Эта ночь была светла из-за полного диска луны безмолвно парящего в небосводе, ни единого облачка и звезды мерцают как бриллианты на дорогом, синем бархате. Огромные стены старого храма, разрушенные и покрытые лишайником, поднимаются вверх, словно скелет древнего гиганта, терзаемого ветрами за неизвестные прегрешения. Разбитые витражи искусно вырезанных розеток пропускают лучи света, которые танцуют по пыльным полам, раскрывая таинственные тени и контуры статуй забытых богов. Наследие неизвестного народа разбросанное по всем уголкам этого мира.  На руинах алтаря, где когда-то пылали священные огни, теперь только холодная пустота и мрачные отголоски прошлого сотни раз встревоженные местными обитателями. Лишь следы крови на камне поросшем плесенью относительно свежи. Это место не зря получило свою дурную славу и культ извечного Хаоса плотно облюбовал это место. Ни один простой человек в своем уме не придет сюда по своей воле.

Девушку волокут под руки и она все еще презрительно дергает плечом, хоть заметно измождена. Несмотря на недели проведенные в плену культистов, Вин сохранила пылающий праведным гневом взор. Неужели это место станет ее усыпальницей, а на этом оскверненном алтаре начнется ее путь к Фаразме. Не так она представляла себе окончание жизни. Как предстать не опустив головы перед ликом богини приняв подобную никчемную смерть? Отправиться вслед за командиром и отрядом, что она потеряла в походе на это логово? Угораздило ее быть единственной женщиной, еще и пригодной для жертвы. Ее тяжелые оковы испещренные магическими символами удерживают священные силы, что несут в себе рыцари Фаразмы, они не оставляют и шанса паладину выбраться из передряги самостоятельно. Ведь оставшись простым человеком перед группой нечестивых святотатцев можно лишь умереть с достоинством.
–Вам это с рук не сойдет! Орден доберется до вас и клянусь. Я восстану мстителем Фаразмы и буду преследовать вас, пока последняя тварь не сгорит в священном пламени! – гневно выкрикивает незнакомка, прежде чем культист с силой впечатывает ее в алтарь заставляя шумно выдохнуть и удерживая тонкую шею девушки, начинает зачитывать заклинание. Его голос обретает противоестественную глубину, а Вин с ужасом наблюдает как над кругом печати черным клубком закручивается тьма. Ее кровь послужит ключом и позволит впустить в мир орду тварей, что уничтожат на своем пути ближайшие селения, прежде чем будет собран отряд, что сможет уничтожить их.

    Бахти мог слышать о подобных вторжениях. Последнее время многие из церквей были обеспокоены прорывами завесы, а разрушения и жертвы были столь ужасны, что было собрано несколько объединенных отрядов для крестовых походов. Вероятно один из них нашел в неприветливых стенах этого храма свой последний час. Теперь уже обычный огонь факелов начинает становиться багровым, словно густая и тягучая кровь по цвету, а дрожащие языки пламени неестественно замедляются Все больше происходящее напоминает те самые страшные байки. Опьяненные магией культисты вскидывают руки взывая к некоему великому очищению сливаясь в вой напоминающий транс, а девушка на алтаре из последних сил старается вырваться. Нет, не так должна закончиться ее жизнь. Еще маленькой Вин примкнула к ордену пройдя тяжелые годы послушания и освоения дисциплин. Единицы из всех рыцарей достигли признания и обрели свой сан. Не будь на ней кандалов, то священная кара Фаразмы уже была бы обрушена на главу этого культа. Будь в ее руках меч, что носит гордое имя “Последний вздох”, то она сразилась бы за свою жизнь и тысячи жизней, чье дыхание Вин почувствовала за своей спиной как никогда отчетливо. Она в ответе не только за себя, она принесла свои клятвы и обеты чтя их святость. От гнева и осознания собственной беспомощности слеза скатывается вниз падая на холодный, щербатый камень.

  Тьма над печатью закручивается зловещей спиралью, а через дымку проступают очертания ужасающих чудовищ. Они алкают человеческой крови и жаждут разорвать  остатки завесы на пути к своей первой жертве. Несколько подручных прихвостней тянут за цепи усмиряя ее рвение и заставляя напряженные до предела руки раскрыться обнажая грудную клетку под удар ритуального кинжала. Заклинание нарастает и голос культиста хоть не становится надрывнее, но его речь все громче, голос расслаивается в сотню обретая потустороннюю силу и мощь перед которой возникает невольное желание пасть на колени разбив их вкровь.
–Azulgath zorblanath, Vra'kthar xorinthra! Grazhok dalgarkhan, leuters vraltha! Vorplixh thurgnorax, zhyxanthor sarkarax, Z'vurgnalokh vrilgar, yhakaha kraltha… – продолжает он и прежде чем рука его срывается с места, Вин неожиданно поворачивает голову в сторону Бахти. Паладины всегда знают где зло, их чувства остры, но еще они знают в чьем сердце зла нет.
   Принято считать, что нет души которую нельзя спасти. Об этом говорили жрецы и паладины многих светлых богов, тех чьи силы исцеляют страшные раны и болезни. Тех чьи храмы золотыми шпилями устремляются к небу. Служители Фаразмы иные. Они защищают живых от нежизни и чудовищ, от страшных культов. Сейчас взгляд Бахти встречается со взглядом Вин и он сам бы себе не ответил точно. Кажется ему или нет, но девушка одними губами говорит прямо ему “Меч” и ее ладонь раскрывается, а рука до подозрительного расслабленно прекращает сопротивляться. Робкий свет надежды забрезжил вместе с лунным, что исчезает за темным диском ритуального затмения знаменующего прорыв завесы. У Бахти появляется выбор, что осознать он не сможет, по крайней мере в этот миг.

   Кинуть меч паладину и надеяться, что изможденная девица после пыток сможет что-то сделать с дюжиной культистов, а еще теми чудовищами что звонко клацают зубами прорывая уродливые, длинные лапы увенчанные острыми когтями, щупальцами и еще невесть чем? Или… Бежать сорвавшись с места сломя голову, жадно хватая ртом воздух, до тех пор пока ноги не откажутся шевелиться. А еще лучше бежать из города, может быть даже никого не предупреждая, ведь подобное могло просто привидиться? Байка о которой потом не расскажешь ни детям, никому. Выбор есть всегда и у Бахти осталось слишком мало времени совершить свой. Зловещий миг тишины перед окончанием заклинания, руки культиста оплетает черная дымка, с него срывает капюшон и зловещие символы вырезанные на коже начинают светиться потусторонним сиянием шипя словно под кожей раскаленные металл. Его руки ему не принадлежат, а кинжал зловеще сверкнув лезвием обрушивается со всей силой в тело девушки, лишь последний рывок заставляет тот угодить мимо сердца, а прилив адреналина помогает Вин дернуться с такой силой, что тот кто удерживал одну из ее рук падает ударяясь прямо головой об алтарь разможжив себе лобную кость.
–Меч! – теперь уже Вин выкрикивает свободной рукой удерживая кинжал, чтобы её кровь не попала на печать в достаточном количестве.   Культисты находясь в трансе заклинания не сразу придут в себя. Как и глава, что был охвачен злым духом, он лишь зловеще рыкнул и от этого утробного звука мороз шел по коже.

Наконец, паренек выбор свой сделал и теперь Вин в ответе за его жизнь. Это как никогда воспаляло сознание рыцаря поднимая с глубин души силу клятв, принесенных ордену перед Епископом. В них было намного больше смысла нежели слов, но Вин еще не была в условиях, когда они так жестоко проверялись на прочность. Клятвы это нить от божества к служителю и ничто разрушить их не может, кроме вероломного предательства одной из сторон. От адреналина, что попал в кровь после удара ножа, глаза Вин почернели, так сильно расширились ее зрачки.  Рука уверенно сжала рукоять клинка и наотмашь, вкладывая появившиеся силы в удар, она рассекает культиста, что шел на нее. Какой у нее план? Вин поднимает взгляд подавляя желание припустить прочь  жестким волевым решением. Она тоже была живым человеком и рыцарь, что скажет что бесстрашен окажется последним лжецом. Каждому, даже самому признанному рыцарю приходилось смотреть в лицо смерти и каждый из них знал. Если страх за жизнь потерян, то и жизнь потеряна. Паладин не имеет право терять страх, но еще, он не имеет права поддаваться ему.

  У Вин нет доспеха, а от кровопотери спасает кинжал, что изгибом лезвия застрял в ее плоти. Ситуация обрела совершенно безрадостные перспективы, и если чудовища найдут силы  прорвать завесу, то им уже точно не спастись, как и всем кто в ближайших городах. Ведь их цель не только насытить свой бесконечный голод, но и просто убивать оставляя за собой лишь зловонные и разоренные пепелища, на которых будут процветать лишь умертвия. Изнанка мира была уродливым, пустым, темным местом. Везде, где удавалось устояться пепелищу исчезало все живое. Подобные разломы закрывались с огромным трудом и некоторые земли не зря звались пораженными, а у крестьян по простому – мертвыми.
– План прост. Победить, – Она сама считает это невозможным, в ее руках нет нужной силы, а тело ослабло в заточении.  Но увидев, что ее спаситель обмяк и рухнул наземь, Вин решила не терять ни мгновения на размышления о собственной слабости. Ведь теперь все зависит только от ее веры. От ее решимости и знай она хоть один иной путь, то пошла бы им, однако в жизни каждого человека настает миг, когда выбирать особо не из чего.  Зачем спасать бегством жизнь, что потом будет казаться жалкой и недостойной? Нет, она совершит свою попытку поставив на кон всё и громогласно звучит ее голос зачитывая священный текст изгнания.
– Glorblanthor kralthar, blorzarax vorblin, yrazalgarth vrakhan, lagath thralgrin! Oroth zorplinthor, kragnarax dralgar, Pharazma vrakhanth, zhyrklagath vraltha!

  Клинок охватывает дымка священного сияния и безжалостно Вин вонзает меч в землю, обрушив всю мощь божественной кары не на чудовищ, что клацали перед ее лицом, оплетая щупальцами ее щиколотку, а в печать начерченную на каменном полу забытого храма. Ведь сражаться надо не с гостями, а с распахнутой дверью. Последнее что видит паладин перед холодной темнотой рухнувшей на сознание, как истлевает белой дымкой узор начертанный кровью ее погибших товарищей. Сгорает поднимаясь вверх маленькими искорками и они плывут в темноте храма, где погасли алые факелы. Красота напоминающая ночное, звездное небо. Связи в печати рушатся одна за другой и Вин падает рядом с Бахти во внезапной тишине, среди лохмотьев оставшихся от культистов.  Собственные ресницы кажутся слишком тяжелыми. Своих незадачливых вызывателей, чудовища утащили с собой, считая своей заслуженной добычей. Храм просветлел, на него опустилась тишина благоговейная, вместо зловещей, что царила здесь из-за оскверненных врат и нечестивых молитв вознесенных безумными призывателями.

  Вин не надеялась очнуться и тем более увидеть Бахти снова. Голос парня был приятным, наверное, в тех условиях что были, это было лучшее что можно услышать перед смертью. Ее пробуждение было тяжелым и болезненным, а неловкое напряжение в мышцах тут же отдается болью в грудине из которой по прежнему торчал клинок. Она все еще была жива, но верилось в это с большим трудом. Ее рука ложится на грудь, пропуская лезвие между пальцев.  ей было так жаль умирать, что слезы собрались на ее длинных ресницах, не спрашивая ее дозволения одна скатывается по щеке срываясь на камень. Вин смотрит вверх, понимая лишь одно, должно быть это последние минуты ее жизни, ведь нет ни единого шанса встать. Обессиленная, она не могла даже пошевелить ногами, а собственное тело казалось каменным и замерзающим.
– Как жаль, что это все не дурной сон. Ты совершил достойный выбор незнакомец. Благодаря тебе в этих землях не воцарится Пепелище,  – с трудом говорит она поднимая взгляд и рассматривая некогда расписной потолок. На ее губах появляется слабая, едва уловимая улыбка. Сейчас ее внимание привлекают золотистые лучи солнца, что пробиваются через дыры в старой крыше.  Видно как бегут белые облака по небу, а где-то в храме щебечет птица. Место словно ожило со вчерашнего дня, словно все и впрямь было дурным сном. Вин чувствует как тяжело дается каждый вздох и подозвав жестом Бахти она смотрит в его глаза. Губы девушки потрескались и пересохли, сейчас она выглядела еще более изможденной чем казалось ночью.
– Прошу… Отдай этот перстень моим родным вместе с мечом. Можешь оставить себе остальное, что есть тут. Это реликвии семьи Ниэн и ни один торговец не даст тебе столько денег. Мои близкие вознаградят тебя за возврат реликвий семьи, – ее рука испачканная кровью дрожит протягивая золотую печатку, что девушка стянула с пальца. Правда сознание все же покидает ее и рука падает, словно у тряпичной куклы, роняя кольцо в траву пробивающуюся в расщелинах камня. Несколько незабудок окрашиваются кровью с ее пальцев. Меж тем  рядом лежал ее клинок, а в углу все так же поблескивал ее доспех. Однако не только эта роскошь могла стать предметом добычи молодого вора. У культистов тоже нашлось немного золотишка на пальцах, а также серебра, немного драгоценных камней. Ритуальный кинжал, что торчал из Вин был вовсе богато украшен. За такой точно отсыпят немало золота, разбираться не станут откуда он. Просто разберут на инкрустацию и всех делов. 

