Valery Kovtun

Artemis Ewail Артéмис Ивéйл • 15.08.1992 • • 27 • • Человек-грешник • Один меткий удар в челюсть заменяет несколько часов воспитательных бесед.

1. Раса

Человек-грешник

2. Пол и гендер

Цис-мужчина

3. Биография

В 1970-х годах Андреа и Рафаэль Мерсер, супруги вот уже два года, перебрались из самой Луизианы в Миннесоту. Их переезд был обусловлен очень многими факторами: кризис в стране, безработица, беспокойства в народе, отец Андреа, не желающий признавать брак дочери с простым работягой, и, конечно же, Зов. Они обосновались в первую очередь в Сент-Поле, куда ещё не докатилась кризисная волна. Оба молодые, образованные и жаждущие деятельности, они быстро нашли себе работу и съëмную комнату на окраине города. Им удалось продержаться на плаву и даже немного скопить денег к моменту избрания Рональда Рейгана президентом. Поэтому, когда стали вводиться реформы, поощряющие инвестирование, они решили рискнуть и вложиться в автомобильный бизнес. Когда это принесло свои плоды, а у семьи появились дополнительные средства, Рафаэль открыл свой небольшой бизнес по продаже оружия и не прогадал. Впрочем, к моменту прихода к власти следующего президента, Буша-старшего, семья решилась на следующий переезд.

На Годфри выбор пал не случайно: в 1989 году уже не такие молодые супруги (обоим перевалило за сорок) задумались о детях, о собственном будущем, о том, что время накапливать закончилось, но настал период, когда нужно вложиться. Прислушиваясь к Зову и рассматривая варианты, они выбрали самое тихое (на их взгляд) место поближе к Канаде, куда они планировали перебраться после рождения ребëнка. Два года у них ушло на то, чтобы обустроиться на новом месте. Столкнувшись с сильным недоверием к себе, с долгими и странными взглядами, они не стали унывать и придавать этому значения. Когда в 92 году родился Артемис, хлопоты и радость вытеснили всё прочее. Исправно выплачивая налоги, выстраивая семейную жизнь и занимаясь воспитанием ребëнка, они почти ничего вокруг не замечали. Ни странноватые соседи, ни определëнные происшествия не привлекали их внимание. Первый инцидент столкновения со сверхъестественным у семьи случился в 97 году, когда возвращавшийся поздно ночью после работы Рафаэль столкнулся с, на его взгляд, слишком уж озлобленным и крупным волком. Выжил мужчина, вероятно, лишь чудом и благодаря тому, что носил с собой оружие, а неподалëку оказались те, кто вызвал скорую помощь.

Тогда-то и он, и супруга взглянули на город с другой стороны, и с их глаз как будто бы слетела пелена. Всё сразу встало на свои места. Первым порывом было убежать куда подальше от всех этих нереальных (в прошлом) вещей. Но Артемис уже был записан в школу в соседнем городе, а искать новое место было крайне рискованно, несмотря на общую улучшающуюся экономику и информационный бум, а только перенëсший сложнейшие операции и едва выживший Рафаэль мог потерять бизнес. Отчего-то (теперь-то ему было ясно, отчего) оружие в Годфри продавалось плохо. После выхода из больницы он пересмотрел приоритеты и вложился в застройку. В этом-то необходимость была всегда!

Иными словами, Артемис родился в удачное время не в самом удачном месте, что, впрочем, не умалило его пыл. С самого детства он, на радость родителям, был до жути любознательным и при этом не слишком усидчивым ребëнком. В отличие от родителей, он почти сразу заметил необычное поведение соседей. Находящийся рядом с ними коттедж жил ночной жизнью, и его обитатели редко показывались днём, что вызывало уйму вопросов у мальчишки. Почему так? Как же они работают ночью? Когда мы их увидим? Почему они не ходят с нами на пикники? Часто, играя с отцом в мяч на заднем дворе, Артемис нет-нет да и поглядывал на соседний дом. Внутри постоянно что-то зудело: загляни, зайди, посмотри! Любопытство было почти невыносимым и стало особенно сильным, когда однажды зимой, когда рано стемнело, он наконец-то увидел, как двери дома открылись и наружу вышло пятеро людей. Рассмотреть их не удалось – мальчик смотрел из окна своей комнаты, а люди были достаточно закрыто одеты. Но зато он их хоть ненадолго увидел!

