она передвигает ногой медвежий капкан в сторону, стараясь поменьше с ним взаимодействовать. Она эти челюсти и сама побаивалась.
— Простите, это моя подруга поставила, говорит, так безопаснее, просто на всякий случай. Честное слово, они только под дверью и окнами, внутри ничего такого нет!
О, как она смущалась, она была красная, как рак, потому что никогда ещё не оказывалась в подобной ситуации. Да ей бы и в голову не пришло оружие раскладывать по дому, они еле договорились с Санни, что пистолет не будет лежать на журнальном столике, а переместится в выдвижной ящик кухонной зоны.
– О... не переживайте. В этом Городе, видимо, по-другому никак. А личность Вы здесь известная. Я всё понимаю.
Эмили сняла пальто и повесила его на вешалку со вздохом.
— К сожалению, известнее, чем я того бы хотела. Я не из тех "знаменитостей", у которых просят автограф. Я из тех, с кого спрашивают информацию, если у кого-то обострение паранойи.

Она даже думала уйти с радио в какой-то момент, но поняла, что едва ли её позиция жертвы изменится. А так она хоть кому-то может помочь отвлечься от происходящего кошмара. Коротким жестом Эмили пригласила старшего Мюнесона в кухонную зону и набрала чайник, ставя его на огонь и доставая чай и мёд.
— Кофе, чай? — она покосилась на холодильник, словно там была человеческая голова и она не хотела, чтобы её нашли, — ещё ... эм... пиво. Если хотите. Оно не моё, но думаю, что моя подруга простит мне, если я отдам его Вам. Если Вы хотите, конечно.
Она неловко потёрла пальцами свою шею и улыбнлулась. Для неё всё ещё странно было наличие "чужих" вещей и продуктов в доме. Повсюду рассованы сигареты, спички, зажигалки, оружие, даже полка в шкафу есть не её. И даже не её парня. А ведь она и раньше находила у себя тёмные странные вещи, но решала, что купила их в помутнении и просто забыла. Ну, в некотором смысле так и было.
— Я не буду ходить вокруг, мистер Мюнесон, — обеспокоенно проговорила Эмили, стоя напротив мужчины за стойкой и слушая, как закипает чайник, — расскажите, пожалуйста, что Вы поняли о Дани. Можем мы как-то ему помочь? Клянусь, я всё сделаю, лишь бы изменить ситуацию к лучшему!
И это быо правдой. Она не была уверена, что сможет так же беззаветно полюбить Даниэля, как раньше, однако, он всё ещё был важен для неё и даже, если они не станут парой вновь, она голову положит, лишь бы спасти его. Если ещё можно это сделать.

— Вы говорили, что живёте одна…
Эмили опустила взгляд, подняла на окно и виновато пожала плечами, возвращая внимание мужчине.
— Я не лгала.
Кивнув на желание кофе, радиоведущая улыбнулась. она тоже не пила крепкий кофе, он слишком горький, слишком… заполоняющий, что ли. Пьёшь его и не чувствуешь ничего, кроме горечи. Поэтому сама Эми чаще пила чай, а если уж выбирала кофе, то щедро сдабривала его мёдом, молоком, сливками и чем угодно ещё. Девушка прибвинула кофе к мистеру Мюнесону, а себе заварила травяного чая с ягодами. Девушка осторожно села на стул прямо напротив мужчины, готовая слушать.