Всякий раз когда Ваин приходила в себя, она силилась сделать вдох, но старуха давила на грудь не позволяя сделать это. В полубреду воительница открывала глаза, перед взглядом все плыло и не понимая где она, девушка вновь проваливалась в ледяной обморок. Много было потеряно крови, но даже это не мешало ей видеть тревожные и кошмарные сны о том как разрывается пространство и на них выпрыгивают чудовища бездны, вонзая когти и зубы, оплетая щупальцами и издавая рев, от которого хотелось немедленно очнуться. Старуха видела ее муки, но облегчать их не спешила, незнакомка на ладан дышала и любой дурман мог ее добить.

– Ножом тебя не добили, а без ножа точно проживешь, – тоном не терпящим возражений сказала ведьма. Да, именно эти слова будет помнить Ваин, когда услышит голос Бахти. Она не знала сколько прошло времени,  а тело ее словно налито свинцом. Рана на груди была покрыта целебным компрессом,  но жжение в ней заставляло проклинать факт собственного выживания.  Минуты слабости, отчаяния от осознания пережитого, а где-то тела ее соратников лежат и гниют кучей.  Она помнила, что никто не пережил той ночи, но все же агонизирующий рассудок вопрошал всего один вопрос.
– Выживших больше не было? – она все поняла по лицу парня, ее зубы сжались, а желваки напряглись под бледной кожей. Все же она жива и у нее есть шанс положить конец этому культу. Однако сперва стоило выходиться. Цветные деревянные доски покрытые незамысловатой росписью, нитки с развешанными пучками трав. Все это возвращало жизнь в разум, а приятный аромат успокаивал.

– Да, спасибо, воды было бы хорошо, – только сейчас Ваин осознала, что ее язык липнет к нёбу от жажды. Руками шевелить больно, но все же она придерживает стакан поднесенный к губам не в силах смириться с собственной немощностью и слабостью. Пить и есть из чужих рук ей никогда не доводилось, а раны она получала далеко не первый раз. Это простое, казалось бы, действо, отняло все силы, что успели накопиться у незнакомки за время ее беспокойного сна, так она и опустила голову обратно. Всеж без ножа в груди дышалось намного легче, но даже сама эльфийка понимала, что все еще на пороге смерти. Она переводит взгляд на Бахти и видно ему жуть как поболтать хотелось, но вот только незнакомка вновь закрывает глаза и проваливается в свои беспокойные сны от которых вздрагивают ее длинные ресницы и хмурится миловидное лицо. Как бы Бахти не провел остаток вечера, рано или поздно и ему пришлось уснуть.

Утром сон его потревожила Ба. Ведьма принесла лохань без воды, тряпки, ароматный настой из целебных трав. Она дернула Бахти несколько раз, а потом заговорила не утруждая себя понизить голоса. Старуха была уверена, что незнакомка мертвым сном спит, если вовсе не отдала душу богам в ночи.
– Вставай, Бахти, воду неси. Ишь разоспался как дите. Гостья твоя так помрет от какой заразы, если уход такой будет, – ворчливо говорит она кинув серебряную цепочку с амулетами на дно лохани. Тут уже и Вин от шума приоткрыла глаза. Легче ей не стало на второй день, но жуткая боль и кошмары отступили. Быть может она просто все их просмотрела на одном дыхании. Всю душу из нее за ночь вытрепали.
–Неча тут глаза косить, куда это ты уставился, давай воду неси, лисий сын – еще раз потребовала старуха от сонного парня, который может и вовсе не в открытую рубашку эльфийки смотрел, а строго на рану по центру. Ведь не каждый день можно настоящее проклятье увидеть.  Сама старуха без тени замешательства стала раскрывать сорочку открывая компресс и рассматривая разрез от  ножа.

– Ох девочка. Открыта рана, но кровь не идет, черная рана, но не гниет. Проклята. На щите твоем знак Фаразмы, видать она тебя хранит, но доколе?– ведьма садится на доски и забивает в свою трубку табачка из ароматных и дурманящих трав. Не для себя, а для Ваин. Самой воительнице не даст, но обкурит ее тут дымком, чтобы не так худилось и спалось получше.  Ведьмины думы тяжелы и из всех вариантов нет ни одного лучше и легче. Она смотрит и знает прекрасно, что сейчас скажет ей рыцарь, ведь и сама видела тот же сон.
– Мне дурной сон снился, вам сниматься нужно со стоянки, а мне идти, – сипит Вин. Хотя и сама понимает до чего же абсурдно звучит ее заявление. Однако, быть может, для этих людей разумнее было бы ее просто прикопать, да все в том же храме.

–Далече собралась, ягодка? Знаю я. Бахти рассказал где нашел тебя на свою голову, да что нам? Если он правду сказал, то надо вас обоих отправлять иначе не будет места куда мы сможем сойти. Все заполнит пепелище. В окрест соседних землях ворон весть принес. Новое пепелище раскинулось на десяток километров. Не одна язва уж, все культисты проклятущие. На западе малую закрыли рыцари, тут вы сорвали открытие, но мало этого, – поджигая табак она поворачивается к обратно к девушке выпуская струю сизого дыма прямо в лицо рыцаря, от чего Вин морщит нос.  Ведьма усмехнулась и потрясла амулетами на трубке создавая шум.
– Не вороть морду, дыши. Будет не так больно и поспишь крепче, тебе надо много спать чтобы встать дней через пять хотя бы, – старуха сетует на вертлявость девушки. Все же Вин поворачивается обратно и в проплывающих лентах дыма замечает как дверца снова приоткрылась. Вернулся Бахти с кипяченой водой. Старую припарку велено сжечь, новую старуха ловко делает из отреза ткани, трав и вкладывает амулет меж слоев ткани.

– А ритуальный нож где? Еще мой перстень и меч… – не унимается Вин. Сейчас, когда она начала осознавать, что выжила. Ее голова стремительно забивалась насущным. Ритуальный нож был частью ритуала и многое мог прояснить магам и жрецам что противостояли культу.
– Нож я в печати храню. У себя, вещи твои тут. Лежи, бесноватая, уймись. Раньше чем на ноги поднимешься все равно не уйдешь. Бахти, сиди с ней, вставать не давай. Пущай лежит! – раздраженно проговорила Ба и кивнула не девку неугомонную. Стоило старухе уйти, как уже Вин поймала парня за ногу и нахмурив брови серьезно  проговорила.
– Нам надо в город отнести тот ритуальный нож… – после этих слов силы у Ваин заканчиваются, дурман забирает ее сознание. Она отключается, словно кнопку кто-то нажал.  Остаток дня эльфийка забылась крепким сном. Только ведьма приходила напоить ее отварами и сливками с медом, чтобы не тощала.  Бахти же приходилось весь день приносить и подавать, а  Ба еще и подзатыльников надавала торговцам. Которые доспех незнакомки чуть не продали, мол за простой.  За всеми глаз да глаз, так и ночь подошла, а следом и рассвет.

– Бахти, – раздается над ухом парня женский знакомый голос. Стоило ему глаза распахнуть как рука Ваин накрывает его губы, заметив, что юноша вот-вот вскрикнет от неожиданности. Его имя эльфийка запомнила из уст старухи. Уже на ногах, бледная конечно, что называется “Лица нет”, однако убедившись, что тот вопить не станет медленно раскрыла его рот.
– Нам уходить надо к Храму Тира. Надо клинок ритуальный забрать, мне снился плохой сон. Некогда объяснять, нам надо… Ты должен объяснить им чтобы со стоянки снялись и уехали прочь когда мы уйдем, в другую от нас сторону. Принеси мне мои доспехи и меч, надо собираться, – в ее взгляде читалась тяжесть. Вин была серьезна, а беспокойство и чутье паладина нагоняло ей все больше тревожных снов. Будь здесь опытный рыцарь, то он бы уже распознал видения. Организовал оборону, но Вин не видела такой возможности. Бродячему табору не отбиться от культистов и чудовищ, пусть она не могла гарантировать беду, но продолжать оставаться на месте она тоже не могла.

Уж перед самым выездом Ваин подошла к Ба и коснулась ее плеча покрытого белой сорочкой вышитой цветными нитками. Старуха обернулась все так же раскуривая трубку и вопросительно подняла седые брови подкрашенные сажей.
–Лучше бы вам не ждать, – обеспокоенно начинает рыцарь, а бабка не медля засовывает ей трубку в рот, отчего Вин чуть не упала на зад, едва удержав равновесие. Придерживая деревянную чашу, она все же смекнула, что лучше бы ей замолчать немедленно, едва заметно старуха кивнула на Бахти, что возился с повозкой. Вин посмотрела тоже на него, не совсем понимая суть этих гляделок. Парень как парень, крепкий, наверное ее ровесник.
– Как тебе табачок? Думаю уж хуже не станет. Вы едьте в Храм… Мы тут сами разберемся, Бахти береги, он у нас один такой. Мы его тут все бережем, лисьего сына эдакого, – Вин надеется, что она все верно понимает. Однако шпионаж и плутовство это точно не ее стезя, сделав пару вдохов дыма, она выпускает его носом, словно дракон и возвращает трубку. Только серьезно кивнет ведьме напоследок. Мысли спутались, но дорога не ждет, особенно та, что выпала на их долю. Рана под нагрудником то и дело вынуждала прикладывать руку к доспеху, в тщетной попытке успокоить боль, однако без толку.  Жгло как клеймо.

Сейчас, когда они ехали по дороге, что уже успела порасти травой, Ваин смотрела по сторонам не веря, что  здесь могло таиться зло. Пахло раздавленной колесами травой, щекотало нос хвоей, а золотые солнечные лучи пробиваясь сквозь листву, подсвечивали пушистые волосы Бахти, да и ее собственные. По обеим сторонам старой дороги раскинулись пышные кусты лаванды и вкрапины белых маргариток. Смолян то и дело норовил свернуть в сторону сочной зелени. Разговор был весьма кстати, хоть и бдительность терять было нельзя, однако юноша был достоин знать ее имя, помимо рода.  Так или иначе, Бахти спас ее жизнь, вернул ей меч и поступил благородно. В глубине души Вин было совестно за то, что чисто внешне, она бы не поверила в такой пласт благородства сокрытый за пестрыми одеждами и хитрым, поистине лисьим взглядом юноши. Не зря его так звали…

– Мое имя Ваин Ила Ниен, – отвечает эльфийка, а сама то и дело смотрит на Бахти тяжело, продолжительно. В отличии от парня, она обычно была молчалива, как и все последователи Фаразмы. Еще и угрюма, что не очень свойственно эльфийскому народу, однако Фаразмиты несли тяжелый долг службы. Они носят славу окутанную смертельным саваном и костлявой рукой богини удерживают равновесие законов природы не давая некромантам волю и разгул. Однако среди простых людей рыцарей боялись не меньше, чем тех же некромантов и культистов, ведь порой они были суровы не в меру, особенно с теми кто замечен за поднятием мертвых. Простые люди передавали рассказы из уст в уста и каждый норовил приукрасить на свой лад, да так, что в некоторых регионах можно было слышать о том, как некоторые рыцари превращались в костяной шторм, отращивали крылья и извергали из себя языки черного пламени сжигая всех неугодных. Могли клинком рассечь гору, да и много чего еще. Облокотившись локтями о свои колени Ваин тяжело вздохнула.

