Карма и Левша сидели рядом со столиком посреди мастерской, слушая лайвкаст о происходящем в центре города. Девушка смотрела на приёмник с сосредоточенным взглядом и нервно скачущей пяткой, перебирая в руках складки синюю толстовки на коленях. Старик в это время лишь в моменты ключевых слов стрелял левым глазом на устройство, копаясь мультитулом в какой-то мелкой электронике, с лица его не сходило хмурое выражение.

- Чего стоишь?

Механик вдруг задал вопрос, давая Карме самой оглядеться и вздрогнуть от подкравшейся со спины Мэри.

- Кто это? - спросила охотница, тыча пальцем в радио.

- Харрис. Дурак дураком, на самом деле, но в сети Годфри понимает. Влоги пишет, иногда радиотрансляции проводит, болтает о происходящем. Хоть одно СМИ, которое говорит о городе, каком он есть. Без всякой цензуры от внешнего мира.

Левша сделал глубокий вздор и насупился пуще прежнего, а Карма закивала.

- Я узнаю этот голос, общалась с ним не раз. Помнишь, Мэри? Это же Джейден!

- Его и не должны так звать так, как есть на деле, - отсёк Левша. Взгляд из-под брови чётки намекнул, заставив девушку неловко съёжиться. Однако затем он пожал плечами. - Но спасибо за инфу, мелочь.

- Всё правда так плохо, как говорит этот парень? - спросила Мэри.

- Плохо? Пожалуй. Куча клиентов отъедут, если начнётся поножовщина... Ещё придётся закрываться пораньше, если это волной до нас докатиться. Те, кто устроил всю эту карусель, замышляли это с самого начала, точно вам говорю. В чём Харрис прав, так это в том, что и снять купол, и оставить его - в любом случае будет говно. Ха, город заманили в мастерскую ловушку.

Голос из радио резко прервался. Темнокожая механик Лора, выключившая радио, недовольно смотрела на Левшу.

- Думскролинг до добра не доводит, - сказала она, уходя. - Уже неделю следишь за ситуацией, сделай перерыв.

Левша скривил губы, задумавшись, после чего Карма сжала кулаки и робко промолвила:

- Мне кажется, мы не можем стоять в стороне.

- Что ты имеешь ввиду?

- А то ты не понимаешь, - вскочила девушка, натягивая толстовку.

- Я понимаю, - подала голос Мэри. Взгляд Левши говорил, что он понимает тоже, но её попросить играть в дурочку уже не выйдет.- И не вижу причин нам вмешиваться. Это разборки нежити, будет даже лучше, если они убавят количество друг друга.

- Нежити? Только ли? Мэри, ну ёпт, хоть на секунду забудь о всей этой ксенофобской лабуде и подумай сама, сколько случайных людей сейчас становится частью этого скопления в центре. Там точно не обойдётся без насилия, многим потребуется помощь.

Карма стала ходить взад-вперёд с тревожным видом.

- Будем в это время шкериться здесь? Это же бесчеловечно!

- Мелочь, ты чем слушала... Магиков чуть ли не линчуют на улицах, а через час-другой приставка "чуть ли не" может и пропадёт насовсем. Тем более, кем ты себя возомнила, мастером Гудвином? А Мэри - Настасьей Микулишной? Придёте, щёлкните пальцами и решите все проблемы? Хех!

- Блять, охотники мы или нет?! Мэри, где твои речи про "помощь людям" и всё такое, чё за двойные стандарты? Мы должны сделать *что-то*, что угодно. Там сейчас творится история, мы не можем наблюдать из далека.

- Н-да, тут не могу не согласиться. И всё же... Так-с, ладно, вы, обе, - он ткнул пальцем на Карму с Мэри, - правда матка, мне итак нужны там свои глаза, уши, руки-ноги... всё, в общем. Я должен сам видеть, что там, да как.

- А как же~ - начала возмущаться Мэри, но старик её остановил, встав и поведя девочек за собой к одному из верстаков.

- Я тоже считаю, что идея так себе, но раз так хочется полевой работы, милости просим. Кроме того, в этот раз за нею очередь принимать необдуманные решение: считай, посмотришь на себя со стороны. Карма - будешь держаться на расстоянии. И чтоб ни искорки, откуда не надо! Мэри - забуришься в гущу событий. Я буду с вами на связи, и вы друг с дружкой тоже.

- Супер, особая миссия! - вскинула кулак Карма. - Мы не подведём, слово даю.

- Ясно... - оставалась неподвижной Мэри.

Электронные устройства, что старик подкручивал ранее, оказались наушниками и микрофонами-петличками. Потратив некоторое время на то, чтобы всё это надеть и подключить, Левша показал Карме, как всё включать и регулировать. Вручил ей сумку с некоторым снаряжением, после чего подозвал Мэри к другому верстаку, на котором лежали массивные нарукавники.

- Ну-ка, надень. Всё как ты просила и даже лучше.

Охотница надела на руки сегментированные перчатки, объединённые с наручами, в которые были вшиты металлические пластины, скреплённые друг с другом тонкими сочленениями.
Правая рука цельная, с тремя ремешками на конце, цепляемыми к ранее пришитым на рукаве куртки чуть ниже локтя. В районе костяшек с первыми фалангами пальцев были прикреплены динамично двигающиеся стальные части, ровные на ладони и навостримые на кулаке. То же, но без деталей на пальцах, было на левой перчатке.

- Цестус, - пояснил Левша без лишнего кича, но смотрел он на работу с улыбкой. - Поможет превратить лицо врага в кровавое месиво, если меч окажется не под рукой. Да и ладонь защищает лишком.

Левая перчатка так же крепилась к предплечью, но перчатка могла отделяться от наруча отстёгиванием одного ремешка, а ещё она была без "пальцев".

- Это чтобы проверять что-либо на ощупь. Температуру, структуру, иллюзию...

Мэри кивнула надевая новую защиту рук и столкнулась взглядом с Кармой.

- Спасибо, Ник! - сказал та воодушевлённо.

- Да. Спасибо... - задержалась Мэри.

- Спасибо в карман не положишь, запишу на твой счёт, - Левша почесал подбородок левой рукой и махнул в сторону выхода правой. - А теперь идите, времени не шибко. Подключитесь, как будете на месте.

***

Остановив мотоцикл в квартале от мэрии, охотница и магичка(две охотницы?) двинулись по направлению скоплений. И не они одни: ещё много людей держало тот же путь. Лиц было уже столько, что дороги впереди оказывались перекрыты потоками уплотняющейся толпы, ступающей на территорию кратера.

- Ух, от одного вида этого места начинает мутить, - поморщилась Карма.

- Магические шторма?

- Скорее всего. А ты, ничего не чувствуешь?

- Только зудение шрама, оставленного мне осколком взрыва.

Мэри приподняла чёлку, демонстрируя длинный шрам на границе волос и лба, на что подруга обеспокоенно протянула руку. Охотница. разумеется отпрянула.

- Охренеть... Это было больно?

- Не знаю, я сразу впала в кому. Лезь наверх, - Мэри подняла взгляд на ближайшее к кратеру здание, на его пожарную лестницу. - Оттуда должен быть хороший обзор.

- Услышала, - большой палец одобрения; короткая разбежка с прыжком; Карма уже наверху.

Короткий взгляд на мэрию и толпу под её останками; снятие рюкзака и извлечение тёмной коробки-ретранслятора; щелчок тумблера и нажатие кнопки на наушнике. Девушку посмотрела вниз, перевешиваясь через бетонный заборчик на краю, и сказала Мэри нажать на свой наушник.

- Наконец-то, - послышался старческий голос вперемешку с шипением. - Шумы есть?

Шумы были, речь была разборчива, но плохо слышна.

- Сек, надо подкрутить, - Карма занялась настройкой ретранстлятора. -.. Ну, типа должно робить. Мэри, скажи что-нибудь.

- Что? Зачем?

- Неважно... Ник, ты?

- Глаза - мера, душа - вера, совесть - порука.

- Что это значит?

- Моралистсткая хрень времён моей молодости. Слышно нормально, выходите на связь, если будет что-то важное.

Мэри кивнула, привыкая к голосам в ухе:

- Тогда я пошла вперёд. Доберусь в районе пяти минут, - и стала осторожно продвигаться в сторону незнакомой фигуры на вершине руин. "Удачи," - пожелала ей Карма, осторожно следя через бинокль.

Отредактировано Mary Worthington (2022-11-18 10:03:37)

So they dug your grave
And the masquerade
Will come calling out
At the mess you made

   Алекс натянул на голову капюшон с обрамлением из искусственного меха и спрятал руки в карманы утеплённой осенней куртки.

   Вокруг было непривычно много людей. Обычно безлюдный Годфри сейчас стягивал в своё сердце живых и не очень горожан, чьи разумы были взбудоражены горячими посланиями, отдающимися звоном первородной ненависти внутри. Осенний ветер доносил до тонкого звериного обоняния тысячи запахов. Отдалённо знакомых и не знакомых совсем. Воздух наполнялся молчаливым напряжением. 

   Сука, как будто мало шишек геморроя было в заднице до сих пор. 

   Но эта, пожалуй, обещала стать самой большой за последнее время. И даже проблема с призрачной молью, сосущей из людей некий «астрал», отошла пока на второй план. Разве могли полицейские оставить подобные наглые и открытые призывы к новому насилию без внимания?.. 

   Но что они смогут сделать, если оправдаются самые худшие ожидания? 

   На брифинге перед самой «операцией», Алекс лично сформировал отряды из имеющегося персонала, в каждом из которых был хотя бы один представитель нежити. Пришлось прошерстить все запасы имеющегося арсенала и вооружить их до зубов на все случаи жизни. Теперь эти патрули расположились на заранее оговоренных точках вокруг мэрии. Пока что их задача заключалась в том, чтобы следить за ситуацией. Но в экстренном случае район будет оцеплен. Никого не впускать и не выпускать. А если станет совсем худо, то неживые сотрудники будут мобилизованы в гущу событий для помощи ликвидации беспорядков в самом сердце событий. Ужасный план. Ужасный день. Ужасный руководитель.

   Пока что все сотрудники полиции размещались на указанных точках. На том расстоянии, где магический шум ещё не начинает проникать в черепушку и ворошить нити неустойчивого к магии сознания. 

   Назначенные командиры небольших отрядов по очереди оповестили о своих прибытиях на места. Дождавшись последнего сообщения, Линч тихо буркнул в гарнитуру сдержанное: «Принято». Он нахмурил лохматые брови, ощущая, как волосы на загривке начинают шевелиться вместе с хаотичными магическими потоками внутри его бедовой башки.

   Благо, он был не один.
– Пиф, ты там? – тихо внутренне воззвал оборотень. – Я понимаю, ты чесать языком не любитель, но... Болтай со мной, а то я кукухой поеду. Ещё сильнее...
   Голубые глаза рассеянно забегали, осматривая окрестности. Кратер мэрии уже виднелся. 

   Благодаря Лагонико и её отряду появилась возможность чуть увеличить специально сформированные команды полиции. Хорошо, когда есть союзники, всегда готовые откликнуться на зов о помощи. Фрэнчи тоже согласились выделить вампиров для этой миссии. И их команда, не призванная сдерживать приток или отток народа, должна была оказать поддержку непосредственно в гуще событий, если начнётся хаос. А пока кровопийцы также ожидали своего часа вне «зоны поражения». Хорошо бы их помощь вообще не понадобилась...

   Алекс болезненно поморщился, ощутив нарастающую пульсацию головной боли. Тряхнув головой, он приложил пальцы к виску и тихо рыкнул. Благо, и здесь, в этом фонящем магией аду, офицер был не один.
– Ладно, я на верхотуру, – раздался голос Ивейла сбоку, и Линч глянул в его сторону, коротко кивнув. 
   Сержант развернулся, открыв вид на футляр с винтовкой за своей спиной. Идея была дурацкая. Но другой не было. Оставалось надеяться, что это тоже не пригодится... 
– Проверка связи.
– Счастливого Хэллоуина, Ивейл. – угрюмо буркнул Линч в ответ, продвигаясь дальше к месту всеобщего сбора. 
– Ага, даже отсюда себя слышу. Убавь громкость. Если что, свисти, примчусь.
– Я в курсе и без тебя. Отбой. – в голосе Алекса вновь проклюнулось рычание. 
   Подкрутив гарнитуру, мужчина продолжил свой путь. Он был, мягко говоря, не в настроении. Он боялся ответственности. Он боялся всё испортить. Боялся того, что не сможет всё держать под контролем. Не сможет предотвратить последствия нового надвигающегося пиздеца. Не сможет быть Гектором Уордом.   

   И это было свойственно Александру Линчу  – трусить и поддаваться чувству страха в самый ответственный момент. 

   Но из-за этого он очень раздражался и откровенно злился. И вот это, как раз, уже было на него не похоже. Однако полицейский старался не сосредотачиваться на чувстве страха. В конце концов, на том конце с ним была Пифия. Она, конечно, уже знает его, как облупленного, и Алекс пытался держать себя в руках не потому что боялся опозориться перед телепатом. Он очень не хотел передавать ей своё чувство тревоги, не хотел оставлять в её разуме такой след. А головная всё боль усиливалась. Того и гляди, опять начнутся глюки. И вот это явление уж точно запорит всю «операцию».