— Под нашим небом существуют создания... древние, как сам мир.
Плохое начало. Найт сразу это поняла, но плохо не значит безнодёжно. Хотя, конечно же, её светлый взгляд стал более напряжённым. И чем больше старший Мюнесон говорил, тем неприятнее становилось внутри.
— Одновременно в мире их может существовать всего семь.
Звучало, как религиозная чушь, но где, если не в Годфри верить в эту самую религиозную чушь? Эмили со вздохом опустила взгляд в чашку и сделала глоток успокивающего напитка. Конечно, в такой ситуации он не сработает, но хотя бы тепло и вкусно. Хоть что-то хорошее.
— Конечно, я не могу сказать на сто процентов, что Даниэль стал кем-то из них... но судя по тому, что Вы мне озвучили, это наиболее вероятно.
Сведя брови, Эмили чуть кивнула.
— Он стал… весьма жестоким.
Она сглотнула и отпила немного чая. Засосало под ложечкой. Это что же получается? Избавить Даниэля от влияния этой древней сущности можно только посредством смерти? Что за бред. Разве можно вот так просто захватывать тела? Недовольство, смешанное с ощущением горечи утраты снова всколыхнулось в груди радиоведущей. Она слишком сильно печалилась по этому поводу, чтобы не злиться. Но она легко совладала с этим чувством, тем более, перед ней сейчас сидел скорбящий отец. Девушка медленно подняла ясный взгляд на мужчину и пару секунд внимательно на него смотрела. Он опустил взгляд, а Найт поставила чашку на стол.

— У меня нет мыслей, как можно бы было это исправить... пока что.
Брюнетка тоже сцепила руки в замок и свела брови. Почему-то ей больше не хотелось плакать. Ей просто хотелось обхватить голову ладонями и в ужасе таращиться в пустоту. Она не понимала, что делать, она была бесполезна. В очередной раз. И что бы она ни делала, всё приходило к одному итогу. К пустоте.
— Простите, — тихо произнесла девушка, опуская взор светлых глаз в чашку с травяным чаем, — я бы очень хотела помочь, но у меня нет ни знаний, ни знакомств для этого. Всё, что я могу…
Она набрала в лёгкие воздуха и медленно выпустила его через нос.
— … это заваривать чай. На большее я не годна.
Ни заводить и поддерживать дружбу. Ни заводить и поддерживать отношения. Ни спасать. Ни защищать. Ни помогать. Эмили наклонилась, подпирая щёку ладонью и глядя на полупрозрачную жидкость в своей чашке.

— Вы даже не представляете, как порой не хватает такого человека, как Вы.
Эми подняла серо-голубой взгляд на мужчину, больше не шелохнувшись.
— Да, Ваша сила не в знаниях и не в способности бороться. Она – куда глубже. Куда обширнее. Вы просто сами ещё не осознаёте.
Девушка отняла лицо от ладони и вздохнула, обхватывая тонкими пальцами тёплую кружку со стремительно остывающим чаем. Её взор был направлен на пару случайно попавших туда чаинок, которые медленно перемещались в пространстве, словно бы блуждая в темноте. Он утешал её. Снова её кто-то утешал, пытался сделать так, чтобы она не окунулась в пучину отчаяния, не утопала в своём горе. Снова её кто-то спасал. Девушка вежливо улыбнулась, но взгляд на собеседника поняла только тогда, когда он подался вперёд, заставляя свою речь быть значительно более проникновенной.
— Скорее всего, Даниэль стал страшным чудовищем, способным легко отнимать жизни. Но... Вы остались невредимы после встречи с ним.
Эми моргнула и поджала губы, стирая улыбку со своего лица. Это было правдой.
— Более того, он пришёл Вас спасти на радиостанцию... возможно, он всё тот же.
Это тоже было верно. Найт осознавала, что Даниэль стремился её защитить, спасти. Он не вредил ей даже тогда, когда она была стервозной и довольно агрессивной Санни. Только припугивал. Из раза в раз. Несмотря на то, что Сандью на дух не переносила Унгера, она не стала, как обиженная мать, настраивать радиоведущую против него. Только в красках рассказала, насколько он опасен и рекомендовала не контактировать с ним. Просто рекомендовала. Но Эмили спорить с этим не стала, на самом деле не из-за опасений, что даниэль может ей навредить, а из желания избежать той боли, которую она испытает, когда он снова прогонит её от себя. Девушка как-то нервно вдохнула, сразу же прижимая чашку к губам и делая глоток. При этом не чувствуя вкуса.
— Мне очень нужна будет Ваша помощь, мисс Найт.
Эмили посмотрела на старшего Мюнесона и свела брови, будто его слова причиняли ей физическую боль.
— Вы поможете мне в этом непростом деле? Боюсь, что без Вас мне не справиться. Просите что угодно взамен.
— Мистер Мюнесон, — почему-то очень тихо проговорила радиоведущая, опуская кружку на стол, — я безмерно Вам благодарна за Вашу поддержку и Ваши слова, но не нужно меня утешать. Я очень ценю этот жест, но это бесполезно. К сожалению. Он не тот же. Может быть, в нём ещё осталось то добро, которое он воплощал в себе раньше, но… не знаю, — она опустила грустный взгляд на свои руки вокруг кружки, — Я не смогу Вам помочь, простите. Очень бы хотела, правда. Но даже, если Вы говорите это не из вежливости, а искренне, то Вы ошибаетесь.
Она подняла взгляд на мужчину и секунд пять внимательно смотрела на него, словно бы решаясь что-то сказать. В общем-то так и было. она напряжённо сглотнула и в какой-то момент решила, что ей нечего терять. Она всё уже потеряла. Даже себя саму.
— Но Вам может помочь моя подруга. Она видела Даниэля, скажем так… “в деле”. Знает о его новой ипостаси больше, чем я. Намного. Она не верит в то, что он станет лучше, но если я попрошу её, она согласится. Пойти с ним на контакт. Или что угодно. Рассказать что-то. А я… — она печально улыбнулась, — я испробовала все свои варианты, мистер Мюнесон. Я ничего о нём не знаю. У меня нет информации, которую я могла бы Вам дать. У меня нет силы бороться с ним.
Она развела руками и неожиданно для себя усмехнулась.
— Могу провести эфир с рецептом его любимого пирога. И всё на этом.
Девушка улыбалась, но то мрачное чёрное облако над ней становилось всё гуще, готовое в любой момент излиться не слезами, но чёрной вязкой смолой. Она не верила в успех. Не в свой точно.