– Что делали… Мы получили информацию о расположении культистов в заброшенном храме. Хотели остановить появление нового пепелища. Кто-то предал нас, культистов оказалось больше, чем нам говорили, но дело даже не в этом, – эльфийка приподнимает голову и перед глазами встает ужасающая картина, что терзала ее эти дни в тяжелых кошмарах.
– Они не просто были готовы к нашему визиту, среди них нашелся архимаг и никто из нас даже помыслить не мог насколько укрепился культ в этих землях. Мы могли только отбиваться, вопрос нашего проигрыша был делом пары минут, – лицо девушки не выражает каких то эмоций, словно окаменела.  Даже жалости не отразилось, лишь глубокая задумчивость, длинная пауза.  Быть может она сама еще не до конца осознавала, что все погибли, и печаль настигнет рыцаря немного позже, когда смерть перестает сдавливать все ее естество, но все же Вин верила, что ее товарищи теперь подле трона Фаразмы. Умирать намного легче, если веришь в продолжение, если веришь, что за чертой тебя ждет Бог.

– Разведчик, как мне кажется, не виновен. Он рассказал то что ему показали, но у меня точно будут вопросы к тем кто собрал отряд и отправил. К ритуалу все было готово, а жертву словно ждали, –  как Бахти мог понять, жертвой и была Вин, которую он спас по щедрости души своей. Вин не видела смысла скрывать обстоятельства от паренька, даром что он пока не понимал одного. Вернуться к Ба ему не светит,  да и сама Вин надеялась, что стоять пару дней табор не станет, что она верно поняла намек старухи.  Отодвинув в сторону сено, Ваин достала узелок с едой и стала раскладывать хлеб, подкопченное мясо, вареные яйца, что вмиг перебили другие запахи.
–Надо бы перекусить и коня напоить, – начинает было девушка, только стоило телеге остановиться, как ее внимание привлек Бахти. Он замер и только по наполняющимся ужасом глазам, Вин опомнилась и обернулась. В небо поднимался столб черного дыма, как раз с той стороны, где давеча стоял табор. Наконец картинка в голове Вин начала складываться.
– Бахти… – парень был молниеносен, стал тут же отвязывать коня, собираться в обратный путь, – несколько часов пути. Мы не успеем, ты только лошадь сгубишь и что ты собираешься противопоставить? Нам надо к Храму, чтобы остановить нашествие, чтобы помочь.

Плут не слушал увещевания рыцаря, видят боги ей совсем не хотелось этого делать. Стоило ему пройти мимо, чтобы достать колышки из под колес тележки, как Вин аккуратно приложила локоть к его затылку с трудом подхватывая обмякшее тело.  Будь она здорова, ей бы не составило труда перекинуть паренька в тележку, но только не сейчас.  Он точно не будет рад, когда придет в себя, ведь пока она его перекладывала, то уронила раза три и выругалась так, как не ругалась за всю свою недолгую жизнь.
– Прости, Бахти. Надеюсь я правильно поняла вашу Ба, а она правильно поняла меня, – приговаривая Вин достала веревку и скрутила его руки за спиной, а после, подумав, и ноги тоже. Все же он был довольно ловок и хитер, наверняка не раз выпутывался из разных передряг, но и Ваин была не промах. Она проверила веревку, палец в стык проходил, значит вреда рукам не будет.  Рыцарь садится напротив и быстро ест, времени оказалось даже меньше, чем показалось поначалу.

Когда Бахти очнется, на небе будет полыхать закатное зарево, а вдали покажутся первые ранние звезды. Затылок будет ныть после удара, а дымок будет виться едва заметной ленточкой над лесной чащей. Если там и была бойня, то рыпаться было бы уже совсем поздно. Вин обернулась и нахмурила брови, все это время она вела повозку сама, чтобы уехать как можно дальше от места стоянки в сторону города.
– Мне жаль… Нам надо было раньше уехать, – вот и все, что говорит рыцарь отворачиваясь обратно. Вин совсем не знала что сказать парню, который, скорее всего, только что потерял всех кто был ему дорог. Остался один. Она сама  потеряла отряд, но в столице, в родовом имении, отец и мать, тетушки бабки и няньки, все были живы. Боль по товарищам павшим в бою, это совсем не та боль, что можно испытать потеряв близких и Ваин даже представить страшно было, что же сейчас чувствует парень. Она притормаживает повозку,  позволяя Смоляну подойти к краю дороги, чтобы дотягиваться до травы, сама перелезла назад, туда где лежал Бахти.

–Бахти, послушай. Мне нужно чтобы ты прислушался к голосу разума. Нам очень нужно в город. Мы бы никак не успели обратно, понимаешь? Ты бы сам сгинул, да и я сейчас не боец. Я развяжу тебя, если ты не будешь глупить, – Вин смотрит пристально, серьезно, она подносит флягу к его пересохшим губам, чтобы дать возможность смочить горло, все же парень провел без сознания больше часа.

В глубине души Вин надеялась, что Бахти услышит голос разума, но она слишком великие надежды возложила на молодого юношу, что еще был слишком ветренен и своенравен.  Однако характеру Ваин не пристало долго нянчиться, видит Фаразма, она пыталась утешить его горе, но рука сама дернулась отрубить его. Стало неловко за себя, но так было лучше для самого Бахти, так рассудила рыцарь, пока он не угробил себя, да и ее тоже. Сил сдюжить с ним у эльфийки все равно не было, она и сама еле стояла на ногах, то и дело боялась потерять сознание, пока управляла повозкой.  Смолян словно понимал что стоит поторапливаться и большую часть дороги шел быстрее.  Только стоило Вин забеспокоиться, что она переборщила с последним ударом, как Бахти сам подал голос. Вин тяжело вздохнула, но обернулась в его сторону.

— Эй, как тебя… Вин, верно? Развяжи меня. Буду сидеть тише воды, ниже травы. Даже в храм схожу, раз так приспичило, только веревки сними.

– Погоди, до ворот доедем и сниму.  Не могу же я посреди дороги вставать и парализовать движение. Да и коню бы в стойло уже, немного осталось, – совершенно спокойно отвечает Вин. Словно не отрубила его пару часов назад, словно не было кострища или жертвоприношения, а они просто старые приятели, что умудрились что-тот не поделить.  Храм Фаразмы был довольно мрачным местом, однако рядом с ним становилось спокойно, в душе наступало умиротворение. Словно все слезы по горю пролиты, словно прощение найдено, словно слов в мыслях не осталось. Каменные стены возвышались обвитые виноградной лозой и через витражные окна пробивался свет свечей. Доносился звук хора, что напоминал мерное мычание лишенное всяких слов. Вин отдышалась, в отличии от Бахти ей не удалось отдохнуть и она чувствовала себя откровенно разбитой.
– Вот и Храм. Послушай меня, хорошо? – Вин перелезла через бортик туда где полусидя устроился юноша. Теперь он был значительно спокойнее, а сама Ваин нашла время обсудить с ним то что с ними приключилось без налета истерик. Она понимала, что паренек слишком много пережил за эти дни, но теперь настало время повзрослеть, ему просто придется.
–Бахти, прежде чем я развяжу тебя. Видишь? – Ваин растянула ворот своей рубашки открывая грудную клетку почти до раны, там где расползались в стороны черные лучи, словно узор молнии.  Проклятье словно пульсировало переплетаясь с ее кровеносной системой, шевелилось и извивалось.
– А теперь смотри что покажу, – Она разрезает веревку на его руках, дергает его руку, пока парень пытается ее отнять, строго смотрит в глаза, а потом плюнув на деликатность рассекает рукав, понимая, что он не в том настроении, чтобы у них вышло “По хорошему”. Бахти мог увидеть на своем предплечье под кожей абсолютно такой же узор, от запястья и до локтя.

– Даже если ты хочешь сбежать от меня, то куда бы ты не пошел, оно пойдет за тобой. Это проклятье. Ваша Ба наверное понимала это, она оставила меня на ночь, но лучше было ей нас обоих прогнать сразу, но раз уж жизнь у нас осталась, то надо понять что с ней делать. Может так статься, что мы умрем уже сегодня. Быть может ты прав и милосерднее было меня убить еще тогда, но поверь, если бы ты не помог прервать ритуал, то весь ваш табор погиб бы в ту ночь когда мы встретились, – рыцарь глянула на парня с сожалением. После чего разрезала веревку и на ногах, быть может он был шокирован, Вин не знала. По его лицу сложно было понять хоть что-то, но одно она знала точно. Она сделала всё что было в ее силах, чтобы объяснить ему, что выбора было куда меньше чем ему кажется, а судьба наступала им на пятки обдирая в кровь кожу.  Стоило ей слезть с телеги, как из ворот храма вышли двое монахов. Они были облачены в довольно простые серые робы отороченные серебряной тесьмой. Одежды послушников данной церкви.
– Сэр Ниа Ниен вернулась! – Вин услышала знакомый голос и повернула голову. Навстречу бежали ее знакомые из ордена, а следом вышла матрона Храма, что обхватила нижнюю часть лица руками.

–Ваин, – выдохнула женщина и тоже отправилась навстречу им, сразу следом за двумя послушниками ,что уже помогали спуститься Вин и Бахти. В ордене уже знали о том, что последний поход потерпел поражение, но каким-то чудом смог остановить ритуал осквернения. Вот и ответ из двух людей, выглядели они аккурат как те, кто выстояли в неравном противостоянии с культом.  Настоятельница храма была высокой женщиной в летах, ее белые седины струились к плечам двумя равными прядями, а на затылке были собраны в причудливые пучки  из кос закрепленных заколками в виде косточек.
–  Мы выслали за вами, сокол принес ответ, что погибли все. Однако я рада, что хоть кто-то смог уцелеть. Ваин, ты должна поведать нам всё, – взгляд женщины то и дело замирает на Бахти. Вин тоже обернулась на парня и указала рукой в его сторону.
– Он спас мою жизнь, но нам всем стоит войти внутрь. У меня не самые утешительные вести и я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз. Втроем. Больше никого не нужно, – качнула головой эльфийка, пока Смоляна помогли вывести из упряжи и повели к конюшням. Рассиживаться было некогда, так же как и предаваться долгим объятиям или лить слезы радости. Да и не пристало рыцарю и настоятельнице храма. Женщина быстро кивнула и поманила обоих за собой, повела внутрь мимо хора, тенью пройдя за постаментом богини и следуя к винтовой лестнице ведущей в башню, где был ее кабинет.  Только когда тяжелая дубовая дверь закрылась за троицей, Ваин прошла к столу совсем не по рыцарски облокотившись о него задом.  Она молча оттянула ворот своей рубашки и ей даже не нужно было ничего объяснять. Настоятельница сразу нахмурилась и провела руками по верхней части лица.

– Ваин, как ты пережила ритуал? Никто его не пережил еще, на тебе следы те что мы находили на телах жертв, – Эльвира, так звали настоятельницу, подошла ближе и слегка отогнув ткань в сторону приблизилась чтобы лучше рассмотреть след проклятья.
– Сложно сказать. Бахти прервал ритуал, но твари уже пошли, я разрушила печать уже после того как меня ударили клинком. Надеялась ты поможешь узнать что с нами, – поднимает взгляд Ваин.
–С вами? – Эльвира взглянула и на Бахти, но по лицу Вин поняла все и без дополнительных объяснений.
– Я не хочу привлекать кого-то еще. Кажется, что этот поход был ловушкой, Эльви. Что-то не чисто. Скажи что я вернулась, но не говори о том что со мной. Если знаешь тех кто может помочь разобраться в этой чертовой магии, то лучше скажи, я сама наведаюсь…

Ваин внимательно слушала настоятельницу, причина была не только в деликатности всей ситуации, но и том, чтобы убедиться, что присутствие Бахти не будет лишним. Было у нее еще личное дело в виде перстня, который девушка поворачивала большим пальцем на указательном. Это решение не далось ей легко, однако сегодняшний урок Ваин усвоила со всей присущей ему горечью, что осталась тревогой где-то в глотке.
– Элви, прежде чем мы пойдем. Я хочу попросить тебя о личном деле, – Ваин подошла стягивая кольцо. Эльвира поняла ее хмуро глядя на происходящее, ведь Ваин знала, что она не станет лгать ее родным. Вместе с тем, даже настоятельнице было неведомо, насколько много времени у эльфийки осталось.
– Передай моим близким, когда мы город покинем. Скажи, что я жива, но им лучше не упоминать меня и даже имя мое. Смилостивятся боги и быть может я вернусь, – Эльви по лицу эльфийки видела, что та не верит в свою способность выбраться живой из этой передряги, но Вин она знала хорошо, что бы думать, что она сдалась.
– Я все сделаю, а теперь ступайте отдыхать, – кивнув женщина отходит к своему столу аккуратно уложив перстень Ваин на свой платок и прикрыв его краем ткани. Уже выйдя из кабинета Эльвиры Ваин плетется вниз по лестнице и останавливается у открытого окна. Вдохнув полной грудью ночного воздуха девушка всматривается в вечернее зарево, что маленьким кусочком еще подсвечивает силуэт самых дальних крыш.