   О чём там говорила Лагонико? Что нужно делать в такие моменты?

   Точно. Думать о хорошем. Думать о хорошем... Что сегодня было на завтрак? Точно. Яичница. Так. Он чувствовал её вкус? Ну, вроде. Даже не перчил, не досаливал, всего было в меру. Что ещё? Горький кофе. Отлично. Александр любит горькое. Что ещё? Безопасность. Чувство собственной безопасности... Шершавые пальцы скользнули под куртку и коснулись табельника на поясе, спрятанного под шуршащими полами верхней одежды. Наверное, стоило притащить бы с собой что-нибудь посерьёзнее... Многие из пришедших были вооружены и даже не скрывали этого. Но Александр всё равно бы выделялся с пушкой наперевес. Ну да ладно, если что, с ним его внутренний зверь и нечеловеческая сила. А ещё прикрытие в виде Ивейла на крыше одного из зданий неподалёку.

   Вдох-выдох. Всё будет хорошо...

   Линч натянул свой тканевый шарф, обёрнутый вокруг шеи на два раза, до середины лица. В конце концов, многие в Годфри знают его лично, а мэрия была уже совсем рядом. И толпа становилась всё гуще. Вид кратера нагонял ужас. И то, что здесь собирались люди, усиливало ощущение жути. Видеть столько жизни в подобном месте – противоестественно. Линч ощутил, как кожа покрывается мурашками, а головная боль перестаёт пульсировать и становится непрерывной. На другом проводе гарнитуры что-то бубнил Ивейл, расшатывая и без того потрёпанные жизнью нервы своего начальника.

   Так. Спокойно. Что ещё было утром?.. Алиса. Она улыбалась. Она дома. Она в безопасности. Прекрасно. Вдох-выдох.

   Вдруг в ноздри ударил до боли знакомый запах. Голубые глаза распахнулись, а сердце в груди гулко застучало, норовя вышибить рёбра. Только. Блять. Не. Это. Александр вытянулся, беспокойно озираясь в толпе. Выискивал костёр рыжих прядей. Но, очевидно, эту отличительную черту журналистка решила скрыть. Тогда Линч шумно и жадно потянул воздух носом. Его ноздри широко раздувались, а затем ненадолго "схлопывались" и раздувались по новой. Оборотень начал распихивать людей, пробираясь сквозь живую преграду. Он уцепился за ниточку запаха, который теперь выжигал воспалённое сознание. Даже головная боль ненадолго ослабила свою хватку. Наконец, Алекс увидел свою потенциальную цель: хрупкую девичью фигуру в капюшоне. Приблизился. Вместе с этим усилился запах.

   Подхватив журналистку под руку, полицейский грубо притянул её к себе. Теперь у него не осталось никаких сомнений в том, что это Алиса – он даже в лицо ей заглядывать не стал. 
– Ты чё здесь забыла? – злобно процедил Линч сквозь зубы, склоняясь ниже к голове рыжей девушки. – Ты почему не дома?
   Самообладание мужчины рушилось всё сильнее с каждой секундой, и держаться помогала только телепатическая поддержка от Пифии.

   Без неё Александр вряд ли бы думал о том, что никому не нужен взбесившийся оборотень посреди огромного, по меркам Годфри, скопления горожан. Ещё и в таком отвратительно неудобном месте... Что теперь делать с этой непоседливой девчонкой, которая опять решила нырнуть с головой в чан с неприятностями? Она ведь сделала хуже не только себе: у Линча пропал один из ментальных якорей, который помогал сохранять ему трезвость рассудка. И лучше бы Варлок скорее объясниться и исчезнуть из этой клоаки, пока она не разверзлась пропастью в ад.

- Приближаю. Отдаляю. Приближаю. Отдаляю. Приближаю... Отдаляю.

- Что ты делаешь? - спросила Мэри, пробираясь через толпу.

- Изучаю обстановку. Приближаю. Отдаляю... На самом деле это самый крутой кастомный бинокль из всех, что я держала в руках! Он такой крутой, я даже не уверена, что знаю про все его функции. Охренеть, тут есть инфракрасный спектр! А ночное зре- АУ, мои глаза...

Потирая глазницы, Карма замерла на секунду, после чего в испуге обернулась. Инстинктивно ожидалось увидеть какую-нибудь бабайку, но её взгляд приковал... привлекательный юноша.

- Ой, прости, я думал, сюда ещё никто не залез. Не против, если я присоединюсь?

Карма перевела взгляд на мэрию, а потом снова на незнакомца, не находя слов.

- Хочу посмотреть, что будет.

Пора уже что-то сказать, Карма итак выглядит нелепо. Резко отведя взгляд, она с задержкой выдала:

- Без проблем! Делай что хочешь, тебя для меня вообще не существует. То есть, нет, я имела ввиду, что существуешь, просто... - пауза, хлопок ладонью по лбу и разочарованные глаза в бинокль. - Кхм, неважно.

- С кем ты говоришь? - был вопрос по наушнику, проигнорированный, чтобы не спалиться перед парнем.

- Ого, у тебя даже бинокль есть. Круто! Я как-то не догадался ничего такое взять. Да у меня и нету.

- Да, бинокль крутой, спасибо. За похвалу спасибо. Но если честно, он не совсем мой... - девушка помялась ещё немного, не определившись, как ей себя вести. Наконец, была выбрана линия дружелюбия. - Я Карма. Хочешь, можем смотреть по очереди?

- С кем ты там говоришь? - ещё настойчивее прошло по рации, превратив улыбку Кармы в гримассу, скрывающую боль, после чего она устало выдохнула.

- Со мной тут ещё один человек, Мэри, вот и всё. Тоже пришёл посмотреть на происходящее.

- Какой ещё человек?!

Она посмотрела на нового знакомого, прижав микрофон и быстро неловко прошептав: "Я тут, вроде как, не одна. У меня... друзья на связи".

---

Мэри остановилась. Дальше толпа становилась слишком плотной, чтобы спокойно через неё продвигаться, как и иметь место для манёвра в случае переполоха. Она посмотрела назад, в сторону здания, на котором сидела магичка. Тень хитро подмигнула, бликом указывая на разноцветную точку на крыше и светлую точку рядом, когда подруги в этот момент встретились взглядами. Пока всё под контролем, если неожиданная компания наблюдательницы - это под контролем.

И вот выступление перед толпой из пустой патетики перетекло в долгожданную конкретику. Заявления, вопросы и ответы говорили сами за себя. Карма снова подключила Левшу, вкратце шепча ему о происходящем, а Мэри удивил и захватил факт, что перед нею был тот, кто был связан с первопричиной всего происходящего. Захватил настолько, что охотница стала медленно проталкиваться поближе, чтобы лучше слышать мужчину.
Окружающие начали негодовать, толпа бурлила, словно вскипающее море. Казалось, они уже были готовы согласиться с любой агрессивной риторикой, но Мэри наоборот, это стало... пугать. Если оборотни ей были противны, то к магикам было совершенно другое отношение. Для неё это были в первую очередь люди, а уже потом сверхъестественные существа. Однако сейчас охотница смотрела по сторонам и видела только ненависть. Не недовольство, не злобу, не раздражённость, а чистую ненависть. Ненависть дурманящую и всепоглощающую. Ненависть, которую она порывалась разделить, но наушник передал голос Левши:

- Мэри, этот мужик - ключ к происходящему, а эти ополоумевшие его сейчас грохнут, если ничего не сделать.

Мэри знала, продолжая уже буквально прорываться к сцене, наращивая темп.

- Что-то не так, - тревожно заметила Карма, смотря на фигур в балаклавах. - Я могу ошибаться, но в толпе серьёзные люди... И те, что на обломках, вооружены.

- "Серьёзные люди" идут наружу толпы? - уточнил старик.

- Э... Да. В разные стороны.

- Ёперный театр, Мэри, вас берут в окружение, отбой, вали оттуда.

Мэри в этот момент уже не слушала. Она буквально распихивала, отбрасывала и протискивалась вперёд всеми доступными способами. Ник говорил что-то ещё, но охотница уже не слушала его. Подавление коллективной агрессии, которая только усиливалась с каждым шагом, пока Мэри смотрела на Фергюсона, компенсировалась какой-никакой, а чёткой целью, задачей. За ней женщина теперь проходила через толпу, как ледокол через полярные льды.
Вытащить мужчину - не дать его убить - допросить его самой. Достаточно простая цепочка.

Одна рука сама собой юркнула в один из множества карманов, доставая гранату "Жгучий глаз", а другая рука оставалась близко к рукояти меча. Ровно в тот момент, как пистолет был наведён на затылок заложника, охотница дорвалась до первых рядов, бросила гранату под ноги девушки в розовом навесом, давая ей пролететь над всеми. Очки и шарф для защиты были надеты, а ужасающе едкий, удушающий, блевотно-оранжевый газ стал быстро заполонять импровизированную площадку.
Пути назад не было, всё довольно быстро обернулось проблемами. Нет, не проблемами... Карма была права, охотник просто не может бездействовать в такой ситуации. Давай, как на практике! Выхватив меч, Мэри поскакала по груде камней навстречу Фергюсону, целясь плечом ему в грудь, а мечом в незнакомку, стремясь успеть спасти положение.

Отредактировано Mary Worthington (2022-11-19 00:00:05)

Гнойник уже разрывался, и его содержимое начинало сочиться наружу мутными каплями. Подоспели как раз вовремя, к самому представлению, к самому соку. Пока заводила разливался соловьём и вещал, обращаясь к людям не хуже Линкольна, из гарнитуры донёсся голос Алекса. «Ты с кем там поболтать решил», – подумал был Ивейл, пока в ответ не стал раздаваться женский голос. Губы сержанта сложились в простое незамысловатое, но протяжное «бля».

С одной стороны они были заложниками ситуации «городок маленький – все знают», и тут было не обойтись без того, чтобы кто-то мог узнать тебя в лицо или по имени. По крайней мере, шанс быть узнанным или узнать самому кого-то в толпе был выше, чем в том же Миннеаполисе, когда песчинок-лиц становится слишком много, чтобы придавать им значение. Но из услышанного Артемис сделал вывод, что тут имеет место быть личное знакомство. «Я бля нахуй нихуя, но как что-то я пиздец», – только и сложилось в голове. Едкие комментарии очень просились быть высказанными, но Ивейл разумно промолчал.

Приходилось слушать одним ухом то, что вещают со сцены, а другим – происходящее по ту сторону связи. В мозгу неприятно засвербело, и сознание тоже попыталось разделиться, одной своей частью анализируя одно, а другой – другое. Как будто по лбу поползло щекотно-раздражающее онемение. Он поёрзал, нахмурился и повёл головой, пытаясь прогнать это чувство.

Когда на сцене появилась девушка, а за ней и парень с винтовкой, беззвучные маты со стороны сержанта стали интенсивнее. Если человек держит в руках снайперку, варианта два – умеет пользоваться или попросту припугивает народ. Но холодок, прошедшийся от загривка вниз по спине и заставивший стиснуть челюсти почти до треска зубов, подсказывал, что с этим парнем не всё в порядке. Скорее даже всё не в порядке. Палец на спусковом крючке задрожал от напряжения и желания нажать на него, но сержант удержал себя за шкирку. Тут любая ошибка может стоить слишком много в масштабах города.

Война разгорится, но я не буду тем, кто её начнёт.

Взгляд прилип к заложнику. Сердце стучало где-то в горле. Каждый цикл дыхания уже был не обычным вдохом и выдохом. После каждого выдоха он замирал с пустыми лёгкими, как учили в армии, готовясь к выстрелу, затем вдыхал снова. Надо отдать этим в балаклавах должное – они хорошо подбирали слова и давили на больное. Давали ровно те факты, которые были так нужны звереющей толпе. Ничто больше не интересовало тех, кого заперли под куполом. И к неожиданности Ивейла девушка, с которой говорил Линч, высказала мысль, промелькнувшую и в голове Артемиса – не могли ли сами магики собрать их? Почувствовав себя в западне, нужно устроить западню тому, кто тебя зажимает, атаковать первым. Чем не повод собрать всех ненавистников в одном месте? «Нет, странная схема», – не без неуверенности ответил самому себе сержант и закусил изнутри губы. Взгляд мазнул по толпе, отмечая, что людей начинают брать в кольцо.

– Линч! Вытаскивай свою задницу оттуда! – чётко проговорил он в гарнитуру, экстренно пытаясь пересчитать и расстояние до цели, и ветер, и угловые минуты, и деривацию, но времени было мало. Заложника могли прихлопнуть с секунды на секунду, потому что он был не столько заложником, сколько приговорённым. Когда захватывают заложника, имеют цель вытребовать за него что-то, иметь для себя щит. Приманка? Как вариант. Приманить ответственных на приближённого, чтобы добиться желаемого? – Вас берут в кольцо. Свали… блядь! – он поздно заметил движение у самой сцены. «Я милую узнаю по походке», – только и успело пронестись за долю секунды до того, как рука с дымовухой вскинулась вверх и запустила снаряд. Место представления и казни утонуло в дыму. – Валите оттуда!