Эмили вздохнула и опустила взгляд, вероятно, набираясь решимости, а затем прямо посмотрела на старшего Мюнесона.
— У меня нет сомнений в том, что Вы многое можете сделать в одиночестве, но нет необходимости всегда отказываться от помощи. Я не уверена, что моя подруга сможет прямо как-то радикально изменить ситуацию, но она удивительная, а ещё очень сильная, поэтому от неё проку точно больше, чем от меня.
Она видела перемены в его отношении, хоть и не понимала, чего он от неё ждёт. С её точки зрения во взгляде его было некое разочарование, поэтому Эми и стала подталкивать его к контакту с Санни. Они были знакомы с ней не долго, но её продуктивность поражала. Как оказалось, если бы не она, Найт давно бы уже погибла. И никто бы её не спас, ни Джек, ни Даниэль, ни полиция города.
— Только я должна предупредить об одной её особенности, — проговорила Эми, опуская взгляд в чашку, — Знаю, что это прозвучит нелепо, но я думаю, что в рамках Годфри всё нелепое — норма.
Эмили сделала глоток из своей чашки и посмотрела на старшего Мюнесона.
— Я не уверена, что она человек. В смысле, что она даже когда-то была человеком. Она не нежить. — Найт вздохнула и свела брови, — Хотя, странно это говорить при условии, что она одна из тех, кто проявлял ко мне именно человечность. Я не знаю, кто она. И она не знает, кто она. Поэтому у меня есть просьба. Если вдруг Вы поймёте что-то о ней, скажите ей, ладно?
Неожиданно светлый взгляд стал решительнее и даже чуточку строже, чем был.
— А ещё я хочу предупредить, что она может быть жестковата, она довольно суровая. Не думайте, что она плохо к Вам относится, она просто такая. Поэтому, пожалуйста, прежде, чем я вас познакомлю, пообещайте мне, что Вы не будете обижаться на то, что она может сказать. И сами её не обидите. Она храбрая и сильная, но я уверена, ей тоже будет неприятно услышать о себе что-то… неприятное.
Эмили вздохнула и оперлась локтями в столешницу, взволнованно сцепляя пальцы в замок. Ей нужно было подтверждение от мужчины, что он будет лоялен к Санни. Эмили верила в добропорядочность своей “подруги”, конечно же, не понимая до конца уровень жестокости той и степень её заинтересованности в общении с незнакомцами. Ещё и магиками. Нулевая. Ни больше, ни меньше. Единственное, что для Санни в данной ситуации было хорошо — это тот факт, что в отличии от Эмили, она способна слышать и видеть, пока бодрствует Найт. И она могла подготовиться к грядущей встрече, которая наверняка не обрадует вообще никого.