– Так тихо, – вот и всё что скажет Ваин, пока у культа не было сил обрушиться на такой большой город, с таким количеством стражи и церковников разных религий, даже один рыцарь мог стать костью в горле, что уж говорить о десятках. В каждом крупном храме был хотя бы один истово верующий, общающийся с богами, отмеченный посланник бога. Некоторых Ваин знала, но далеко не всех, по крайней мере ей казалось, что семья здесь в безопасности. Бахти было хуже и к нему повернулась рыцарь, она протянула руку аккуратно коснувшись плеча парня и слегка сжала его.
– Пойдем в трапезную? Ночные молитвы это хорошо, но поздний ужин звучит приятнее, а то я умру быстрее чем с нашими проклятиями успеют ознакомиться сведущие люди. Только устрою тебя в комнате и немного освежусь, зайду через полчаса,– Проходя по длинному коридору с кельями Ваин остановилась напротив своей комнаты. Рыцари не так часто оставались в храме и сейчас, во время похода, здесь было по настоящему пусто. В этом коридоре они и вовсе были с Бахти вдвоем, ведь из этого отряда уцелела только Ваин.

–Держи, эта келья пустовала долго, так что не беспокойся, – передав ключ от кельи Бахти, эльфийка скрывается за дверью своей комнаты. Конечно она не прощается, и все чего ей хочется оставшись наедине с собой это присесть. Обессиленно она опускается в кресло, а от собственной слабости так сильно мутит, что Ваин накрывает ладонью глаза. Не хватало еще утонуть в жалости к себе. Терять время  и лить слезы по своей незавидной доле было совсем не в ее духе. Глубоко вдохнув эльфийка успокаивается, ночная прохлада и стрекотание сверчков из сада утешают ее тревоги.  Не жалея сапог она упирается в пятку носком и стягивает их, после чего просто сидит вытянув ноги и покачивая одним носком, все глубже погружаясь в свои думы. Правда длится это не долго, ей нужно ополоснуться в воде которую даже не грели. Что же, возможно это придаст ей бодрости для позднего ужина. Спустя полчаса она постучала в дверь кельи где оставила Бахти, зашла как и обещала, чтобы отправиться в трапезную. Эльфийка была в рубашке с широкими рукавами, раньше она ходила с расстегнутыми верхними пуговицами, теперь жа была застегнута под самую шею, очевидно чтобы не пугать проклятьем послушников.  Брюки из дорогого бархата с серебряной окантовкой вдоль шва, новые сапоги. Теперь она и правда выглядела как дворянка, которая не сильно утруждала себя пышными дамскими туалетами. Скорее всегда была готова к конной прогулке или уйти в поход.

– Перевел дух? Идем, надеюсь в трапезной еще не все съели, – уже бодрее отозвалась Ваин. Дорогу до трапезной она преодолела молча, было заметно, что ей, в ее состоянии, впору было бы лежать, пока кто-то кормит с ложки. Однако еще Бахти мог понять, что эльфийка сама удавится, если ей накажут быть беспомощной дольше суток. За тяжелой дверью таился длинный зал, вдоль стен горели зачарованные факелы, они не чадили, а иллюзии пламени освещали все помещение. Полноватая женщина выглянула из кухни, румяная дородная девица. Несмотря на лишний вес она была так добра и приветлива, а завидев Ваин выскочила вытирая миниатюрные руки о фартук.
–Ваин! Живая, боги милостивы. я молилась за вас, но теперь, получив вести о отряде видеть тебя счастье. Хоть кто-то пережил эту мясорубку! – она остановилась аккурат напротив Бахти и смерила того взглядом. Помпушка Молли была значительно ниже Ваин, ее рост был около полутора метров. Она смотрит на Бахти и розовеет в щеках, очевидно, сочтя юношу весьма симпатичным. Быстро опомнившись она поправляет пышную беретку, которая не дает волосам падать в еду.
–Ой, что же это я. Я Молли, кухарка здесь, точнее  помощница по кухне. Пойду стол накрою вам, свежее насыплю. Как раз завтрак сготовили для ранних. Думаю до подъема успеете откушать, – Вин взглянула на Бахти, заметив как распереживалась Молли, потом кивнула уходящей девушке по доброму улыбнувшись своему наблюдению.
–Спасибо, Молли. Принеси нам еще что-тот сладкое, может есть твои пышки? – рукой девушка указывает к ближайшему столу и сев прижимает ладонью место где у нее была рана. Жжение время от времени было таким, что хотелось снять кожу вокруг пореза.

– Тебя как то беспокоит проклятье? Чувствуешь его присутствие? Я не могу понять это рана гудит или проклятая магия, – вдруг послышались шаги, это Эльвира подошла и в руках ее была шкатулка в которой лежали клинки.
– Думала сегодня не потревожу вас, однако тот чародей из Партмора велел дать вам и клинки, когда я сообщила что они есть, поэтому возьмите. Меня завтра утром не будет, поэтому отдаю сейчас.  Еще он велел ехать через западный торговый тракт, там затеряться будет легче и хорошо охраняется путь, – эльфийка облокотилась на локоть и подалась вперед оценив опечатанную шкатулку.  Удовлетворенно кивнув придвинула ношу поближе к себе, но все же рекомендации заставляют Вин скривить нос.
– Мне, рыцарю ордена прятаться за спинами торговцев? – ворчливо бормочет Вин.
– Ваин, боюсь времена такие и дело не в том что ты рыцарь, а в том, что эти вещи не должны попасть обратно к их владельцам и нам необходимо изучить их, как и проклятье что вы в себе несете. Если вас настигнет культ, неизвестно чем это обернется, мы не можем рисковать появлением новой пустоши, – Элви протянула руку к плечу Вин, она знала нрав рыцаря, дворянки. Ваин всегда была непомерно горделива и была из тех кто в одиночку кинется на дракона, но не сдастся.  Не лучшая черта для служителя богов, но тем не менее. Эльфийка стиснула зубы опустив взгляд светлых глаз.
– Я сделаю как ты говоришь, обещаю, – наконец сдается остроухая, видимо и рана напомнила, насколько она не боец в данный момент своей жизни. Отлеживаться и зализывать раны времени не нашлось.
– Вин, я верю тебе. Знаю ты не поступишь опрометчиво. Ты выжила одна и потерять тебя для ордена будет горько. Я желаю вам удачи в пути но мне нужно идти, пора выезжать в Портленд. Там состоится съезд нескольких храмов, мы попробуем выяснить кто стоит за предательством и гибелью твоего отряда. Я собрала только самых верных, не привлекая рыцарство,  – это Эльвира говорит значительно тише, Вин кивнула и после этого настоятельница отправилась обратно к выходу. Ей на замену пришла Молли, она удивительно ловко управлялась с двумя подносами сразу, хотя с виду складывала ощущение неуклюжести.

– Вот, извольте. Тут супчик из шпината с курятиной, тут вот кабачки протертые с томатом, а здесь рагу картофельное ну и пышки, а чаю налью позже, чтобы горячий был. Я на завтра вам собрала, Эльвира велела, думала хоть немного задержитесь, – с искренним огорчением заметила кухарка, пока выставляла еду перед Вин и Бахти, пододвигая все поближе к парню, а то больно тощий, хоть и красавец конечно же.
– Не можем задержаться, Молли. Спасибо за ночные хлопоты, прости что приходится задержаться из-за нас, – благодарно кивнула эльфийка приложив руку к груди.
– Да что вы, сэр рыцарь. Вашими стараниями живы и кушаем, так что не надо этой ложной скромности, мы тут с вами семья можно сказать. Ладно, кушайте, пойду, надо посуд еще подготовить к завтраку.

— Не знал, что в храме Фаразмы так любят сказки…

Не смотря на то, что Эльвира уже ушла, Ваин вспомнила именно эту фразу. Скепсис Бахти понятен, Ваин и сама была юна по меркам рыцарства, а этой фреске было порядка трех сотен лет.  Девушка откинулась на спинку стула, но сейчас говорить ничего не стала, только взглянула на фигуру в доспехе и латах.  Эльфийка долго смотрела ему в спину, ведь этот человек был ее вдохновением, рассказы о нем питали ее храбрость и отвагу, думать о том, что это “сказки” было неприятно. Впрочем, Бахти и не мог знать одного из выдающихся героев этих краев, историю он не учил, этой мысли Ваин улыбнулась, осознав, что злиться и раздражаться просто не на что, совершенно не тот кандидат.
– Ты  ешь давай, а не по сторонам глазей и Молли не морочь голову. Мы надолго уйдем, она девушка влюбчивая, горевать начнет. А на тебя с какой стороны не глянь, весь такой нуждающийся в заботе, что она с ног свалится тебе ее оказывать и ладно бы в рыцари подался, а то текучая вода,– усмехнулась рыцарь, ее веселый взгляд опустился в тарелку, к сожалению еда ей в горло не лезла. Ваин одного боялась, что клерик к которому она собралась подойти по рекомендации Эльви скажет ей, что она стала Шадаром. Существом поднятым из мертвых для воплощения планов Фаразмы по отмщению или еще чему, тоже легенда, но в храме хранились списки нескольких героев. Ваин еще раз подняла взгляд на фреску, всю жизнь она сражалась отважно без страха и упрека, но сейчас поднывала не только ее рана, но и сердце. Может она сама уже живое предание и следующая фреска в храме будет ее?

– Пф, ерунда какая-то, я еще жива. Прижигание? Может быть ты и прав, я спрошу у лекаря. Надеюсь оно еще будет иметь толк, с такой болью я далеко не уйду и меч нормально держать не смогу, а что до Эльвиры, – Ваин сдалась пытаться поесть, осилив несколько кусочков мяса и пару ложек супа, она выдохнула, – Эльвира должна быть нашим светом, примером. Конечно она всегда такая правильная, по крайней мере каждый раз, когда ее видят другие люди и рыцари. Ба у вас тоже правильная, потому что она опора и надежда. Быть тем за кем следуют не просто, Бахти. Ноша потяжелее рыцарской, уж поверь, — Хотя клирики редко покидали стены храма, Ваин знала о чем говорит. Только одно она упустила, когда плут стащил ее сдобу, впрочем, огорчение прошло быстро, ведь она все равно не осилила бы больше пары укусов.  Вот Бахти и дошел до части которую сам помнить не мог, просто потому что свалился без сознания, когда лик зла явил себя им. Стыдиться ему было нечего совершенно, далеко не всякий рыцарь справлялся с шоком и простым человеческим страхом, а Ваин уже успела выступать несколько раз против культистов. Была готова к тому, что за зрелище предстоит ей увидеть.

– Когда ты дал мне меч, помнишь, твари стали прорывать завесу пытаясь вырваться. Я могу лишь предположить, что они не могут иметь полной силы в не оскверненных землях. Ритуал осквернения мы прервали, но… Скверна осталась во мне и пока ты был без сознания, она образовалась и в тебе, вероятно магия расценила тебя как жертву, раз ты в магической печати.  Культисты и так осквернены, твари без труда их задрали, сочтя своей добычей. Однако наверняка мне не известно, вероятно Элви опасается, что попади мы в руки культистам, рисуал доделают и мы просто раскинемся скверной оба, на километры. Другого объяснения ее обеспокоенности у меня нет, как и необходимости скрываться среди торговцев, – эльфийка охотно поделилась мыслями с Бахти, куда охотнее чем ларцом с клинками, однако взгляд жадно пожирающий шкатулку от эльфийки не ускользнул.  Это ее беспокоило, но вместе с тем Ваин не спешила бить парня по рукам, для него в шкатулке было полкило драгоценностей, а не опасное, проклятое оружие культистов, что может разрывать пространство смешивая измерение реальности с теневым миром.  Однако рассыпаться вперед вопроса объяснениями тоже не собиралась, зато вздрогнула всем телом, когда прямо за спиной Молли всплеснула в ладоши.