Грохотнул выстрел, и Ивейл вздрогнул. «Да блядь! – что происходит на сцене, не было видно. – Спасибо, товарищ охотник». Взгляд заметался поверх прицела по толпе, которая ломанулась в разные стороны, точно куча тараканов, на которых резко упал свет посреди ночного пиршества. Прицелиться в таких условиях было просто нереально. Если Линча и его подружайку сшибут с ног, просто испугом они не отделаются. И если про Александра ещё можно было сказать: «А-а, как-нибудь выкарабкается, на нём как на собаке всё затягивается», – то вот девушка была в крайне большой опасности. К тому же, Артемис толком не успел увидеть, где они находятся. Уведя дуло винтовки от толпы, чтобы даже в случае промаха не подстрелить ненароком начальство, которому и так нелегко придётся в давке, или мирного гражданского, Ивейл глянул на дымовую завесу. На улице она была не так страшна, как в том же помещении, так что вскоре должна была рассеяться, но у них не было времени ждать удобного момента.

Прикинув примерное местоположение троицы и заложника, возможную траекторию их движения, Артемис сделал выстрел. Немезида коротко грохнула. Отдача была приличной, так что пришлось поправить снайперку, и приготовиться к следующему выстрелу. Штатная сошка была не так удобна, но тащить на крышу мешки с песком просто не было времени, так что приходилось работать с тем, что есть. Вставать и стрелять из положения стоя Артемис не собирался – засветить свою харю и стать целью для снайпера было бы идиотизмом. У него пока что есть преимущество в виде позиции наверху. Если этот с белым черепом начнёт брать его на прицел, ему понадобится невероятная меткость и удача. Попал или нет, Ивейл будет определять потом. Сейчас нужно было помочь находящейся на сцене девушке. И надеяться на то, что Фергюссон будет достаточно цел, чтобы его допросить. «Ну же, ну же, проваливай, ебучая дымовуха», – нетерпеливо думал он, уже начиная замечать смутное движение за оранжевой завесой, но этого ещё было недостаточно, чтобы нормально стрелять. Чтобы контролировать ситуцию.

Какой контроль, сержант? Спускайся, хватай этих двоих и тащи их из толпы, пока цели. А потом бегом на сцену. ТАМ самый контроль.

Ага, да, а по пути дать превратить свои органы в кашу. Нет, спасибо. Я отсюда буду действовать.

Артемис яростно заморгал, прогоняя ненужные подначивания и заставляя себя успокоиться. Из гарнитуры шёл такой шум, что вычленить хоть что-то было проблематично, только девичий голосок звал Александра.

– Ты там чё, в обморок упал? – огрызнулся Ивейл, пытаясь, насколько это было возможно, найти взглядом капюшон с мехом, но в давке и толпе это было нереально трудно. Жертвовать оптическим прицелом ради поиско начальника он не стал, но взгляд нет-нет да и падал на кратер, пытаясь найти Линча и определить его состояние.

После несколько затянувшегося ожидания, во время которого Артемис всё пытался поймать в прицел хоть кого-то из зачинщиков, из гарнитуры раздался отклик:

– Иди нахуй.

– А-а, с возвращением в реальность, мистер Андерсон, – Ивейл оскалился в ухмылке и не поленился пошутить, пока смотрел через прицел на сцену. Вдох, выдох и полное опустошение лёгких, задержка дыхания, готовность выстрелить. Уже во второй раз. В винтовке останется ещё три заряда, в чехле два пополнения магазина.

– Чё происходит, Снежа? Доложи обстановку! Чё там с кольцом? Чё творится на сцене? Что ты видишь?!

– Есть доложить обстановку, – но не успел Артемис даже начать полуформальный отчёт по ситуации, как псина завыла.

Вопль Линча ударил в стерео – сперва в гарнитуре, заставив стрелка дёрнуться и прикрутить орущее благим матом начальство, а потом его ор подхватил кратер. На секунду ему даже показалось, что вся его соображаловка, порядком покоцанная прежними травмами головы, собственным стилем жизни и проклятым Годфри, склеилась воедино, только для того, чтобы повернуться к краю крыши, приложить палец к гарнитуре и членораздельно произнести:

– Мудак ты.

Поморгав после звуковой атаки, Ивейл достаточно быстро пришёл в себя. И хотя в правом, рабочем, ухе всё ещё слегка гудело, а оно будто стало горячим, а барабанная перепонка до сих пор дрожала, левое ухо слышало вполне не дурно. Для человека, естественно. Артемис вздохнул и принялся было снова устраиваться с винтовкой, чтобы оказать огневую поддержку и отчитаться по ситуации. И у него бы это непременно вышло, если бы только в этот момент по нему не открыли огонь. Сержант скорее рефлекторно, почти на одних инстинктах, уронил голову, закрывая её руками, даже постарался развернуться спиной, чтобы в случае попадания пули ударили в плечи и спину, а не продырявили его башку. Если с пробитым лёгким ещё есть шанс как-то попытаться выжить, то вот с простреленным мозгом – в этом уже нет никакого смысла, даже если удача улыбнётся не откинуть копыта сразу.

– Сука! – с чувством ругнулся он, яростно моргая и пытаясь прочистить глаза от кирпичной крошки и пыли. В рот со вздохом тоже набралась пыль. – Я проморгал стрелка! Сука!

Надо было что-то срочно делать, пока девица снова не показалась в проёме окна и не добилась своего. И как она только так метко из пистолета да ещё и под таким углом вжарила? Модель Ивейл не рассмотрел, но в любом случае у девушки было ещё минимум выстрелов десять, а то и больше, если у неё под рукой смена магазина или более «зарядное» оружие. На секунду в голове Артемиса вспыхнул импульс: подорваться на ноги, схватить винтовку и попытаться допрыгнуть до позиции этого чрезмерно меткого стрелка, но вовремя себя остановил. Не долетит. Если только до земли, распластав в полёте конечности. Какой у неё угол обзора? Как ни крути, у него невыгодная позиция – помедлит с секунду и уже станет завидной мишенью, стреляй – не хочу! Надеяться на то, что скорость реакции у него окажется выше, чем у этой девицы, не приходилось. Нужен был план. Ещё и Линч орал дурниной, совершенно сбивая с мыслей.

– Ну, пиздец... Ивейл! Как слышно? Дай сигнал спецотряду!..

– Я, блядь, пытаюсь! – рыкнул он, стараясь особо громко не вопить. Просто на тот случай, чтобы стрелявшая в него не имела ориентации на звук.

Сорвав винтовку с сошки, он откатился в сторону, хватая один из двух съёмных магазинов из чехла, глянул на соседнее здание и ещё раз перекатился, подальше от того края крыши. Теперь вид на кратер был сильно урезанным, мешалось ещё и соседнее здание. Сцена на половину скрылась из вида. Чем больше дистанция между ним и той девицей, тем ниже её шанс на попадание. В том, что она представляет из себя опасность, он не сомневался. И не столь важно, на чьей она стороне. Получив секундную передышку, сержант перестроился на общую частоту:

– Ивейл спецотряду! Подкрепление! Срочно! – Получив подтверждение, он тут же перестроился обратно на Линча: – Я ухожу из-под обстрела.

Как он это собирался делать, Артемис пока и сам плохо представлял. Кровь пульсировала в висках. Надо было что-то делать. Ещё секунда на размышления. Подорвавшись на ноги, он взял разбег и сиганул на соседнюю крышу. Добрые тридцать с лишним фунтов винтовки не сделали задачу легче, ноги подвели, не дав нужную силу толчка, и сержант слегка не долетел. На инстинктах отбросил винтовку на крышу и врезался в неё рёбрами, повиснув на руках. Из груди вырвался короткий сдавленный ох. Подтянувшись, Ивейл взобрался на крышу, перехватил винтовку, вешая её на шею. Понимая, что каждая секунда на месте может стоить жизни или органов, он рванул от края крыши к дальнему углу, который был ближе к кратеру и дальше от стрелявшей в него девицы. Двигался вдоль противоположного края, огибая центр буквой «г». Увидел ещё двоих людей и даже подумал взять их на прицел, но в сгущающихся сумерках они больше походили на гражданских, скорее на подростков, рассчитывавших на весёлое зрелище, а не на заводил восстания или их прикрытие. Остановился в нескольких ярдах от края, переводя дух. Глотку слегка жгло, глаза всё ещё слезились от попавших в них песка и кирпичной крошки, но зрение постепенно возвращалось. Рёбра пока не начали ныть – адреналина выбросилось достаточно, чтобы блокировать часть болезненных ощущений, но долго так не продлится.

– Кольцо. Есть. – На выдохах всё же ответил он Линчу. – Погибшие. Есть. На сцене. Уортингтон.

«Какова вообще цель этих людей? Нахера им эта толпа? Хотят просто натравить на магиков? И всё? Так может пришить шоу-мена и будет? А если они действительно что-то знают?»

– Надо что-то делать с заводилой, – после секундного размышления Ивейл опустился на крышу и по-пластунски двинулся к краю, нет-нет да и бросая взгляды в сторону дома, откуда по нему открыли огонь. – Либо переговорить, либо прикончить.

Радикально, но действенно? Нахера им смута под куполом? Как пауки в банке, ей богу.

Стреляй.

– Буду пытаться снять его, – уже без прежнего сомнения в голосе произнёс он. Вдохнуть. Глаз в трёх дюймах от окуляра. Заводила первым вскидывает вверх руку со сжатым кулаком, и дуло винтовки направляется в его сторону. Кончик пальца, самая чувствительная часть подушечки лежит на спусковом. Выдох, опустошая лёгкие. Буквально на долю секунды пауза, чтобы привыкнуть. Выстрел. Пауза. Медленный вдох.

Отредактировано Artemis Ewail (2022-11-25 19:38:24)

• ☽ ◯ ☾ •

   Наставления от жуткого высокого парня в капюшоне и правда запоздали. Алиса и Алекс были сметены толпой и разделены. 

   Чёртовы радикалы с их чёртовыми грязными методами. Но разве стоило ожидать другого? Артемис что-то отчеканил в ухе после истошных криков своего начальника, однако Линч не различил этих слов, потому что прямо в его голове загремел голос Пифии. Её слова придали офицеру решимости. Прямо сейчас она и её люди оказывали поддержку полиции Годфри. Его коллегам. Парень в капюшоне перехватил Алису и крикнул, что унесёт её в безопасное место. Пусть даже доверять ему было сомнительной затеей, но... Алекс не один в этой нечестной борьбе!

   Прилив моральных сил мигом привёл офицера в чувства.

   Головная боль ослабила свои путы. Взгляд голубых глаз, наконец, сфокусировался. Как раз вовремя. Потому что сфокусировался он на ботинке какого-то ублюдка, который, завидев слабого в толпе, решил не упускать возможности самоутвердиться. Не на того напал. Рука вытянулась вперёд, мощно отталкивая рельефную подошву в сторону. В одно лёгкое и стремительное движение Линч поднялся на ноги, растолкав скопившихся вокруг и давящих его людей. Лохматые брови сдвинулись к переносице, широкие плечи расправились. Всё в его фигуре показывало, что он готов принять вызов. 

   Ну, рискни здоровьем, гнида.

   Как и ожидалось, зазнавшийся в моменте козёл тут же пасанул. Голубые глаза проводили силуэт зазнайки в месиво толпы, пока он совсем не растворился среди чужих фигур. Вали-вали, туда тебе и дорога. Фыркнув, Линч закрыл рукавом куртки нос и приложил палец свободной руки к наушнику. Ивейл докладывал, что под обстрелом. Да, на зданиях позади кратера было слышно пальбу. И не только там. Выстрелы и крики раздавались в толпе.

   Чёрт. 

   Полицейский обернулся, бросив короткий взгляд на крышу здания, откуда его должен был прикрывать сержант. Но броситься сейчас к нему – бессмысленная трата времени и сил. Он толковый малый, он сдюжит. А вот “начальству” надо бы разобраться с тем хаосом, что творился здесь. Не бежать за Алисой, которую подхватил какой-то непонятный чёрт... сейчас другое в приоритете. Он запомнил голос этого типа. Запомнил его силуэт. И его запах. В случае необходимости, он достанет его из-под земли. В конце концов, они под куполом. Никуда не денется. А сейчас... Сейчас нужно разбираться с тем, что творится в сердце всего этого беспорядка. И унять гнев и негодование, пропитавшее воздух. Не допустить новых смертей... Всё-таки, придётся пробираться к сцене и бороться за внимание и доверие толпы.

   План – дерьмо, но другого нет.
– Кольцо. Есть. Погибшие. Есть. На сцене. Уортингтон. – раздался из наушника ёмкий рапорт, и офицер тихо выдохнул ртом. 
– Рад, что ты цел, Снежок... Принято. 
   Уортингтон? Знакомая фамилия... Кажется, эта девушка... охотница за головами? Вовремя же она решила поохотиться. Но, может, это даже на руку. В подобных ситуациях выигрывает тот, кто первым берёт возникший хаос под контроль. 