Эмили опустила взгляд и вздохнула, слушая мистера Мюнесона. Возможно, Санни будет более адекватной и сказать сможет больше. Может быть, эта информация действительно сможет помочь. Как жаль, что Найт не может наблюдать за Сандью так, как та наблюдает за ней.
— Наверное, нематериальна. Условно. Ну… по сути своей, — проговорила Эми, поднимая взор на мужчину, — но фактически в данный момент у неё есть тело.
Девушка наклонилась, выдвигая ящик кухонного стола и доставая оттуда пачку сигарет.
— Моё.
Она подняла крышку коробочки и какое-то время рассматривала её, а затем чуть улыбнулась.
— Мне нечего Вам рассказать, простите. Я мало знаю и ещё меньше умею. Но она точно что-то сможет сделать. И если Вы готовы ко встрече, думаю, на потом её нет смысла откладывать. Да и места лучше не придумать, чем эта квартира. Главное — помните то, о чём я говорила. Насчёт неё. Ох, надеюсь, вы поладите.
Эмили ногтем подцепила сигарету как-то неловко, а затем обернулась через плечо, чтобы дотянуться до зажигалки, лежащей рядом с холодильником. Притянув ту к себе она неожиданно ловко щёлкнула пальцами, буквально выстреливая сигарету из руки прямо к лицу, поймала губами и тут же подкурила. Серо-голубой взгляд поднялся на Мюнесона. Имея достаточный опыт общения с людьми и Эмили в частности, мужчина мог уверенно сказать, что поднятый на него взгляд не принадлежит радиоведущей, да и с сигаретами данная особа обращалась куда ловчее, опыта курения у неё намного больше. Затянувшись, она вальяжно положила ногу на ногу под столом и выдохнула струйку дыма в сторону Мерлина чуть ниже его подбородка. Пока не прямо в лицо, но жест был предельно пренебрежительный.
— Сын у тебя — уёбок, — произнесла она негромко голосом Эмили и совершенно не её интонациями, — ты мне на всякий случай тоже не нравишься.
Девушка подалась вперёд, упирая локти в стол и прямо глядя в глаза магику.
— Давай сразу уточним все детали, чтобы потом не было повода плакать в уголке.
Разумеется, она имела в виду, что именно Мерлин окажется в этом положении. Впрочем, как и любой другой человек, она считала всех ничтожествами в равной степени.
— Если ты собираешься использовать Эмили для каких-то своих планов, то рекомендую бросить эту затею. Могу сказать, как доктор, что у тебя может в печени прибавиться стали, если что-то пойдёт не так. Эта болезнь довольно опасна, почти гарантирован летальный исход. Поэтому убери от неё свои магические грабли. Я вижу тебя насквозь, мужик, вы все слишком ушлые, чтобы не быть одинаковыми. Ты не заставишь Эмили встречаться с Даниэлем. Потому что сейчас он — Унгер. И он гораздо более омерзителен, чем был до своего “преображения”. Одна мысль об этом причиняет Эмили боль. Поэтому этого не случится, не важно, как сильно ты этого захочешь.
Санни, не отрывая от мужчины серьёзного взгляда, затянулась и выдохнула дым через нос.
— Лучше сходи к нему сам. Я знаю, где он живёт. Может, вы взаимно аннигилируетесь и Эмили, наконец-то, останется в покое. Славная начнётся жизнь.
Последнюю фразу она произнесла с ядом в голосе. Сандью не планировала изображать радушие, несмотря на то, что Эмили предупреждала мужчину. Она с Эми ни о чём не договаривалась и ничего ей не обещала, кроме как оберегать от напастей и страданий. Именно этим она сейчас и занимается.