–Ваин! Ты ничего не съела толком, неужели не вкусно?! – расстроенно залетала девушка перебирая край своего фартука, а рыцарь между тем подскочила ,словно ей не выламывает грудную клетку от каждого вздоха. Видеть Молли расстроенной она просто не могла, быть может виной тому было то ,что они вместе росли и если Ваин аристократка, то Молли сиротка которой в приюте было так плохо, что ее направили в храм, где девушки и познакомились.
– Ну что ты, все очень вкусно, просто мне худит из-за ранения, — опрометчиво проболталась Ваин, запоздало осознав весь масштаб ошибки. Весь ужас от услышанного отразился на лице кухарки, ее светлые глаза широко распахнулись а губы задрожали, словно она вот вот разверзнется рыданиями.
– У тебя серьезные раны, а ты не в постели и рано уезжаешь? Это совершенно недопустимо, пусть отправят кого-то другого! – огляделась вокруг девица, словно выискивая прочих рыцарей. В голове Ваин поплыло, а боль пронзила вдоль позвоночника, словно стрела попала прямо между лопаток, хотя она не знала этого чувства, но представилась именно эта картина.
–Мммннн, – проскрипела рыцарь опершись о столешницу и выдохнув медленно собрала всю волю в кулак, изрядно побледнев, — Нельзя, Молли. Я к лекарю, глядишь подлатает меня кудесник, а нам нужно будет уйти, чтобы все остались в безопасности. Пока меня не будет ты присматривай за детьми как следует, чего не будет хватать самой, напиши обращение к моему отцу, он осведомлен, – много в чем подозревали  Ваин и молли, однако девушки просто стали близкими подругами пока росли в стенах храма, можно сказать сестрами. Молли перевела взгляд на Бахти и когда Ваин отправилась в сторону крыла лекарей, кухарка схватила парня за руку.
– Пообещай что убережешь Ваин куда бы вы не ушли и сам вернешься! Не правильно что вас двух отправляют, но Вин не стала бы рисковать как и Элвира. Прошу, расскажи мне что стряслось с ней, стоит-ли переживать или у вас всё под контролем? Она ведь ни в жизнь не скажет, а сама как смерть бледная, глаза как пропасть, осунулась и не ест. Знаешь она сколько ест обычно? Как кобылица Алавирская, а теперь как птичка… — с надеждой на правду Молли уставилась на Бахти сжимая его руку в своих, словно не отпустит пока тот ей не расскажет всего что знает сам.

*****
   Спустя некоторое время Ваин лежала на кушетке а над ней стоял настоятель Бранн. Она хмуро сдвинул брови, долго осматривал рану и проводил ритуал, эльфийка только видела всполохи магических узоров на своей коже, чувствовала щекотку пробегающую по конечностям от разрядов магии.  Лицо клирика не выражало хороших новостей, однако не было скорбно-похоронным, наконец раздался его суровый, строгий голос.
– Ваин, конечно у тебя все болит, у тебя треснула грудная клетка до конца. Удивительно как ты не доломала ее. Объясни почему с такой раной ты пошла к Элви, в столовую, переодеваться, а не ко мне? Ты эльф, а не глиняный колосс, – говорит он извлекая свиток для сращивания ран и несколько зелий.
— Хочешь сказать ,что это перелом так болит? Я думала я умерла, — с облегчением выдохнула Ваин игнорируя все его причитания. Бран только глаза закатил, жрец раскрыл свиток и стал зачитывать заклинание высшего исцеления. Комнату наполнило сияние, а Ваин прикрыла глаза, только теперь осознавая как же она на самом деле боится умереть и до чего не хочется на ту сторону, стоять подле трона Фаразмы со всеми почестями. Лучше уж она на земле благих дел поделает, пока может. Ноющая боль отступила, потом и острая стихла, когда Бранн велел эльфийке подняться, та поняла, что больше ничто не сковывает ее движения. Слабость все еще была, но она понимала, что потеряла много крови.

— От плохого к хорошему, Ваин. Я не знаю каким чудом ты выжила, но что-то удержало тебя на этом свете, быть может даже это проклятье, как носителя, что хорошо быть не может, но между тем все же хорошо. Больше не могу сказать, не сведущ я в проклятьях. Твое тело здорово теперь, ешь, набирайся сил, смело возвращайся к тренировкам и слабость пройдет, берег этот свиток для особого случая, а вот и он, – он помог ей подняться, а Ваин не верила своему счастью. Она жива, теперь еще и здорова, а проклятье… С ним она будет разбираться сама, как и с теми кто её одарил им.
— Спасибо, Бранн. В другой раз при любой ране приду к тебе, – торжественно заявила эльфийка, а мужчина только усмехнулся. Будто она впервые обещает, а сама приползает присмерти, когда уже решила, что умерла, — Свежо придание Ваин...

Молли осталась позади, так же как и тревоги Вин о скорой смерти от неизвестного проклятья, что сжигало ее грудную клетку. Простая рана по прежнему была опаснее легендарного, мифического проклятья. Теперь ее темные миазмы просвечивающие на коже беспокоили ее лишь своим наличием. Сон, наконец, был сладок, спокоен и безмятежен, усталость накопленная за эти дни свалила эльфийку не хуже чем зверя дробина. На кошмарные сновидения сил у нее совершенно не осталось. Пробуждение было неожиданно ранним, настолько ранним, что Ваин искренне удивилась. Быть может что-то случилось, да и кто додумался ее беспокоить с заревом, ведь все рыцари Фаразмы ведут в основном ночной образ жизни в охоте на нежить. Одно удивление сменяло другое, ведь дверь перед носом Бахти закрылась намного стремительнее нежели была приоткрыта.
– Боги милостивые! Как ты додумался стучать ко мне до подъема?! Иди на кухню, там тебя накормят! — взмолила Вин, сама же сон растеряла от возмущения и того факта, что совершенно не Бахти рассчитывала увидеть под дверями своей комнаты. Молли, Элви, любую из сестер, но точно не голодного воришку. Еще больше взбудоражилась решив, что случилось нечто дурное, выглянула в сорочке да белых рюшах, еще и с голыми руками! Совершенно возмутительное и неподобающее явление.

“Ладно, Ваин Ила  Ниен, успокойся. Он дурного не хотел, просто проголодался. Откуда ему о высоких манерах знать?”

  Так и не сомкнув глаз до своего подъема, Ваин собралась, сложила вещи, собрала еду подготовленную им в путь, долго успокаивала Молли, обещая, что они еще увидятся. C Эльви девушки обменялись лишь короткими кивками, обе понимали, что будет чудом выпутаться из сложившихся обстоятельств, а они далеко не первые и не последние храмовники, что посыпали голову пеплом в борьбе с вечным злом. Торговец и Бахти определенно нашли друг-друга, оба были охочи поболтать, а вот сама Ваин наслаждалась видами полей раскинувшихся аж до горизонта, где золото колосьев затуманило голубоватой дымкой. Потрясающее зрелище изумрудного тракта, что получил свое название благодаря шахтам, что лежали впереди, однако сейчас…

  Брови эльфийки угрюмо напряглись, торговец отвлекся от праздной болтовни. Тяжелый вздох сопроводил мрачное зрелище. Вдали показалось пепелище, кто слабее зрением тот и вовсе не увидит. Даже небо над проклятой землей смотрелось серым пятном, словно проклятье вырвало от мира кусок навсегда присвоив себе.  У рыцаря похолодело внутри, а под кожей пробежала волна похожая на шевеление, от такого странного и непривычного чувства у Ваин скрутило желудок. Хорошо, что сейчас заговорил торговец.
— Там, ближайшее пепелище. Хорошо еще энти звери не выходят за его края, не могут долго по  чистой земле ходить. Так бы от одного пепелища с  их чудовищными жителями пришлось во сто крат хуже. Милбарышня, выж из храма? Мне не велено было конечно задавать вопросов, Элви терпением не славится, но все полюбопытствую. Скажите вести, не нашли ли способов с хворью земли совладать? Вдруг досель зараза доползет, я ж и так пять городов от дел отрезал, приходится ассортимент расширять для северян. Больше затрат, хотелось бы караваны вернуть на юг, — рыцарь кивнула с пониманием, с трудом отвела взгляд от дымки роящейся вдалеке.
— Пока не нашли, но видят боги, решение найдется обязательно, вернем вам тракты, земли пахарям… Только потерянные жизни не вернем, — совсем задумчиво добавила эльфийка. Торговец молча повернул голову, а после вернулся в разговор. Голос его звучал заметно бодрее, видимо чтобы обстановку разрядить.

— Как говоришь зовут тебя, паря? Вот вам по цацке, глядишь где и когда пригодится. Чары эти умелец соорудил из Храма Тира. Они там свой родник, которые называют “Слезами Тира” закатывают в смолу и значит потом вставляют в эти кулоны. Мол ,если встретится нежить или чудище какое, то тебя тронет в последнюю очередь! Сам такой ношу, уж коли не в последнюю, так хоть в лоб пульнуть. Весит то прилично с таким и утопиться можно. Вон, в пращу положить и целый снаряд! А так вот из ихних, дочь мою вытащили с того села, где сейчас пепелище, я так с Элви и познакомился, теперь помогаю по мелочи , чем могу. С оружием я никогда не дружил, а вот перевозки да снабжение в этом я помощник неоценимый, –  покрутив кулон в руке, Вин действительно удивилась его весу, а от кусочка смолы исходила аура святости. Стоило камню лечь в ладонь как темные пятна на коже исчезли.
“И правда слезы Тира”
– Хорошие у вас поставщики, сэр.  Я благодарю вас за этот дар, он не может быть переоценен, – с почтительным поклоном ответила Вин, догадываясь, что и торговец не так прост. Эльфийка взглянула на Бахти, который так и крутил побрякушку в руках. Тем временем с торговцем поравнялась другая тележка и тот отвлекся на вести, да рассказы о том как выручки просели за последние полгода.
– Бахти, стоило только на пустошь взглянуть, так словно шевелится под кожей, чувствуешь? — Ваин отвернулась к парню, скрывая обзор на руку от глаз торговца.  Приподнимая рукав она уже догадывалась что увидит,  под кожей перебегала сеть черных волн, а внутри было чувство. Такое слабое, далекое, но читаемое и понятное. Бежать на пустошь, к самому центру круга. В голове вспыхивали жуткие картины призывающие воткнуть в себя клинок, споров брюхо и выпустить новые волны проклятья. Тень взывала и стенала, Вин даже дурноту ощутила, после чего резким движением надела кулон на Бахти, затем на себя. Аура святости заточенная в изделии одной единственной каплей словно подавила зов Пепелища. Усмиряя эту странную жажду совершить непоправимое. Пусть она была далеко, так же  как сама проклятая земля, но одно Ваин поняла точно.
— Надо нам пока подальше держаться от проклятых земель, пока не узнаем как сохранить ясность ума. Может маг нам подскажет и это, но даже если нет. Нам надо будет явиться в центральный храм Тира, где и течет источник. Одной капли этого источника хватает, чтобы упокоить одного мертвеца. Быть может если по ведру выпьем и нам полегчает, – говорит она будто серьезно, но на самом деле где-то здесь в одной капельке хорошей вести скрылась целое ведерко злободневной иронии.