В 98-ом году, когда отец оправился после стычки с оборотнем и поменял старый драндулет на чуть более новый, но всë равно б/у автомобиль, Артемис пошёл в школу в Графтоне. Там он наконец-то смог направить всю свою энергию и любознательность в мирное русло. Из-за работы родители не могли забирать его сразу после школы, но всегда настаивали на том, чтобы сын дожидался их (а то чёрт его знает, с кем он спутается в школьном автобусе), поэтому младший Мерсер время после уроков посвящал дополнительным занятиям. Ему было в радость засесть в школьной или городской библиотеке, где была диковинная редкость – компьютер и Интернет. Там он выполнял домашнее задание и удовлетворял своё любопытство, как мог. Как и большинство детей, он увлëкся сначала динозаврами, потом древним Египтом, следом подводным миром, после – атласами и географией. Ему хотелось посмотреть мир, увидеть все эти водопады, пещеры, замки, диких животных, реки и озëра, забраться со снаряжением на горный хребет – всё это подзуживало его и звало за собой. Однако вскоре жгучий и непосредственный интерес угас, оставив после себя неоднозначную пустоту: что дальше? Чем заняться теперь? Что изучить?

Предметом очередного пылкого интереса стала история Годфри и его жителей. Естественно, нигде и слова не было о сверхъестественных жителях и местных особенностях, поэтому приходилось действовать обходным путëм. К глубокому разочарованию тогда уже юноши, подростка, его родители не слишком-то и вникали в суть происходящего вокруг них. Рафаэль был сосредоточен на бизнесе и здоровье семьи, Андреа жила офисной жизнью и не находила в себе силы смотреть по сторонам и любопытствовать сверх меры, поэтому они не смогли толково что-то объяснить. Сами ничего не знали. Этот факт лишь сильнее подогрел интерес парня. Уже учась в старшей школе, он решился и, с горем пополам сготовив домашний пирог, поздним зимним вечером нанёс визит к соседям.

Ему казалось, что, когда он переступит границу ограды, пройдёт за высокую металлическую калитку, всё резко станет другим. Но почему-то снег был таким же белым, воздух пах хвоей и прохладой, только собственный дом со стороны смотрелся странновато. Как будто чужеродным. На его стук долго никто не отзывался, всё хранило тишину. После второй или третьей попытки за дверью всё же послышались шаги, она приоткрылась, и на Артемиса с немым укором и вопросом в как будто бы заспанных глазах уставился рыжий парень. Веснушками он был усыпан так щедро, что бледная кожа едва проглядывала. С ним даже не поздоровались, и пареньку пришлось объяснить, кто он и зачем пришёл. От него попытались вежливо отделаться (по крайней мере, брошенное «мы не ждём гостей, дорогуша» показалось ему очень даже вежливым), но Мерсер был настойчив. В тот вечер он познакомился с семейством Эйвери, которые казались ему тем более странными, чем дольше он рядом с ними находился. В первую очередь ему показалось странным, что трое из них называли друг друга братьями, а двое других обращались к самому старшему, как к отцу. Однако все выглядели достаточно молодо, и в голове у Артемиса никак не укладывалось. Это позже, после длительного знакомства, он узнал, что внезапно вторгся в гнездо вампиров, потревожил посреди дневного сна и предложил угоститься шарлоткой. После он не раз задавался вопросом, почему его в тот момент не выслали к чертям собачьим за порог, но так и не мог найти ответ.

После окончания школы Артемис принял решение поступать в полицейскую академию в Миннеаполисе, полагая, что это откроет ему путь сначала к другим штатам, а потом и ко всему миру. Однако полгода обучения показались ему недостаточными и неудовлетворительными. В конце концов, там он больше получал нагоняев, чем обучался чему-то новому. Так он оказался в армии – в пехоте, где окончательно убедился в том, что силовые структуры, субординация и прочие прелести армейской жизни не в его стиле и характере. Постоянное желание думать, а не выполнять приказы приводило к частым конфронтациям со старшими по званию. Не дослужившись и до сержанта, Артемис покинул армию и некоторое время работал в баре, пока не устроился в местное полицейское управление.