— Зови меня Санни, — проговорила девушка, придвигая пепельницу к себе и стряхивая туда пепел.
Она выглядела недовольной, но скоро мистеру Мюнесону предстояло убедиться в том, что эта ипостась радиоведущей довольной быть просто не умеет.. Девушка взглянула на мужчину из под тёмных ресниц и чуть приподняла брови. Он бесил её значительно меньше, чем Унгер и в целом было понятно, в кого Даниэль был таким пай-мальчиком раньше.
— Он на кладбище, — серьёзно произнесла Санни, втягивая горьковатый дым и выдыхая его в сторону, — Я бы предпочла, чтобы в могилке покоился, но его не так-то легко убить. Прямо сейчас невозможно даже, я думаю.
Брюнетка оперлась локтями на стол, внимательно глядя на Мерлина. Холодно и серьёзно, но без открытой злобы.
— На кладбище работает красноволосый хер, Унгер ему прислуживает. Я бы не назвала это работой, учитывая, как они общаются. Но если соберёшься туда то будь в курсе, что самого Унгера не прихлопнуть, а у этого Кросса, владельца или кто он там, есть ручной… я даже не знаю. Мертвечина ручная, короче. В виде огромной бабы. Некромант, не иначе. Или у него там некромант живёт, я не знаю.
Немного отклонившись, Санни стала неожиданно сосредоточенной и спокойной.
— Что ты собираешься делать с Унгером, когда найдёшь его? Это уже давно не твой сын, Мерлин, приятного воссоединения не случится. Хорошо, если он тебя нахуй не пошлёт при первом же приближении. И не похоже, чтобы это состояние возможно было вылечить, потому что это явно не болезнь.

Как ни странно, Санни выглядела довольно… любопытной. Не злющей и не обиженкой, а именно любопытной. на самом деле, ей правда были интересны отношения отцов и детей, она даже не понимала сути испытываемых чувств. Эмили ощущала любовь совсем иначе, а при одной мысли о своём отце впадала в ужас, обуреваемая чувством вины. Но Санни понимала, что должно быть иначе. Должна быть какая-то связь между предками и потомками, но не могла осмыслить, какого рода эти ощущения. Ей самой не суждено испытать подобного, а вот понаблюдать со стороны было любопытно. Настолько, что даже агрессировать не слишком тянуло. Она решила, что если Мерлин решит навредить Эмили, то Санни будет готова, чтобы отразить удар. Но пока этот мужчина из всех, кого Росянка знала, выглядел самым… мирным, что ли. Её почти подташнивало от его вежливости, но именно такой человек способен не оставить на Эмили шрамов. По крайней мере, он создаёт такое впечатление.

О, эти чудные разговоры об оплате. Чего все они ждут в этот момент? Слов "триста баксов и мы в расчёте?" или "да нет, что вы, ничего не нужно, это я по доброте!"? Скорее, второе. Санни поставила локоть на столешницу и задумчиво посмотрела на Мерлина.

Убей его.