   Артемис жив, он подал сигнал, значит, скоро сюда прибудет отряд союзников-вампиров. 

   Они помогут избавиться от оцепления, а затем останется лишь перенаправить толпу, указав ей на выход из столь затруднительного положения. Ух, всё-таки, здесь слишком много переменных, всего не учесть. Но прежде всего: нельзя оставаться среди разъярённой толпы. Линч сделал шаг вперёд, к «сцене», вокруг которой всё ещё не до конца рассеялся едкий дым. И тут вдруг... 

   Человек?.. Фергюсон?! 

   Голубые глаза округлились, заметив на земле козла отпущения в истории с куполом и магиками. Он молил о пощаде? Просил его спасти?.. Да какая разница, сейчас он разменная монета. С потенциально ценными сведениями. Прикусив губу, Линч недолго колебался, размышляя о чём-то. Буквально пару секунд. А затем подхватил бедолагу с простреленными ладонями с земли, словно пёрышко, взвалив его на плечо. Принимай решение и живи с последствиями.

   Пока что никаких гарантий и.о. шерифа этому королю охерительных совпадений давать не собирался. Да даже разговаривать с ним не видел смысла. Никаких сделок. Никаких компромиссов.
– Пропустите! Расступитесь! – заревел полицейский, грубо протискиваясь сквозь толпу к сцене. 
   К тому самому месту, откуда бедолага Фергюсон с таким трудом уполз. Повёлся на расплывчатые обещания (не)человека в балаклаве?..
– Надо что-то делать с заводилой. Либо переговорить, либо прикончить. – вновь затрещал Артемис в ухе. 
– Что-то мне подсказывает, Снежа, что базарить с ним бесполезно... Да блять! – оборотень громко рыкнул, вновь тараня собой плотно сомкнутые и давящие друг друга тела; медленно, но верно Александр пробирался к своей цели, не взирая на причитания “груза” на своём плече и возмущения грубо распихиваемых людей вокруг. – Из того, что я услышал... Он тот ещё промытый отбитыш. 
– Буду пытаться снять его. – заключил Ивейл.
   Какое-то время в ответ он слышал только пыхтение. Однако, уже почти у самой сцены, Алекс решил, что должен ответить. 
– Жги. – выдохнул он, вновь обернувшись к зданиям позади кратера. – И сматывай удочки.
   Вряд ли он отсюда увидит хоть что-то... но, по крайней мере, он может слышать седовласого товарища в своей гарнитуре. Только бы не помер там.

   Полицейский дал добро на выстрел. Сомнительно, нужно ли оно было сержанту: у него хорошо работала и своя соображалка... В любом случае, Линч решил пока не высовываться. А как только Ивейл сделает своё дело, неважно, каким будет его результат – он выскочит на «сцену» и сделает всё, что от него требуется. 

   Голубые глаза вернулись к «полю действия» перед ними. 

   К фигурам Снайпера и Охотницы, которые сцепились в ожесточённой схватке. Так это и есть Уортингтон? Пожалуй, самого опасного из шайки на себя взяла. Нет, к ним он точно не полезет. Его цель – Заводила. Если устранить или хотя бы вырубить его, будет шанс реорганизовать толпу. Даже со средними ораторскими способностями Линча...

Пройдя всего ничего, только отдалившись от края, юные наблюдатели напугались звуками со стороны снайпера. Этот чёрт перепрыгнул с соседнего здания на это!
Сжав кулак и инстинктивно оттягивая Джейми за руку, Карма было подумала, что попала в самый трудный момент жизни охотницы, защиты невинного. Но нет, незнакомец с внушительными ростовыми габаритами если и обратил на них внимания, то интересом не загорелся. "Найс!" - думала Карма, заново подгоняя себя и Джейми. Объективно она себя то защитить не смогла бы.

Но на этом эмоциональные качели не прекращали своё движение: через пару секунд раздался выстрел в сторону площади. Подумав о подруге, Карма глазами вернулась, но только для того, чтобы на полпути остановится и проводить летящее мимо тело, хлёстко шлёпающее об коробку чердачного входа и грузно оседающее рядом с нею.
Всё происходило слишком быстро, в голове магички все тусклые али яркие мысли затмило солнце страха. Оно не позволяло принимать решение, приковав обоих подростков к месту и выжигая глаза само осознания в моменте. "Этого мужика что-то так бросило. Это что-то опасно", - только и играла заевшая пластинка, пока пара вновь не вздрогнула одновременно с прыжком нового силуэта. Тот стал нещадно раздирать незнакомца, как зверь.
В голове наконец что-то щёлкнуло. То же, что Мэри с раздражением вдалбливала и что позже сама Карма повторяла себе в тех нескольких заданиях, встречах с вендиго, в которых они участвовали.

- Бей или беги! - озвучила она эту мысль и дала парню пощёчину, снимая оцепенение, чтобы затем устремиться прочь, мимо драки, вниз по лестнице.

На бегу Карме было думать проще. В конце концов, это дело она любила, а беседы с Мэри во время пробежек вовсе превратили бег в рутину. Рядом с яркими фантазиями о судьбе мужчины на крыше возникали новые с каждым пропущенным пролётом.
Например, круто было бы потусить в таком заброшенном здании. Их обилие большой плюс Годфри, один из многих для Кармы.
Посидеть здесь, как независимые ни от кого, покурить канабис... Хотя, что если Джейми не любит канабис?
Да ладно, вряд-ли он какой-нибудь конченный моралист. Будет хотя бы нейтрален, как Мэри...
Интересно, с Мэри всё в порядке? Эти уроды своими речами только оборачивают против неё толпу. Как бы хотелось ей помочь.
О, вот и выход!

Карма и Джейми буквально выскочили за дверь, оказавшись перед толпой. В центре, на руинах мэрии, всё ещё стояло облако дыма. Но уже не такое густое, через него проглядывались силуэты. Один из них, тот что с винтовкой, оттолкнул другого, с мечом, после чего произошёл выстрел.
Карма испуганно подпрыгнула, бегая глазами по толпе и топчась на месте. Шаг вперёд, шаг назад - пару мгновений она страдала от невозможности как-то помочь, от чего только сильнее сжимала руку Джейми.

- Ой, прости, - вернулась она взглядом к своему спутнику, чуть повышая тон и повышая речь на фоне громкой толпы. - Нам... тебе нужно сваливать. Мы тут оставили мотоцикл, в квартале отсюда.

И повела за собой, прежде встретившись глазами с новыми незнакомцами. Их пристальный взгляд не позволял Карме оставить его без внимания, но в голове было так много вариантов реакции, что девушка позволила моторике и лицевым мышцам воспользоваться дежурной цепочкой нейронов: походя она "стрельнула" в них щелчком из пальца-пистолета, как звезда улыбнувшись и подмигнув с максимально уверенным лицом и фразой "Чё-как?". Даже через чур, но контролировать это сейчас было себе дороже - стресс словно перемешивал внутренности, как в шейкере.

---

Удар, удар, удар... Один краше другого, но враг, казалось, даже не покосился. Сжав зубы от злости, Мэри вдарила последний раз и охнула. Предплечье пронзила боль, ноги и руки обмякли на секунду, стало трудно дышать. Вспышка боли заполонила весь разум, вырывая из ощущения пространства и времени. Снайпер оттолкнул ослабевшую охотницу, припавшую затем на колено, и исчез в дымке. Сбежал...
Не позволяй себе спутать хищника и жертву. И не позволяй себе стать жертвой. Мозжечок запылал - вдох, горьковатый привкус на губах - приступ ослаб, пальцы вновь двигаются - глаза под очками широко распахнулись - колено резко выпрямилось, заставляя торс повернуться боком и отскочить в сторону. Выстрел сотряс воздух и уши охотницы, почувствовавшей, как у неё дёрнулся воротник: в его коже зияла новая дыра с обожжёнными краями, а в дыме скрывалась оторванная пуговица, как листок, сорванный с ветки порывом ветра.

Охотница вновь в боевой стойке, но ни выстрелов, ни ударов более не последовало. Мэри осталась одна. В одной стороне, где граница дымовой завесы была ближе, та уже стала рассеиваться. Шаг вперёд и Мэри стоит перед толпой, скандирующей отдельные слова что-то вещающего человека. Большая часть людей смотрят то не него, то на Мэри, а остальная только на неё. В их глазах и лицах ненависть, они кричат что-то злое, размахивая кулаками и самодельным оружием, отчего рука сильнее сжимает рукоять меча.
Надо смотреть внимательнее.
В этих людях кипит Кровь, обнажая их желание навредить охотнице. В прочем, не только ей. Уши улавливают глупости, вроде того, что Мэри пособница магиков. Или совсем враньё, вроде того, что она сама магик. Что она стоит между ними и свободой. Но ведь она и стоит тут сейчас, потому что желает освободить город от чар. И всё же её все считают врагом.
Глаз не оторвать.
Их так много. Столько лиц, образующих одну массу, в которой могут быть и люди, и нелюди. Они заполняют всю площадь, как ни посмотри, почти до горизонта.
Что же это такое... Зудящее чувство, словно никак не можешь что-то разглядеть.
Почему Мэри на них смотрит? Почему не может отвести взгляд? Чего она не замечает, но пытается?

Спустя эти напряжённые секунды Мэри наконец моргает. Мир незримо, но для охотницы отчётливо поделился надвое: однотипные люди на границе толпы. Их сложно увидеть, но теперь, заметив, их невозможно упустить из виду. Одинаковые жесты, свечение под плотной массой людей, на земле. Из-под земли. Вся шумиха, какофония из речей, криков и звуков толпы всё нарастали, как набат. Как спятившая Ветвь, пытающаяся донести свой самый панический сигнал из всех когда-либо посылаемых.

- Магия... - Мэри испугалась, не зная, как предупредить Карму и Левшу, пока в ухе не раздались слова "Чё-как?". Рация всё ещё в ухе, а слова подбираются с горем пополам. - Карма, тут магики. Они что-то колдуют, беги!

Боковым зрением она зацепила перепалку нескольких человек. Один из них нёс на плече пленника, так что охотница машинально бросилась в их сторону.

Отредактировано Mary Worthington (2022-12-17 22:14:50)

• ☽ ◯ ☾ •

   Алекс готов был услышать выстрел сержанта из винтовки. Готов был увидеть его последствия. Но, к сожалению (или, может, даже к счастью), выпущенная Ивейлом пуля не достигла цели. Заводила, кем бы он не был, похоже, родился в рубашке.

   После характерного свиста сильные ноги спружинили будто сами по себе, вытолкнув оборотня на «сцену». Теперь Линч сам был прекрасной мишенью, и он отдавал себе в этом отчёт. Но все риски собственной шкурой меркли в сравнении с главной целью сегодняшнего мероприятия. Точнее даже, сегодняшней операции. 

   Фергюсон затрепыхался на плече с новой силой. Заводила полил новое дерьмо в уши толпы.
– О, вы только посмотрите! Это же наш Фергюсон! Спасибо тебе, я знал, что кто-то его принесёт! – обратился вещатель в балаклаве к Алексу, вышедшему из толпы. 
   Офицер сразу знал, куда ему нужно идти. На кого не следует отвлекаться. Поэтому, сдвинув лохматые брови, с момента своего появления он стремительно начал сокращать расстояние между собой и Заводилой. Голубые глаза смотрели свирепо.

   Всего пара шагов отделяла полицейского от цели. 

   Пальцы правой руки крепко сжались в тяжёлый кулак. Линч замахнулся, но на периферии что-то мелькнуло, заставив отпрянуть. Ферг дёрнулся на плече, но Алекс вовремя сильнее сжал его левой рукой. Вес этого офисного тюфяка почти не ощущался, но не стоило недооценивать человека, хватавшегося за соломинку в надежде выжить. 
– Они лезут прямо сюда! Я даже уважаю такое бесстрашие!
   Оборотень презрительно цыкнул и резко сорвался в сторону, обогнув грузную фигуру мужика в балаклаве с рисунком черепа. Он, всё же, не оставлял попыток врезать по бесстыжей морде говорливого ведущего сегодняшней развлекательной программы на руинах мэрии. Заткнуть этот фонтан пустого пафоса и разжигающих гнев толпы размытых речей и мутных обещаний. Но сжатый кулак встретился с винтовкой, умело использованной как щит, и был отброшен в сторону. Алекс тут же отскочил, разорвав со Снайпером дистанцию. Он не знал своего противника. К тому же, у него на плече верещал живой балласт. 

   Пытаясь наспех придумать хоть какой-нибудь план, Линч принюхивался, часто дыша. Осматривался злобным холодным взглядом голубых глаз. Он знал, что толпа может в любой момент налететь на него стаей стервятников. Или же к этим ублюдкам подоспеет подкрепление... Хотя, его отряд клыкастых помощников тоже должен быть уже не за горами.

   И тут вдруг полицейский резко изменился в лице. 