Там, как ни странно, смог прижиться и даже найти общий язык с коллегами. До дружбы или пива после смены не дошло, но с несколькими мог выйти на перекур и во время совместного дежурства захватить стаканчик кофе. Застал то время, когда в участке работал Абель Эткинд. И хотя лично с ним никогда в полной мере не работал, будучи рядовым служащим, но несколько раз видел его за работой и про себя восхищался, ставя его себе в пример. Несмотря на свою пытливость и исполнительность, всё равно временами получал нагоняй за то, что слишком много думает. В 15-ом году, когда только-только легализовали однополые браки, спонтанно и неожиданно для себя вышел замуж за своего бывшего начальника из бара, Террела Ивейла, однако брак не продержался и двух лет. Рефлексируя на эту тему, Артемис часто приходил к выводу, что просто слишком рано и не там принял это решение, не был готов к ответственности. Не раз сожалел о разводе и порывался вернуть всё назад, но каждый раз останавливал себя.

Когда в 17-ом году в Годфри произошёл взрыв, уничтоживший мэрию, Артемис сразу же сделал запрос на свой перевод в «домашний» участок и, как только получил приказ и документы, незамедлительно вернулся домой. Он не раз писал письма родителям, присылал им подарки и часто звонил, но и представить не мог, что настолько соскучился по ним и по городу. К его ужасу и облегчению одновременно его мать в тот день подрабатывала в офисе, убиралась, но незадолго до взрыва написала заявление за свой счёт из-за плохого самочувствия и отправилась домой. Об этом она рассказывала сыну с трясущимися руками и срывающимся голосом. Тогда Артемис принял непростое для себя решение – остаться с уже сильно пожилыми (обоим было чуть больше семидесяти) родителями и помогать по хозяйству. Деньги, накопленные за время работы и отца, и сына пошли на обновление дома, за которым уже давно никто не присматривал, и его благоустройство. Остатки было решено направить на банковский вклад. Однако, несмотря на все старания, в начале 19-го года тихо ушла из жизни Андреа, а незадолго до дня рождения Артемиса и Рафаэль. Обоих было решено кремировать – теперь уже, зная историю города, они хотели покоя хотя бы после смерти.

При возвращении в Годфри Артемис возобновил общение с Эйвери и вскоре стал сосудом для старшего из вампиров, Гилберта. Между ними был заключëн весьма подробный контракт, заверенный после у юриста, в котором оговаривалось, в каком случае вампир может потребовать кровь, а когда «сосуд» имеет право отказаться, что он получает взамен на своё здоровье и жизненные силы. Обычно Ивейл получал денежную компенсацию, но иногда выбирал и менее меркантильные способы восстановления – узнавал об истории города у вампиров, получал от них информацию и в целом приятно проводил время со всей «семьëй», всё же стараясь не афишировать свои связи с гнездом, чтобы не создавать им проблемы. И хотя бесследно скрыть подобную «дружбу» очень сложно, Артемис лишний раз даже не упоминает их имена.

После смерти родителей медлил, не совсем понимая, в какое русло направить свою жизнь. Ему нравился город, нравились жители и тайны, наполняющие собой каждую улицу, но застойность лишала покоя. Каждый раз, выходя из дома Эйвери и смотря с их крыльца на свой пустой и одинокий дом, он хотел выть от тоски. Как-то поздно осознал, что скоро разменяет третий десяток, а до сих пор, кроме Миннесоты, нигде и не был. Работа в полицейском управлении, одни и те же лица, растущие тревога и напряжение в городе – так он отметил свой 27-ой день рождения. Когда же над Годфри появился купол, было уже поздно дëргаться и корить себя за то, что вовремя не уехал. И всё, что оставалось теперь – собраться с силами и вырваться прочь.