Это она хотела сказать. Но смолчала. Почему-то. Мужчине было тяжело осознавать, что его сын превратился в чудовище, но ему хватало ума, чтобы понять, что с этим нужно что-то делать. А хватит ли воли? Странное чувство зародилось где-то в грузи Санни. Холодное и мерзкое, сдавливающее и заставляющее сжиматься живот в болезненных спазмах. И с этим вот живут нормальные люди? Отвратительно. Она на это не подписывалась.
— Если он так опасен, — пожала плечами девушка, — вероятно, стоит подготовиться ко встрече с ним. Хочешь, я помогу? В моих интересах избавиться от него. Признаться, я давно уже предпринимала попытки это сделать, но не посредством убийства, а скорее просто прогнать. Но он не уходил. Долгая история, в общем.
Она посмотрела в окно, делая последнюю затяжку и гася окурок в пепельнице.
— Если честно... — проговорила она, вдыхая дым и глядя на мужчину, — при всей необходимости "упокоить" Унгера, мне жаль это делать. У него поразительный потенциал убийцы.
Сама не понимала, почему начала это говорить...
— С одной стороны, это плохо, но с другой — его можно использовать. Моя первостепенная задача — безопасность Эмили. Он мог бы её обеспечивать. Если бы нашёлся способ "перевоспитать" его. Может, можно как-то подрихтовать его личность? Подавить Унгера, дать больше простора Даниэлю? Или сколько их там внутри сидит?
Зря она об этом речь завела... это звучало слишком привлекательно для неё.
— Разве не хорошо иметь в городе под куполом беспринципного убийцу? Точнее, почти беспринципного. Принцип — оберегать жителей. От самих себя в том числе. Он мог бы быть полезным. — Глаза девушки сузились в лёгком прищуре, — не подумай, что я решила защищать его. Я его ненавижу. Но он может быть полезен.
Если бы она умела в чём-то себе признаваться, что поняла, что не предельно честна с Мерлином. Она не ненавидит его. Она его обожает. Так сильно, что готова была придушить своими собственными руками. Если бы она не была в теле хрупкой и нежной Эмили, она давно бы уже завязала с ним бой насмерть, чтобы просто понять, кто умрёт первым. И сама бы даже не расстроилась, погибнув в этой ситуации, но, безусловно, рассчитывала бы на победу.

Взгляд упал на татуировку.
— Что это за профиль? — соскочила с темы Санни, поняв, что с точки зрения безопасности Эми не стоит предлагать способ выживания Унгера, — Эмили не лезет в магию, а у меня не было возможности вникнуть отдельно от неё. Что ты умеешь? И...
Она откинулась на спинку стула и положила ногу на ногу, сцепляя пальцы в замок у себя на бедре.
— Что будешь делать после того, как твои дела с Даниэлем будут закончены? Ну... при условии, что ты выживешь, конечно.
Было видно, что девушка скачет с темы на тему, потому что сама ещё не приняла для себя решений. Секунду назад она была готова сворачивать шеи, а три секунды назад спокойно беседовала с незнакомцем. У подростков такое легко объясняется гормональными всплесками, но в её случае это была, скорее, не целостность разума. Сложно понять, чего ты на самом деле хочешь, когда ты с момента своего осознания одержим одной целью — защищать конкретное живое существо. Оберегать тело, которое берёшь в безвозмездную аренду. Но стоило ей углубляться в свои собственные желания — она терялась, не была уверена в своих словах или действиях. Только взрывалась гневом и обидой. Но дурой не была. Понимала, что это плохо и контрпродуктивно. Значит, нужно что-то предпринять. И, как знать, прежде, чем подохнуть от рук "Греха", может, Мерлин сможет с этим помочь.

Если бы Мерлин хоть отчасти понимал, как мало жизненного опыта успела почерпнуть Санни, он бы понял, что он понял больше, чем она сама. Он проявил тактичность, а для неё двойного дна не было. Она и сама не вполне понимала, что у неё отзывается внутри. Каждое новое чувство казалось болезненным и противным, от него хотелось избавиться или, как минимум, отдалиться. Загнать его поглубже. Оставить только радость от биения чужих вен под своими пальцами. Но эта человеческая жизнь была отвратительно разносторонней. И вникать в эти стороны Санни не спешила. Даже сейчас, она кривила губы, когда Мерлин спрашивал, уверена ли она в своём предложении помощи. Она, вроде бы, вполне конкретно всё сказала, к чему эти уточнения? Или он собирается пустить её на мясо и страдает от угрызений совести, из-за чего пытается отговорить? Бред…