Вероятно Бахти совместной ночи в одной постели с Ваин страшился много больше чем она. Ведь ей не привыкать спать в обществе мужчин, правда до этого дня они поголовно были рыцарями из походов. Всякое бывало, но у Ваин было правило нерушимым. Она не собиралась связывать себя чувствами с… Людьми. Они слишком быстро тают, желания их скоротечны, непостоянны. По меркам эльфов она едва вышла  из детских апартаментов, ей многое предстоит изучить, чтобы постичь мудрость жизни, прежде чем узнать что есть любовь. Поэтому новость о том что ей придется делить постель с Бахти ее ничуть не коробила, она просто ляжет в брюках и рубашке, без перелома она даст отпор трем таким пацанам. По крайней мере так думала сама рыцарь, на ее лице не отражалось каких-то эмоций. Девушка лишь коротко кивнула принимая ключи от комнаты в которой их расположили, там и осталась. Желания и сил гулять у нее не было. Ваин все еще мечтала выспаться, избавиться от остатков слабости, что принесло с собой ранение. Теперь только темный узор извивающийся под кожей напоминал о проклятии. Слеза Тира хорошо удерживала заразу снижая ее  влияние. Пока ее невольный спутник пропадает за прогулками, Ваин успевает вымыться в кадке с постылой водой, что приятно бодрит, переодеться и прилечь. Она не волнуется о Бахти, ведь ей кажется, что она сгинет куда быстрее чем этот плут. Однако она недооценивала его поистине детскую непосредственность и щедрость души.

  В ночи, через сон девушка приоткрыла глаз, убедиться, что толчок в спину это именно Бахти, так и оказалось. Она немного отодвигается, решив, что заняла его половину, даже представить не могла, что это он расположился по королевски. Впрочем места все еще хватало, в отличии от удобств.  Пыль скопившаяся в сене щекотала нос девушки своим сладковато-клеверным ароматом. Сон теперь никак не шел, но Ваин решила лежать до победного, вдруг удастся задремать. Все же луч луны появившейся в прорези занавески лег на ее лицо, попадая прямо в глаз. Эльфийка поднялась опираясь на локоть, но постель была уже пуста, она даже рукой поводила за спиной, но Бахти не было.
“Ушел по сеновалам девок портить?”
Эта мысль вызвала ироничную улыбку на лице Ваин, он вполне мог очаровать кого-то за то время пока болтался в селе. У нее даже мысли дурной не возникло, до тех самых пор пока она не подошла к окну с кружкой воды.  Впереди раскинулся вид на поле залитое лунным светом, и не будь полнолуния, эльфийка не увидела бы как среди колосьев бредет одинокая фигура. До пустоши далеко, но сторона та, да и походка уж очень знакома.  Она еще раз оборачивается на постель, смотрит некоторое время, а затем вновь в поле, где отдаляется силуэт. По времени расстояние совпадает, но неужто это Бахти?

  Рисковать Вин не могла, она была вынуждена проверить свою догадку, а потому выглянула в окно. Не высоко, а стало быть не надо шуметь в коридоре. поди и сам Бахти вылез тут, а не шел через избу. Спешно натянув сапоги эльфийка лихо выпрыгнула побежав вперед. Зачем его туда понесло? Быть может лунатизмом страдает аль еще от какого недуга, может вышел орать в поле от горя по родным, а она помешает? Ее беспокоило другое, если парень решит вскрыться, то не факт, что в тот же миг не раскинется пустошь на километры во все стороны. Ведь они как две бомбы не сработавшие в срок, а стало быть и проверить лишним не будет. Пусть это была лишь догадка и теория, списывать со счетов ее было никак нельзя.
— Бахти! — крикнула Ваин, когда оказалась на полпути к юноше. Теперь она точно видела, что это был он, силуэт очерченный светом луны брел пошатываясь и не обращая никакого внимания на преследовательницу.  Он не ускорялся, не пытался сбежать, но и на присутствие эльфийки никак не реагировал.
—Стой, ты это куда удумал, нам вставать и ехать, — запыхавшись говорит девушка, наконец ей удается догнать парня. Рукой она одергивает его плечо и не веря глазам отступает на шаг. От глаз расползлись темные вздутые вены, жуткое зрелище. Сам бормочет словно не осознает себя. Он все еще пытается идти в сторону пустоши, хоть таким темпом у него уйдет много времени на путь.

— Бахти, — на выдохе пролепетала рыцарь. Она хватает его за край рубашки, мешает идти и тут в глаза ей бросается кое-что. На его шее нет шнурка с артефактом, что им подарил торговец. Стоило Ваин сжать его руку, чтобы притормозить, как плут резко обернулся раскрывая красные, налитые кровью глаза и с визгом чудовища кидается на эльфийку. Знай она как все будет, то и оружие прихватила бы, ведь у него в руке один из клинков. Как только раздобыл, а она вовсе ничего не услышала, хотя и мнила, что не спит.
— Стой! — вскрикнула она отпрыгиывая от размашистого удара. Парень издает совершенно немыслимый набор звуков, совсем таких же как она слышала от тварей пустоши, но еще ничего не кончено.  К счастью, в таком состоянии между мирами проклятье не имело своей полной власти или силы, даже над рассудком вора. Стоило ему занести руку для удара, как вторая рука Бахти остановила первую получив порез, но не перестав держать клинок застывший у груди. Еще немного и плут обзавелся такой же раной как была у Ваин.

   Ничего не понимая эльфийка помогает той руке, что держит почерневшую. Лезвие проходится по ее запястью, но вместе им удается обездвижить проклятье, а Ваин получает возможность выбить клинок из руки повалив парня на землю и усаживаясь сверху. Прижимает его тяжело дыша, он прыток и силен, ей бы совсем не помешали те двадцать кило веса, что накидывали доспехи, сама она крепким сложением не отличалась. Спасало лишь то, что какая-то часть Бахти активно воспротивилась проклятию и оказывала яростное сопротивление попытке юноши убить себя и довести ритуал до конца.
— Да стой же, ты что одержимый чем? — ругается Вин, сама разжимает его пальцы, срывает свой амулет, надеясь на то что она в сознании и не попадет под влияние быстро. Больших усилий стоит сложить камень в его руку, пока тот скалится и рычит на нее как какой-то зверь, один глаз откинул кровавую пелену пропуская за собой нечто иное. Ваин не слышала о таком, но глаз был не человечий, но и не проклятого.
— Да чтож за такое! Бахти! Просыпайся! — вскрикнула она в отчаянии, прежде чем он скинул ее в сторону.  За это время эльфийка успела вложить камень в его руку и стоило ему соприкоснуться с проклятым участком на коже, как “слеза” начала источать сияние загоняя темный морок в глубины сознания, создавая священный щит и отделяя Бахти от всех его демонов.  Он стоит ошарашенный, ничего не понимает, а Вин поднимается потрепанная из колосьев. Ладно бы они чем-то приятным занимались, а то кровь по порезанным рукам у обоих течет.  Одежда порвалась, да пуговицы поотлетали, пока они пытались с кем-то не дать зарезать Бахти проклятой его сути.

Раны жгло, но к этому чувству Ваин привыкла. Так ощущалась жизнь того, кто за лезвие хватается рукой и держит, до тех пор пока битва не будет выиграна.  Ночь не была зловещей сама по себе, а ее мягкое, темное покрывало усыпанное звездами, оставит в тайне их маленькую вылазку, которой рыцарь не была рада. Однако для Бахти эльфийка не была матерью или Ба, что по матерински жюрила его, нет. Поэтому ругани и привычной взбучки он не дождется, однако это не значило, что выходка полностью сошла ему с рук.  Просто сегодня эльфийка не будет докучать юноше, он и без того выглядел как побитый жизнью пес, а его понурые ответы ясно давали понять, что усваивать информацию он сейчас просто не сможет. Порывы теплого ветра трепали ткань рубашки, свободно гуляя по телу, эти ощущения немного отвлекали от ран. Выпутаться живой из очередной передряги было приятно, однако надолго ли? Трава и полевые цветы клонились к ногам, шелестели напевая мелодию ночи, мотыли потревоженные незванными гостями поднимались и падали обратно в растительность не желая совершать долгих перелетов.  Дома были все ближе, и вот, перед ними раскинулся порожек приглашающий доспать оставшиеся часы.  Ваин сама обрабатывает свои раны, скромная аптечка имелась в ее вещах, а потому и помощь со стороны ей не требовалась. Да и при промывании оказалось, что все не так плачевно. Пара рассечений, что затянутся благодаря целебной мази, запасы которой нужно будет восполнить поутру у торговца.

— Спи, Бахти, — вот и все что скажет остроухая слушая его сопение.  Ей спать не придется, но она устраивается рядом. Слезу она так и оставила юноше, от того сама уснуть не решается, хоть и не была уверена, что ее постигнет та же, незавидная, участь. Рисковать она не дерзнет, а стоит солнцу подняться над линией горизонта, девушка поднимается с кровати. За ночь, ментол в ранах довел их до приятного онемения, боль проступала при движении пальцев. Бахти тоже поднялся, Вин показалось, что парень не спал, видимо не смог, после произошедшего.
— Постой, — окликнула Ваин юношу. Она сделала пару шагов и встала перед дверью преградив ему путь. Ей нужно было знать где слеза, что была у него, а также спросить о его особенностях. Как начать Ваин не знала, точнее не могла представить себе.
“Кажется ты одержим чем-то кроме проклятья”
Но это не спросишь вот так легко, да и непринужденную нотту взять не получится. Рыцарь поднимает взгляд и поправляя манжету своей рубашки, словно собираясь с духом. Все же откладывать смысла нет, в комнате залитой утренним солнцем, Ваин разгоняет повисшую неуверенность.
— Бахти, где твой кулон? — это только начало их разговора. Когда Вин узнает правду, она поднимает брови глядя на плута. Ей безмерно хотелось разразиться тирадой, встряхнуть его за плечи, но от мгновенной вспышки гнева не остается ничего, когда она видит его лицо. Парень знал что такое нужда, не ей, рыцарю ордена, защитнику людей, ругать его за недальновидность.

— Послушай, мотив твой мне понятен. Просто пойми, если с тобой случится что-то на всю округу не останется ни одной девочки, а кулон им едва поможет, понимаешь? Носи мой, никуда не день. А то сторожить тебя ночами как девку на выданье я не осилю. Пойду к торговцу, попробую раздобыть второй кулон, — только она разворачивается к двери, но понимает, что на самом деле не договорила.  Разговор казался долгим, да и уверенной быть в том, что Бахти осведомлен о своем другом “я” было нельзя.
— Бахти, ты когда-то слышал об оборотничестве и духах? — поинтересовалась Вин.  Выслушав ответ, она все же кивнет, дежурно, не вдаваясь в подробности. Все же эту беседу она отложит на “потом”, когда он хотя бы поест. Невозможно всерьез разговаривать с кем-то у кого такое печальное и грустное лицо. Теперь Бахти остался сам, а Вин показалась на тропинке ведущей к соседнему дому, там где жил торговец. Ей нужно было обсудить дальнейший путь, купить у него парочку оберегов, а еще восстановить запасы аптечки.  Все вопросы торговца о ее ранах, Ваин щедро пропустила мимо ушей, предпочтя отмахнуться и назвать пустяковиной. Мужчина лишь головой покачал.

     Навесив новую слезу себе на шею, Ваин вернулась до дома, где хозяйка позвала их ко столу. Завтракать, а еще, она припомнила, что пару лет назад, рыцари ордена помогли очистить и освятить местное кладбище от баньши, что поднялась из духа убитой девушки.
— А убийцу то нашли? — говорит рыцарь склонившись над тарелкой с горячей картошкой. Бахти немного опаздывал, но когда пришел, Вин, наконец, успокоилась. Эльфийка заметила, что всякий раз когда он пропадает, у нее настает некое ощущение тревожности. Связано ли оно с человеческим волнением, или это все от того, что рыцарь чувствовала ответственность за их состояние, опасность ,что они представляют для всякого места где окажутся.
— Нет, так и не нашли, сэр Ила Ниен. Столько лет минуло, я вас едва узнала, — улыбнулась женщина, поняв что не обозналась.
— Жаль. Страшная смерть была. Такое не должно остаться безнаказанным, но лучше зовите меня Ваин, просто, без официоза,— кивнула эльфийка, но трапезу продолжила. Тем временем вмешался и сам староста, он помахал рукой, словно отгоняя саму тему от стола ,как назойливую муху.
— Так, чего удумали. Не за столом мне эти страсти, я сам как вспомню. Лучше скажите спокойно ли спалось, туалет то отыскали ночью, а то я затревожился, чтот не нашли, — Вин прокашлялась. Тема для застолья подходящая еще меньше, да и ей, даме благородных кровей обсуждать уборную. Жена старосты отпихнула его в бок, а сама Вин только покивала, стараясь изобразить будничность ответа.