4. Характер

Интроверт, предпочитающий держаться подальше от шума и социальной активности. В той общности, где оказывается, находит нескольких близких по духу и предпочтениям людей и завязывает с ними близкие доверительные отношения, которыми дорожит. Прочих контактов сторонится и чувствует себя в целом дискомфортно при общении с незнакомцами. Относится ко всему настороженно, с подозрением, предпочитает лишний раз не доверять ничему, кроме своего чутья и анализа ситуации. Предпочитает несколько раз всё проверить, прежде чем рисковать головой. Умеет совладать собой, когда того требует работа. Собран и сосредоточен.

В «своей» компании позволяет себе чёрный юмор и сарказм и раскрывает свой юмористичный подход к жизни, демонстрирует лёгкую «безуминку». Предпочитает отшутиться по какой-то проблеме, перевести всё в шутку, чтобы было проще разобраться с этим и не драматизировать. Может шутить даже в самый неподходящий момент, из-за чего временами видится со стороны неспособным на серьёзный подход к чему бы то ни было. Тем не менее, способен поддержать в трудной ситуации и отдаёт себе отчёт в серьёзности происходящего вокруг, никогда не «забивает» и не пускает всё на самотёк. Скорее даже наоборот – до болезненного хочет всё контролировать.

Эмоционален и плохо контролирует проявления эмоций. Когда злится, не следит за языком и может в запале оскорбить, о чём потом горько и искренне сожалеет. Старается проработать этот момент и учится контролировать всплески эмоций по различным методикам, в том числе с помощью медитаций.

Пунктуален и педантичен почти до маниакальности: стремится всё делать идеально и постоянно переживает и накручивает себя, если думает, что не довёл дело до идеального завершения. Может несколько раз перепроверять себя, делает всё возможное, чтобы быть уверенным в своей правоте. Поэтому провалы воспринимает тяжело, зацикливается даже на мельчайших ошибках, винит себя за них.

Чистюля до мозга костей, брезглив и в некоторых моментах даже мнителен. Не позволяет себе ложиться на постель в уличной одежде или обуви, не любит вид личинок и других гадов. Знает, когда надо заткнуться и потерпеть, чтобы что-то сделать и чего-то добиться, а когда можно дать волю своей чистоплотности.

Сторонник умеренности во всём и ответственного подхода к жизни. Считает, что всё должно быть в меру: религия, любовь, увлечения, толерантность и прочее, и прочее. Никогда не списывает свои ошибки и беды на внешние факторы и предпочитает дважды отрефлексировать своё и чужое поведение. Знает, что бывает невыносим и не требует к себе особого отношения, но всегда настаивает на взаимном уважении.

Для коллег и начальства является дотошной занозой в задницах. Знает свои права и обязанности от корки до корки, поэтому не позволяет злоупотреблять своими силами или временем, если только сам не хочет помочь. Хорошо справляется с отчëтной и иной документацией, поэтому с лëгкостью соглашается на дополнительную бумажную работу, если это потом возмещается.

5. Предпочтения и страхи

Предпочитает ночной образ жизни, хотя и не может его себе позволить по долгу службы. Любит холодное время года, ненастье и свежесть. Каждый вечер тренируется и делает физические упражнения, что не мешает ему курить ароматные сигареты и время от времени (как правило, во время кормёжки вампира) пить сладкий алкоголь. Следит за собой. Любит почти всю музыку, кроме рэпа, особенно нравится ему слушать фолк-рок и иные ответвления рок-музыки. Носит одежду тëмных и не ярких тонов. Неисправимый мясоед и любитель молочных и кисломолочных продуктов.

Панически боится пауков и насекомых (за исключением мух и комаров, их просто безжалостно давит), до ступора и полной остановки своей деятельности. Опасается лестниц и падений с них. Боится стоматологов, иголок и шприцов, хотя спокойно переносит вид крови, но не может смотреть, как забирают кровь на анализы или делают инъекции. Часто представляет себе самые разные варианты своей смерти от окружающих предметов и явлений. Ненавидит жару и сухость.

6. Внешность – Valery Kovtun

Непомерно, почти аномально высокий – 2,02 метра. Подтянутое телосложение. От природы обладает малопигментированной кожей и волосами. В юношестве смущался этого и красился оттеночным бальзамом. После стал воспринимать, как свою визитную карточку и «изюминку». Глаза ярко-голубые. Проколоты язык и уши. На правом предплечье татуировка обвившей руку змеи.