А потом он сказал, что телепат. Этот факт сразу же захватил внимание лже-Эмили.
— Я могу залезать в самые тёмные уголки человеческого разума, ворошить их мысли, подменять воспоминания или вовсе их стирать.
Брови приподнялись, выражая заинтересованность их обладательницы. Мыслительный процесс у неё пошёл очень активно. Про вершение, очевидно, ей было не столь интересно слушать. Взгляд светлых глаз сместился к окну в задумчивости, пока старший Мюнесон распинался, поясняя всё на свете. А Санни думала о том, насколько глубоко в разум он способен зарыться. Способен ли вывернуть его наизнанку? Это было бы очень кстати. Это позволило бы изнанке стать внешней стороной…
— Надеюсь, я удовлетворил Ваше любопытство.
В процессе рассказа о магии, он уже обращался к ней на “ты”, так почему опять перескочил на этот раздражающий официоз? Санни искоса на него взглянула.
— Всё же, Вы не шутили, когда предложили свою помощь? И... если нет, то как именно Вы рассчитываете помогать мне? Было бы очень отрадно сотрудничать с Вами. Вы гораздо лучше меня знаете Город и его обычаи. Честно признаться, я был бы счастлив, если бы мы стали союзниками, потому что задуманное дело... обещает быть тяжёлым. Если вообще выполнимым…
Она вздохнула просто от избытка слов, которыми Мерлин её столь щедро одаривал, не зная меры.

Санни отодвинула пачку сигарет в сторону и оперлась локтями о столешницу. Она бы с удовольствием покурила ещё, но отравлять чужое тело было бы просто свинством. По крайней мере, пока ты существуешь для того, чтобы его оберегать. Хотя, в глазах девушки мелькнул какой-то странный блеск. Его там раньше не было. И спроси её сейчас о том, что случилось — она не ответит. Не потому, что не захочет(хотя, и это тоже), а потому что не поймёт сама.
— Перестань “выкать”, меня уже тошнит, — наморщила нос она, — начал на "ты" - заканчивай на "ты". И да, я не шутила. Если нужно, я могу отрезать ему руки. Ноги тоже можно попробовать. Так у него будет меньше путей для сопротивления, в случае чего. Я бы предложила более мирные способы, вроде этих ваших разговоров или что вы там, добряки, обычно делаете. Плачете, за руки хватаете, типа того? Только вот ему плевать. На всех вообще. Поэтому разговоры с ним не сработают. Он худо-бедно слушал Эмили, видимо, что-то от него ещё где-то там в глубокой черноте ещё осталось… от Даниэля, я имею в виду. Так что, если нужны мирные способы, можешь попробовать договориться с Эми, она не откажет. Но учти — хоть волос упадёт с её головы, я просто на части тебя порву и никакая магия тебе не поможет. Поэтому трижды подумай, прежде, чем обращаться к ней.
Санни подняла брови.
— Думаю, если его сильно запырять ножом, он тоже будет долго восстанавливаться. Так что, будет время что-то сделать. А вот как убивать его — я не знаю. Сомневаюсь, что есть какие-то доступные способы сейчас. И нужно что-то от мертвяков, потому что, по-любому придётся идти на кладбище, а там эта ебанина страшная тусуется. и не факт, что в единственном экземпляре.

Она нахмурилась и задумчиво постучала пальцами по своему подбородку.
— Вообще, этих штук в городе не должно быть, я уверена. Можно создать им проблем, обратившись в полицию или типа. они же, наверное, натренированы бороться с такой хернёй? Это же монстры, получается. Можно попробовать натравить на них полицию, а под шумок расчленить Унгера и забрать куда-то. Пока срастётся обратно, мы всё сделаем, что нужно. Кстати. Насколько эти “грехи” вообще жизнеспособны? Я понимаю, что очень, но с точки зрения физических увечий? Если я отрежу ему руку, она отрастёт за час или за месяц? И отрастёт ли вообще? Или нужно будет прикреплять старую? А что, если она уже успеет разложиться и прирастить уже такую? Она воскреснет? Или у него будет вонючая разлагающаяся рука?
Если бы не смрадная тема разговора, Санни бы выглядела, как ребёнок, который открыл для себя что-то новое. Она не улыбалась, конечно, но любознательность была неподдельная. На самом деле, если понять, как держать её в узде, можно неплохо воспитать её под себя. Вопрос только в том, что при воспитании животного можно бояться укуса, а эта особа второго шанса уже не даст — срежет голову напрочь и отфутболит, как мячик.