Казалось Бахти оклемался, но они так толком и не прояснили то, что происходило прошлой ночью, но, видимо, этот разговор придется отложить до лучших времен. Да и дел перед отъездом хватало. Неловкость такая напасть, Ваин не беспокоили те раны, что были на ее руках под бинтом, они не болели. Однако перспектива повторения подобного сражения требовала хоть какого-то ее участия, однако рыцарь так и не смогла решить какого, наверное впервые ей пришлось бросить что-то на самотек. Будь как будет, главное добраться до храма, а там до колдуна рукой подать.  После трапезы Ваин и сама приободрилась, мысли встали по своим местам, волнение по пустякам отлегло. Она смогла сосредоточиться на самом важном и была тому рада. Раньше, когда у нее были соратники, ей не приходилось думать обо всем. Рядом было крепкое плечо и надежный клинок, щит прикрывающий от опасности. Все друг за друга как один, но  теперь ей пришлось повзрослеть. Оставшись одной перед лицом грозного врага, что она может? Сомнения точили ее день ото дня, чем дальше они шли, тем труднее Ваин было верить ,что они преуспеют. День ото дня становилось только труднее, она касается повязки на своей руке, слегка поправляет бинт.

     Замечает среди людей женщину с девочкой, слушает Бахти, но уже видит следы скорой смерти. Глядя на девчонку, в груди Ваин неприятно защемило, она вспомнила знакомство с Молли, которая так же была круглой сиротой.
— Конечно же, Молли! — словно не услышав юношу говорит эльфийка приподняв палец. Она взглянула на Бахти и кивнула в сторону Янники.  Такая ситуация для Ваин не была новой, служители смерти выдерживают много скорби, но живых отпускают со вздохом облегчения обещая заботиться о тех кто останется за ними.
— Ступай, — говорит Ваин торговцу и он уходит, знает кто перед ним, пусть кольца на пальце девушки нет, но за завтраком понял, что это не просто наемница без рода и племени, да и понял еще по распоряжению Эльви.  Ваин подходит к женщине, но останавливается в паре шагов, запах смерти уже витал подле нее. Янника, очевидно, принюхалась за все время, а быть может не хотела замечать.
— Здравствуй, как вас зовут? — интересуется Вин, но больше смотрит на маленькую Яннику. Женщина с тоской смотрит на уходящего торговца, а после поворачивается к незнакомке, долго смотрит потухшими, усталыми глазами.

—  Мое имя Арина, а это дочка моя, Янника. Может вам помощница нужна? — в отчаянии интересуется она, впивается взглядом в эльфийку. Видит, что та неплохо одета, аккуратно, точно не из деревень, речь и осанка, выправка в ней выдают жителя большого города, если не метить выше.
— Мне нет, но в храме Фортсанта от лишних рук не откажутся. Ты покинешь мир со спокойной душой, дочь тебя досмотрит, а потом останется при храме, — спокойно говорит Ваин, она не обещает женщине лечения, исцеления, вообще хоть чего-то кроме смерти. Спокойной, сытой, тихой.
— Ты служишь Фаразме? — голос женщины дрогнул, а брови изогнулись, Янника рывком подняла голову и заслонила мать собой.
— Нет, ты ее не заберешь! — выкрикнула девочка раскинув в стороны руки. Ваин терпеливо опустила взгляд, Молли точно найдет с ней общий язык, сможет утешить, а еще, обретет младшую сестру. Человека о котором надо заботиться, они даже внешне были похожи. В голове Ваин все хорошо складывалось.  Мать девочки приобняла дочь, но сама подняла взгляд на Ваин.
— Так откуда же у меня денег на двоих до города. Мне бы хоть Яннику куда пристроить, — огорченно говорит Арина. Вин понимающе кивает, опускается перед девочкой на колено.

— Янника, я не собираюсь забирать у тебя твою маму, но она тяжело больна. Вчера один парень подарил тебе амулет. Давай я куплю его у тебя? Он очень ему нужен, — Янника смотрит на рыцаря, потом копается в сумке на поясе, несколько раз перештопанной.  Достает амулет Бахти и протягивает его Ваин, а она достает из кармана деньги, отсчитывает несколько золотых монет и серебром. Амулет возвращается владельцам, Янника сжимает деньги в руках прижимая к себе. Прежде ей не доводилось столько видеть, хоть и сумма была небольшая.
— Арина, там хватит на поездку до храма. Позовете настоятельницу Эльвиру или кухарку Молли, скажете что от меня. Молли присмотрит за Янникой, да и вам помочь не откажется, — Ваин протягивает амулет Бахти. Сама прощается с женщиной и девочкой кивком, но прежде чем уйти Янника ловит рыцаря за руку.
— Спасибо, я очень не хочу от мамы уезжать, — после этих слов Янника подошла к Бахти и подняла голову.  Она долго смотрела а потом громко начала говорить, да так громко, что люди услышавшие ее слова, начали хихикать и перешептываться посматривая весело на Бахти.
— Я когда вырасту, а ты вернешься, я  обязательно выйду замуж за тебя! Постарайся меня дождаться! Потому что ты очень хороший! Спасибо что подарил мне свой амулет! — арина одергивает дочь извиняющимся жестом просит прощения у Бахти за нее. Ваин еле удержала лицо, но было видно каких усилий ей стоит сохранить спокойствие, как напряглись уголки ее губ, как воздух вошел в легкие для смешка, но он так и не вырвется. Однако лицо эльфийка спешит отвернуть, уйти пока никто не заметил этого неуместного веселья.  Большого труда ей стоит смолчать, пока сам Бахти не поспешит ретироваться с места происшествия.
— Похоже, Бахти, скоро мне придется тебя от невест спасать, а не от темного культа, — посмеялась она заходя за Смоляна, где ее смеха никто кроме воришки не увидит. Придержав узду фыркающего на нее жеребца,  эльфийка буквально уперлась взглядом в торговца. Он  незадачливо чесал затылок, пытался не смотреть на Бахти, потому что сам только закончил хохотать за телегой с парой товарищей.
— Тут к пути всё уж готовенько, вы как, собралися, аль еще обождать? — учтиво интересуется он у обоих.

Город Корвенхолм, возвышается над зеленой долиной, он всегда вызывал уважение и восхищение у тех, кто решался вступить в его каменные стены. Это место олицетворяет величие и историю возникновения ордена Тира, что многократно влиял на жизнь региона. Множество героев вышло из его стен и сложно переоценить жертву принесенную орденом в борьбе с пустошами. Если Фаразма разила врагов клинком, то служители Тира были верными защитниками и помощниками. Исцеляли раны, мастерски владели защитными чарами, чем и славились больше всего.

   Путешественники, приближаясь к городским вратам, не могли не ощутить величие Корвенхолма. Стены, возведенные столетия назад, продолжали стоять непоколебимо. В их могучей кладке не появилось трещин, а цельные глыбы гранита правильной формы создавали неприступную твердь. Охранные башни с бдительными стражами в единой форме.
Главные ворота, украшенные изысканными барельефами, открывали путь внутрь города, где улицы усажены деревьями и украшены красочными фонариками. Жилые дома выполнены в основном из камня и только на отшибе можно встретить  деревянные бараки на несколько семей. Разноцветные торговые палатки, купцы из разных уголков страны, даже купцы из-за моря. Правда в останний год их стало много меньше, ведь земли эти поражены пустошами и за морем слухи уже весьма преувеличены о напасти поразившей эту местность.

  Бахти навис в опасной близости над ухом Ваин и ее пробрало от самой макушки вдоль позвоночника к коленкам. Рыцарь вздрогнула и резко повернувшись едва не вдарила Бахти затылком. От испуга скорее, чем специально, просто рыцарь не привыкла к столь спонтанному нарушению этикета и личных границ без особенной надобности.
— Может и знают, но только среди благородного рыцарства. Я без кольца, так что может в лицо меня никто не вспомнить, в этом случае герб помогает лучше лица. Мы были здесь с паломничеством больше десяти лет тому, — немного отступая говорит эльфийка и поворачивается.

—Ты так не подкрадывайся, а то у меня чуть рука не дернулась,  лечи потом тебе синяки, еще невесты потом возмущаться будут, что такую красоту испортила,— сумбурно добавила остроухая прикрывая ладошкой острое ухо. Словно он успел укусить ее, а не то что что-то сказать, едва коснувшись дыханьем.  Уже пара шагов до их места пристанища.  Трактир в два этажа, довольно приличный, распахнул свои двери перед путниками.  Из недр заведения послышался запах овощного рагу, а обеденный зал был наполнен людьми. Это не было питейным заведением, а гости были хорошо одеты. Заведение для торговцев, зажиточных горожан и гостей города.
— Мда. Многовато народа, видимо из-за прихода в Храм Тира. Люди спасения ищут и защиты. Ладно, пойдем, может номер найдется. Устала я спать на тюке соломы и на дне повозки, хочется нормально отдохнуть, — от всего сердца посетовала эльфийка и отправилась к стойке, где приветливой улыбкой их встречала хозяйка. Точнее распорядительница.

—Доброго дня гости дорогие, откушать изволите или постой ищете? Коли постой, так номер всего один остался. Город по шву трещит и если не искать приличной цены, то только поместья в аренду остались. Даже бараки все забиты беженцами с атакованных пустошью земель, — вот так с порога и заявила женщина. Тем временем она вытирала стаканы и ставила их на поднос перед собой. Ваин услышала, что люди позади также номер хотят снять. А потому медлить не стала сразу передавая деньги и кивая, разбираться будет потом, пока не пришлось всю ночь болтаться по городу в поисках очередного тюка соломы. Если такая обстановка, то и в храме им места не найдется, все будет занято бедняками, неимущими и новобранцами.
—Здравствуй, хозяйка, тогда давай свой последний номер, сколько будет? — со вздохом говорит рыцарь, а сама посмотрела на Бахти. Такими темпами им скоро и из одной миски есть придется. Впрочем и беда у них одна на двоих, Ваин глянула на руку, где под одеждой таилась отметина, что только и ждала недоброго часа.
— Два золотых в ночь, но номер большой, хороший, — заявляет женщина и смотрит на Ваин.
— Да поняла уж, что хороший.  Подготовь тогда воду, белье, постель стели. А пока пришли нам подносчицу к тому столу, — Ваин кивнула в сторону единственного пустующего столика, но женщина поджала губы.

— Прости, госпожа, но столик тот занят уже. Нет свободных. На ужин рагу мясное, есть суп из тыквы и осенний пирог с рябиной. Вино с пряностями или горячее, а хотите травяной чай, все в номер подадим, — Ван никогда не видела, чтобы столько народу было, чтобы места внизу не хватало. Она достала деньги и выложила перед женщиной.
— Скажи, а откуда такой наплыв? Неужто все беженцы? — решила переспросить Ваин на всякий случай.
— Беженцы, госпожа. За горным кряжем пустошь раскинулась новая. Никто не ведал и не ожидал, так в соседние города народ утек, у кого деньги есть --к нам, а кто бедняки и работяги так в Дармхольм по другую сторону реки, где сталелитейное. Чтобы не остаться без куска хлеба. Чертовы пустоши! — она хлопнула ладонью по столешнице и и прокашлялась, но добавила, — там не было храма в городе. Вырос вокруг золотого рудника, вот и осквернили его. В Корвенхолме такого не произойдет, ведь орден тут спасет всех нас, так что вы идите вон. Вверх по лестнице и налево, там ваш номер будет, — закончила женщина уже успокаивающим тоном. Она явно не признала в Ваин рыцаря, а в Бахти бродягу приняв их за путников, что по своим делам приехали. Когда Ваин получила ключ она кивком позвала Бахти за собой.

— Сегодня отъедимся, отмоемся, отоспимся, а потом, завтра пойдем в Храм Тира. Ты обратил внимание? У каждого почти на шее слеза висит. Да быть не может чтобы их столько сделали, когда это все начиналось лишь рыцарству и хватало. Надо посмотреть что там у них творится. Хольм старый рыцарь, надеюсь еще при делах и сможет рассказать нам о происходящем. Настоятель такой себе человек, не знаю даже как он добрался до власти, но может и сменился уже, — говорит Ваин открывая замок. Двери с тихим скрипом пропускают постояльцев. Распорядительница не обманула и номер действительно был хорошим. Вход в номер вел в небольшую гостиную, украшенную темным деревом и двумя мягкими креслами. В углу комнаты ютился небольшой камин, в нем потрескивали разогретые угли и переливались от жара. между кресел был небольшой столик, накрытый белой, вышитой скатертью и украшенный небольшим букетом хризантем.  За ширмой стояла купальня, широкая с бронзовыми украшениями, даже из металла, чтобы лучше сохранить тепло.