   Из гарнитуры заорал Ивейл. Он продолжал кряхтеть, явно ведя неравный бой с ужасным противником. Голубые глаза широко распахнулись. Корпус полицейского медленно выпрямился, что давало понять об окончании попыток оборотня атаковать чудиков на сцене. Алекс испугался. И, пожалуй, по-настоящему, впервые в жизни испугался не за себя самого. 

   На пару секунд Линч потерял бдительность, позволив Фергюсону свалиться с плеча. Однако, глухой грохот упавшего тела быстро привёл его в чувства. 

   Тряхнув головой, Александр нахмурился и грузно придавил Ферга ногой, вжимая его в «сцену» и не позволяя сбежать. Подставив левое плечо под возможный удар со стороны Балаклавы-с-Черепом, мужчина увёл за спину правую руку, готовый в мгновенье выхватить табельный ствол из кобуры на поясе.
– Дикая. Вендиго, – рычал Артемис в гарнитуре. 
   Ох, блять. Шеф Уорд, о чём Вы только думали, передавая откровенному хвостатому трусу свои полномочия, пусть даже и временно?
– Я. С ней. Не справляюсь...
   Там, на крыше, погибал человек. Полицейский. Человек, находящийся под ответственностью исполняющего обязанности шерифа Александра Линча. Его человек. Живой человек... пока что. 
– Отряд. Получил сигнал. Конец. Связи.
   К мэрии стремительно двигалась группа вампиров, которых любезно рекомендовали и предоставили в распоряжение Френчи. Они организованно стягивались к смыкающемуся кольцу, получив сигнал от сержанта, который сейчас по самое не хочу огребал на крыше. Людям или нелюдям, смыкавшим кольцо, вот-вот предстоит столкновение с сопротивлением извне.

   В это время к Алексу бросилась часть толпы. Другая же часть живой массы преследовала Охотницу. Но она и сама рванула к весёлой компашке из Снайпера, Заводилы и горе-полицейского. 
– Слышь, чучело! – вдруг громко рявкнул офицер, обращаясь к говорливому парню с рупором. – И.О. шерифа Линч! Готов сотрудничать! Но сейчас же останови этот балаган и сними дикую обрыганку с моего подопечного! В противном случае за себя не отвечаю!
   Лицо Александра искажала какая-то непередаваемая гримаса, пропитанная яростью вперемешку с неприкрытым отвращением. Вряд ли кто-то когда-либо видел его в таком состоянии. Пифия на другом конце телепатической связи могла ощущать, как её почти физически обжигает переливающимися через край эмоциями оборотня.

Длинные пальцы уведённой за спину руки, всё же, ловко выудили девятимиллиметровый табельник из кобуры, правда демонстрировать ствол Заводиле и его разговорчивому дружку оборотень пока не спешил.
– Твой ответ! Три секунды! Три!.. Два!.. Один!

Отредактировано Alexander Lynch (2022-12-19 19:25:01)

Мозг любезно рисовал Артемису, как он будет умирать: сержант будто смотрел сверху на собственное распластавшееся по крыше в луже крови тело. С любопытством наблюдал за тем, как вендиго поддевает его рёбра с левой стороны и с хрустом поднимает их, раскрывая грудную клетку. А ларчик просто открывался... Спущенное пробитое лёгкое ещё пытается качать воздух, но замедляется, и кровь булькает в дырах от когтей вендиго. Сержант почти мог представить, что будет чувствовать, если у него оторвать печень и начать ей закусывать.

Ивейл моргнул. Боль никуда не делась. Каждый вдох отзывался опоясывающей острой болью в груди и давался ему слишком непросто. Артемис чувствовал, как от каждого вдоха, от каждого сокращения сердца, запускающего кровь по сосудам, рана на шее расходится. Или же ему только казалось, что он это чувствовал? Живое воображение сержанта рисовало, как едва образовывающаяся связь между кровяными тельцами разрывается, он почти мог представить себе, с каким звуком это происходит. У него была отдышка. Кислорода не хватало, и голова кружилась, даже в лежачем состоянии. Конечности онемели и были холодными, а любое, даже самое малейшее, прикосновение отзывалось болью. Винтовку и вовсе хотелось спихнуть с себя вместе с вендиго, сорвать с себя жалкие остатки толстовки и футболки, успевшие пропитаться кровью. Холодный воздух последней осени причинял боль.

И вдруг девки не стало. Вот она была, готовилась пировать скудным полицейским мясом, ликовала над поверженным, вызывая в нём смесь страха, зависти и злобы, а вот её будто смело. Вместе с ней от руки, в которую она вгрызалась, переламывая плечевую и локтевую кости, оторвался кусок мяса. Кровь захлестала пуще прежнего, хотя казалось, что дальше некуда. По левому плечу ползло онемение, пальцы правой руки не гнулись, а из груди вырвался едва слышный стон облегчения, переросший в неясное бульканье.

Голова была слишком тяжёлой, и ему уже не хотелось даже соображать, что происходит. Но истошные вопли бабы заставили его повернуть голову и скосить взгляд на огромную тушу, которая закусывала теперь вендиго. «Любишь фаршированную жрачку?» — только и подумал он, отупело глядя на здоровенного волчару. Сил, чтобы подняться и дать дёру, не было, и Артемис уже думал, что самое время закрыть глаза, поддаться ватной тяжести собственных разума и тела, и…

— А ты везучий.

«Какого?..»

— Он тебя учуял и захотел спасти.

«Спасибо?»

— Альтруист. Заработает ведь раны, когда у нас ещё есть работа.

С каким трудом стоило разлепить тяжёлые веки и снова повернуть голову! Перед глазами будто стелился туман. Как если бы он смотрел сквозь запотевшее стекло душевой кабины и пытался понять, кто находится за ним. Даже моргать было больно. От поворота головы рана на шее снова разошлась, и кровь заструилась с новой силой. Он без понимания смотрел на девушку. Один вид её толстовки и рюкзака вызывал в нём тряску. Или это от нехватки крови его разбила дрожь? Во рту всё пересохло, нижняя губа треснула.

— Хуёвое у тебя Рождество, но представим, что ты был хорошим мальчиком и к тебе пришёл Санта Клаус. Это я. Держи. Подарок на Рождество. Не забудь потом поставить молоко и печенье к камину, а то мы вернёмся и он откусит тебе жопу.

Язык казался увеличившимся в два, а то и в три раза, не ворочался во рту, и Артемис снова негромко застонал, поморщился. Смысл сказанного девушкой долетал до него с огромным промедлением, он и слышал-то её через слово из-за собственного прерывистого хриплого дыхания и неразборчивого мычания. Это значит, что он должен сейчас перебороть чёртову боль во всём теле, взять эту странную бутылочку и выпить?

Мама не говорила тебе, что не надо пить всё, что тебе дают незнакомцы?

Если там яд, я буду ей только благодарен. Господи, как всё болит.

Отставить нытьё, сержант. Поднимайся. Отставить разговоры. Работа ещё не сделана.

А толку-то? Чтобы ещё кто-нибудь мог закусить?

Несмотря на яростную внутреннюю борьбу, Ивейл медленно согнул левую руку в локте, опёрся на неё и стал заторможенно поднимать располосованный окровавленный торс. Каждая мышца, повреждённая и нет, отзывалась ослепительной болью. Шум в ушах всё нарастал. Склянка казалась невыносимо тяжёлой, как будто он тащил блин на сто кило к штанге, настолько он ослаб из-за этой грёбанной вендижьей твари.

Не из-за неё, а из-за себя. Кто не заметил её? Кто дал застать себя врасплох?

Ой, да завались ты уже, и без тебя тошно. Пей уже эту дрянь.

Зажав бутылёк меж колен, чтобы хоть как-то удержать его и не занять уцелевшую руку, Артемис дрожащими пальцами откупорил его. Поднеся склянку к лицу, осторожно нюхнул. Травянистый запах, немного отдающий горечью, живо напомнил ему об отвратительном полынном чае, которым его напоила матушка, когда он имел глупость пожаловаться на проблемы с желудком. Это было до приятного отвратительный отвар, настолько горький, что пить его было почти невозможно. Он героически выпил две чашки. Больше на желудок он предпочитал матери не жаловаться. Просто ради собственной сохранности. Ещё вспомнился егермейстер с ромом и колой, который он распивал зимой с Террелом. Это воспоминание тоже отдало горечью. «Залпом. Не пробуй на вкус».

Впрочем, «залпом» – слишком тяжело для того, кто едва может усидеть, что уж говорить про такие резкие действия. Панацея оказалась на вкус хуже полынного чая матушки, и первой реакций организма было вывернуться наизнанку. Ком поднялся из желудка, захлестнул горло, но Ивейл невероятным волевым усилием удержался и в несколько больших глотков опустошил склянку.

До чего же мерзостная штука!

Сил не осталось, и он откинулся назад, едва удержав голову у самой крыши и не расшибив затылок. Было бы донельзя нелепо добить себя таким дурацким способом! Нет, слишком часто в него попадает эта хрень.

Нет, просто ты, бесполезный кусок мяса, слишком часто вляпываешься в то, что сильнее и больше тебя. Не думал пожить СПОКОЙНОЙ жизнью, а не класть голову на плаху во имя всего подряд?

Усилием воли заткнув самого себя, чтобы не действовать себе же на и без того потрёпанные нервы, Артемис попытался понять, что происходит в кратере, но из гарнитуры неслись помехи вперемешку с гвалтом и выстрелами. Тоже самое он слышал и без неё, и это не давало сориентироваться. Внутри черепа будто перекатывалось два полых металлических шара, которые, стучась друг о друга, порождали мелодичный звон. Такой, когда наливаешь в фужер воду, смачиваешь в ней подушечку пальца и ведёшь ей по самой кромке, извлекая из сосуда протяжный гул то ниже, то выше, то громче, то тише. Тоже самое слышал и Ивейл. Ему казалось, что весь мир раскачивается, и он прилип к крыше, а если попробует подняться, всё непременно перевернётся, а он – кувыркнётся через край крыши на землю или вовсе – в купол. Таких мощных вертолётов он не ловил с последней попойки! Голова кружилась, а ветер всё так же вызывал боль одним только прикосновением. Заныли погрызенные мышцы руки, да так, что он тихо взвыл, накрыв раненную конечность второй рукой. Ладонь вляпалась в густую кровь, и он почувствовал, как шевелится разгибатель. Упругий.

От этого ощущения захотелось взблевануть. Артемис медленно сел и стиснул зубы. Винтовка оттягивала шею, и он снял её с шеи. Когда он почувствует себя в силах встать, обопрётся на неё, как на трость. Хоть какая-то польза от этих добавочных полутора метров… не то что от тех двух, которые ею размахивали недавно. Теперь Ивейлу казалось, что становится как-то жарковато, несмотря на пропитавшиеся кровью холодные обрывки толстовки и футболки. Бронежилет лежал где-то в стороне с безнадёжно порванными застёжками. Ну хоть накинуть его сверху можно будет?

Ну и чудесное же зрелище ты собой являть будешь!

Об этом будет думать потом, когда ситуация в городе нормализуется.

Ты всё ещё веришь в это?

Если просто сидеть на жопе, то ничего и не поменяется.

Боль стала выветриваться из шеи, а онемение отпустило левую руку. Постепенно Панацея начинала делать своё дело, и ясность мышления понемногу возвращалась Артемису, хоть он всё ещё был в некотором шоке после произошедшего. Шутка ли, оказаться почти сожранным заживо во время разворачивающегося годфрийского апокалипсиса? В птср не перерастёт, но после такого далеко не каждый сможет подорваться на ноги и броситься на помощь другим пострадавшим. «А может привязать Кистень к дулу снайперки и пойти в штыковую?» – подумал он, медленно подбирая под себя ноги. Правая рука всё ещё не слушалась, но раны на торсе и возле солнечного плетения постепенно затягивались. Свежие рубцы невыносимо чесались, и приходилось как следует держать себя в руках, чтобы не взяться их расчёсывать в мясо, сдирая образовывающуюся рубцовую ткань.

«Что там? Что происходит? И… кто эти двое? Они меня знают? Не знают, просто мне повезло?»

О да, то, что с тобой сегодня случилось, именно везением и называется.

Прояви хоть каплю благодарности. Тебя с того света вытащили.

Ебать спасибо нахуй!

Не себе. Им!

– Спасибо, – хрипло извлёк из себя Ивейл, подняв голову и поглядев в спину девушки. Она очень напомнила ему принцессу Мононоке из одноимённого аниме, и от этого на губах возникла улыбка. Интересно, волчара её так же будет слушаться? Ты бредишь! Соберись с мыслями! – Правда… спасибо.

Сказать ещё что-то не хватало сил. Все они в этот миг уходили на то, чтобы опереться левой рукой на снайперку и начать медленно подниматься на ноги. Головокружение стало ещё сильнее, но сержант удержался. Однако дышать получалось всё легче и легче, и Артемис жадно и шумно втягивал воздух носом и шумно выдыхал ртом. Чем дальше, тем тише и спокойнее он дышал, но это никак не вязалось с тем, насколько он был обеспокоен происходящим в кратере.