Санни слушала рассуждения Мерлина и задумчиво стучала пальцами по подбородку, в какой-то момент вытянув вперёд губы, похоже, углубляясь в размышления. Сначала она хотела предложить притащить какую-нибудь страдающую жертву, чтобы подпитывать греха чужими страданиями и в то же время пырять его ножом. Чтобы его обездвижить, но чтобы он при этом не сдох. А потом поняла, что не сможет пырять ножом сразу двоих, а Мерлин вряд ли согласится запачкать руки в крови. Выглядит, как скучный стратег, скорее всего, всю грязную работу придётся делать Санни. А может быть, даже Эмили.

Идя с тем, чтобы взывать к милосердию Эми, Сандью понравилась, а ещё она покивала на слова о том, что Найт не будут подвергать опасности. Если бы они с Санни были разными людьми, было бы намного проще. НАМНОГО! Одна отвлекает, вторая отрезает ноги. Идеально же. Как жаль…

— Не расскажешь мне немного о себе?
Эта фраза заставила девушку поднять на Мерлина удивлённый взгляд. Этот вопрос казался ей просто абсурдным.
— Тебе интересны только такие темы? Тебе интересно убивать? Или ты увлекаешься чем-нибудь ещё?
Она нахмурила брови, тараща глаза и отвела назад голову, выражая просто наивысшую степень негодования.
— Ты как, нормально? Голова не кружится? — саркастично поинтересовалась Санни, доставая сигарету из пачки и подкуривая, чтобы сразу же выпустить в стол струю дыма, — Какие увлечения, о чём ты? Я живу у Эмили в голове, меня фактически не существует.
Покачав головой, Санни цыкнула и закатила глаза, будто разговаривала с полнейшим идиотом.
— Нечего мне о себе рассказывать. Я не живое существо, я защитный механизм. Я думаю, если Эмили уедет из Годфри и заживёт нормальной жизнью, я просто исчезну.
Плечи поднялись и опустились, словно бы говоря “мне всё равно”, хотя, было видно, что это не так. Тем не менее, Сандью отвернулась к окну и затянулась.
— Хочешь поболтать впустую, — проговорила она, высвобождая терпкий дым из лёгких, — Болтай с Эмили. Мне нечего тебе сказать.
Она стала нервной и раздражительной буквально за секунду. Не орала, конечно, и не ярилась, но складывалось впечатление, что ещё немного и она по-настоящему разозлится.Едва зубами не скрипнула. А затем, помолчав секунд десять, моргнула. Несколько удивлённо. И посмотрела на сигарету в своей руке. Элегантным движением Эми затушила ту о дно пепельницы и посмотрела несколько растерянно на старшего Мюнесона. Снова удивлённо моргнула.
— Всё нормально? — несколько недоумённо пробормотала она, — Вы поругались? Она вернула меня очень резко, обычно такого не происходит…
Девушка тяжко вздохнула и свела брови тревожно.
— Вы не сердитесь на неё, если она нагрубила или кричала. Могла даже расправой грозить, она иногда переходит границы. Но не сердитесь, пожалуйста, ладно? Ей нужно немного времени, чтобы привыкнуть к Вам, мистер Мюнесон.
Тонкими пальцами девушка убрала пачку сигарет в стол, а также поднялась с места, чтобы открыть окно на проветривание. Эмили тоже иногда курила, но прямо сейчас во рту было и без того очень табачно, поэтому она предпочла избавиться от ароматов в доме. Подойдя к раковине, она прополоскала рот и вернулась на место.
— Простите,— со смущённой улыбкой проговорила мисс Найт, — мне не очень нравятся сигареты, которые она предпочитает.