Кровать оказалась одна, зато высокая и большая, резная спинка из древесины, ножки в виде львиных лап  торчали из под шерстяного покрывала. Ваин стянула сапоги и огляделась уперев руки в бока проговорила.
— Не Золотой Грифон, конечно, но сгодится, — еще и привередничает рыцарь. Однако за эти дни она так устала, что согласна была и на такой уровень уюта. Ей, выросшей среди роскоши, все это виделось сельским комфортом. Однако жизнь в монастыре научила спать и в келье на жесткой койке с худым матрасом.
— Нам нужно будет найти какой-то заказ. Может кладбище подчистить или разогнать упырятник. Карман быстро охудеет по два золота на ночь, а нам тут с неделю провести. Завтра при храме спросим что в окрестностях может найтись нас по руке.

Ребячий восторг Бахти Ваин встретила с улыбкой.  Да, кому-то вроде этого паренька подобный номер настоящая роскошь. Эльфийка же находила его слишком дорогим для подобного убранства, а потому не была слишком довольна. Однако это все еще лучше чем спать на улице или в соломе, варианты из клоповников и того хуже. Впервые за долгие переезды между городами им выдалась возможность нормально отдохнуть, и воспользоваться ей было просто необходимо. Поначалу Бахти напоминал дикого кота которого пустили в избу, того и гляди пойдет пробовать на зубок занавески или покрывало. Не обошлось и без происшествий.
— Оооо Богиии, Бахти! — взвыла эльфийка зажимая нос. Выплеснуть все эфирные масла… Хорошо что не на пол, а то спать бы они точно не смогли.
— Ты не только богохульник, но и ходячая катастрофа! — говорит Ваин прижимая платок к лицу. Стоило поскорее направить сюда служанку, а заодно попросить ее убрать все оставшиеся масла, от греха подальше. Вот его предложение отправиться за заказом Ваин встретила отказом, причем тем что возражений не терпит.

—Нет, Бахти. За заказом завтра пойдем. Сегодня у нас есть время передохнуть. Тебе нужна другая одежда, лучше этим заняться, а заодно… Это прекрасный повод пройтись по рынку и торговым площадям. Ты кое в чем прав. Слишком много слез льет Тир, надо разобраться что происходит. Собирайся и идем, сменим твои лохмотья, совместим приятное с полезным.  У тебя самого есть какие-то сбережения? — совершенно беззастенчиво интересуется эльфийка. Из комнаты приходится буквально спасаться. К счастью служку она встречает прямо на лестнице, она несла обед в какой-то из номеров.
— Сходите в наш номер. У нас масла упали в ванную. Спустите воду и наберите к вечеру новую, горячую. Проветрите заодно и разожгите каминку, что бы до нашего возвращения помещение успело прогреться, — с этими словами Ваин вкладывает в ладонь девушки  серебряную монету. Четвертак считается вполне себе хорошими чаевыми. Как три телеги муки разгрузить. В городе цены совсем кусачие. Платить дорого, а зарабатывать язык вывалится да на плече повесится. То ли дело опасные заказы, за них хорошо платят, но и шею свернуть можно. Обрадованная служанка убегает, обещает вдогонку сделать всё в лучшем виде.

—Что ты так на меня смотришь? Будто я ей мешок денег отдала. Это в ее обязанности не входит, так что пришлось доплатить, — разводит руки эльфийка. Потом отправится вниз по лестнице. Она то и дело оборачивается на Бахти, чтобы убедиться, что он не отправился сам вычерпывать воду залитую маслом. Улица встречает ветерком, что свежестью и не пах. Дорожная пыль долетала от проезжей части поднятая копытами животных. Шум доносящийся от торговок, что изо всех сил норовили перекричать друг-друга в попытке продать овощи, зимние яблок, шерсть овец и другую продукцию сельского хозяйства. Самые шумные ряды, их Ваин проходит даже не оборачиваясь. Чтобы никто не вздумал пытаться привлечь ее внимание, а то она ведь все скупит от жалости, и денег на сменную одежду уже не хватит. Но вот ей приходится повернуть голову, впереди лавка на которой гроздьями лежат амулеты. Рыцарь поманила Бахти с собой и остановилась около латка. Торговец присмотрелся к любопытствующим и смекнул, что деньги водятся хотя бы у Ваин.  Он потирает руки и елейно интересуется.
— Я могу вам чем-то помочь? Вот тут у меня амулеты-обереги из храма Тира. В каждом кулоне капля из святого источника. Слезы Тира уберегут вас от Пустошной хвори, защитят от чудовищ, а язвы от пепла и вовсе беспокоить не будут, — он поднимает гроздь амулетов и подносит по очереди к глазам Бахти а потом и Ваин.
—Пять золотых, дешевше не найти вам будет! — заканчивает он. Ваин напряженно брови изогнула, призадумалась. Денег лишних не было, чтобы покупать амулет, однако в то что хоть один из них содержит в себе слезу из источника верилось с трудом. Ведь мало ее туда запаять в смоле, нужно же еще ритуалом освятить и благо не чувствуется. Бахти пог заметить как Ваин рукой проводит над витриной, прислушиваясь к фальшивым артефактам. Они были пусты, даже магии не требовалось.  Эльфийка выпрямляется и смотрит на торговца убирая свои руки под плащ.
— Скажи, достопочтенный. И ты амулеты свои получаешь в храме Тира? — Начала она издалека. Торговец же не растерялся, кивнул уверенно. Бахти и Ваин и носа бы не подточили уличить его во лжи. Он торопливо роется в своей сумке и достает некое подобие грамоты с сургучной печатью и подписью, на тисненой бумаге, пусть и мятой.  Документ подтверждает, что покупает он их в храме, а распространяет на благо людей. Ваин аж фыркнула от увиденного, не хуже Смоляна и бумагу смятую в сумке выхватила из рук мужчины покрутив в руках со всех сторон.
—Видно и впрямь настоящая, что и ходишь за ними прямо в храм? — напирает она. Кажется мужчина и правда не знал ничего, кроме того что он все делает верно. Он забрал грамоту у эльфийки и аккуратно скрутил укладывая обратно  в сумку.
— Госпожа, ты иль покупай иль проваливай, народ пугаешь. Да, прям в храме Тира закупаю. Всяк может. Время такое. Вот куплю штук сто, продам на пять сотен и половину отдаю храму. Вот и всех хитростей. Тем более амулеты то нужны сейчас, всем. Вона как скупают, с руками оторвут.  Если год поторговать, то можно денег скопить на свой магазин и не пахать в поле никогда! — радостно заявляет он, а Ваин подхватывает Бахти за руку и оттаскивает от лотка в сторону.  Они заходят за угол магазина, и эльфийка замялась, очевидно не зная как бы так подступиться к теме разговора.
— Бахти, послушай… Ты же воровать умеешь? Нам сейчас ну никак нельзя еще пять золотых потратить, да и на что? На пустышку! Ты можешь умыкнуть такую штуку? Нам понадобится чтобы прищучить завтра торгашей при храме…

Ваин стало почти стыдно, так Бахти расхвалил ее решение похитить амулет. Он сильно рисковал, рыцарь буквально боролась с желанием пойти и выложить пять монет, чтобы все сделать по чести, но плут вовремя покидает тень здания.  Отправляется вперед и эльфийка держится убежища наблюдая за ним со стороны.  Ей всегда казалось, что плуты действуют тихо и скрытно, Бахти же… Действовал вопреки всему, в том числе скрытности и незаметности. Вот он уже бежит к Ваин, а она округлив глаза полные ужаса открывает рот, но не успевает ничего сказать. Всю дорогу она бежит за плутом с такой скоростью, словно сама смерть дышит в их затылки. Весь путь до окраины города ей только и оставалось что радоваться. Да, именно радость испытывала благородная рыцарь-эльфийка, ведь будь она в полном доспехе… Нынешнее обмундирование посволяло не только смешаться с толпой, но и не привлекать к себе лишние взгляды. Ее пальцы крепко сжимаются на руке парня, ей самой никогда не приходилось улепетывать с такой скоростью.

—Б-бахти! Я думала ты тихо…— она осекается в момент когда хочется упомянуть кражу, проглатывает слова. Дыхание сбилось, они бежали довольно долго, а потому остроухая лишь поджимает губы, но вид горсти амулетов усмиряет ее далеко не праведный гнев.  На грамоту она поначалу внимания не обратила, но заметив кивнула с заметным одобрением.  Отходя в тени Ваин достает один из амулетов, подносит его к свету и смотрит. Визуально никакого подвоха, листоухая даже достает свой оберег и сравнивает закручивающуюся дымку внутри. Показав ее Бахти она словно взвешивает амулеты в руке, покачивает их, забирает грамоту вчитываясь в строки.

— Вот это совсем хорошо. Использовать мы ее особо не можем, но можем заставить их подтвердить, что они ее выдали.  Только совсем нам не с руки самим узнавать, торгаш еще не хватился бы на нас в розыск подать. это все же не село, где камнем кинут, тут можно за решетку угодить. Ладно, пойдем обратно в обход потом, а еще другой дорогой завтра. Не будем испытывать судьбу, а пока… Пойдем пройдемся вдоль стены, там вон, кажется нищие сидят. Может расскажут нам что-то о городе, а потом пойдем обратно, думаю комнату прибрали уже. Я с ног валюсь, а еще надо тебе одежду купить, — убрав злосчастные амулеты в сумку, Ваин осмотрелась в проулке. Завывание доносящееся из таверны казалось невыносимым и эльфийка скривилась недвусмысленно глянув на двери. Слух резало скрипящим голосом, фальшивые ноты и дрожь?
— Слушай, никто в своем уме так петь не будет в заведении. Идем глянем, что там у них? — с этими словами Ваин толкнула двери заведения и тут же наморщила нос еще сильнее. Пару обдало ароматом подгорелого рагу, запахом прелости и пота. В простонародье “Тошниловка”, не будь эльфийка уверена, что что-то не чисто, то точно развернулась бы в момент. Однако дальше ее внимание привлекла прискорбная сцена.  Пьяный мужик держал девушку за волосы и заставлял петь. Несколько дружков собралось вокруг, они хватали несчастную певичку, что в ужасе голосила. Охраны не было, а посетители не спешили звать на помощь, словно опасались падонков. Наверное Бахти мог успеть отговорить Ваин, если бы она не оказалась около компании и не огрела одного из мужиков по затылку, заставляя обратить на себя внимание.

— Отпусти, — коротко говорит рыцарь, ее брови хмуро сдвигаются к переносице. Упавший к ее ногам мужчина хватается за нос, судя по хрусту от соприкосновения с полом он мог быть сломан. Остальная компашка обращает внимания на третью сторону конфликта. Бармен только присел за стойкой, он вмешиваться не желал совсем.  Посетители за столиками стушевались, а главный массовик-затейник дернул местного барда к себе выволакивая со стула. Девушка запинается, едва не падает. Ваин смотрит изогнув бровь и скептически поджимая уголок губ.
— Да ты знаешь кто я? Я начальника охраны брат! Думаешь можешь трогать моих друзей? Я заплатил ей, а она отказалась петь мою песню, слыш! Я заплатил! — пьяно бормочет он и трясет девушку удерживая ее плечо.
— Полагаю она и денег у тебя не взяла? Отпусти певичку или будешь иметь дело со мной, — пока спокойно говорит рыцарь делая уверенный шаг навстречу. Вот только… Чего она сама не ожидала, так это то, что один из дружков бугая уже вероломно достал нож и собирался напасть сбоку на Ваин. Зато Бахти хорошо видел, как в тусклом, желтом освещении трактира блеснуло лезвие ножа, как уверенно он крутанул его в руке. Как ощеренные глазенки злобно переглядываются между дебоширами.
— А ты кто такая мне угрожать?! Проваливай, это не твое дело, а то поздно будет, — усмехнулся мужчина.
— Пожалуйста, пом-м-могите, — наконец подает голос заплаканная девушка. На вид лет двадцать всего, плачет, икает захлебываясь горькими слезами от испуга.