Убедившись, что более-менее твёрдо стоит на ногах, Ивейл приблизился к краю крыши и взглянул на творящуюся внизу мясорубку. Он не видел всего, но того, что он увидел, хватило, чтобы волосы на затылке зашевелились, а на загривке – встали дыбом.

«Пиздец кромешный», – подумал он. Вампиры открыли огонь. Глянув на винтовку, которую теперь можно было использовать разве что в качестве ударного инструмента, сержант цыкнул сквозь зубы и поковылял на выход с крыши, куда не так давно смылись те двое. Ему показалось, или один силуэт выглядел очень знакомым? Нет, наверное показалось. Подранная одежда местами висела лоскутами, но всё лучше, чем с голым торсом бросаться в гущу событий. То ещё зрелище, бр-р. Разве только любителям супа на кости пришлось бы по вкусу.

«Так, всё, действуем. Надо идти к вампирам и оказать им огневую поддержку. Пробиться в центр. И… – что «и», он пока не знал. Знал только, что это даже близко не будет так просто, как он думает. Но оставаться на крыше хоть и безопасно до поры, но совершенно не полезно. Для операции. Для него-то ясен хрен полезней остаться подальше от этой мясорубки! Вряд ли во второй раз так повезёт с магическим безалкогольным. – И там посмотрим по ситуации. Нужно действовать. Уже слишком поздно исправлять, время сталкиваться с последствиями». К тому моменту, как он доковылял до валяющегося на крыше остатков бронежилета, пальцы на правой руке уже немного сгибались и разгибались, но это всё ещё отзывалось чертовски сильной болью в мышцах и сосудах. Поддел бронник дулом винтовки, но все застёжки, даже плечевые, вендиго разорвала в труху. Что ж, это его расстроило, но не удивило. Да и как это поможет от тварей, которые беснуются на месте бывшей мэрии?

Дойдя до спуска с крыши, он оглянулся на странную парочку из волка и красной шапочки, и, ещё раз поблагодарив их за спасение, стал спускаться вниз. Было страшно. Кто бы не испугался? Но он шёл в полицию не для того, чтобы бояться и прятаться за спинами. Опираясь окровавленной ладонью правой руки на стену, а левой на винтовку, Артемис медленно спускался по лестнице. Он пытался глушить в себе ужас, не думать о том, как переломаются его кости, как он может напороться на торчащую арматуру, если такая попадётся внизу. И всё равно каждый шаг отзывался спазмом в горле не от отголосков боли в теле, но от того, как ёкало сердце на каждой ступеньке.

Старик, тебе бы с терапевтом это обсудить, это уже до смешного доходит!

Ага, а начать сеанс непременно с «знаете, доктор, иногда я сам себе даю такие чудесные советы, что диву даёшься».

Зло скрежетнув зубами, Артемис остановился и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, утихомиривая всё внутри себя. Нет, так нельзя жить. После короткого дыхательного упражнения он уже чуть быстрее стал спускаться вниз. Снова чувствовал приближение свежего воздуха, а заодно – звуков. Чудовищной какофонии из выстрелов, воя, криков, воплей, истеричных рыданий, местами – хохота. Крыши рвались только так. Уже было достаточно темно, поздние сумерки. По такой темноте люди мало что видят, и Артемис в очередной раз пожурил себя за абсолютно тупое решение. Но лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, не так ли?

Правая рука начала слушаться. Кровавый рубец, оставшийся от челюстей вендиго, страшно ныл, чесался, и на правом предплечье, ниже локтя, образовывалась корка. «Ну и симпатичненький же шрам останется», – весело подумал сержант и покачал головой. Этакий эллипс, по которому достаточно опытный дантист когда-нибудь обязательно реконструирует челюсть напавшей на него бабы, чтобы сделать подробный бюст. Он бы использовал его в качестве мишени на стрельбище. Один раз, зато как приятно!

Двигаясь скорее на автопилоте, Артемис не особо отдавал себе отчёт в том, что делает. Шок не отпустил его, и сержант даже почти не помнил, как остановился возле растянувшегося на асфальте трупа, потыкал его носком сапога в плечо, проверяя на признаки жизни, а после того, как убедился в отсутствии любых признаков жизни в теле, наклонился и стащил с него куртку. Трупешнику-то всё равно, а ему понадобится. Стянув с себя окровавленное тряпьё, Ивейл накинул на себя куртку. Вообще не его размер, но не время перебирать харчами. В голове стало так болезненно пусто, а сам он почти не моргал, глаза не двигались. Лишь очередная очередь выстрелов вырвала его из накатывающего ступора, заставляя повернуть голову к площади и зашагать в ту сторону. Он, постепенно ускоряя шаг и едва не переходя на рысцу, приближался к оцеплению. Сил на бег пока не было, и тело всё ещё было будто из теста, ноги гнулись с трудом, а голову то и дело вело, так что иногда он останавливался, прикладывал ладонь к виску и пытался подавить головокружение и остаться на ногах. «Где-то там сейчас и Эйвери», – пронеслась ещё одна не слишком приятная мысль. Нет, надо думать о другом. А именно – что делать с происходящим в гуще событий пиздецом.

• ☽ ◯ ☾ •

   Всё разворачивалось слишком стремительно. Над головой что-то пронеслось, и из центра толпы до острого слуха оборотня стали доноситься странные звуки, обычным людям не свойственные. Но полицейский не мог позволить себе отвлекаться. На кону стояла жизнь его подчинённого...
– Я без понятия, о ком ты говоришь, поэтому не могу ничего сделать для тебя.   
   Такого ответа и.о. шерифа не ожидал. Нижние веки дрогнули, ненадолго округлив его голубые глаза, полные холодной ненависти. В этот же миг лохматые брови сдвинулись сильнее, делая морщинку между ними глубже и покрывая нос гармошкой из мелких складок кожи.
– Как будто я поверю... – глухо прорычал Александр, ловко расстегнув кобуру за поясом.
   Негромкий голос Линча растворился в гуле истошных криков, выстрелов и новых едких замечаниях незнакомца в чёрной балаклаве. Так что невозможно было расслышать, что офицер говорил дальше. Зато сам он прекрасно слышал оппонента.
– ...интересно, чем бы всё кончилось, если бы шериф Уорд был здесь, м?
   Табельный ствол был выхвачен и наведён на Заводилу, которого незамедлительно попытался прикрыть Снайпер.
– Мразь! – рявкнул Линч не своим голосом. 
   Всё его тело в следующий момент содрогнулось. На периферии зрения мелькнула фигура, а лица коснулась тяжёлая перчатка. Зверь внутри успел среагировать, отдав приказ мышцам. Их тут же спазмировало, сократив против воли хозяина, и удар прошёл по касательной. Оборотень пошатнулся, а палец непроизвольно сжался на триггере. Звук выстрела, опять не достигшего цели, отдался звоном в ушах. Но, в конечном итоге офицер устоял и не поднял ноги, под которой находился Фергюсон. 
– Ч-что ты...?! – Алекс не успел договорить.
   Да что там, он даже головы повернуть не успел, замедленный и дезориентированный от шока. 

   Оставшись стоять к нападавшей вполоборота, он схлопотал лезвием меча по торсу. Запоздалая попытка избежать удара сделала только хуже. Клинок напоролся на край пластины бронежилета, надетого под курткой и толстовкой офицера. Раздался глухой хлопок, и Алекс ощутил, как по животу и груди разливается вполне материальный влажный жар. Приложенные Охотницей усилия вкупе с ещё не отступившим шоком от внезапной атаки, оттеснили оборотня. Он отступил назад и согнулся, тяжело припав на одно колено. На языке проступил неприятный солоноватый вкус со знакомыми «железными» нотками. Боль, явно, была. Но ощущалась нечётко из-за ударившего в голову адреналина. Под рёбрами неприятно спазмировало, тело не слушалось, а зверь внутри, по какой-то причине, начал яриться и рваться наружу, выбивая рёбра изнутри и заставляя мышцы плечевого отдела беспорядочно сокращаться.

   Линч тихо зарычал себе под нос и прижал предплечье к месту ранения, стараясь успокоиться. Кажется, пластина облегчённого гражданского бронежилета лопнула и воткнулась в живот. У чертовки хороший удар... Ну, не даром она охотница за головами.

   Дёрнув головой, оборотень посмотрел в сторону, куда удалились Заводила и его телохранитель с винтовкой. Фыркнув, Линч обернулся к толпе, где скрылась наглая девчонка, умыкнувшая Фергюсона и вероломно напавшая на сотрудника полиции. Весь сегодняшний день — одна сплошная катастрофа, но в полной мере осознать её масштаб офицер смог только теперь. Голубые глаза различали в людской массе чёрные неестественные фигуры. Монстры-псы. Непонятные жуткие дети. Взмывающие в небо чёрные птицы.

   О, класс, Алекс... ты в очередной раз по-крупному облажался... «...интересно, чем бы всё кончилось, если бы шериф Уорд был здесь, м?». Иди нахуй, Болтушка. Ничем хорошим.

   Линч – не Уорд. И сейчас Александр внезапно для себя осознал, что уже давно принял этот факт. И так же неожиданно оборотень не поддался панике, ступору или желанию зверя немедленно явить себя миру. Все ранее принятые решения... были неверными. Значит, теперь придётся жить с их последствиями.

   Рухнув на бок, полицейский откатился к торцу «сцены» и скатился с неё, а затем оперся спиной в подобие свода под чуть нависающими сверху обломками плит. Теперь он видел лишь часть толпы, которую захватила паника из-за оцепления и беснующихся призванных фантазмов. Алекс не знал, как именно они здесь появились, но это было не так важно сейчас. Оторвав спину от опоры, офицер убрал пистолет обратно в кобуру и на ощупь переключил частоты на гарнитуре. 
– Отряд поддержки, как слышно? Приём. – прохрипел мужчина в гарнитуру и, расстегнув вспоротую лезвием куртку, стянул её с себя вместе с порванной толстовкой.
– Линч? Слышим Вас. Приём. – незамедлительно отозвался один из полицейских, примкнувших к отряду вампиров, выделенному Френчами.
   Сам этот мужчина тоже являлся вампиром, и потому поспешил к эпицентру беспорядков вместе с остальными неживыми сотрудниками полиции после сигнала Ивейла. Как и было задумано изначально.
– Меняем приоритеты. Выводите людей. Столько, сколько сможете. Распределитесь. Пусть полицейские-немёртвые обеспечат прикрытие.
   Голос и.о. шерифа ненадолго стих. Расстегнув бронежилет, Алекс сжал в зубах рукав снятой с себя толстовки и вынул из торса кусок пластины с приглушённым недовольным пыхтением. Рана от вошедшего в торс осколка оказалась не такой уж глубокой, но шоковое состояние быстро прошло, и теперь оборотень прекрасно ощущал все последствия нападения Охотницы. Зато мыслить получалось, на удивление, ясно.
– Сэр?..
– Вампиры же могут применять “чары”, или типа того... – подал голос офицер, продолжая свои неопрятные манипуляции. – Пусть повлияют на людей. Идите к зданиям. В помещения... Где поменьше окон и стекла. Лучше в подвалы. Охраняйте всеми силами выжившее живое население... Я приду как только смогу.
– Принято. – отозвался клыкастый темноволосый полицейский и тут же развернулся к своему отряду, который методично прорывал кольцо и попутно давал отпор фантазмам. – Вы всё слышали! Перегруппируемся!..
   Вынырнувшему из оцепления вендиго и девушке, которая что-то лепетала про оставшегося в гуще событий заместителя шерифа, офицер-вампир махнул рукой и мигом оказался рядом с ними.
– Приказано защищать мирное население. Мисс, пожалуйста, сюда. – взяв Варлок за плечо, полицейский осторожно направляюще потянул девушку к себе с намерением спрятать за своей спиной.
   В то же время его тёмные глаза глянули в окровавленное лицо спасителя рыжей журналистки. Выудив из-за пояса табельник, вампир протянул его пока сомнительному, но, всё же, спасшему человека, герою.
– Окажете содействие?
   Получив приказ, отряд поддержки, как и было велено, перегруппируется и разделится на группу спасения и группу прикрытия. Большинство вампиров примется собирать людей в области прорванной блокады. Тех, кто будет пытаться убежать самостоятельно, будут “ловить на выходе”, организовывая гражданских в одну так или иначе контролируемую и охраняемую кучу. К сердцу толпы путь заказан: оттуда вырывались мистические существа, и туда полезет только безумец. Приказано спасти столько, сколько возможно, но всё же... проще сказать, чем сделать. Здесь пригодится любая помощь. 

   Тем временем Линч, отбросив в сторону непригодный больше к использованию бронежилет, стянул с себя футболку. Ткань затрещала, разрываясь на лоскуты. Херовый бинт, к тому же, уже окровавленный, но лучше, чем ничего. Голубые глаза наспех осматривали нанесённый нечеловеческому телу ущерб. Кровь вытекала из ран уже неохотно, но клинок Охотницы прилично полоснул по боку, где торс не был как следует защищён. Паршивка. Как там её? Уортингтон, кажется, да? Артемис называл её фамилию...