7. Навыки и умения

– Стрельба из огнестрельного оружия (может отличить курок от спускового крючка и не подстрелить коллегу)
– Рукопашный бой (удар «Нога утки-мандаринки» отточен до совершенства)
– Выживание (знает, что мох – плохой ориентир в лесу, а если волк доедает твою ногу – дело дрянь)
– Вождение машины и мотоцикла (не переедет бабушку, переходящую дорогу)
– Навыки ОБЖ и оказания первой медицинской помощи (не наложит жгут на горло, если кровь идёт носом)
– Владение ножом и дубинкой (полицейское вооружение)
– Кулинария (отличит соль от перца, приготовит яичницу и кофе, не перепутав их)
– Немного смыслит в работе руками и инструментами (знает, как прикрутить полку и собрать комод)

Участие в сюжете: Да, почему бы и нет. Если не смогу в конкретный момент или не буду вывозить – дам знать.
Связь: https://vk.com/domenic_ivale
Как нашли: Рекламный пост Пифии.

пост

Черепица крыши уже давно не прогревалась за день настолько, чтобы на ней было тепло сидеть, но к вечеру хотя бы подсохла после короткого утреннего дождя. Рабочий день был непривычно тяжёлым, как и все предыдущие. Только вот именно сегодня почему-то было особенно пакостно на душе. Едва не погрызся с пришедшим заявителем, который по неосторожности толкнул на него стакан с кофе, принтер работал через небезызвестное место, то зажёвывая бумагу, то переставая видеть картридж, потом оказалось что какие-то малолетние ушлёпки попытались вскрыть машину, и у неё из-за сигнализации сел аккумулятор. Под конец хотелось плеснуть кипяток первому встречному в лицо, следом воткнуть потёкшую гелевую ручку и ей же написать заявление на увольнение.

У всех бывают такие паршивые дни. Сидя на крыше своего дома, Артемис смотрел в телефон и задумчиво разглядывал набранный номер. Нажать кнопку звонка никак не выходило. Сил не хватало, что ли? Он облизнул солоноватые от пота губы и закурил терпкую вишнёвую сигариллу и тяжко выпустил в воздух рваное облако дыма. Знал, что надо бросать эту дрянь и прекращать травиться и убивать дыхалку, но всякий раз после подобных дней рука будто бы сама тянулась за «палочкой здоровья». Дым и смолы горчили на корне языка, а от сладковатой пропитки фильтра сохли губы, прилипая к грубой поверхности. Мелкий кусочки кожи отрывались. Артемис нажал кнопку вызова и приложил телефон к уху.

– Привет, – едва вытолкнул он спешное слово из горла, не зная, как лучше начать разговор. – Я тут думал много… о всяком. О нас в основном. Как ты смотришь на то, что я возьму весной отпуск и приеду к тебе на неделю-другую? Может быть получится… что-то.

Телефон предательски вещал о том, что нет возможности соединения. Как обычно. В последнее время это стало настолько обыденно и привычно, что даже не верилось, что там, за пределами купола есть целый мир. Что там ещё существует жизнь. Остались те, кого он знал и с кем был связан. Ошибки начинали чувствоваться острее, а невозможность их исправить душила не хуже сигаретного дыма. Вот и сидит, как дурак, на крыше, слушая частые гудки и проклиная всё на свете. В голове билось единственное имя, переплетались сожаления и грызли почище оборотней сомнения, которым не было конца и края в этом городе. Очередная затяжка далась ещё тяжелее, чем предыдущая, вышла из лёгких с хрипом и присвистом, с резью в глазах. Ожесточённо сжались челюсти. До боли. До заигравших желваков. «Как можно быть таким идиотом?» – спросил он у самого себя, подавляя желание затушить сигариллу о ладонь и выбросить прочь.

Ответ всё никак не находился, и пришлось всё же слезть с крыши. И хотя ещё не наступило время по контракту идти к Эйвери, Артемис решил, что в гнезде будет не столь нестерпимо паршиво и гадко, как наедине с собой или в эпицентре бед сегодняшнего дня – участке. Впрочем, где угодно было бы лучше, чем наедине с собой.