   К слову. 
– Ивейл? Сержант Ивейл? Приём. – хмурясь и небрежно закрывая рану изорванной тканью футболки, обеспокоенно позвал Линч.
   Странно было ещё и то... что Пифия на другом конце телепатической связи тоже молчала. Но Алекс подумал об этом только сейчас, когда все раздражители и отвлекающие внимания элементы скрылись из поля зрения. Или, может, просто кровь, ударившая в голову, усилиями Охотницы  отлила и позволила подумать о чём-то, кроме болтливого придурка в балаклаве... Неважно.
– Эй, Пиф. Ты, вообще, тут?

Отредактировано Alexander Lynch (2023-01-22 00:47:22)

Речь девушки оказалось слишком сложной для охваченного ступором сознания Артемиса. Он хотел бы сейчас вникнуть в смысл её слов, разобраться и понять, в какой заднице ненароком оказался, невольно приняв помощь. Выбора у него особо не было, поэтому он просто молча смотрел на девушку какое-то время, медленно кивнул и был таков.

Её слова будто застряли в мозгу. Это напоминало швейную иглу, которая прошила его мозг насквозь, нанизала на кроваво-красную нить, точно странную бусину из воска. А затем эта же игла нырнула уже с другой стороны, обтягивая серое вещество нитью, застревая в нём и не давая подумать что-то другое. Как многократное эхо, которое всё повторяется и повторяется, даже не думая затихать. Сознание превратилось в чёртов колодец, туннель, идущий насквозь через землю, и ему нет конца и края. Чужие слова летят через него, отдаются эхом, ударяются о стенки, но не прерываются.

Я приду к тебе.

Приду.

К тебе.

Я.

К тебе.

Приду.

Наш уговор.

Не избежать.

Не вздумай.

Снова и снова. Он искренне пытался переключиться на что-то другое, но его будто заело, как пластинку. Игла натыкалась на трещину-слова красной шапочки, отбрасывала пластинку назад и всё повторялось снова и снова. Было невыносимо думать. Было невыносимо просто быть. Пленник собственного сознания, Ивейл не разбирал дороги, не понимал, что делал. Но какая-то его часть, что ещё пыталась достучаться до сознания, говорила, что его зовут. От него нужен отклик.

— Ивейл? Сержант Ивейл? Приём.

Ивейл!

Приём!

Сержант.

Сер.

При.

Вейл.

Жант.

Пришлось крепко зажмуриться и стиснуть собственную голову основаниями ладоней. Слова Александра ещё несколько раз эхом отдались в мозгу, и всё, что он смог сделать в этот момент — отозваться, точно то же самое проклятущее эхо.

— Приём, — сипло откликнулся Ивейл. Он смотрел, но не видел. Если бы кто-то сейчас заглянул ему в глаза, увидел бы, как мечется его взгляд, не будучи в силах зацепиться хоть за что-то. Потерянный. Бессмысленный. Заторможенный. Только забитая на подкорку выучка помогала выталкивать слова из глотки. — Жив. Иду к оцеплению.

Зачем? Это казалось правильным. Справедливым. Не логичным, но просто развернуться и пойти прочь, будто это не его дело, Артемис не мог. Его начало отпускать, но эхо всё ещё носилось в голове, а лицо будто кололи изнутри маленькие иголочки, заставляя чувствовать всё: скулы, нос, лоб, брови, веки, подбородок. И в этот момент на него почти вылетела женщина. Просто какая-то женщина. Она бросилась к нему, что-то крикнула, и Ивейлу пришлось приложить просто титанические усилия, чтобы понять смысл сказанного.

— Не ходите! Я вижу, Вы ранены! Я медсестра, пожалуйста, давайте я осмотрю Вас, не поддавайтесь шоку!

«То есть как не ходить?» — думал он, глядя на неё.

Женщина схватила его под руку и потянула куда-то, вырвав из груди болезненный стон. Каждое прикосновение всё ещё отзывалось болью, даже самое мимолётное, поэтому крепкая хватка медсестры была просто невыносимой.

— Меня зовут Ирма.

Ирма.

Ма.

Ир.

Зов.

Ир.

— Артемис, — чудом извлекла из себя сорванная глотка. Или ему просто показалось, что он представился? Да какая теперь разница, как и кого зовут? Иголки в скулах закололи острее, быстрее. Это напоминало онемение, но лицо не онемело, наоборот, до одури остро ощущало дуновения ветра.

— …то отпущу, хорошо? И пойдёте, куда пожелаете, ладно?

— Лад… но?

Она говорила много слов, и Ивейл не понимал и десяти процентов из того, что она сейчас говорила ему. Может через пару дней, когда схлынет это оцепенение, когда эхо затихнет, а голова начнёт работать нормально, он вспомнит каждое слово и все интонации этой женщины. Но не сейчас. Сержант смотрел на неё стеклянными от потрясения глазами, изредка моргал два-три раза подряд, и кивал.

— Вы, наверное, из полиции, у Вас такое оружие…

Полиция. Точно. Полиция. Там оцепление. Он должен помочь. Попытаться. Если не поможет, то зачем он пришёл?

Чтобы умереть?

Чтобы восстановить справедливость?

— Вы совсем на него не похожи, он у меня такой милый, пухлень…

Дослушать историю о комплекции супруга этой несчастной не удалось. Не то что бы Артемису было дело до какого-то другого полицейского здесь и сейчас, но болтовня Ирмы помогала отвлечься, переключиться с разворачивающегося в Годфри ада, уцепиться за жизнь. Жизнь, которую он уже почти потерял этим вечером, которая почти утекла от него, как песок сквозь пальцы.

Молниеносное движение было до того беззвучным и неуловимым, что Ивейл сначала подумал, что это Ирма сама мотнула головой и сбросила с себя очки. Оправа треснула, стекло разбилось. Медленно подняв взгляд от треснувших линз, Артемис уставился на совоподобную тварь. Он мог видеть рёбра Ирмы, распахнутые, точно дверцы шкафа. Видел брыжейку, оплетающую органы. Сосуды. Порванный пищевод. Внутренности женщины с невероятной быстротой исчезали в клюве-пасти. «Ты хоть чувствуешь их вкус?» — вдруг подумал он, и если бы не пребывал в полном ступоре от ужаса, рассмеялся от этой абсолютно бредовой и левой мысли, неизвестно как просочившейся в его голову. Прямо перед ним заживо сжирали человека, а Ивейл не мог даже вдохнуть.

Всё тело заступорилось.

На учениях ему говорили, что на такое есть только три реакции: бей, беги и вот это состояние кролика перед удавом. Когда цепенеет не только тело, но даже мозг, внутренности в грудной клетке и брюхе. Всё замерло. Сердце пропустило несколько ударов, натурально затихло, чтобы затем почти истерично забиться в груди, едва не проламывая рёбра. Он мог прочувствовать в этот момент каждый сосуд в своём теле и то, как они расширяются, растягиваются до боли. Иголочки в лице превратились сперва в иглы, затем в пальцы, и уже казалось, что изнутри на череп давят целые кулаки, готовые раздавить лицевые кости. Даже веки не моргали, лишь дрожали, и из высохших глаз брызнули слёзы. Сложно было сказать с точностью, что это было — защитная реакция организма или попытка тела сбросить напряжение и перебороть чудовищный стресс. Кровь женщины была у него на лице и «новенькой» куртке. Ему даже не удалось толком рассмотреть, как дымка наполняет собой изуродованное тело, а оно срастается, точно разорванный слайм, который стремится соединиться с другими своими частями. Она двигалась, как манекен на шарнирах. И от этого хотелось шарахнуться куда сильнее, чем от того, как совсем недавно у него на глазах пожирали человека. Да даже если и не человека, какая уж теперь разница?

— Ой, простите. Я пойду, что-то мне нехорошо.

Артемис не смог даже рта раскрыть. Моргнул. От ужаса пропал голос. Как бы и вовсе на несколько дней не исчез! Надо было остановить тварь! Схватить её и… и…

«Что «и»? Отвести в участок? Попробовать побороть на руках?»

Он слышал, что «Ирма» говорит с кем-то на улице, но был не в силах повернуться, крикнуть, предупредить. Просто стоял истуканом, стискивая в левой руке винтовку и смотря слезящимися глазами на стену. Было темно.

Сколько он так стоял, Ивейл не знал. Может, час, может минут пять. Ступор начинал потихоньку проходить, и сержант задышал, со всхлипом втянув воздух. Лёгкие горели от того, как долго он не дышал, и теперь грудь ходила ходуном, точно меха, то вбирая воздух, то выпуская. Его зашатало, и если бы не винтовка, Артемис бы рухнул на землю. Ноги подкашивались, и он медленно осел на корточки, запуская пальцы в волосы. Трясло. Из желудка поднялся кислый ком, и сержанта вырвало на асфальт. Всё его тело спазмировалось. Мышцы непроизвольно сокращались, и он впивался пальцами в голову, пытаясь унять ужас. Вытер рот тыльной стороной ладони и стал по стене, вслепую подниматься. Колени дрожали.

«Там разворачиваются скорые».

Скорые.

Вор.

Там.

Скор.

Там!

Сержант медленно развернулся и поплёлся к улице, откуда его недавно увела эта Ирма. Зачем? Почему здесь? Какая уж разница. Гражданин Годфри умер у него на глазах, а он не сделал ровным счётом НИ-ЧЕ-ГО за этот ёбанный вечер. Всё, что он сделал — почти сдох, как бесполезная тварь. Злость была как никогда кстати. Наполнила силой конечности, позволяя не шоркать подошвами берц по земле, а даже немного поднимать ноги. Винтовка переставала казаться такой неподъёмной. В голове всё ещё было пусто, и мозг зацикливался на каждом выстреле, воспроизводил каждый крик, не позволяя нормально думать. Просто действовать на автопилоте.

Мигалки скорых резанули по глазам, причинив нестерпимое мучение. Истощённое тело пыталось избегать любых стимулов, даже если они обещали спасение. Что теперь?

Что теперь, сержант? Попьёшь успокоительных, дашь себя увезти? Или попробуешь хоть что-то сделать?

Наконец-то, хоть какая-то мысль!

Артемис никогда не был так рад самому себе и появившимся мыслям. Даже если это будут оплеухи собственного приготовления, пусть так. Лучше они, чем бесконечное эхо чужих воплей, чем падать в бесконечный чёрный колодец. Иголочки начали потихоньку стихать, и чувствовалась только едва ощутимая боль в скулах и веках. Руки дрожали и не слушались, и всё же сержант был рад, что его начинает отпускать чёртово оцепенение. Добраться бы до развёрнутого медицинского пункта, хряпнуть каких-нибудь блокаторов и броситься дальше.

«Ага, и всё-таки двинуть кони в этот Хэллоуин. Отличная идея», — подзудил он самому себе и остановился, чтобы перевести дух. Несмотря на прилив сил от злости, тело всё ещё было слабым. Панацея оказалась… не полной панацеей. Скрежетнув зубами друг о друга, Артемис помотал головой и зашагал дальше, то и дело начиная нервно оглядываться, не летит ли очередная мерзкая сова-сэкондхэндщица, подыскивающая себе костюмчик по размеру и по вкусу.

Может шутить потом, когда хотя бы минут сорок со смерти пройдёт?

Врач говорил, что это полезно.

А врач говорил, что ты малость странный?

Ничего, кто из нас без греха?

Не время горевать над умершими. Не время садиться в углу, стенать, раскачиваться и рвать на себе волосы. Не время, даже если очень хочется. Он должен найти Линча. Или ещё кого-нибудь. Надо понять, что делать дальше. Пиздец грянул, и теперь надо его расхлебать. Но одна хлеборезка с этим не справится. И даже две. Нужно что-то делать.

Ноги Кармы были быстрее мыслей, но не мудрено: ей хотелось быстрее добраться до цели, пока планы не сменились вновь. Плюс, в багаже мотоцикла есть куча полезного, что должно быть можно использовать. Плюс, на нём можно будет покататься. Плюс, Джейми заценит. Остаётся надеяться, что он любит кастом-ретро~

Зубы клацнули впереди, а ещё ближе, срывая кончики цветных волос, пронеслись когти. Карма чуть не упала, одёрнутая Джейми, голова которого была наполнена более насущными проблемами. Карма сжала зубы: "О чём я вообще думаю!?" - зажмурилась и дополнительно прикрыла глаза предплечьем от жгучего, чрезвычайно яркого света, пятясь назад и прижимаясь к Джейми, пока перед ними кричало и извивалось на земле какое-то существо. Судя по всему, очень злое.
Несколько очередей из оружий и всё затихло, затухло. Открытым глазам предстало не привлекательное зрелище: почерневший, истерзанный труп, стремительно разлагающийся. Причём настолько, что менее, чем через полчаса от "плоти" здесь останется лишь прах, уносимый ветром.

- Фантазм! - Карма радостно ткнула пальцем в останки, впервые самолично увидев существо, о котором рассказывала Мэри. Может, опознать его девушка уже и не могла, но ей очень захотелось показать свою осведомлённость и усвоенные уроки. Вот только самой Мэри тут не было, был лишь Джейми. - Он так называется. Оно. Спасибо, ты смотришь по сторонам больше моего, - улыбка стала слабее, но не менее искренняя. Признательная.
А труп уже начинал вызывать обыкновенное отвращение, так что разглядывать его более не хотелось.

- Детки, вам бы подальше отсюда сбежать, - поспешил выразить заботу незнакомец. - И кого встретите — всем скажите, чтобы не подходили. Кажется, сейчас будет тяжко.

- Э... Без б, бро! Я тоже своего рода профессионал... - Карма щёлкнула с ответным подмигом, а потом перевела взгляд на переносимое оборудование. Глаз упал на брошенный ранее наушник, который девушка всё же решила поднять, надеясь на возобновление связи с Левшой.

Фантазм посреди улицы, стрельба, крики, целые прожектора - до девушки стало медленно, но доходить осознание. Шестерёнки в голове скрипели со звуком тащимого маньяком по дороге ржавого топора.
Всё было определённо *хуже*, чем просто массовые беспорядки.

- Твою же~ - Карма зажмурилась, вертя головой и отбивая лезущие на ум образы возможного ужаса, что творился на площади. - Нет-нет-нет, даже не говори, Джейми! О боже, твои глаза похожи на мороженное с клубничным топингом. Сюда, в аптечке должны быть капли...

***

Долгожданный мотоцикл - крепко сбитая рухлядь на двух колёсах, от которой вообще не ожидаешь хода - оказался сразу за углом, в переулке. Багажные сумки были набиты до верху, но аптечка была сверху, тут Мэри оказалась предусмотрительна.

- Не двигайся, запрокинь голову. То есть, сначала запрокинь, а потом не двигайся, - пара аккуратных при всей спешке капель на обожжённую роговицу. - Подержи пару секунд и проморгайся пока... - ухо зацепил шум из кармана. В руке оказался наушник, голоса в котором превратились в форменную какофонию. - Пока я разберусь с этим.

Рюкзак сброшен, ретранслятор поставлен на сиденье транспорта. "Он работает, но сигнала быть не должно, Левша сам говорил. На что настроена его антенна? Или как он там работает?" - Карма в недоумении чесала голову, положив наушник рядом, и стала крутить переключатели. Вукрутила громкость на максимум, чтобы не прислушиваться, и принялась менять частоты: слышны голоса; теперь какая-то артхаусная электронная музыка; теперь один протяжный сигнал, как тот, что используется для цензуры; и вдруг - тишина.

- Ох... - впервые за день в голосе Кармы пронеслась усталость. - Может он сломан? С Левшой не мудрено, он тот ещё мусор использует в качестве запчастей.

Она потянула к выключателю, как вдруг:

- Алло?

Что-то не так. У Кармы словно напрягся спинной мозг.

- Алло, меня слышно? Кем-нибудь.

Голос был женским и неопределённый, сам не знающий, что он ожидает услышать. Такой тон используется, когда куда-то заглядываешь и спрашиваешь о хозяевах на ход ноги. Карме он показался глупо звучащим, но Джейми он определённо показался именно... странным. Девушка подняла наушник к лицу и посмотрела на парня.

- Это тебя? - спросила она, несколько раз хихикнув после этого, с каждым "хи" смещая выражение лица к виноватому.

- Карма?.. - приглушённо произнёсла женщина, отдаляясь от микрофона. Теперь, когда был повод прислушаться, стало ясно: на том конце провода не совсем тишина, там слышен лёгкий ветер.

- Она... Она обо мне?!

- Нет, блин, о себе. Кого ты там спрашиваешь?

- Кого-то с голосом поприятней. Кстати, таинственный голос, ты сама что-то дельное скажешь или мы уже можем покатить по своим делам? - Карма действительно несколько торопилась, чувствуя, как утекает время, которое можно было бы направить на помощь Мэри или кому-то ещё. - У нас тут образовался худший Хэллоуин в жизни, и отнюдь не потому, что в корзинках большую часть пространства занимает всякий отстой, типа долбанных Pixy Stix или чёрной лакрицы.

Образовалась короткая пауза, прежде чем голос ответил с недовольным тоном.

- Надеюсь, ты поспешишь на распродажу точильных камней, потому что твоё остроумие определённо затупилось.

- Чё? - Карма опешила, но после короткой паузы собралась, занеся палец с ответным ударом. - У меня хотя бы~ - конец фразы голос произнёс одновременно с нею:

- "Есть что затачивать"? Ха! Я помню этот подкол. Я на два шага впереди тебя.

Может Карма и не могла осознать, но Джейми слышал - голоса девушки и её радио-собеседницы похожи. Крайне похожи. Буквально один в один! Разве что в радио он более уверенный, что-ли.

- Не хотела, э... Не хотела размениваться на тебя оригинальными мыслями, у тебя черепушка лопнет от обилия новой информации. А ещё ты того не стоишь, - пауза в попытке сохранить лицо. - Блин.

- Расслабься, я просто рофлю.

- Пипец смешно. В таком случае если это всё, странный голос~

- Да у меня есть кое-что важ... Эй, хватит уже говорить, что он странный, у кого это тут странный голос?!

Проблема в слухе Кармы. Слышать свой голос со стороны, со всеми его интонациями и манерами, когда ты не делаешь это на постоянной основе, как певцы или актёры - не значит слышать его таким, какой он у тебя в голове.

- У тебя. Хе, я бы точно на радио с ним не пошла, - девушка довольно покачала головой, показательно тыча пальцем в наушник. - Если только слушателей распугивать.

- Кто бы говорил. Зато я даже отсюда вижу твои дёрганья, как у умалишённой. А я с тобой по трубке говорю!

- Эй, кто это тут дёрганный?! - не переставала Карма яро жестикулировать.

- Ты! Джейми, ты, вроде рядом. Скажи, она ведь дергается.

- Ничего не говори. Стоп, ты ещё пару секунд не знала, с кем я!

- Я на два шага впереди тебя, милочка, - послышался демонстративный смех.

- О, да? Тогда предугадай это... - Карма кисло улыбнулась и одновременно с самой собой из наушника сказала: - Иди в жопу.

И разговор прервался выключение ретранслятора, злобно убираемого в рюкзак.

- Только настроение испортила. Ещё больше. Садись на мотоцикл, поведёшь? Хотя нет, стой, лучше я: Мэри не любит, когда чужие трогают её вещи, - из багажной сумки Карма достала широкий фонарик функцией особо яркого свечения и протянула Джейми. - Держи, будешь светить в рожу фантазмам, если те попадутся по пути. Не такая яркая хрень, как те прожектора, но зато для её переноски не нужна бригада грузчиков. Садись.

Потом Карма начала рыться в сумках, чтобы через несколько секунд явить свету заправляемую зажигалку. Попыталась зажечь, но не правильно активировала механизм в спешке.

- Да блин, что за херь? - процедила она сквозь зубы, приглядываясь к зажигалке и чиркнув снова. Искра сработала и небольшой огонёк внезапно вспыхнул, как из сопла огнемёта, в лицо девушки, резко закрывающей металлическую крышку, чтобы потушить пламя, и хлопающей по подпалённой шапке. - Всё норм!!! Всё норм...

Как ни в чём не бывало - даже брови остались не тронутыми - Карма попыталась глубоко и ровно дышать. Такое с нею было уже далеко не в первый раз.

- Релакс, релакс, рела-акс... - бормотала она, садясь за руль. - Ладно, поехали... Хотя стоп! - она повернулась к Джейми со смущением на лице. - Я разве, ну... прям дёргаюсь? Моя подруга тоже это замечала, но она не видит в этом ничего плохого. В этом же нет ничего плохого? Ладно, прости, я просто на нервах, да, у нас есть дела поважнее, - глубокий вдох через нос. - А ещё у тебя правда голос приятней. Да. Ладно, проехали. То есть, поехали, боже!

Двигатель зарычал, как старый, но злой зверь, и парочка тронулась с места, объезжая район площади по кругу.

- Мне нужно спасти мою подругу, - кричала Карма за плечо, маневрируя между машинами и людьми. Выходило у неё похуже, чем у Мэри, но не намного. - Если ты боишься, мы можем отъехать и я высажу тебя. То есть, я не называю тебя трусом.... Типа, любой бы в твоей ситуации...

---

Никого, кроме стрелков, фантазмов и народу на площади уже не было. Прицел перемещался с точки на точку и каждый раз разум с трудом удерживал палец от нажатия на спусковой крючок. "Что делать, что делать, что делать..." - витал в голове вопрос. Бездействовать казалось противоестественным, но это чувство ещё болезненнее отскакивало от непонимания, что предпринять. Ситуация казалась слишком безвыходной. Охотница уже бросилась бы в бой, просто чтобы выпустить пар и дать себе каплю успокоения в боевом трансе, однако у неё под рукой был человек, которого она вознамерилась спасти, как говорил Левша. А когда фантазмы или кто-либо ещё поймёт, что он тут, Мэри не сможет его защитить. А без серебреного оружия она вряд ли сможет защитить даже себя.

В поисках ответов Уортингтон обратила внимание на бубнёж Фергюссона. Он говорил быстро, не вполне разборчиво, что раздражало Мэри. Тем не менее она слушала, смотря в его дрожащие, как у оленя в ловушке, глаза. Слушала, как он начал повторять слова пленителей в ином тоне как оправдания, и с его точки зрения всё звучало логично. Голова на секунду повернулась в сторону площади: "Почему его никто не хотел слушать?" Ответов на эту мысль нет, сказать Мэри ничего не могла.
Последнее ещё и потому, что мужчина даже не давал возможности сказать. Хотя после слов про магиков в голове охотницы возникла искра, огонёк которой достал до языка.

- А почему магикам был запрещён въезд? Они ведь люди...

Ответ образовался сам собой: Город изначально не был для людей, и не был после. Тёмное, тлетворное гнездо для монстров, возомнивших себя людьми - вот чем был Годфри. Нормального, живого человека сюда пропускали только для того, чтобы он был либо едой, либо помогал стоить этот ужасный дом, открытых для всех... кроме магиков, ведь они могли выступить против нежити, выйти с ними на равных, для чего не требовались годы тренировок, как для охотников.
Магиков считали опасными, потому что они уже не были такими жертвами. Но сейчас, когда дом получил крепкий фундамент, правила и устои избавились от неприятия нежити, а такие люди, как Мэри, стали считаться посторонними, магики стали деликатесом для тварей, перестали быть слишком опасными. Или считаться таковыми, как минимум, но нежить ошиблась. Если взрыв и купол устроили магики, чтобы отрезать город от мира, они обезопасили последний. Магики никогда не были обобщёны в природе своей, могут быть хорошие, которые становили купол, а могут быть и плохие, которые устроили эту резнью.
Хотя... плоха ли эта резня? Сколько нежити сегодня погибло? Нет, люди тоже пострадали. Люди, которые поддерживали своих людоедов, противоречащих законам вселенной. Не ты их убила сегодня, их убила собcтсвенные слепота и невежество, которым они потакают. Они не дали тебе себя спасти. Посмотри на все эти смерти и реки крови, которые проливаются в десятке метров. Подобная демонстрация должна научить тех, кто выживет. Научить, к чему приводит бездумное якшание со сверхъестественным.
Кто знает, может до Кармы наконец дойдёт. Те, кто всё это устроил, вроде злодеи, но если посмотреть на всё с другой стороны...

Мэри моргнула, вновь фокусируясь на Фергюссоне. Эти несколько секунд он уже просил помочь ему. Он знал, где сидят организаторы, а вместе с ними и другие заложники. Это цель. Да, это хоть что-то. Мэри не была уверена сейчас ни в чём, но мысль об организаторах натолкнула её на ещё одну идею: как то же *они* ушли. Как?
Охотница встала чуть выше, осмотриваясь из тени. Сама же Тень словно перекинулась на картину окружающего мира, покрывая его волной чернил. Эти чернила стекали с небес, по стенам зданий, протекая ручьями между островков из толп людей, монстров и военных, смешиваясь с кровью. Всё внезапно стало выглядить таким ясным, структурированным, оставляя светлыми несколько путей.

Самый светлый и чистый шёл вдоль обломков обвалившейся мэрии: через западное крыло, вдоль стен >>> за обломками, разделяющими толпу >>> между трупами, чуть севернее, где отряды стрелков сильно поредели и дают проход убегающим >>> выход...
На переходе между вторым и третьим этапами шёл тот самый Заводила, осторожно продвигаясь. Между первым и вторым этапами было видно Снайпера, приглядывающего за Заводилой и окружением.
Это то и было нужно Уортингтон. Убрав винтовку и вновь вытащив меч, с армейской хваткой она взяла Фергюссона за воротник и сказала:

- Идём наружу, будем спасать тех, о ком ты говорил, - и не отпуская начала продвигаться с ним, стараясь не попадаться никому на глаза.

Отредактировано Mary Worthington (2023-02-09 13:53:16)